«Мы были молоды…» / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Луллу Кукорина (Марк Казарновский). «Любовь, комсомол и весна». – Париж, 2020.

Новая книга Марка Казарновского необычная. Из обращения к читателю: «Все действующие лица, включая автора – вымышлены». Автор решил пошутить и написал повесть от первого лица – от лица своей героини Луллу Кукориной. Почему Марк Казарновский так поступил, этого он и сам не знает. Такое вот у него было постпандемийное настроение. Ну а нам, читателям, по большому счёту это и не важно.

Марк Казарновский пишет в предисловии, что «Жизнь в государстве советском в описываемый период немного “сгущена”. На самом же деле строился социализм, а вот что из этого получилось, достойно полного изумления». Нам, россиянам, кто жил в веке ХХ, особо изумляться не приходится. Мы как раз в курсе дела. И я, родившаяся в 50-х годах ушедшего века, многое помню и очень хорошо себе представляю жизнь в те годы.

А потому мне читать исповедь Луллу было невероятно интересно. Казарновский пишет, что «рассказать, что и как с нами, жителями СССР происходило – трудно. Но, конечно, возможно. Просто, будет издание с условным названием “Жизнь и война в СССР”. Но для этого нужен новый граф, желательно товарищ Толстой Л.Н. и его супруга, Софья Андреевна. Которая уже в шесть часов утра переписывала мысли Лёвушки. Да не по одному разу».

Что ж, раз нет нового графа, то Казарновский решил рассказать о жизни в СССР от имени девушки по имени Луллу. «Я же – совершенно скромная, даже немного легкомысленная, и происхождения из бывших республик, которые вдруг враз стали отдельными государствами. Решила записать немного, что происходило в нашей молодой, по своему счастливой, безалаберной жизни. Но, конечно, какая жизнь без горестей и бед. Так, извините, не бывает».

Вот автор и показал нам счастье и успех, горести и беды, и вообще – жизнь и судьбу своей героини.

В главе первой мы познакомились с «Устройством семьи» Луллу Кукориной. Автор, не мудрствуя лукаво, в начале повести раскрывает семейную тайну своей героини. «Человечество, кстати, испокон веков стремилось знать, помнить и чтить своих предков. (Смотрите Библию, теперь читать её можно и, я думаю, даже нужно). А ежели предки были неудачные, то о них просто не вспоминали.

В советское время некоторые старались о роде своём, о происхождении не упоминать вовсе. Забыть, как о дурном сне. Мол, не было ни офицеров-гвардейцев, ни наградного, с георгиевской лентой, оружия, ни иностранных языков и поездок по Европам. Ничего не было. Только угнетение от царского «прижима», да проживание в сыроватом бараке в одной комнате, и работа со штрафами от мастера.

Автор уверен, что на самом деле такого не было, либо – редко. Но надо было защищаться и выживать. Поэтому и был многими выдуман барак, комнатка и тяжелая жизнь.

Героиня Казарновского – родилась в Зыбково – небольшом поселении близ Винницы, которое постепенно разрасталось и стало вроде даже почти городом. Девчонки любили Зыбково «в основном за поросшие травкой улицы, кур и петухов, и даже гусей, речку, что текла вдоль городка, и знали, что есть рядом город Винница. В котором и театр, и даже медицинский институт. В него-то мы уж точно пойдём. Воображали себя в белом халате, с вышитой над кармашками “д-р Кукорина” и строгим голосом: “Так, больной, снимите рубашку” – именно “снимите”, а не “сымите”, как мы говорим, пока в школе учимся».

Жизнь героини получилась весьма насыщенной. Она и в газете «Зыбковский гудок», поработала. Пока в педтехникуме училась.

«Стала я курьером, а потом начала искать ошибки. Это – корректор. Очень важно. Ибо народ, как оказалось, не понимает вовсе, что читает. А вот уж где увидит – нет запятой, то тут! Это правда. Теперь, когда я совсем повзрослела (хотя, по секрету скажу – женщина никогда не взрослеет. И как бы, и что бы, и кто бы – но все равно, до самого ухода ждёт она – когда же придет тот, что называется – единственный)».

Так и получилось – Казарновский показал, как почти всю свою жизнь его героиня искала своего единственного. И нашла, кстати. Но об этом мы узнаем в последней главе повести. А в первой – начало жизненного пути героини. Она в «Гудке» культуры и набиралась. «А всё потому, что местных у нас в поселении было – раз и два. И всё. Все остальные – из Москвы или ещё хлеще – из Ленинграда. Как говорили, кого за “сто первый”, тот и у нас».

Зыбково – поселение (городок) провинциальное, но знаменитое. «У нас старинный мужской монастырь. С древнейшей рукописной библиотекой. Да и дары монастырю были немалые». С Зыбково и началась у героини Казарновского взрослая жизнь. Потом в её судьбе были разные города – от Винницы до Парижа, о которых автор рассказывает в свойственной ему ироничной манере.

Автор как обычно в своих книгах не прочь пофилософствовать и поразмышлять о перипетиях жизнь в хорошо известном ему СССР. «В ЦК строго-настрого запрещали оправдываться перед народом в случае хозяйственных неудач. Например: рухнул мост. Нужно, как рекомендовалось, просто развести руками, приподнять брови и произнести: “Надо же, как интересно получилось”. И вообще, мы жили, руководствуясь лозунгом: «Мы, советские, обречены на успех».

