Бестиарий / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Хохлы

«Славных прадедов великих правнуки поганы»

Отрастили оселедцы, втиснулись в жупаны,

Шаровары словно море, золотые зубы,

На груди – Бандеры профиль, свастики, трезубы,

С упоением бодяжат суржик польской мовой,

Историческую правду подменяют «новой»,

За спиною «Леопарды», «Пэтриоты», ПТУРСы,

Ще не сгинули до сроку за бугром ресурсы…

Отчего же мрут герои укрообороны?

Чьи же в поле «ясны очи» кушают вороны?

Вроде вдоволь есть снарядов, нациков и сала,

Только ихней «ридной нэньки» вдруг почти не стало,

Только совести и чести нету и в помине,

Вот уж впрямь «хероям слава, слава Украине»!

Ляхи

Вновь кичливо-глупый лях

Под клиентом суетится,

Спесь исконная в словах,

Радость злобная на лицах:

«Скоро мы решим вопрос

С клятыми врагами,

Так чтоб всяк москаль иль росс

На коленях бы приполз,

Каясь перед нами.

Верим, про конфуз прознав

От своих собратов,

Сволокут в Перееслав

Укры супостатов!

Расчекрыжить Русь, пся крев,

Надо на улусы,

Пусть взыграет польский гнев,

Коли мы не трусы!

Лейся ж как вода их кровь,

Будь судьба их злою,

Ну, а наша Польша вновь

Прирастёт землёю»

Лях кичливым пустозвонством

Был известен издавна,

Вряд ли есть народ под солнцем

Столь исполненный говна.

Впрочем, сказано не ныне –

Тем, кто лает на слона,

Непомерная гордыня

Не полезна, а вредна.

Надобно сказать и больше,

Дабы вздрогнул враг упёртый:

Было три раздела Польши,

Может, стоит ждать четвёртый?

Крысы

Пасюков большая стая

Обитала на линкоре,

Горя и забот не зная,

Бороздила сине море.

На борту всего довольно –

Фиги, финики, спиртное…

Можно жить себе привольно,

Как вояка на постое.

А к матросам лишь презренье

Пасюки питали явно,

На общественное ж мненье

Было им плевать подавно.

Даже пасючонок знает –

Те, кто в кубрике ютятся,

Не соперники для стаи –

Сами серых крыс боятся.

И не ведая управы,

Эти детища природы

Верили – они лишь правы,

Они – светочи свободы.

Но претензий-то прилично

К ним скопилось в то же время,

Люди видели отлично –

Зажралось пасючье племя.

Белым днём, не ночью тёмной,

Вылезала из укрывищ,

Снеди чтоб добыть скоромной,

Тьма зубастая страшилищ.

Если ж их прогнать пытались,

Тщась спасти запасы пищи,

Крысы злобно огрызались,

Скаля острые зубищи.

Так и жили эти твари,

И лоснились от довольства

Их упитанные хари,

Что натур высоких свойство.

Но однажды положенье

Изменилось им на горе –

Слух пронёсся, что сраженье

Ожидается на море.

И не стычка для расправы

С нежеланными гостями,

Но жестокий и кровавый

Бой с враждебными флотами.

Ужаснувшись этой вести,

Выползли вожди из трюма,

Подданных собрали вместе

И сказали им угрюмо:

«Что же, братья дорогие,

Не пора ли нам смываться?

Времена пришли лихие,

Гибельные, может статься.

Эту базу кормовую

Покидать нам не любезно,

Но её судьбину злую

Тоже разделять невместно.

Хоть без нашего участья

Беспременно все потонут,

Но хотя бы их несчастья

Нас с потомством не затронут».

Всполошилась крыс орава,

К сходням кинулася с писком,

Дескать, ни к чему нам слава

Вкупе со смертельным риском.

Пусть команда на линкоре

С недругом одна дерётся,

Их беда – не наше горе,

Нам пристанище найдётся.

И хоть порт тут чужестранный,

Зато снеди вкусной знатно,

Переждём период бранный,

А там можно и обратно».

Корабельная ж команда,

Видя, как перед сраженьем

Пасюков тикает банда,

Лишь вздохнула с облегченьем.

А уже трубят тревогу,

Капитан бежит на мостик,

То спешат на перемогу

Нежелательные гости.

Глядь, покрылась гладь морская

Сонмом вражеских флотилий,

Плыли, бронями сверкая,

Косяки стальных рептилий.

На грот-мачтах и флагштоках

Вились вымпелы цветные,

Бились в воздуха потоках

Флаги жёлто-голубые.

Закипела злая битва,

И от края и до края

Точно порох иль селитра,

Вспыхнула вся синь морская.

Грохот, дым… и глаз уж верит –

Целый мир объят пожаром,

Пушки воют словно звери

И вода исходит паром.

Ну, а вся пасючья свора

На горе крутой сгрудилась,

Дабы крах узреть линкора…

Но с досадою дивилась:

Отчего тот невредимый?

Что ж он смерти не даётся?

Нешто впрямь непобедимый,

Коль до сей поры дерётся?

И по зависти крысиной

Пасюки со зла желали,

Чтоб бездонные глубины

Морякам могилой стали.

Такова уж крыс природа,

И не зря бытует мненье –

Прирождённого урода

Не пронять нравоученьем.

Слышен глас в крысином стане:

«Может, всё и обойдётся,

С теми проживать мы станем,

Кто с победою вернётся».

Ну, уж хрен, пасючье племя!

Ныне каждому понятно –

Проклято дурное семя,

Крысам нет пути обратно.

Страх и ненависть совместно

Завладели прочно вами,

Оттого-то неуместно

Жить иудам вместе с нами.

Крыс у нас и так довольно,

Потому к чертям идите!

А раз там вам столь привольно,

О возврате не гундите.

Ведь от вашей злой заразы –

От измены и коварства,

Как от гибельной проказы,

В мире нет ещё лекарства.

Гарпии

На море-окияне

Среди бурливых вод,

На острове Буяне

Есть потаённый грот.

В том гроте иль пещере,

Сокрытой среди скал,

Таинственные звери

Хранят хрустальный зал.

Пять гарпий плотоядных,

Пернатых полуптиц,

Пять шибко кровожадных,

Прожорливых девиц:

Аэлла, Аэллопа,

Подарга, Окипет…

Способна их утроба

Вместить весь белый свет!

И если кто случайно

В ту гавань заплывёт,

Тотчас сестра Келайно

Сестрёнок созовёт:

«Аэлла, Аэллопа,

Подарга, Окипет!

Скорей идите лопать,

Готов для нас обед!»

Слетится гарпий стая

На тот призыв, и вот –

Пещера вновь пустая

И полон их живот.

Предательство и чванство,

Дурных страстей пожар,

В любви непостоянство –

Сестрёнкам как нектар.

А ненависть к Отчизне,

Иных грехов запас –

Для гарпий – повод к тризне

По каждому из нас.

Что ж, многие искали

Тот сокровенный грот,

Но правды не познали,

Исчезнув среди вод.

Поелику во всяком

Порок какой-то был,

Никто от злобных гарпий

Живым не уходил…

Так что ж скрывает тайно

Хрустальный этот грот,

Что во главе с Келайно

Пять гарпий стережёт?

Увы, совсем непросто

Ту тайну приоткрыть,

Ведь умудрились сёстры

И автора схарчить…