ВМЕСТО ПРОЛОГА

 

Век XXI, год 21-й. Весна, в воздухе пахнет грозой, о чём «Urbi et orbi» повсеместно вещают скороспелые «политические синоптики». В эфире туман, ну а Земля всё тот же театр боевых действий, что и тысячелетия назад. С одной лишь – но весьма значительной! – разницей: в XXI веке на планете не осталось ни одного более-менее значимого полководца, ни одного эпохального военного стратега. (Доходит до абсурда, когда Армией управляют мебельных и цементно-кирпичных дел мастера с явными прелюбодейскими наклонностями.) И всё же война, при всей своей патологической кровожадности, пожалуй, самое увлекательное (разумеется, если постфактум) действие во всемирной истории. АРМИЯ, как государственная единица, – самый экстремальный человеческий ресурс, управлять которым способны лишь ГЕНИИ. Окунёмся в прошлое?..

 

 

БЕЗРАССУДНЫЙ ВИХРЬ

 

Только ненормальный мог выступить с не ахти как вооружённым 45-тысячным войском против 250-тысячной хорошо подготовленной армии персидского царя Дария. Атаковать при таком соотношении сил – безумство, причём невозможное, по­добное смерти...

 

Александр тактически грамотно «растянул» фланги персов, имитировал «фальшивое» фронтальное наступление, рассредоточил силы противника по теат­ру боевых действий и по открывшемуся коридору с небольшим отрядом стреми­тельно бросился к вражеской ставке. Царь персов и предположить не мог о столь от­кровенной стратегической дерзости юнца из Македонии. Вслед за дорожившим сво­ей жизнью, удирающим Дарием врассып­ную бросилась его, ещё только что не­победимая, рать... Перед боем Александр знал, что осмысленно «влип в историю», но не догадывался – через полтора часа для истории он будет уже Великим! За считанные мгновения окрестности Македонии растянулись до империи...

 

Сказать, что солдаты боготворили его, не сказать ничего! И беспрекословно подчинялись любому, даже безрассудному на первый взгляд, тактическому реше­нию.

 

Беспримерный героизм отлично со­четался в Македонском с его щедростью и пренебрежительным отношением к бо­гатствам. После победы над персами из персидской столицы вывозили золото, которое должно было попасть в руки вое­начальникам и оттуда распределяться по справедливости между остальными. Алек­сандр заметил солдата, который с трудом нёс на себе мешок в пункт приёма трофеев. Чтобы подбодрить усталого воина, царь крикнул ему: «Ноша покажется тебе легче, если ты потащишь её не на телегу, а к себе в палатку!» Солдат получил всё золото, кото­рое должен был сдать...

 

Несмотря на всю харизму Александра, некоторые воины роптали на бесконечные военные походы и желали вернуться на ро­дину. В один момент полководец обратил­ся к своей армии не с приказом, а с личной просьбой: «Не оставляйте меня одного на чужбине! Неужели македоняне бросят свое­го царя, осыпавшего их сокровищами и за­воевавшим мир? Обещаю: я отпущу домой каждого, кому совесть позволит бросить своих соратников перед лицом будущих опасностей...» Ни один солдат не покинул своего командира...

 

Великодушие и стойкость Александра обеспечивали ему не только сиюминутную любовь и восхищение Армии, но безогово­рочное повиновение в будущих военных кампаниях и походах, всё больше и больше расширяющих великую империю. Ког­да македонские войска шли по безводной пустыне уже 60 дней, а из 40 тысяч воинов половина погибла от голода и жажды, один из отрядов наткнулся на источник с водой. Царю принесли шлем, наполненный во­дой. После того, как это увидели остальные воины, он взял шлем и вылил воду на зем­лю: «Для одного – слишком много, для всех слишком мало!» За такого царя каждый из воинов шагнул бы даже в адово пекло...

 

И ещё... Пожалуй, самое главное. При­общая к своей империи поверженные города, не по годам мудрый полководец (Александр прожил всего 33 года) об­ращал побеждённых если не в друзей, то в единомышленников точно! В при­соединённых метрополиях знали – при македонском владычестве у каждого простолюдина будет в достатке хлеба и гарантированное рабочее место... Вот так и вошёл Македонский во врата Вечности, расширяя империю кнутом и сохраняя её же пряником.

