Тебя все любят / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Одеяло путалось в ногах, вернее в одной ноге – в правой. То, что осталось от левой, разбухнув до неузнаваемости, рвало штанину трико. Жёлтые пальцы мяли светлую хлопковую рубаху, застёгнутую на две нижние пуговицы. Впавшая грудь хватала воздух и выдыхала боль, которой не было конца.

– Серёжа, пришли Олег с Ольгой, – тихо сказала мать больного, моя старшая сестра.

Глаза племянника, глядевшие в себя, с трудом воспринимали нас.

– А-а! Дядя Олег...

Я понял, что он не хочет, чтобы мы видели его, такого... беспомощного, не могущего сдерживать стоны... Рак сожрал его... Таинственная и, кажется, неземная болезнь сожрала Серёжу, моего племянника. Я гладил его по руке, и я боялся, что смогу забыть ощущение прикосновений к его сухой кожи.

– Хорошо, пусть уйдут, – сказал он. – Пусть придут потом... перед самой...

Моему племяннику шёл девятнадцатый год.

Почему тот или иной факт человеческая память запоминает по-разному? Одно помнится ярко, выпукло, с подробностями, со словами, с запахами, другое же смутно, размазано, или как в быстром кино...

Красное тельце пищало, так что резало уши.

– Ну, что же тебе не хватает? Может, дать ещё молока? – Я совал соску, напяленную на бутылочку, в рот Серёже, наивно полагая, что шестимесячные дети только и мечтают о том, чтобы дуть коровье молоко.

Я учился в первом классе. И я приглядывал за своим племянником. Я и потом приглядывал за ним. Мы взрослели, игры становились неравноправными, беседы его со мной перестали нравится обоим. А потом появились шахматы, шахматная доска послужила нам мостиком для нового общения.

...Из соседней комнаты разносился по квартире, по улице, по городу его умоляющий крик:

– Мама! Помоги мне! Мама, помоги мне!

Когда он стих, стихли сердца родных. Нам, родным, было стыдно, что наши сердца, хоть и тихо, но всё же стучат. Они стихли, но стучат, а его сердце стихло так, что стучать больше не будет. Никогда.

На древнем серванте стояли бумажные модели самолётиков и корабликов. Мы мастерили их вместе. Серёжа успел поступить в техникум, учился до последнего, на одной ноге ходил на уроки...

У Серёжи никак не закрывался рот. Мы подвязали ему нижнюю челюсть. Спрут, который жил внутри его тела, даже в мёртвом теле – жил... Пришли учителя, выразил соболезнование сам директор техникума. Пришло множество людей.

– Смотри, сынок, как тебя все любят, – сказала мать Серёжи.

Он слышал. Он всё слышит и видит.

Художник: Сергей Черкасов