Обзор журнала «Московский вестник» №№ 2 и 3, 2023

 

С удовольствием держу в руках второй и третий номера журнала «Московский вестник», печатного органа Московской городской организации Союза писателей России. Его создатели поместили на титульном листе информацию о том, что журнал основан М.П. Погодиным в 1826 году при участии А.С. Пушкина. «Красивое имя, высокая честь…» Планка поставлена очень высоко. За минувшие двести лет сменилось несколько эпох в жизни нашей страны. Одно осталось неизменным: по-прежнему есть в России люди, для которых слова «Родина», «Отечество» – не пустой звук. Их объединяет настоящий, глубинный патриотизм, стремление осмыслить противоречивые процессы новейшей истории. Причем сделать это не с позиции стороннего наблюдателя, беспристрастного консультанта. Авторы – плоть от плоти нашего народа, зачастую непосредственные участники описываемых событий, стремящиеся «во всём дойти до самой сути». Это даёт им, таким разным по мироощущению и жизненному опыту, моральное право обратиться с призывом к читателю: «Исцеляйся, Россия!».

 

Оба номера предваряет слово главного редактора И.Ю. Голубничего, в котором он говорит о важной творческой миссии издания. «Московский вестник» знакомит читателя с современным литературным процессом «в его стихийной естественном движении и развитии», «ведёт поиск и утверждение новых живых смыслов на основе явлений действительности».

 

Второй номер журнала открывается новеллой Ирины Ракши «Экипаж машины боевой». Только что закончилась война, и московский дом, где живёт семья маленькой девочки, превращается в перевалочный пункт для возвращающихся с фронта боевых друзей её отца. Ребёнок открывает для себя войну «с тылу»: «…в квартире начинало остро пахнуть войной». Автор мастерски передаёт, как детское сознание фиксирует детали, запахи и звуки, чтобы потом, много лет спустя, воссоздать на их основе жестокую правду войны и то, как она влияет на человеческие отношения. Люди, пережившие страшные испытания, спешат исцелить друг друга теплом и заботой. Они хотят верить, что ужасы войны никогда не повторятся, и дочь-малышка может крепко и сладко спать.

 

В стихах Никиты Брагина, человека послевоенного поколения, ощущаются незаживающие раны давних боёв, скорбь о трёх поколениях войны, «что до сих пор не сочтены / И ждут поныне день победы…».

В «Донецких рассказах» Владимира Янова, отстоящих по времени действия от «Экипажа машины боевой» на 70 лет, главный герой, ученик пятого класса Андрюша Кузнецов, не знает мирной жизни: «Всю его жизнь в городе шла война». Рассказ «Стреляли!» по фабуле явно перекликается со знаменитым рассказом В. Драгунского «Пожар по флигеле или Подвиг во льдах». Только в отличие от героев Драгунского Андрюше Кузнецову не надо изобретать героическую причину опоздания на урок. Он действительно совершает геройский поступок, помогает задержать наводчика вражеской артиллерии, но, как настоящий мужчина, предпочитает не распространяться о своих подвигах. В условиях боевых действий дети быстро взрослеют. Уже в следующем рассказе «Опасная игрушка» «на руках мальчика лежала жизнь нескольких человек» – мина-лепесток, которую он помог обезвредить. Ежеминутное ожидание катастрофы выматывает людей, убивает волю к жизни. Но Андрей и его мама чувствуют, что единственный способ не потерять человеческий облик – это помогать другим (рассказы «Печальная бабушка», «Гуманитарка» и «Катюша»). Такая вот гуманитарная самопомощь.

Родимый дом, картины родной природы, связь поколений внутри семьи – источники вдохновения и силы для поэтессы Натальи Чистяковой. Жизнь длится необорванной нитью, «покуда в детях продолженье». Поэт твердо знает, что «есть у Руси обереги: / Молитва, и вера, и крест». Россия, по ощущению автора, «на весенней дороге», но у неё есть силы преодолеть тяжёлую распутицу. «Исцеляйся, Россия!», то есть становись цельной, единой, здоровой – призыв поэта ко всем нам.

