Начало
Военный октябрь, Москва, в озарении вещем
Крест-накрест заклеенных окон пустые глазницы,
И полчища вражьи сжимают железные клещи
По стылому полю, на горле пречистой столицы.
А папа и мама мои, молодые, той ночью
На крыше дежурят, вдруг бомба – прямым попаданьем.
Вахтанговский вспыхнул театр, и впервые, воочию
Смерть руки костлявые к ним протянула, за подаяньем.
Летели фугаски – бывала ли выше невеста?
Им вопли сирен заменили венчальное пенье,
И с верою в жизнь и в победу, в ту ночь, из протеста
Звезда моя в небе зажглась – вопреки затемненью!
Путешествие из Минска в Москву
Под вечер выскочить из дома
(кто не оглянется, тот прав!)
Но оглянусь – и по живому
Отрежет, тронувшись, состав:
Суставчатый зелёный ящер
Чуть заползёт, пыхтя, за край
Платформы – ты весь в настоящем,
И приключеньем пахнет чай.
Под равномерный скрип железа
Блаженно дремлется, но вот
Толчок и стоп. Огонь Смоленска
Глаза закрытые мне жжёт.
Под утро, после ночи тряской,
Сто километров до Москвы,
Пруды подёрнуты не ряской –
Кружками пёстрыми листвы.
Я жду Голицыно. По тропке
Сбежать бы вниз, под листопад…
Но скрыли серые коробки
Калитку, дом с верандой, сад
Вишнёвый. Быть под вечер снегу
Сложив воспоминаний дань
К ногам Москвы, нырну как в реку
В её стремительную рань.
***
И теперь мне поступок тот дивен:
Больно смело я выбрала путь –
Под повальный, невиданный ливень
Без плаща со ступеньки шагнуть.
Примеряли Москву как обновку
(А в глазах – затаённая стынь),
Не спеша обошли Третьяковку,
Сад Нескучный, Донской монастырь.
Чтоб острее почувствовать корни,
Побродили босые меж плит:
Что травою засеяно сорной
Всё равно не забылось, болит.
А земля эта близкая, злая
Не щадила – колола и жгла,
А любовь ли была – я не знаю,
Но полнее потом не жила.
Но с тобой – необузданным, вольным
Я вдохнула российскую ширь:
Где-то Разин гуляет по Волге,
Ермака покоряет Сибирь.
Бульварное кольцо
Вокруг Бульварного кольца
Проходим молча напоследок,
Начатки листьев как пыльца
Позолотили пальцы веток,
Образовав овальный свод
Для торжества в природном храме…
Мы тянем шеи вверх – над нами
По мановенью – чирк! – вот-вот
Зелёное запляшет пламя.
Но медлит что-то.
У Творца
Наверно, спички отсырели,
И тополя, и запах прели
Вокруг бульварного кольца.
Московское воспоминание
На пятачке у телеграфа
Есть заколдованное место:
Толпа кипит вокруг как лава,
Как дрожжевое бродит тесто.
И заключаются тут сделки,
И часто вспыхивают стычки…
И кто-то, сам белей побелки,
Прижат к стене и просит спички.
Постой. Кончай смотреть на спины –
Взгляни наверх, дай отдых взгляду:
Дом громоздится исполином,
Ритмичность окон по фасаду.
Внезапно вспыхнет обещаньем
Неяркий свет в окне под крышей…
Густых садов благоуханье
Всё притягательней, всё ближе.
Услышать точно звук оттуда
И разглядеть в толпе прохожих
Из тысяч встреч – единой – Чудо
Никто на свете не поможет!
Время обретений
Москва! Как много в этом звуке
Надежды, шаткости и муки
Как удержаться на краю?
За край воронки уцепиться…
Здесь всех племен мелькают лица,
Здесь – среди прочих – я живу.
Народ окреп – от смеха, плача,
Спешит схватить за хвост удачу,
Природную отринув лень.
Но – пролетает птица мимо…
Всё это было бы терпимо,
Но страшная нависла тень:
Здесь рядом шастают шахидки,
Плеснет огнём из-под накидки –
И свет для смертного погас.
Что делать? Жизнь вполне опасна,
Но не напрасно, не напрасно
В сей грешный мир призвали нас.
Итог судьбы любой печален,
Неотменяем, изначален,
И не дано нам видеть срок.
Одно – живи нелицемерно,
Стезю свою наметил верно:
Терпи – но выполни урок!
Петровский парк
Петровский парк – летят по ветру листья,
Но ни один не взмоет ввысь назад…
Листы по белоруски – это письма,
Потерянные – выпал адресат.
Я жду давно письма из Беларуси,
Но сомкнут рот покинутой земли…
Летят на юг там песенные гуси,
Хотя какие гуси – журавли!
Но оттуда густо веет смутой
И бедой – друзья разобщены…
Не согреет душу плат лоскутный
Неделимой некогда страны.
Пусть клёны на Антоновской алеют
Сегодня лишь во сне, не наяву…
Петровско-Разумовская аллея
Ведёт туда, где я теперь живу.