Юности обычно радостна и беспечна. Луллу не стала исключением. Она с восторгом рассказывает и о путешествии по Днепру в главе «Теплоход белый, беленький», о поездке на картошку. «“Ура, на картошку!” – радостно вопили все мы, студенты второго курса мединститута, заслушав краткое сообщение нашего комсорга. Мы были молодые, поэтому поездка на картошку под осень, да на месяц – просто подарок».

А вот глава «Как меня исключали из комсомола» – одна из самых, на мой взгляд, живых и увлекательных. Казарновский рассказывает о том, как его героиня работала вожатой в пионерском лагере, как складывались у неё отношения с детишками, коллегами, руководством лагеря. И чем это закончилось. Именно тем, что значится в заголовке. Из комсомола её, правда, не исключили.

Но глава получилась настолько впечатляющей, что я сразу вспомнила свои годы учебы в университете и работу летом в пионерском лагере. Но на этом мои сравнения с юностью героини и закончились, ибо потом ей предстояло поехать по распределению, чего мне удалось избежать в свое время. А Луллу попала на работу в тюремную больницу в Мордовии. Колоритно и ярко Казарновский рассказывает и об этом жизненном этапе Луллу в главе «“Зона”», ты становишься родной».

«Папа же принял верное решение – еду одна, а по “железке” он команду ласт – в Потьме встретят, а далее – начинай жить.

– Чем тяжельче сейчас, покуда молодая, тем интереснее вспоминать будет. Да еще хвастать будешь, как оперировала врагов народа, ха-ха, – вот так он меня напутствовал. Я и успокоилась».

И, отработав положенные годы в больнице, Луллу вернулась в родные места. Вот тут-то и начались 90-е, о которых не писал только ленивый. И наш автор тоже без этого не обошёлся.

«Мы – каждый за себя. Но ежели клюнет – то все за одного». Это лозунг медсестричек больницы №3 Винницкой области. К суровым девяностым годам у них в больничке поселка близ Винницы составилась компания из трех человек. Хирургическая сестра Лариса, Луллу– врач-терапевт и зав. отделением кожно-венерического направления Вера Семёновна Мильштейн. Эта компания, как и весь народ посёлка, да и, пожалуй, всей страны, которая еще не развалилась, но уже трещинами пошла, так вот, все они боролись, какмогли, чтобы выжить. «Ибо в то светлое время перестройки, свободы и полного либерализма государство и его слуги не думали ни о чём. Вернее, только об одном – как больше, быстрее, и шоб не отобрали. Про аресты, посадки, наказания и думать никто не думал. Жили попринципу трех “У”: украсть, уцелеть, умотать».

Про те времена написано немало. Зарплаты почти ни у кого не было. То, что платило государство, это была не зарплата. И даже не подачка. «Просто легкий, вежливый плевок в нас, врачей и медсестричек. Оборудование было, но ещё царских времен. Это значит – хорошее, немного устаревшее. Конечно, не было почти никакого перевязочного материала».

И много чего еще не было. А всего хотелось. Но был выход – челночить. И троица из вышеупомянутых дам из главы «Челночница» именно этим и занялись. Несмотря на непростое это занятие, о чём нужно непременно прочитать в повести Казарновского, результат поездок никого не огорчил. «Мы построили дом в излучине Буга. А растёт у нас все, только шевелись. Лариса неожиданно, наконец, забеременела, чего не могла сделать в нормальных домашних условиях. Видно, стрессовые ситуации, в которых челночники находятся, мобилизуют скрытые силы организма. Вера Семеновна из больнички нашей уволилась. Вообще «уволилась из страны». Уже давно обитает в шикарном пригороде Варшавы с Янеком, полковником в отставке».

Не менее живописно написана глава «Французская опупея». Правда, итог этой самой «опупеи» оказался совсем не радужным – в отличие от суеты челночной. Но человеческий фактор никто не отменял. Как и степень везения каждого человека в жизни. Но до чего ж колоритны описанные Казарновским характеры! Он много лет живёт во Франции, и прекрасно знает местные эмигрантские нравы.

И в итоге Луллу вернулась к родным пенатам.

«В одно раннее утро вышла из международного автобуса в моем родном Зыбкове. Нет, ребята, что ни говорите, а запах родного места все расставляет по своим местам.

– Мааама! – кричу я. И бегу, бегу».

И потекла Зыбковская жизнь. Пока в одночасье не стало ни СССР, ни партии, ни даже комсомола. И много чего не оказалось в обозримом пространстве. Но жизнь в Зыбкове не остановилась, а жизнь личная у Луллу Кукориной даже благополучно устроилась.

Такое вот получилось повествование у Марка Казарновского. В книге много поэзии, словами одного из героев хочу и закончить:

«Мы были молоды. И жадны. И в гордыне

Нам тесен был и мир, и тротуар.

Мы шли по улице, по самой середине,

Испытывая радость и угар –

От звуков музыки, от солнца, от сиянья,

От жаворонков, певших в облаках,

От пьяной нежности, от сладкого сознанья,

Что нам дано бессмертие в веках...»