 

А многое в современной России действительно требует исцеления. Рассказ Владимира Фадеева «На реке» – неутешительный диагноз современного духовного состояния общества. Два действующих лица рассказа, Дед и Москвич, представляют две ветви, два крайних явления внутри одного народа: традиционалистское и модернистское, прошлое и будущее в их заострённом выражении. Персонажи намеренно анонимны, потому что типичны. Между ними нет и не может быть понимания, они антиподы, хотя и говорят, вроде бы, на одном языке. Дед – уходящая, спивающаяся, обессиленная Россия. Тяжёлая, беспросветная жизнь отняла у него последние силы. Москвич – нахрапистый, самоуверенный, с виду благополучный, но абсолютно бездушный. Существо, лишённое корней, которое может только уничтожать. Рассуждения Москвича о жизни, о душе – интеллигентская болтовня, словоблудие, попытка заполнить собственную пустоту и вызванный ею страх существования: «Москвич… старался не смотреть вокруг и не прислушиваться, как бы чего не увидеть и не услышать. Не хотелось признаваться, что страшно». Вооружённый всеми новомодными техническими приспособлениями для рыбалки (автор блестяще владеет материалом), Москвич теряет чувство благодарности и уважения ко всему сущему. Полубезумный Дед очень точно определяет природу духовного недуга Москвича: «Легко даётся, нехорошо это…» Но нет у Деда сил противостоять потребительскому отношению к природе и к жизни. Трагический финал – парафраз сказки «По щучьему веленью», вот только щука, добытая браконьерским способом, губит антигероя. Москвич запутывается в собственные сети в прямом и переносном смысле. В этом экзистенциальном споре нет победителей, ни у Деда, ни у Москвича нет будущего. Только после их ухода «пахнул живой ветерок», «голос подал соловей».

Эту мысль как эстафету подхватывает Александр Андронов, автор поэтической подборки «Мы бредём по извечной дороге». Поэт не испытывает иллюзий по поводу состояния родных мест, «где убита беспечно / Предков наших земля». Но воспоминания о детстве в родной деревне, «образы бесценные» позволяют автору верить, что «землю оставит разрушительный тлен». Взгляд поэта, «обращённый к космосу безбрежному», «благословенье высотой» дают читателю надежду, что «всё недоброе уйдёт, / Разумеется».

 

Герой рассказа Виктора Фролова «Лёха», простой русский мужичок, поднимается до высот христианского прощения в ответ на многолетнее потребительское отношение соседки.

Виктору Фролову вторит поэт Виктор Кашкин, чьи стихи представлены в сборнике под общим названием «Научи покаянию, Господи…». Автор щедро делится с читателем своим религиозным опытом, который приводит его к пониманию: «На всём Всевышнего рука». Особое, умудрённое верой, промытое искренней молитвой ви́дение позволяет поэту чувствовать присутствие Творца везде: и в Керкире у мощей святого Спиридона, и в любимой Абхазии, и в Петровском парке в Москве. Как истинный христианин, Виктор Кашкин все свои мысли и поступки сверяет с Господом, обращаясь к Нему с молитвой: «По вере с нас, не по грехам спроси». Его путь тоже ведёт к исцелению России.

По контрасту со стихами Виктора Кашкина проза Анатолия Пуклича подчеркнуто «земная», о насущном, каждодневном, но от этого не менее важном. Герои его рассказа «Рыжий вор-спаситель» – домашние животные кот, пёс и хряк. Автор с мягкой иронией рисует их сосуществование на деревенском подворье, не впадая при этом в антропоморфизм.

Для поэта Инессы Ильиной-Фёдоровой творчество – и «губительная страсть», и способ выживать в «жестоком и страшном двадцать первом веке». Поэтический дар – главная движущая сила, ведущая автора по жизни: «Вкусить желая всех земных искусств, / Не по земле хожу, а в облаках витаю…». Однако некая надмирность творческого существования не даёт поэтессе оторваться от корней, от источника поэтического дара: «Но глубинное слово «Россия» / В самой райской стране не забыть».