 

 

РЕЖИССЁР МАНЕВРОВ

 

Задолго до генералиссимуса Суворова Ганнибал (247–183 гг. до н.э.) совершил беспрецедентный по тем временам переход через горные хребты Сен-Бернар в Альпах, нанеся кинжальный удар в бок римлянам. За 33 дня перехода от берегов Роны до Сен-Бернара у Ганнибала осталось 20 000 пехоты из 50 000 и только 6 000 всадников из 9 000 – конницу он берёг особо, из трёх десятков бесполезных слонов на землю Италии ступили единицы. Но маневр стоил того! Возможно, благодаря именно этому блеску маневров Ганнибала, как полковод­ца, и приютила история...

 

В анналах остался восторженный спич римского историка Тита Ливия: «Насколько он был смел, бросаясь навстречу опаснос­ти, настолько же осторожен во время самой опасности. Одинаково переносил жару и холод; меру еды и питья определял при­родной потребностью, а не удовольствием; выбирал время для бодрствования и сна, не отличая дня от ночи; часто, завернувшись в военный плащ, спал на земле среди вои­нов, стоявших на постах и в караулах. Он далеко опережал всадников и пехотинцев – первым вступал в бой, последним поки­дал сражение...»

 

...Война между Римом и Карфагеном. Ганнибал вторгается в Италию, но из-за постоянных нападений вражеских отря­дов и нехватки продовольствия некоторые воины начинают терять боевой дух. Тогда полководец велит привести двух пленных римлян и приказывает им сразиться друг с другом, пообещав победителю свободу. После боя он обращается к своим вои­нам: «Ваш выбор?.. Рабство? – небрежно показывает на выигравшего бой пленно­го римлянина – Смерть? – укоризненно смотрит на труп проигравшего – Или победа!?» – и в победном броске поднимает руку в небо.

 

Продвигаясь по Италии, карфагенская армия случайно угодила в ловушку, оказав­шись в болотистой местности, так что сзади у них оказалось море, а единственный вы­ход – через горы – был сразу же блокиро­ван римскими отрядами. Казалось, участь Ганнибала предрешена. Но ночью римские часовые вдруг увидели, как к горе направ­ляются тысячи и тысячи огней и снизу до­носится ужасающий рёв. Если это армия Ганнибала, то она возросла в десятки раз. Но как? Подкрепление с моря? Дополнитель­ные резервы из засады? Демоны? Не найдя ответа, римские отряды в ужасе разбежалась, и путь на Рим оказался открытым. Хитрый карфагенянин, чтобы обескуражить рим­лян приказал привязать сухие ветки к рогам быков из обоза, которых насчитывались тысячи, поджечь хворост и гнать в сторо­ну римского лагеря. Огонь начал обжигать животным кожу, и они принялись реветь во всю глотку. Римским часовым казалось, что гору окружает несметное войско. Но Ганни­бал победил римлян не тем, что напугал их, он сбил их с толку, заставил ломать голо­ву «что всё это значит!?». Ганнибал, будучи за­гнанным в угол, совершил нечто, что нельзя понять или истолковать: сманеврировал, экспромтом разыграл для врага спектакль, не поддающийся логике и пониманию. Именно алогичный «бычий» маневр заста­вил противника призадуматься. В итоге и решимости к атакующим действиям у римлян заметно поубавилось...

 

Карфагенские солдаты, памятуя о пре­дыдущих кровавых сражениях, были аб­солютно уверены: их полководец никогда не будет рисковать их жизнями почём зря, Ганнибала волнует не только победа в бою, но и благополучие воинов. И они, также были готовы за ним отправиться хоть в адское пекло.

 

Классический приём, которым поль­зовался Ганнибал, чтобы вдохновить своих солдат перед битвой, – напоминание о прежних победах. Перед сражением с римскими легионами Ганнибал ещё и ещё рассказывает воинам о славных победах в Испании и о невероятном переходе через Альпы.

 

Ганнибал не скупился на награды для солдат, но самое главное – смог заставить своих воинов поверить, что они не боевые машины, а такие же, как и он сам, полко­водцы, вершители истории, борцы за пра­вое дело.

 

 

ВЕНЦЕНОСНЫЙ МАНИПУЛЯТОР

 

«Гай Юлий Цезарь – римский шоумен!» Львы Колизея, непристойные оргии и юлианский календарь... – пусть останутся на совести магистров истории. Много интереснее другое – искусство манипуляции людьми, временем, сознани­ем. Этим искусством великолепный Цезарь овладел в совершенстве. Его 12 манипуля­ционных принципов не идут ни в какое сравнение с таким же количеством подви­гов Геракла. Геракл – герой вымышленный, мифический, а Цезарь – Настоящий. При этом он всегда считал себя больше солда­том, нежели венценосным правителем.

