4 апреля
У нас с вечера зарядила сирена. «Ракетная опасность...»
Вот и сейчас, в девять восемнадцать утра.
Странно так просыпаться под сирену... но я, наконец, выспалась, дети сейчас у меня и тяжело переносят ветрянку – вот такие неловкие оказались у них каникулы.
Старший долго держался, думала, что и не заболеет вовсе. Третьего дня выбрали с ним момент и пошли прогуляться по дубраве.
Ах, какой денёк!
Солнечный, а тени от дубов лежат густые и влажные, контраст впечатляет! Поляны накрыты шелковыми платками в меленький цветочек: небесно-голубой, роскошно-сиреневый и ярко-желтый.
– Гляди, они тоже сражаются! Как и мы.
– Кто сражается, Сережа?
– Подснежники. Если синенькие полянку захватили, то сиреневым там делать нечего! Вон, вон, на краю дороги как дерутся! Кто кого! Ещё и эти, желтые, влезают...
Смотрю.
У края полянки первоцветы перемешались в голубо-жёлто-сиреневую кучу с твердым намерением внедрить как можно больше своих букетиков во влажный слой листового перегноя, забросить десант из луковичных «деток» и захватить вожделенную территорию под свой контроль.
Ага.
«Воюют» и эти первоцветы, бьются за глоток солнца, «сладок кус» перегноя, за свой род.
Хохлатки – явно девочки, они обильные и кудреватые. Почему-то сразу приходит на ум моя соседка по парте Оля Шоламова. Светловолосая и кудрявенькая, ей шли вычурные платья и витала где-то рядом старинная атмосфера роскоши Версаля... Прямо «Анжелика и король»...
Пролески... Нет, не люблю это имя, пусть будут «подснежники». Они остры и по-мужски аскетичны в своей простоте. Кивает мне из их «озёр» моя уральская бабушка Настя, глядит синими, так много повидавшими глазами. Чистые ледяные ручьи берут начало из-под подтаявших сугробов, крутятся в них затейливо-кружевные льдинки... Детская мудрость старости...
Лютики... Лучики солнца, темная гладь пруда, зеленые подносики листьев кувшинки, лягушечки чуть высунули головки, притаились, ждут. Обманчивый покой взведённой пружины.
...В моём смартфоне вижу лица, лица, лица погибших ребят, воинов СВО.
Они ранят душу, пронзают сердце красотой молодости или зрелой твердостью взгляда.
Они могут обезоружить улыбкой или пригвоздить тяжелым взглядом пожившего и повидавшего человека.
Они нараспашку голубоглазы или с бездонным азиатским прищуром.
Они выворачивают твою жизнь наизнанку, скручивая в бесплодном пароксизме горя...
Их больше нет – они погибли.
Но вдвойне невыносимо в этой галерее лиц неожиданно признать знакомого тебе!
Ты говорила с ним недавно, он улыбался и скупо ронял слова, опаленные взрывами и смертью друзей, а теперь его лицо перед тобой на экране заслоняет всё вокруг... Серёга... И внезапно мне, многословной, не хватает слов... наотмашь бьют тревожные мысли – уж не ты ли, нет ли тут в чём и твоей вины? Сто раз перебираешь строчки, написанные ранее... Война, кассеты, злая воля. И тут, будто мало ещё, перед тобой возникает другое лицо, молодое, в серьезных очках, так схожее с тем, кому кивала не раз, весело перебрасывалась словечком... Он ли? Пусть бы не он!
А лес вокруг сияет и плещет юной свежестью рождения...
– Ну пошли уже домой... Домой...
Ноет Серёжа, что-то ему неладно.
– Вот видишь, поворот скоро, сейчас... скоро уже.
Нас на прогулке угостили гусиными яйцами. От той самой верной гусыни, что вместе с котом-мурчалкой создали верную дружину своей хозяйки. Над их маленьким «королевством» реют артобстрелы и военные тревоги. Там петух-паша с гаремом роется в весенней обочине, ищет червячков, там в сине-радостном небе облачком плывёт золотой церковный купол, там аромат мокрой земли и распирающая почки сила плодовых деревьев.