 

Это существование на грани реальности и вымысла продолжается в фантастическом рассказе Анны Бариновой «Русалка подземной реки». Автор поставил перед собой нелёгкую задачу: осмыслить совсем недавние события: пандемию и вызванные ею угрозы цифрового рабства. Жанр антиутопии подходит для этой цели как нельзя лучше. Фантастические образы густо перемешаны с хорошо узнаваемыми современными бытовыми подробностями, так что читателю не нужно делать больших усилий, чтобы вообразить себе существование в Городе Аде. «Красота не живёт без свободы», – предупреждает автор. Сил выбраться из экзистенционального тупика у землян уже нет, тут без инопланетян не обойтись. Однако всё, что они могут – это устроить потоп и отбыть восвояси. Продолжение жизни на Земле – дело рук самих землян.

После нервной встряски, вызванной предыдущим произведением, особенно отрадно читать подборку стихов Инны Мухиной «От стихов светлеют лица…». Поражает удивительно радостное, животворящее мироощущение поэта. Для неё красота – не просто слово, а камертон существования.

Эта же готовность видеть красоту, радоваться творчеству во всех его проявлениях демонстрируют герои двух рассказов Марины Завьяловой, «Центр московского долголетия. В ожидании Его» и «Снежана». Автор убеждён, что красота чувств, «дум высокое стремленье» не зависят от места и времени действия, возраста или имущественного положения. «Дух веет, где хочет».

 

Уверенность, что миром правит любовь, присутствует и в рассказе Тамары Потёмкиной «Геометрия Лобачевского». А в рассказе Геннадия Киселёва «Вильям Шекспир отдыхает» любовь – движущая пружина сюжета, закрученного не хуже шекспировских драм. Назревающий конфликт отцов и детей благополучно разрешается благодаря любви. В рассказе использован принцип многократного зеркального отражения: отношения взрослого и сына-подростка проецируются на воспоминания двух мужчин о собственном отрочестве. Геннадий Киселёв – мастер речевой характеристики. Необычайно интересно наблюдать, как меняется речь взрослого человека, когда он встречает друга детства и вспоминает «дела минувших дней», как одно перетекает в другое. У каждого возраста, у каждого душевного состояния – свой язык.

Иногда бережное, любовное отношение вызывает у окружающих лишь раздражение и ненависть, потому что указывает на их собственное несовершенство. Автор рассказа «Белая ворона» Любовь Земная напоминает, что «мир лежит во зле». Героиня рассказа Катя открыта миру, но получает от него лишь удары и тычки. Катя не изменяет своим принципам, но постепенно приходит к мысли о том, что «счастье надо строить у родных пенатов». Белые вороны должны держаться вместе, иначе не выжить.

Та же боль от несовершенства мира сквозит в стихах Бориса Катковского. Заглушить её помогает ирония («Снимок», «Розовый слон»), любовь к матери и няне («Константа», «Няня»), а более всего – неубиваемая сила мечты («День космонавтики»). Благодаря тому, что «поэт свободен в мыслях и словах», он может вымечтать, выпросить у Небес любое чудо.

Героиня фантастического рассказа Ларисы Фелисион «Живая дверь» не сильно переживает по поводу несовершенства мира. Взрослая женщина, трижды бабушка чувствует себя вполне свободно в современных реалиях. Внутренний монолог героини полон энергии и самоиронии. Пользуясь испытанным приёмом «зазеркалья», автор убеждает читателя, что наша память, подсознание способны воссоздать прошлое в мельчайших подробностях. Прошедшие события никуда не исчезают, на волнах нашей памяти мы можем вполне реально путешествовать куда угодно. Смерти не существует, это условность.

 

Лариса Фелисион передает эмоциональное состояние своих героев с помощью самых причудливых метафор и незатёртых сравнений: «Его ненависть … нагревала клетки до синего пожарища. Скрипели стропила нервов, рушились перекрытия метаболической системы и гул пламени раздавался в ушах одновременно с гудением метропоезда» (рассказ «Ша!»). Автор не боится быть резкой, даже грубоватой, чтобы соответствовать жёсткому ритму мегаполиса («Дорогие мои москвичи – московское метро»). Её стиль ни с кем не перепутаешь.

В рубрике «Критика, литературоведение» читателя ждёт подробный, доброжелательный и очень профессиональный анализ прозы Марины Зайцевой литературного критика Марины Замотиной.

