Синеглазый, белокурый, вихрастый (стихотворение в прозе) / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Роман слыл бабником.

Но когда случилось несчастье и его не стало, Варя простила его.

«Что теперь-то, – думала она, – надо помнить только хорошее. Если и погуливал, то я сама, наверное, в чём-то была виновата. Была неласкова, грубила зачастую, ворчала».

Прошёл год без него.

Да только мысль в голове засела у Вари, хоть убей.

Зазноба одна, слышала она, на особом счету у Романа была. Жила та тоже в селе, но в соседней области. И имя – Анисья – запомнила.

«Пойду-ка, – решила, – разыщу…» А зачем? Непонятно. Разве поймёшь порою движение души, откуда что берётся? И почему это занозою точит и точит, что нету покоя.

И пошла.

Дочерей наказала для порядка, хотя те славные были и понятливые, – глядите тут! Я отлучусь по делу, вечерком ворочусь».

На перекладных к двум часам пополудни до места добралась.

Пока ехала, придумала, что сказать.

Нашла домик с голубым палисадом. Уютно внутри, прибрано, чисто.

Хозяйка – ничего в ней особенного, не худосочна, не дородна. Простая. А приглядишься – приятна лицом. И добродушная. Чайник тотчас вскипятила. Пряники на стол, варенье, то да сё.

Варька бутылку водки из сумки достала.

Молвила: «Вот помянуть… Мы с Ромой на одной улице вместе росли. Он был шебутной, весёлый. Я его, как часто бывает, девчонкой любила, да только робкой была. Потом жизнь всех нас разбросала. И услышала я печальную новость недавно, что погиб он нелепо, трагически. Что, спасая кого-то в реке, утонул. Вот подсказали, что вы можете знать… Была ли семья у него?»

«Есть семья, – сказала грустно Анисья. – Осталась вдова и две дочурки-погодки, уж скоро на выданье, школьницы. Живут в Белой Каменке».

«А какой он был, Ромка? Расскажите?»

«Славный был… Заботливый. Справедливый. Слабым подставлял плечо. Знал прекрасно работу свою. В технике хорошо разбирался. К семье он был очень привязан… Про жену не сказывал, а вот дочерей любил очень. Я не возражала, не требовала… Мне хватало того, что был он со мною немного. Дорожила каждой минутой общенья с ним, каждым мгновением…»

«Слышала, он не упускал ни одной юбки…»

«Да нет, что вы!.. Всё то – байки! Видный мужчина, женщины сами к нему липли. Да только он жену уважал… и меня… Такое в жизни бывает. То к одному берегу лодка пристанет, то к другому… Что тут сделаешь?»

«А ещё чем был он приметен? Вот вы за что любили его?»

«Разве объяснишь, за что… А ещё он пел задушевно».

«Пел?!. Вот не знала!..»

«Бывало, взгрустнёт отчего-то и запевает тихо, без всякой гитары… Последний раз, уходя, напевал: “… Милая моя, солнышко лесное. Где в каких краях мы встретимся с тобою?” Будто чувствовал, что не увидимся больше».

Помолчали.

Хозяйка дома и гостья задумались, пред собою смотрели.

И Варвара очнулась: «Выпьем, что ли, за помин души человека…»

Выпили.

И заспешила Варя: «Мне еще до города добираться». И окинула вновь взглядом избу, в надежде увидеть фотографию Ромки.

И увидела.

С улицы вошёл он – Роман! Синеглазый, белокурый, вихрастый! Только юный совсем! Мальчишка! Вежливо поклонился гостье: «Здравствуйте!» И кинув портфель, бросил Анисье: «Мам, я побежал!.. Тут я с ребятами! Потом в библиотеку – за книжонкой одной! Скоро вернусь и наколю тогда дров!»

«А обедать?!»

«Потом!»

Автобус ехал по сельской дороге.

Варя молча смотрела в окно.

Усмехнулась она незлобиво, – надо же… Скажу своим девкам: «Здесь неподалёку ваш братик растёт. Да будьте учтивы с ним, не позорьте отца…» Скажу непременно. Потом. Не сейчас. Не сейчас…

Художник: Валерий Уланов