Пьянство, отражённое в литературе / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Пьянство удел слабых? Но Вилли Старка, скажем, из монументальной «Всей королевской рати», слабым не назвать никак, а он, поначалу свободный от воздействия алкоголя, пить начинает вполне серьёзно, всё больше и больше постигая рабочие механизмы власти. Всегда – жестокие, вращающиеся словно против жизни человека…

У Чехова пьянство разлито всюду, отвечая структурам описываемой жизни: хотя изменились последние, не отошло первое…

Но – можно пить и ради удовольствия исключительно: как делает Стива, например, верша, словно священнодействуя, заказ в ресторане в начале романа.

Все герои Фолкнера пьют, словно служение какое исполняя: пьют самозабвенно, крепко, жизни не представляя без того.

Какая отчаянность в человеке заставляет губить себя, растворяться в алкогольном море?

…Чудовищно пьянство Шарикова: и – сколь возвышено, даже пронизано интеллектуальными токами – профессора Преображенского: ведь и он без алкоголя не представляет бытия своего…

Разные полюса мировосприятия – впрочем, и материальных возможностей – по-разному окрашивают тему… вовсе не похожую на нежную хризантему: скорее – на розу, но – скрученную из колючей проволоки.

Пьют практически все герои Теннеси Уильямса: автора сквозных, пробивающих душу пьес, пьют, почитая выпивку столь же необходимой, как еду.

Хемингуэй… Тут – скорее праздничное пьянство: как в парижском празднике, который всегда с тобой, просто бессмысленно обедать без пива и вина. Разные варианты…

Лоза, сулящее счастье, и пшеница, помимо хлеба, дающая водочную бездну…

Снова мерцает нутро трактира из Достоевского, снова вспоминаются чеховские несчастные, обделённые, обездоленные, вынужденные пить…

Художник: Николай Козочкин