«Так на исходе зимы…» / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

***

Не на войне, в глине окопной,

свинец иноземный глотая в немом восторге,

и не с дуэли сквозь двери морга

гордо шагнуть в мировую славу.

Лучше уж – «как собака».

В больнице среди деревни,

где с запахом курева мешается запах древних,

темнотою набрякших брёвен.

Так на исходе зимы

говорю тебе:

поздно юлить, спасаться;

если в жизни стоило разобраться,

отделить от плевел,

подбить итог,

это – лучшее место.

Ужас утробней, и чище опыт,

душа давно перешла на шёпот,

его легко заглушат рыданья.

Много ли чести искать живому

способ достойно уйти из дому,

не выдавая страх?

Хоть напоследок – живи по воле,

плачь от страха, кричи от боли.

И то и другое с тоской помянешь

в нежном мире теней.

Гадание

Свобода наша нам впору, бывшим:

я сед, седая ты, много видев, –

за то, что всяких бед натерпелись,

нам тише время на убыль катит.

К окошку сядешь, достанешь карты,

то так раскинешь, то наудачу –

сойдётся: знаешь науку эту –

судьбе-злодейке поправить, сдвинуть.

Когда б на деньги – богаты б стали,

была б дорога да дом казённый,

пикей под черву и в руку много,

а так – кидаем без интересу.

Встреча

Мне не надо кроме тебя и книги

ничего – ты знала – теперь ты дома –

обживаешь, всё тебе здесь знакомо –

орихалк и мрамор, дворцы, квадриги.

Мечтали по смерти о новом иге,

с каждым днём долила сильней истома,

за недальним ливнем, раскатом грома

счастливые предполагали сдвиги.

Бедная женщина – перст на высоком

месте, ни конца твоей нет, ни края

участи – оставшись в краю далёком,

сердечком бессмертным дрожишь средь рая,

встреть меня, встреть, чётки в руках сжимая,

хоть бы ветер бережно вскинул локон.

Александр II

Пора, пора заканчивать войну

хоть как, любым позором, запирать

моря для флота русского, менять

нутро страны, устройство. Крепостное

разрушить право – на свободу всех:

помещиков, крестьян. Иную строить

и лучшую Россию, на иных,

продуманных условьях. Всё на слом.

Не жалко.

Сирым, бедным кто поможет

восстановить? Создатель – он далёк,

высок… Он на своё творенье смотрит

без интереса. Русский бог устал

творить, бог наблюдает разрушенье…

2. Крымская война

И кто из них: француз ли, англичанин,

колбасник немец – смог бы стать один,

со всей Европой остальной тягаясь,

стать и не пасть? Кто б выстоял, как мы,

уверенно и долго, кто б отдать

так мало смог, так сохранить себя?

Всегда мужик российский плох в работе:

когда умел, то пьющ; земля родит

ему немного, нехотя; себе

работает ли, барину – одни

и те же руки, навыки, ухватки.

Как обмануть всех, землю обмануть –

из года в год одни и те же мысли.

Оставь его трудиться, умирать

в невидной, незавидной русской доле –

всё остальное хуже для него.

Россия двинет ввысь, пойдёт работа

упорная и радостная. Рельсы

пересекут страну. Предпринимаем

усилия. Всё движется вперёд,

невесть куда, к какой неясной цели;

круг катится, движение само

есть цель себе; как белка в колесе

забегала Россия, запыхалась –

до настоящих дел устала, навзничь,

не сделав, завалилась.

Кто приобрёл, нажил, труды, заботы

на пользу обратил себе? Кому

старались мы?

Свобода, братство, равенство – когда всё,

откуда что взялось? Такая накипь

от малого огня, воды холодной

в огромных, гулких, чёрных чугунах

российского устройства. Нам ещё

до этих мыслей сотни лет прогресса

положены историей. Что ж, так

мы платим не скупясь, авансом платим

за «высшее развитие».

Он неумён, он грязен, русский стоик,

он видит узко, полагает цель

недвижной, достижимой. Он её

достигнет…

А тут любовь… В угрюмом русском царстве

откуда эта нежность, эта страстность?

Здесь – брак или разврат. А ты лилейный,

ты орхидейный цвет замысловатый

на русской почве высадил. Цветёт,

благоухает и дурманит. Ты

забыл про всё, всю страшную страну

оставил там, за воротами райска

тениста вертограда. Ну её.

И, что там за оградой, знать не надо,

не надо слышать криков, ставить лавку,

влезать, чтоб лучше видеть… Всё равно

сорняк пролезет, перелезет вор –

тогда и полюбуешься обставшей

действительностью.

Ты нас суди не по закону: мы,

людишки твои тёмные, не верим

в законы, уложения; не надо

нам, чтобы справедливо, – ты яви

к нам милость, отпусти грешить и дальше,

а надо – покарай. Душе народной

чужды законы – хитрые придумки

высоколобых умников и всяких

вертлявых инородцев.

Мы все своими преданы детьми.

Когда Господь доволен тем, что он

из глины мокрой создал, то созданье

оконченное ставится на полку

твердеть и подсыхать… Такому нет

убытка, продолжения, всё обло,

окончено.

Тебе не долго царствовать, мой сын,

такой чужой по духу. Только дух

не много значит, выдумка людская,

а кровь, судьбу не отменить, Россию

не обмануть: ты так же в свой черёд

оставишь трон тому, кому не веришь

нисколько, кто разрушит всё твоё,

как ты с моим потеешь. Русский способ

наследовать, наследство проклиная.

9. Победоносцев

Нам надо подморозить эту гниль,

чтобы стояла долго, видом всем

напоминала мощную Россию;

не заморозков ждём – на полземли

оледененья… Русская эпоха

землеустройства.

Колдует над страной, простёр крыла

совиные, умом несильным, едким

Россию понял.

10.

Опять война, опять мы платим смертью,

обильной русской смертью за дела

в пределах чужедальних. Шипка, Плевна –

за что вы стали русскими словами,

синонимами смерти?

И вот он, цель трудов наших, боёв, –

Царьград, Константинополь. Он один

нас оправдает, русская мечта

почти тысячелетняя, судьба

великая России. Шаг один

остался – как же можно оступиться

и отступить? Что значит вся Европа,

все договоры, клятвы, все угрозы

перед простой, священной, близкой целью?

Россия отступает от себя,

от правды русской ради правд иных.

Себя теряет, путь свой…

11.

Взрыв, выстрел, выстрел, взрыв – идёт охота

по всей Руси. Ты дичь, тебя подняли

все миллионы гончих, что здесь есть,

ты сразу всем стал нужен. Самодержец

и есть Россия, и в неё стреляют,

еёвзрывают, уничтожат всю –

и что на несвятом, на пустом месте

они вместо неё устроят…

12.

Холодные глаза. За всю-то жизнь,

на всё-то насмотревшись, как не стать

таким же василиском, как отец,

как сохранить себя? Ты сохранил

кой-что от бывшей молодости. Это

и помешает выжить.

Война щадила нас – свобода нет.

России нет, насилием одним

державшейся в пространстве,

в духе, в правде.