Там жизнь.
И там же нежданная грохочущая смерть.
– Дооомой...
– Смотри, вот она, тропинка!
Глядите-ка, ломанул! Ныл-ныл, а тут припустил, да так, что и не догнать. Бежит, а знает твердо – только по дорожке должны топать ножки, вокруг могут быть не обезвреженные сапёрами противопехотные мины.
Могут быть.
Мины.
В нашей привычной белгородской дубраве.
И это не сюрреализм и не гипербола.
Это результат предательства и обрушения СССР. Одно из неисчислимых его последствий.
Мы оказались слишком добры, наивны и легковерны, как... как... индейцы Северной Америки? Страшно обидное сравнение... скорее страшное, чем обидное.
Зло сильнее?
Очевидно, что всякая жизнь оканчивается смертью, но причина ли это, чтобы не жить?
А адепты зла мертвы ещё при жизни. Знающий «матчасть» зла шпион-писатель Лё Карре обмолвился в том смысле, что есть люди, чувствующие и смакующие радость существования, а есть – бесчувственные. Они живут безвкусно-механически, смертельно завидя первым и пускаются во всевозможные «тяжкие», чтобы испытать хоть тень ощущения, да это возможно лишь мучая других. Вот в этих мумиях и свило гнездо зло. Сильнее ли они?
Те из моих знакомых, кто побывал на передовой, говорят о мощном, сконцентрированном заряде яростной и бесшабашно-чистой энергии, той, что кое-кто зовёт патриотизмом, а иной – отмщением за свой поруганный дом и лад. Это жизненная энергия противостояния накатывающейся вал за валом смерти.
Так что сильнее?
Металл брони и вой снаряда,
Взрыв, даль красна ...
А рядом, не поверишь, рядом
Царит весна!
Представь, у птиц свои заботы,
Свои дела...
А по земле шагают роты,
Идёт война...
Кто крепче: танк стальной бронёю
Или цветок?
Чья мощь сильнее: ярость бою
Иль сока ток?
Как вешний снег сойдут печали
С родной земли.
Всегда врагу мы отвечали!
И вновь смогли!
Бодро шагаем к дому.
– Я прилягу, устал.
Да, заболевает, жди теперь ветрянки и от него.
Дочь счастлива в наивной хитрости своей – на каникулах отослать мне мальчиков пока здоровы. Олечка-то уже переболела пару недель назад, а два брата-акробата – нет. Мамочка у нас на престижной работе, больничный на месяц ей нельзя никак. Вот и справляемся, как выходит.
Рискуем привычно и бесшабашно.
Обе области в огне войны: и Курская и Белгородская.
Недавно рядом с нашим домом в Курске упали беспилотники ВСУ-НАТО. Слава Богу, дом не зацепило.
Идут бои за Горналь, мощный монастырь разграблен и превращён в крепость врага. Он стоит на высоком холме, царит над местностью, попробуй, возьми его! И ещё там, якобы, выкопаны подземные ходы в Сумскую область... Хитрость древних русских монахов обращена современными врагами против нас самих.
А в нашей области горит-пылает разрывами и ожесточенными боями Краснояружский район.
Очень тревожно, много говорят о новых скоплениях сил противника по нашему направлению.
Пока передышка, можно в Шебекино ночами и поспать. Но вот со вчерашнего вечера завелась-застонала «ракетная опасность»...
Вдалеке грохочут военные грома, шумят дороги, трещит воздух моторами БПЛА и кружит голову восторженный аромат первоцветов!
Есть желающие на адреналин-тур? Я имею в виду – другие желающие, кроме моих мальчиков?
13 апреля
О доблести, о подвигах, о славе...
Ну что сказать...
Мой Сашок-девятилетка прыгает козликом с двумя моими книгами в руках и орёт: «Мы теперь известны, да?!»
Я смеюсь...
– Нет, Сашенька, не мы с тобой известны, а беды и разрушения, ранения и смерти тех, кто рядом живёт и переживает это тяжкое время, теперь известны!
Вот о чём тут речь. Сами люди молчат, терпят и горько плачут, поэтому за них кому-то надо возвысить голос. Тому, кто сумеет докричаться. И я так громко орала, на всю сеть и во всю мощь – услышьте нас! И в этой книге орала тоже – посмотрите на нас! Не дайте нашему краю сгореть и обезлюдеть! Мы нужны России! Мы трудимся и так много делаем для всех! Узнайте о том по всей Руси великой! Заметьте наши страдания!
Нас убивают ракеты и снаряды врага!
И первыми услышали защитники – воины России. Они стали заслоном хрупкой плоти, но несокрушимого духа и не пустили врага в Шебекино или Грайворон, они не пускают его и сегодня на границе Красной Яруги, они пришли на помощь в Курской области, когда двинули свои «северные» силы туда летом 2024 года, в тот момент страшного...не скажу, чего. И так все знают это грязное слово.
И гражданские власти тоже услышали нас. Они сделали всё, чтобы наша жизнь сохранилась и продолжалась на родном и насиженном месте... Не во всех сёлах и н.п. это удалось сделать – враг безжалостен и бьёт по мирным, его цель – уничтожить всех тут, местное население... Но работа по восстановлению идёт, не прерываясь, люди живут, предприятия работают, меры принимаются... Пока всё у нас не так, как в бедной Судже, ты видишь, Саша? Честь и хвала тем, кто уберёг нас от этой участи.
И наша признательность тем, кто беспокойным сердцем стал помогать фронту, собирая по ниточке и снабжая тем, что фронту надо. Нашим ребятам, нашим строителям, нашим защитникам и помощникам в трудный час.
Вот кому известность и слава, Сашенька!
Ты меня понял?
Как и тем, безвестным, кто воевал и уберёг нас в Великую Отечественную, чьи голоса до сих пор долетают до нас в недавно найденных мемуарных записках.
Вот и вышла из типографии «Вече» такая «новая» книга – «Комиссар и комбриг» – половина написана твоим прадедом Михаилом, половина – его командиром партизан – дядей Герасимом Кирпичем.
И незримо предстанут эти люди 9 мая в Москве перед нами, теми, кто возьмёт в руки их общий труд – эту книгу, полную страшной войны. И мы прочтём о мытарствах и сомнениях, о зверствах врага и беззаветной отваге наших защитников, вовсе и не помышлявших, Саша, о славе, знавших точно и твёрдо, что скорее всего их ждёт безвестность, но не дрогнувших, не предавших. Их мучили и пытали, их убивали, но они не сдались и боролись... И победили!
Не сдались ни воины той войны, ни этой, что бьёт залпами под твоими окнами, Саша.
Ты понимаешь теперь, кому следует кричать «известность и слава»?
***
И ещё одно.
Уже не для Саши.
Странно, но факт.
Когда я обратилась ко власти нашей приграничной, прифронтовой области – сохраните эту летопись СВО, хронику обстрелов и восстановлений, побед и битв, борьбы и мужества области... да... тогда я получила равнодушный отказ «наотрез». Ни в школьные, ни в иные библиотеки нашей области «Шебекинский дневник» властями области закуплен и подарен не был. Мне жестко и компетентно пояснили, почему «нет».
...А вот в Красноярском крае в школах теперь проходят «уроки мужества». И на них зачитывают эту белгородскую летопись осады и битв, выдержки и героизма Белогорья... Да... Там «Шебекинский дневник» оказался нужен.
Странно это, дорогие мои, не правда ли?
И ешё, в школы Красноярского края просят прислать «Комиссар и комбриг» – живые голоса с отгремевшей войны, 80-летие Победы, в которой мы отмечаем в этом году... Я отошлю.
