***
В окна зима смотрит дерзко и молодо.
Листья сгорают дотла.
Ты не заманишь меня в пламень холода -
Город, лишённый тепла.
Руку украсит кольца обручального
Забледеневший берилл,
Чтобы меня ты в минуту прощальную
Взором не испепелил.
Добрую сказку поведай, хороший мой,
Как приласкал ты змею.
Нравом со мной подозрительно схожую…
…Я тебя тоже люблю.
Улыбка
Вдохновенье нежданно-негаданно явится ночью,
Сядет на подоконник и скажет: «Я на минутку!»
Любоваться будет, как рву я бумагу в клочья,
Будет нагло стебаться и сыпать свои прибаутки.
В полнолунье бумага белей и черней чернила.
Вдохновенье болтает чушь и болтает ногами.
Я вообще-то его не ждала, приходить не просила.
Если вспомнить, последний раз мы расстались врагами.
Но оно откровенно глядит на меня с улыбкой.
Ох уж эта улыбка! Так смотрят на приговорённых.
Я ему говорю: «Уходи! Наша встреча была ошибкой!»
А оно отвечает: «Невинная ссора влюблённых!»
Нет, оно не уйдёт и пробудет со мной до рассвета.
А под утро строка потечёт-побежит на бумагу.
Я себя ненавижу, а его обожаю за эту
Непослушную и неподвластную мне отвагу.
Картина «Не ждали!»
Мы ждём новой книги, мы ждём вдохновенья.
Успеха мы ждём, что непрочен, не вечен,
Мы новости ждём иногда с раздраженьем,
И ждём расставанья с надеждой на встречу.
Мы ждём распродаж и, конечно же, скидок.
Ждём свадьбы, а после, конечно, развода.
Мы ждём от других осознанья ошибок.
В ошибках своих не признаемся сроду.
Мы ждём в Запанском заплутавший автобус.
На Стошке – навеки заблудший троллейбус.
Мы ждём озаренья внезапного, чтобы
Суметь разгадать сложный жизненный ребус.
Но мячик футбольный – картина «Не ждали!» –
Внезапно со звоном в окошко влетает.
Наверно мы все заждались мундиаля.
Для счастья нам только его не хватает!
Писатель, студент, мерчендайзер и губер,
И домохозяйка, и грузчик поддатый,
И вся школота, что шакалит в Ютубе,
Мы все понемногу в Самаре фанаты.
Разбитые улицы нам не помеха!
Слагаем футболу сонеты и оды.
И ждём от успеха побочного эха,
Поскольку мы все от рожденья уроды.
На грани
Я не ищу земли обетованной.
Родную землю окроплю слезой,
Чтоб Гефсиманский сад благоуханный
Поднялся ввысь над грешною землёй.
К нему ведут житейские ухабы.
На перепутьях черти начеку.
На подлости всегда готовы, дабы
Протиснуться в небесную строку.
Пусть вязнет крик о помощи в гортани,
Пока блуждаю в поисках себя, -
На нерве, на истерике, на грани
Открытий вечных таинств бытия.
Меня не завлечёшь святой Нирваной
И райской виноградною лозой.
Я не ищу земли обетованной.
Родную землю окроплю слезой.
***
Наглое каркает вслед вороньё.
Ты совершил побег:
Певший о рыцарстве, сам же его
Дланью своею отверг.
Ты, покоритель заморских стран,
Где же твоя страна?
Молча люби мировой океан,
Бездна не ведает дна.
Молча, покорный зову мечты,
Солнцем взойдёшь в зенит,
Взором лаская синие льды
Арктик и Антарктид.
Молчи. Оправданья – сплошная ложь.
Взлети, о земном не скорбя.
Только на небе вновь обретёшь
Потерянного себя.
***
Посылай мне денницы летящими прочь поездами.
На закате я буду встречать их на тихом перроне.
Километры железных дорог пролегли между нами.
Стал закатом рассвет, пока ехал в продрогшем вагоне.
Если полдень и полночь – всего лишь сестра с милым братом,
Почему же тогда содрогаются наши перроны?
Почему наше солнце кровит от рассвета и вплоть до заката?
И не ловят сигнал навороченные айфоны?
Слишком много моих «почему» улетело в закаты-рассветы.
Я стою на безлюдном перроне, встречая составы.
И никто никогда ни за что не расскажет мне, где ты.
И совсем не имеет значения, в чём мы неправы.