В разделе «Детская литература» представлены и поэзия, и проза. На той же доброй, умной волне общается с читателем поэт Юлия Сорокина. В сборнике представлены её стихи для детей младшего школьного возраста.

В рассказе Евгения Калачёва «Змеиный браслет» двое друзей-мальчишек проделывают трудный путь, чтобы постичь непреложную истину: «…змея красива – как и птицы, как и рыбы, – пока живая». Первобытный инстинкт охотника-завоевателя, столь естественный у мальчишек, побеждается благодарным удивлением перед красотой мира. Такое далеко не каждому взрослому по плечу!

 

Сборник замыкает проза Евгения Цукова «Три рассказа про Женьку». «Урок дипломатии» – программа воспитания, обозначенная «новым папкой», отчимом Николаем Андреевичем: «(Ребёнок) никто и ничто: насколько он хорош, могут говорить только другие…»; «…заранее требовать признания своего авторитета и уважения к себе (семилетний мальчик) не имеет права, но должен уважать других». «Ни давать себя в обиду, ни обижать, пусть даже весьма условно, (Женька) не имел права…». Довольно причудливый замес, особенно если учесть, что «ремень на столе между ними во время бесед присутствовал обязательно». По мнению автора, «уроки эти в жизни оказались весьма полезными». Эти весьма противоречивые постулаты не замедлили дать свои плоды. В рассказе «Здесь провёл беззаботные юности дни» Евгений Цуков постоянно употребляет по отношению к детям слова: «безмозглые», «не задумывались», «глупость», «под лобной костью у катавшейся детворы отсутствовало содержимое». Это не кокетство, а хорошо усвоенные уроки отчима. Однако «содержимое» у героев рассказа есть, и очень серьёзное. Это особое единение с природой, которое бывает только в детстве, да и то, если ребёнок не слишком задавлен заботой родителей. «Лёд был такой чистый, что деревья, убранные в серебристые одеяния, свешивались с берегов и как в зеркале любовались своей красотой». И далее, в рассказе «Хоккеист, или на краю вечности»: «По берегам … стояли плакучие ивы. Простоволосые, склонялись они к самой воде, схватившей их льдом за седые волосы». Автор убеждён, что детство – прекрасная и очень важная пора в жизни каждого человека. Воспоминания о собственном детстве вызывают у Евгения Цукова добрую усмешку: «Три дня уроки не хотели делаться…», «Коньки двигались в нужных им направлениях…». Но одновременно: «Играли, могу вас уверить, с большей отдачей, чем взрослые на больших чемпионатах, как могут только дети».

 

Третий номер журнала открывается стихами Николая Коновского, поэта-философа, в полной мере осознающего ценность своего поэтического дарования. Название поэтической подборки «Дар, слепой и неслучайный» отсылает читателя к полемике А.С. Пушкина («Дар напрасный, дар случайный…») и митрополита Филарета («Не напрасно, не случайно…»). Поэт, по мнению Н. Коновского – соратник Творца. Сила поэтического слова необычайна, и поэт несёт за него ответственность: «Написал ты, не размыслив, / А оно – сбылось».

В отличие от поэзии Николая Коновского рассказы Бориса Виленского – земные, предельно реалистичные. Первый рассказ «Эйфория» имеет подзаголовок «рассказ-быль». Перед нами крепкая, «вкусная» мужская проза. Автор пишет о том, что пережил сам, что хорошо знает изнутри: службу в армии и на флоте с их собственными законами, глубинными течениями. Но этот особый мир базируется на общечеловеческих ценностях: любви и уважении к человеку, стремлении помочь и защитить слабого. Авторский стиль эмоционально сдержан, лишён малейшего сюсюканья, диалоги коротки и энергичны.

 

По контрасту с предыдущей публикацией поэзия Оксаны Шевченко раскрывает внутренний мир женщины. «Листопадные выходные» – история любви, от момента зарождения первого чувства («Влюбилась в тебя – споткнулась на ровном месте…») через взаимное узнавание, разрыв («А в общем давно не трагедия, что ты никогда не придешь…»), к возможности примирения. Лирическая героиня – молодая девушка, москвичка, с обострённым чувством собственного достоинства («11 класс»), с опорой на память детства, чувство единения с природой и веру. Все испытания идут в копилку поэта, питают родники поэтического чувства: «А знаешь, не зря были горести и перепутья, / Они отучили летящее сердце стареть».

В отличие от поэзии Оксаны Шевченко, где в центре внимания – лирический герой, исторические миниатюры Николая Карташова посвящены конкретным историческим личностям: дипломату времён Александра I полковнику А.И. Чернышёву, просветителю Николаю Станкевичу и филологу Каэтану Коссовичу. Автор блестяще владеет жанром беллетризованной биографии. В его рассказах удивительно сочетаются глубокое проникновение в эпоху и восторженный, благодарный взгляд на своих героев. К Николаю Карташову в полной мере можно отнести слова Б.Н.Чичерина о Каэтане Коссовиче, которые он приводит в своем очерке: «…пламенная душа, обращавшая все свои восторги на изучаемый предмет».

История Родины проходит и через сердце Анны Маяковой в публикуемом рассказе «Письмо маме». Николай Карташев пишет об исторических личностях так, как будто знал их лично. Анна Маякова переосмысливает жизнь предыдущего поколения через письмо к матери, уже ушедшей из жизни. Писатель всё время возвращает читателя к мысли о том, что любая война наносит такие раны, что боль от них не отпускает всю жизнь и уязвляет даже детей поколения победителей.

 

Татьяна Царёва, автор подборки стихов «Мы посланцы дождя и ветра…», ощущает своё поэтическое дарование как дар Небес: «Слышала, что у тебя где-то царство Бога, / А у него можно вымолить даже стих…». Вдохновение подпитывается верой, его отсутствие ощущается как недуг («Девочка со спичками», «Ни строчки, ни слезы…»). Поэт живёт по своим законам («Дураки»), он пророчествует, создаёт новую реальность («Идеальный мир», «Долька», «Сон»).

Не отпускает память о войне и героев рассказа Анатолия Мусатова «Дорога к морю». Используя стилистический прием «рассказ в рассказе», автор воспроизводит картину боя времён Великой Отечественной войны на многострадальной земле Новороссии. Автор 1946 года рождения, первого послевоенного года. Рассказ – дань признательности тем, кто своими жизнями заплатили за победу в самой жестокой войне новейшего времени. Лучшие страницы произведения по красоте и насыщенности языка заставляют вспомнить «Тараса Бульбу» Н.В. Гоголя. Как ни печально, но история боёв за эту землю, за право строить мирную жизнь на ней, не окончена и будет ждать творческого осмысления.

В основе «Блокадных рассказов» Жанны Светловой также лежат истинные события суровых военных лет. Обе истории кажутся сказочными, на грани вымысла, но они абсолютно реальны. Невероятной оказывается сила духа ленинградцев. Война, как и всякое тяжёлое испытание, всех проверяет на стойкость, человечность, волю к жизни. На поверхность всплывает много всякой дряни. Человеческий облик сохраняют те, кто не может пройти мимо чужого горя, готов поделиться последним.

 

В рассказах Константина Спасского основная тема – условность категории времени. Достигнув определённой духовной высоты, человек перестаёт быть у времени в плену, переходит на гораздо более свободные с ним отношения. От «Стремления к идеалу», когда автор понимает, что «трудно быть счастливым, не сломав чью-то жизнь», он поднимается всё выше и выше. «Хорошая жизнь» – не обязательно благополучная, сытая жизнь. Бабушкин суп из крапивы и «Пицца от Олега» сделаны любящими руками, поэтому «вкуснее ничего быть не может». Близких людей уже нет рядом, и «сердце ноет от оставленных ими глубоких ран». Зато есть пёс, который помогает автору «не углубиться в ненужное», в то, «что разумению не подвластно», а продолжать жить, но при этом ежевечерне «нюхать вечность».

Повесть Антонины Шматковой «Время необратимо» – подробный рассказ о жизни русского паренька Миши от раннего предвоенного детства до преклонных лет. Для автора не существует понятия «простой человек», каждый достоин внимания и уважения. Герой повести строит свою жизнь, принимая с благодарностью и хорошее, и плохое. Главный вывод, к которому он пришел, подводя итоги: «…хочется, чтобы человек человеку стал опорой, другом, братом. К этому должно стремиться всё человечество».

Бережное отношение ко всему живому – залог выживания людей на Земле. Об этом пишет в своём очерке «Красноармеец из села Буюк-Мускомия» Светлана Гладыш. Очерк содержит удивительные факты о службе санитарно-ездовых упряжек в годы Великой Отечественной войны, где плечом к плечу работали люди и собаки. Главный герой очерка, Назим Нафеев, принадлежит к депортированному народу – крымским татарам. Он испытывает двойной стресс и от тяжести военной службы, и от частичного поражения в правах. Однако даже после ранения Назим отказывается от госпиталя: «Он страшно боялся, что его потом не вернут на фронт». Назим Нафеев стал участником Парада Победы на Красной площади в составе Центральной военно-технической школы дрессировщиков. Светлана Гладыщ мастерски совмещает в своем очерке уникальную, документально подтверждённую информацию и трепетное, личное отношение к главному герою.

 

Совершенно другие проблемы волнуют героев рассказов Дианы Асниной: любовь, отношения между поколениями, внутри семьи. Так ведь за это и воевали, и погибали наши отцы и деды, чтобы мы могли обстоятельно, вдумчиво проживать то, что составляет нормальную человеческую жизнь. Дал нам Господь такую передышку. Обычные бытовые зарисовки автор сопровождает философскими обобщениями, поисками глубинного смысла событий.

В поэзии Вячеслава Суворова читатель найдёт впечатления от работы на Байконуре: «…волнующий пот на висках / Я прочувствовал – трудно, сурово. / Будет память об этих трудах». С помощью звукописи, аллитерации поэт передаёт свои впечатления от запуска «Протона»: «Трепещут струи – раскалённо, / Ревёт – стальная высь». Стихи наполнены внутренней энергией: «А здесь давно уже цветёт веснища!», «Какая зоренька нарядная!». Но Вячеслав Суворов может быть и тонким лириком: «А колокольчик милых, тёплых песен / Светло завеял мысли полусном». Поэт ощущает свой дар как счастье: «Так звонко мне – мечтать душой поэта!».

Раздел «Детская литература» открывается подборкой стихов Виктора Полянских «Смешинка за смешинкой…». Автор развивает традиции лучших русских детских поэтов: К. Чуковского («Данила и лягушка», «Модница и туфельки»), С. Маршака («Дружба», «Колыбельная»), Б. Заходера («Балдабаран»). С ними его роднит уважительное, внимательное отношение к миру детства («Упрямый и послушный»). Разнообразны стилистические приёмы поэта: стихотворение «Дед и внук» написано в форме детской считалки, «Мамята» – игра в слова, «Отругала куклу Гала» прекрасно передаёт назидательный, ворчливый тон, которым взрослые иногда разговаривают с детьми. Общение с детьми для поэта – средство самопознания («Приготовьтесь, дети»), смирения («Мой день рождения»), но главное – источник неиссякаемой радости и нежности.

 

Повесть Евгении Поляковой (автора этого обзора) «Жемчужные серьги» адресована детям старшего школьного возраста. Серьги из жемчуга – лишь повод рассказать об эпизодах из истории России, а также порассуждать об умении отличать истинные ценности от ложных.

В последнем разделе сборника «Критика, литературоведение» опубликована статья молодого литературного критика Ангелины Бржевской «Сказка всегда чему-нибудь учит…». Основной целью современной сказки автор считает «создание особого мира, где возможны преобразования и продвижение к осмысленной и яркой жизни». В статье дан подробный профессиональный анализ сказочных рассказов Натальи Риттиной.

В целом второй и третий номера журнала «Московский вестник» представляют собой тщательно выстроенные художественные концепции, которые дают читателю широкую картину современной российской поэзии, прозы и литературной критики во всем разнообразии жанров и стилей. Из них читателю становится ясно: в современной России есть силы для исцеления и движения вперед.

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование