Рассказы / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Нарциссы

«Вот повезло, так повезло. Не сумела отказать знакомой – поработать за неё десять дней, пока она съездит в Тверскую область к родителям, – рассуждала женщина, сидя в киоске печати, продавая прессу. – Вместо десяти дней, её уже нет третью неделю».

Конечно, она мало знала постоянных покупателей в лицо, но все они были милыми и обаятельными. Ей почему-то вспоминались европейские фильмы, где хозяева от рождения до старости изо дня в день сидели около своих лавочек и продавали ежедневную прессу: «Le Monde», «La Republica», «El Pais»…

Они являлись ядром общения, первоисточником политических и социальных событий, скандальной прессы, а также распространителями новостей своего районного микрокосмоса. Веяло от них хорошим настроением, спокойствием, и то, что земля всё ещё стоит, газеты печатаются, и вечный продавец-сосед всегда на работе.

Вдруг в окошечко киоска заглянуло лицо мужчины. Женщина чуть не вскрикнула – бабушкины глаза! Вы видели когда-нибудь глаза, которые смеются, но при этом лицо ни в чём не помогает им в этом. Из таких глаз льётся ангельский свет, добро, любопытная лукавинка, помноженная на тысячу смешинок! Вот такие глаза продавщица увидела на лице примерно восьмидесятилетнего мужчины.

– А Марины нет? – спросил он.

– Марина в отпуске.

– Вы не дадите мне «Панорамку», я дома деньги забыл. На дачу еду, там по проездному бесплатно, – пояснял он стеснительно. – А я вам вечером завезу.

– Да, конечно, без проблем, – женщина подала ему «ТВ Панораму» и ещё раз «окунулась» в бабушкины глаза.

В конце дня, уставшая и недовольная, что Марина опять не позвонила, не сказала, когда приедет, женщина начала быстро собираться домой. Надо было посчитать кассу, опустить жалюзи – каждая минута на учёте. Она всё почти сделала, как в окошечко протягивается рука с букетом нарциссов, а вторая – с двадцати двумя рублями.

– Это вам, прямо с дачи! – ангельские глаза искрились и улыбались.

– Ой, спасибо огромное! А я уж и забыла, – воскликнула женщина. – Какая красота!

– Это вам спасибо!

Нежно-жёлтые цветки крепко держали форму, как будто их и не срезали.

Женщина бросила сумку в машину, цветы же аккуратно уложила на заднее сиденье.

«Ну вот, тридцать минут ещё, и дома, – думала она за рулём, – время остаётся только поужинать и спать. А Маринка всё не едет!»

Когда у тебя большой стаж автомобилиста, ты знаешь все светофоры и перекрёстки в городе, знаешь, где и как проскочить побыстрее. Вот на этой улице левого поворота надо ждать светофора три-четыре. «Нет, сегодня могу и за один успеть! Ура!» – Женщина обрадовалась и поддала газу. Нет, не получилось. Перед ней грузовик пошёл на разворот, а не на поворот. «Ну, опять придётся восемьдесят секунд ждать, – огорчилась женщина и почему-то подумала, – а если бы старичок не задержал меня с нарциссами, то проскочила бы. Как раз он разговаривал со мной около минуты. Да, если бы не нарциссы…» Потом посмеялась над собой, какие же расчётливые женские умы, всё до секундочки считают. Наконец, светофор стал снова зелёным, женщина первой выстроилась в левый ряд, облегчённо погнала, как, не проехав метров двести, увидела страшную картину. Дороги вперёд не было! Легковой автомобиль, пробив чугунное заграждение, снёс полтрамвая, микроавтобус с крутящимися колёсами лежал перевёрнутый рядом, две другие машины с меньшими травмами перегородили оставшуюся часть дороги. Люди в панике выскакивали из трамвая и из машин, махали руками, истерично кричали.

«Да, если бы не нарциссы…» – пронеслось в голове у женщины.

Шелуха

Жила-была женщина в одном селении. Была как все, а вроде не как все. В доме у неё всегда было чисто, ладно, и радовалась она всему. Казалось, что ничто не могло огорчить её. Всех встречала с улыбкой, не отказывала никому в помощи, никогда не сплетничала. Жила в этом селении другая женщина. Была тоже как все, а вроде не как все. У неё был беспорядок постоянно в доме, ничего она не успевала, дети бегали неопрятные, а бельё неделями кисло замоченным. Встречала всех с усмешкой и только делала, что сплетничала. Очень завидовала зловредная женщина своей соседке. Ребятишки у неё умытые и причёсанные, в огороде грядочка к грядочке, ни шума, ни скандалов в доме, одни соловьи в саду поют! А с её огорода только лай собачий слышится. Бегала она всё к прилежной соседке полюбопытствовать, как та хозяйство ведёт? То за солью и сахаром к ней придёт, то за спичками, то сама не знает зачем. Добрая женщина ни в чём ей не отказывала. А завистливая всё больше и больше у неё просит. Уедет в город на несколько дней – корову за неё подои, детей покорми. А потом совсем «села да поехала». Соврёт, что спина болит, и просит безотказную соседку грядки прополоть, воды в баню натаскать. Но добрая женщина всегда была рада искренне помочь. Её лицо постоянно светилось улыбкой и счастьем! От этого вредная соседушка ещё больше распалялась, не знала, что бы ещё придумать. Идеальность её «подруги» мешала ей жить: «Ведь, должна она где-то споткнуться! Неужели, она совсем ни в чём не может отказать?!» И злилась всё больше и больше.

Наступила Пасха. Всё у доброй женщины было убрано да намыто. Занавески и скатёрки – белее снега, на столе красовались куличи, яйца переливались всеми оттенками красного цвета. Конечно же, злая опомнилась только в последний день, начала кудахтать, что ничего не сделала, ничего не успела. Почти не попросила, а приказала: «Дай мне шелухи луковичной яйца покрасить!» Соседка ей в ответ: «Нет у меня, я уже покрасила».

– Как нет?! – выпучила глаза попрошайка.

От удивления она не знала, что и сказать! Выскочила на улицу и давай-ка кричать на всю вселенную: «А наша-то, наша! Ещё королевну из себя строит! А сама-то, сама, шелухи пожалела! Это ж надо, шелухи пожалеть!» Понеслась сплетня по всему посёлку. Развенчали добрую женщину, как могли. Радостно было всем, что всё-таки она такая же, как все, грешки водятся.

Погоревала бедная женщина, но недолго. По-прежнему всех встречала с улыбкой, никому не отказывала в помощи. И люди забыли об этом случае, но только не её завистливая соседка. Долго она ждала следующую Пасху, чтобы снова пойти и попросить шелухи. Любопытство её разбирало, что будет?

И вот наступило следующее Воскресенье Христово, опять она бежит к подруге: «Дай мне шелухи яйца покрасить!»

– Нет у меня, – также ответила, как в прошлом году, соседка.

Ещё больше выпучила глаза женщина: «Ну, дай мне тогда использованной шелухи, всё равно яйца закрасятся!»

– Нет у меня и использованной, возьми крашеные яйца, сколько хочешь, – также кротко отказала соседка.

Глаза у той стали больше яиц, и она быстрей на улицу: «Ой, люди, это ж надо, шелухи пожалеть. Ну и жадина! Да у неё снега зимой не допросишься! Вот уж не знала, с кем дружу! Ну и ну!» Сплетня опять полетела по всей деревне. На этот раз уже все признали добрую женщину жадной. Такой жадной, что свет не видывал! Перестали даже здороваться с ней. Ладно, чего-то большего пожалеть, но шелухи-то?!

Очень горько переживала женщина. Однако молчала и не оправдывалась. Как рассказать им всё?! Что она очень любит Боженьку, что радуется не только праздникам, но и каждому божьему дню. Что ей легче жизнь отдать, чем сушёные луковичные листья?! А как она ждала Рождество, Святки, Крещение! Но всё-таки из всех праздников больше почитала Пасху. Сразу же после Крещения, на следующий день, женщина начинала собирать шелуху с лука, думая о светлом Христовом Воскресении! Она не шелушила сразу весь лук, как другие перед Пасхой, а ежедневно готовя обед, собирала по листочку-паре, самых ярких и красивых. Конечно же, каждый день думала о Боженьке, но это время сбора шелухи было особенным! Женщина целовала золотистые листики и складывала в холщовый мешочек, который хранился у неё на шестке печки. И каждый день, и каждая луковка приближали её к самому любимому празднику. От этого была всегда весёлой и радостной, вера помогала ей счастливо жить! Она считала, что это все должны делать, особенно, женщины. Но, как и зачем поучать других, ведь это должен понимать каждый! Веру другому не навяжешь…

А соседка и не знала, что подумать?! Весь год терзалась мыслями вместо того, чтобы делами заниматься: «Отчего она не даёт шелухи?! Ведь только шелухи и не даёт!» И вот, что удумала. Накануне следующей Пасхи взяла и выкрала у неё заветный мешочек из печки!

Наступил Чистый четверг, женщина была на седьмом небе от счастья, собираясь печь куличи и красить яйца. Туда, сюда, всё в доме переискала – нет мешочка! Она очень расстроилась, лука в доме совсем не осталось, лето было неурожайным. Бедная женщина не могла пойти к другим и попросить. Ведь именно за то, что она не дала дважды шелухи своей соседке, её прозвали жадной и скаредной.

Что делать? Наварила куриные белые яйца вкрутую и понесла их святить в церковь. Её подружке было очень уж интересно, что та принесёт?! Стояла и судачила с прихожанками: «Смотрите-ка, наша королевна какую большую корзину принесла! На весь год, наверное, накрасила!» Вышел батюшка, чтобы освятить куличи и яйца. Женщина сняла полотенчико с корзины, а там были белые яйца. Все начали смеяться, а её подруга больше всех: «Ой, бабоньки, сколько лет живу, а такого не видывала! Что это за хозяйка такая, не могла шелухи набрать! Ой, да она наверно думает, что они сами покраснеют! Святоша наша! Точно покраснеют… только от стыда!» А вот и первые капли святой воды коснулись белоснежных яиц. И все почему-то смотрели на эту корзину. Яйца вдруг потрескались, и из них появились птенчики! Они были кирпично-луковичного цвета с оранжевыми разводами. На глазах у всех птенцы начали расти, и превратились в огненно-красных голубей! А какие были у них красивые хохолки и хвосты-юбочки! Все были зачарованы и не могли вымолвить и слова! Голуби, один за другим, выпорхнули из корзины, выстроились в форме креста и начали летать над подворьем.

Одни онемели, у других корзинки вывалились из рук, а третьи благословенно крестились и радовались. Сделав несколько кругов над церковью, птицы взмыли ввысь и полетели по направлению к солнышку. Люди долго смотрели на живой удаляющийся крест, пока он не слился с золотым диском. И солнце вдруг стало пурпурным, как само пасхальное яичко!

Много времени прихожане не могли опомниться от увиденного чуда… С тех пор начали рассказывать всем об этом. Да многие не верили и смеялись. Только, как не верить, если женщины в том селе начали собирать луковичную шелуху не перед Пасхой, а каждый день и круглый год, заботливо складывая заветные листики в холщовые мешочки!

Мумуня

– Наконец Герасим выпрямился, поспешно, с каким-то болезненным озлоблением на лице, окутал верёвкой взятые им кирпичи, приделал петлю, надел её на шею Муму, поднял её над рекой, в последний раз посмотрел на неё… Она доверчиво и без страха поглядывала на него и слегка махала хвостиком. Он отвернулся, зажмурился и разжал руки… – Учительница перестала читать, так как мёртвая тишина, стоявшая в классе уже долгое время, взорвалась отчаянным криком и плачем.

А для Верки это показалось вообще оглушительным взрывом, потому, что крик исходил от её соседа Сашки. Он разразился такими рыданиями, переходящими даже в истеричные вопли. Мальчик закрыл лицо ладошками, уткнулся в парту, плечи нервно вздрагивали. Все бросились успокаивать его, но от этого Сашка ещё больше зарыдал во весь голос. Учительница срочно послала детей за медсестрой, которая незамедлительно появилась. Пилюли и капли сделали своё дело. Валентина Степановна, увидев, что мальчику стало намного лучше, отпустила его домой в сопровождении друга.

А дети ещё долго перебирали этот эпизод. Конечно, всем было жалко до слёз Муму и Герасима тоже, но ни у кого не было такого проявления чувствительности искренне переживающей души. Однако, детская фантазия на клички и прозвища, не думая о чёрствости, не обошла и Сашку стороной. Его прозвали, хоть и ласково как в рассказе, Мумуней, но прозвали. Сначала, естественно, дети называли его так между собой, а потом, когда стали постарше, прорывалось и в обращении к нему. Сашка краснел сначала, а потом перестал обращать внимания.

Дело было в прошлом. Бывшие пионеры не знали ещё празднования дня Святого Валентина. Но нашим уже шестиклассницам тоже хотелось проявить какие-то знаки внимания и симпатии. И вот приближался праздник 23 февраля – День Защитника Отечества. Девчонки остались после уроков, чтобы обсудить, как поздравить мальчиков. До этого за них всё решали мамы из родительского комитета: собирали деньги и покупали всем одинаковые открытки и сувениры. Некоторые девочки, как сейчас говорят «продвинутые», предложили каждой самой купить подарок и вручить самолично мальчику, который нравился. Конечно, получилась полная неразбериха, потому что в каждом классе всегда есть в фаворе несколько ярких мальчиков, как и девочек тоже. Школьницы не могли придти ни к какому консенсусу, так как в итоге большинство мальчишек оставалось без подарков, к тому же их было на пять человек больше в классе, чем девочек. В конце концов, решили дарить сувенир каждому соседу по парте, пятерых «лишних» тоже распределили. А вот, кто хочет подарить что-то своим любимчикам, то пусть и дарит отдельно. Покончив с личным, девочки начали думать, как поздравить ещё учителей-мужчин, а также репетировать небольшой концертик к празднику. Затем, довольные своей работой, стали собираться домой.

– Что же мне купить Сашке? – попросила совета у подружек Верка.

– О, ему-то легче всего! – рассмеялись подружки. – Купи ему Тургенева «Муму».

Да, Сашка был не в фаворе у одноклассниц. Невысокий рост, курносый нос, щёчки розовые, как у девчонки.

– Он, как раз самый лучший, самый отважный будущий защитник страны, нюни никогда не распустит, – с доброй иронией продолжали смеяться подруги.

А Верка нормально уживалась с соседом. Они даже помогали друг другу на контрольных работах, а иной раз делились бутербродами или пирожками. Только Сашка ушёл после восьмого класса из школы, поступил в какой-то техникум, и о его дальнейшей судьбе девушка не знала.

Вот о чём думала и вспоминала пятикурсница Вероника, спеша на встречу одноклассников в свою родную школу. Школу, которой год назад присвоили Сашкино имя, Героя Советского Союза, погибшего в Афганской войне. Мумунино имя. И… увидев школу, Верка вдруг прислонилась к дереву и разрыдалась так, как когда-то в четвёртом классе Сашка…

Богатое воображение

Что ни говори, а разыгрывать младшую сестрёнку – одно удовольствие! Да и разыгрывать не надо, она такая чудачка, верит во всё и всем, особенно, если я ей что-то скажу. Недаром её Верой назвали. Папа говорит, что у неё богатое воображение. Какое воображение?! Просто смешная она, вот и всё. Девчонки, наверное, все такие.

Вот, например, расскажу про Международный Женский день. Сколько себя помню, мы с папой каждое 8 марта вставали очень рано, часов в шесть, шли на ближайший рынок и покупали два букетика цветов: мимозы или тюльпанов. Также бесшумно открывали дверь, ставили цветы в две вазочки, ну и припасённые заранее подарочки рядом. На цыпочках отправлялись опять спать. Просыпаются мама с сестрёнкой, а мы, как ни в чём не бывало, спим под одеялами. А они:

– Ах, вах, какие цветы, такая красота, да почти зимой, среди снега! Кто же это нам принёс? – кудахтали они счастливо на кухне.

А нам-то приятно было слушать. Доносится и Веркино щебетание:

– Мам, ну подалки понятно, а цветы-то откуда?

– Не знаю, надо у мужчин спросить, – отвечает ей мама.

Тут я появляюсь на кухне, деланно зевая и потирая глаза, как будто не ходил никуда:

– Не знаю, не ведаю. Подарки это точно мы с папой положили, а цветы наверно какой-нибудь волшебник принёс, – говорю я серьёзно.

– Волшебник, волшебник, обожаю волшебников! – прыгала пятилетняя Верка от радости.

Так и была она в неведении, и ждала целый год следующего 8 марта, чтобы Волшебник цветы ей подарил.

В следующий раз мы с папой таким же образом принесли цветы. Она очень обрадовалась, но за год, то ли подросла, то ли поумнела. Короче, дотошная стала такая. Начала проверять наши ботинки. А они были мокрыми от снега. Какие же мы с папой валенки! Не поставили их обратно на батарею. Я растерялся, ответ мой не был заготовлен на такой случай. Но помогла мне мамочка. Какая она сообразительная у нас!

– Ой, Сашенька, извини. Вчера что-то вечером так уморилась, что забыла поставить вашу обувь на просушку, – запричитала мама.

«Мама, мамочка, спасибо!» – кричали ей мои глаза.

Итак, Верка поверила и пребывала ещё один год в неведении. Очень была уверена, что существует добрый Волшебник и приносит им с мамой цветы на Женский день.

А вот сестре уже и семь лет. Всё сложнее становится. К тому же праздник пришёлся на воскресенье. В субботу мы с папой удалились, якобы в шахматы поиграть, а на самом деле – на совещание.

– Пап, как ты представляешь наш завтрашний поход за цветами? – спросил я его.

– Ну… как обычно. Встанем часиков в шесть, а полседьмого уже под одеялками будем… Да, я помню, что ботинки надо не забыть поставить на батарею.

– Всё так, – ответил я, – но ты забыл, что завтра ещё и воскресенье! А по воскресеньям мама всегда печёт пироги. Ещё не было ни одного воскресного дня, чтобы она пропустила его.

– Да, задача усложняется, – поддакнул невесело отец.

– Вот именно! Значит, мама встанет завтра часов в пять утра ставить тесто. А Вера может за ней подтянуться. Что делать?

– Давай думать, – начал рассуждать отец. – Если мы сегодня купим цветы, то куда их спрячем?

– Никуда. Верка всё разнюхает.

– Если оставить у соседей, то неприлично будить их в четыре утра, – продолжал старший заговорщик.

– Неприлично, – подтвердил младший, а после минуты воцарившегося молчания вдруг воскликнул, – идея! А если мы их спрячем на чердаке? Тогда и ботинки будут сухими, и цветы в четыре утра стоять в вазах!

– Молоток-сынок! Я бы не догадался.

Благо мы жили на четвёртом этаже, и лестница на чердак была рядом с нашей дверью. Так мы и поступили, и правильно сделали! Верка не то, что с мамой выползла на кухню в пять утра, так она ещё почти всю ночь не спала, всё ждала Волшебника, боялась пропустить такое важное событие. И опять нам помогла мама. Наша любимая мамочка, убедившись, что дочка наконец-то спит, подошла ко мне и папе в три утра и произнесла шёпотом: «Пора».

Я мигом забрался по лесенке, взял букеты из банки с водой (мы с папой всё продумали) и переселил их в красивые вазы на кухне. Ну, а потом вы знаете, мигом, на цыпочках, под одеяло.

Сестрёнка, как я и предполагал, выползла хвостиком за мамой в пять утра. Увидела цветы, разинула рот и не поверила своим глазам: чайные розы для мамы стояли в большой вазе, а кустовые маленькие для неё, в вазе поменьше. Как сомнамбула, она подошла к батарее, прощупала нашу обувь, которая была даже пересушенной, потрогала куртки, да вдруг как разревётся! Мы с папой вскочили с кроватей и начали помогать маме, успокаивать её:

– Что случилось, доченька, в чём дело, откуда эти слёзы? – мама присела, крепко обняв её.

А Верка ещё сильней в плач. Боже, я тоже расквасился, даже назвал её не Веркой:

– Вероничка, что с тобой, сестричка?

– Да вы что, не понимаете что ли?! – сквозь слёзы и всхлипы пыталась она объяснить нам. – Я всю ночь не спала… Я так хотела его увидеть… Хотела познакомиться с Волшебником… спасибо ему сказать…

Её слёзы-ручьи были самым лучшим доказательством, что её вера восстановлена, и будет жить с ней ещё год, до следующего 8 марта. Только что бы потом ещё придумать? Нет, разыгрывать больше не буду, и она не такая, как все девчонки. Буду просто оберегать, ценить и укреплять её «богатое воображение», как сказал папа.

Художник: Светлана Родионова