 

Цезарь был доступен и любезен. В римской армии было принято обращение вышестоящих к нижестоящим «воины» или «легионеры». Цезарь же – Верховный главнокомандующий – обращался к рядовым не иначе как «соратники» или ещё проще – «друзья мои». Уже одно это выделяло Це­заря среди остальных военачальников и обеспечивало ему дополнительный ресурс лояльности не только в войсках, но и среди обычных римлян.

 

Цезарь был отважен. Когда в одной из битв римский передовой отряд начал отступать, Цезарь, не захватив даже щита, быстро пробрался в первые ряды легио­неров и остановил отступление. А когда одно из подразделений оказалось в окру­жении неприятельского войска, Цезарь пе­реодетым проник сквозь вражеские посты и внезапно появился среди осаждённых соратников, чтобы поддержать их своим присутствием. Воодушевлённые солдаты не только выстояли, но и быстро прорвали кольцо осады.

 

Цезарь был принципиален. Во время противостояния со своим противником Помпеем один из легионов Цезаря взбунтовался, и Цезарь вместо того, чтобы успокоить солдат и сохранить силы для предстоящей битвы приказал немедленно распустить мятежный легион, что в те вре­мена считалось великим позором. Решение командующего подействовало на бунтов­щиков пуще холодного душа – они тут же, все как один, раскаялись. Но вновь встать в строй им позволили только после много­кратных прошений, предварительно взяв слово о недопущении подобных выходок впредь.

 

Цезарь был расчётлив. Он поощрял, когда его воины носили позолоченные, раскрашенные доспехи и украшения, рас­считывая, что страх лишиться драгоцен­ностей в битве заставит воинов сражать­ся с ещё большей отвагой. Ещё пример: накануне одной из битв до Цезаря дошли слухи, что его легионеры пытаются узнать численность вражеской армии. Тогда он собрал своих солдат и объявил, что владеет достоверной информацией на этот счёт, и назвал цифру, намного превышающую ре­альную. Так Цезарь рассчитывал, что, когда легионеры сами увидят число вражеских воинов, это будет для них приятной не­ожиданностью.

 

Цезарь был милосерден. С понима­нием и сочувствием относился к тяготам своих подчинённых. Вот примеры: вопре­ки воинскому уставу после каждой победы предоставлял им возможность заниматься своими личными делами. Цезарь мог лич­но принять участие в физически тяжёлых осадных работах, идущих сутки напролёт. Видя, как сильно, до изнеможения, устали его воины, предлагал добровольно снять осаду и уходить восвояси. (Здесь следует подчеркнуть – уводил войска не так далеко и ненадолго.)

 

Цезарь любил делать широкие жесты. Во время одного из германских походов римлянам надо было перебрать­ся на другой берег Рейна. Однако Цезарь запрещает своим солдатам перебираться вплавь, заявив, что это несовместимо с достоинством римского народа. И тут же приказывает строить специальный мост. Этот достаточно «увесистый» жест вызы­вал восхищение многих его современни­ков.

 

Цезарь умел завоевать доверие сво­их противников. После ожесточенной войны в Галлии римлянин сразу же стал налаживать хорошие отношения с вож­дями местных общин. Для этого он, по свидетельствам летописцев, «обращался к общинам в лестных выражениях, их вождей осыпал подарками, не налагал особо тяжёлых налоговых повинностей, и вообще старался всячески смягчить для истощённой сражениями Галлии условия подчинения римской власти». А три на­иболее влиятельные галльские общины оказались в привилегированном положе­нии и были полностью освобождены от налоговых выплат Риму. После завоева­ния Цезарь не стал ломать местный уклад, но постарался, чтобы во главе галльских общин встали люди проримской ориен­тации. При этом он не скупился на щед­рые награды деньгами, конфискованными поместьями, руководящими должностями. С особым уважением относился Цезарь к местной религии и её жрецам. Итог: когда в Риме вспыхнула гражданская война и в Галлии уже почти не было римских войск, эта провинция оставалась одной из самых лояльных Риму.

 

Цезарь был театрален. В 49 году до н.э. Рим находится на грани гражданской вой­ны из-за соперничества Цезаря и Помпея. Сам Цезарь пребывает в это время в лагере на галльском берегу реки Рубикон, разде­лявшей Галлию и Италию. Перейти с арми­ей реку для Цезаря означало оказаться на территории Помпея и, соответственно, в состоянии войны с ним. Однажды вечером, гуляя со своими соратниками по берегу и рассуждая, стоит ли начинать военные действия или нет, Цезарь слышит, как один из воинов протрубил в боевой рог. После этого римский стратег переходит по мосту через Рубикон и говорит: «Примем это как знак от богов и последуем туда, куда они призывают нас, к отмщению нашим дву­личным врагам. Жребий брошен!» Одно­временно Цезарь делает величественный жест, указывая в стону Италии. Эта сцена уничтожает последние сомнения генера­лов Цезаря – армия переходит Рубикон! На следующий год Цезарь наголову разбивает Помпея и становится единоличным дикта­тором Рима.

 

Цезарь был щедр. Будучи чиновником в Риме, он на свои личные деньги устраи­вал помпезные зрелища: охоту на диких зверей, гладиаторские бои, театральные постановки, организовывал раздачу хлеба беднякам. Так Цезарь стал одним из самых популярных политиков Рима, а всё самое яркое и захватывающее стали ассоцииро­вать с его именем. Став императором, Це­зарь сделал подобные представления ещё более масштабными – гонки на колесни­цах, гладиаторские побоища с обязатель­ным смертельным исходом, театрализован­ные морские сражения на искусственном озере.

 

Но что действительно сделало Цезаря популярным, так это его искусство находить общий язык с солдатами. Он лично знал и помнил по имени многих солдат, обращался к ним в решающий мо­мент боя напрямую, без церемоний. Це­зарь был блестящим оратором и своими речами умел ободрить воинов в самой тя­жёлой ситуации. Причём по возможности старался выступить перед каждым отрядом отдельно, пусть даже с очень короткой, но искренней и пламенной речью. Иногда он успевал только кратко сказать воинам, что­бы они твёрдо помнили о своей прежней доблести, не падали духом и смело отража­ли натиск неприятельской армии.

 

Цезарю даже служили бесплатно. Когда началась Гражданская война в Рим­ской республике, все центурионы выста­вили по всаднику за свой счёт, а солдаты пехоты согласились воевать на стороне Цезаря бесплатно, причём более обеспе­ченные легионеры брали на себя содержа­ние менее обеспеченных. Ни один римский военачальник не мог похвастать такой без­заветной преданностью своих легионеров.

 

Люди Цезаря в случае неудачи не про­сили снисхождения для себя, напротив, требовали себе наказания. Один из самых ярких примеров приверженности воинов к Цезарю: после поражения под Диррахием (город на Балканах, под кото­рым армия Помпея разбила войска Цезаря) легионеры сами требовали наказать их, и Цезарь был вынужден больше утешать их, нежели наказывать. Многие легионеры ар­мии Цезаря, попав в плен, предпочитали смерть службе на стороне врага.

 

 

НАГЛЕЦ С ОСТРОВА КОРСИКА

 

Фельдмаршал Кутузов «подарил» ему сожжённую Москву, не проиграл Бородин­ского сражения, измотал его некогда побе­доносную армию малозначимыми такти­ческими боями, вынул из него душу вместе с боевым духом, сгноил заживо в больнич­ных обозах и, в конце концов, совместно с «генералом морозом» прикончил у реки Березины. А в авангарде Вечности стоит не Михаил Илларионович, – Наполеон Бона­парт, прошедший свой земной путь от Кор­сики до острова Святой Елены по розам и терниям. О чём думал Наполеон посреди Атлантики? Задавался ли вопросом: «КАК таёжные медведи, ну как они смогли вой­ти в Париж?!» – о том история умалчивает. Зато о другом тараторит не умолкая...

 

Легендарный корсиканец относился к солдатам, что к пушечному мясу, но фран­цузские военнослужащие – далеко не само­убийцы – его боготворили! В чём фокус?

 

При с виду незапланированном разгово­ре Наполеон обращался к солдату по имени, расспрашивал о семье, создавая иллюзию – командующего крайне заботят дела каж­дого бойца. На самом же деле он чаще всего узнавал имя солдата накануне того разгово­ра, о котором этот воин потом долго будет рассказывать своим внукам и правнукам. Иногда Наполеон начинал переписку с от­личившимся солдатом, обращавшимся к нему с просьбой. И знал, что этот солдат храбр и стоек, но пьяница, а вот этот очень умён и сообразителен, но быстро утомляет­ся, потому что болен грыжей.

 

Но главное – Наполеон сумел создать в своей армии особую атмосферу воинс­кого братства. На торжественных приёмах по случаю распределения наград солдаты рассаживались вперемешку с генералами, а прислуга получала наказ особенно почтительно относиться к солдатам. Каждый рядовой солдат видел в своих командирах вплоть до маршалов – равных себе, сто­ящих выше только в порядке отдачи при­казов, и был убеждён, что «носит в своём ранце маршальский жезл».

 

Полководец был настоящим мастером пробуждать в своих подчинённых боевую энергию. Особое положение ветеранов, получавших лучшее жалованье и находив­шихся при войсках как резерв, на самый крайний случай, действовало на новичков лучше всякого допинга. Отряды новобран­цев особенно яростно бились, если побли­зости находилась какая-нибудь гвардейская дивизия – просто присутствие гвардейцев производило моральный перелом.

 

Наполеон любил обращаться к воинам перед битвой, напоминая об их былых ус­пехах и сопровождая свои речи яркими образами. Иногда хватало и всего одной громкой фразы. «Вот оно – солнце Аустер­лица!» – воскликнул он, показывая солда­там в день Бородинской битвы на всходив­шее над Москвой солнце. Или же: «Солдаты, сорок веков смотрят на вас с высоты этих пирамид!» – во время египетского похода. Наполеон мог обратиться с речью к своей армии и после битвы: «Солдаты! Вы выиг­рали 14 генеральных сражений и 70 битв, взяли 100 000 пленных и две с половиной тысячи пушек, вы отослали в парижские музеи 300 шедевров искусства, вы дали каз­не 30 миллионов франков!» За это солдаты обожали своего полководца, хотя он же мог сказать: «Солдаты, мне нужны ваши жизни и вы должны отдать их мне!» – каков нахал?! Но самое интересное, что свои жизни солдаты ему беззаветно отдавали.

 

Но подобные фразы, брошенные На­полеоном, оставались бы для французов пустым звуком или скорее производили бы обратный эффект, если б тот в своё время не показывал своим солдатам пример личной храбрости и воинской доблести. Так, в 1796 году, во время итальянского похода, армия Наполеона Бонапарта, тогда ещё малоизвестного военачальника, оказалась окружена австрийскими войсками в районе Арколя. Район был окружён болотами, и единствен­ная возможность вырваться – через Аркольский мост, но тот был надёжно блокирован австрийской артиллерией и снайперами. Не­смотря на это, Наполеон отдал приказ на взя­тие моста. Первая атака захлебнулась в кро­ви. Так же как и вторая, и третья и четвёртая. Сотни трупов перед мостом и сломленный дух французов. Тогда Наполеон хватает зна­мя и первый устремляется на новый штурм, увлекая за собой остальных. Вновь неудача – полсотни убитых и столько же раненых, сам Наполеон тоже ранен. Но этот поступок Наполеона вернул солдатам боевой дух. Это почувствовали и австрийцы. Когда их фельдмаршал Альвинци узнал, что французы вновь готовят наступление, он дал команду отступать. Так австрийцы оставили францу­зам Арколь, потом Кальдеро, затем Мантую и, в конце концов, всю Италию. Именно тогда родилась та самая Армия, которая, по словам Наполеона, «выигрывала сражения без пу­шек, переходила через реки без мостов, дела­ла форсированные марши без сапог, стояла на бивуаках без водки и часто без хлеба».

 

А когда после завоевания Египта Напо­леон с армией направился в Сирию, но в дороге армия столкнулась с отсутствием воды и эпидемией чумы, тогда Бонапарт отдал приказ всем спешиться, оставив ко­ней больным и дальше идти пешком. Когда один из офицеров, заведовавший конюш­ней, уверенный, что Наполеона приказ, отданный им самим, не касается, спросил какую лошадь оставить ему, тот в ярости стеганул офицера хлыстом и закричал: «Всем идти пешком! Я первый пойду! Что, вы не знаете приказа? Вон!»

 

 

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

 

Полководцы, при всём своём воен­ном гении так ни разу за всю историю человечества и не смогли превратить ни одну войну в увлекательное, но бескровное действие, оставляя на полях экстремальных сражений мил­лионы и миллионы жизней – уникаль­ный и невосполнимый человеческий ресурс, замыкающий арьергард Веч­ности...

 

Художник: Жак Луи Давид

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование