Эстонское море / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Эстонское море Вы когда-нибудь сидели вечером на пляже, на уже практически холодных камнях, размышляя над жизнью и вспоминая закат, что наблюдали два часа тому назад? По-моему, в последнее время я занимаюсь этим слишком часто. Не сказал бы, что мне это не по душе, но никогда не думал, что в моей голове такое невообразимое количество мыслей. Ведь на то они и мысли, чтобы о них самих не думать, да?

Сегодня я весь вечер просто смотрел на проходящих женщин, девушек, юношей, мужчин, детей и пытался понять, насколько они счастливы. Я не говорил, что мысли, крутящиеся в голове, о моей жизни. Подумать о себе, самолично копнуть там, куда никого не пускаешь, очень тяжело, прямо-таки неподъёмно для простого нетренированного парня. А вот порыться в чужих жизнях – всегда, пожалуйста. И ведь в какой-то момент понимаешь, что и думать не о чем, и жизнь проходит мимо… но эти люди, этот закат: ждёшь чего-то прекрасного, необычного. И однажды я дождался. Или, может, ничего и не произошло...

Было уже поздно, обычно настолько поздно я не засиживаюсь. Закат давно отсверкал своё, вся молодежь разгруппировалась по клубам, что за десять километров отсюда, и мне казалось, что на камнях я остался в полном одиночестве.

Сначала я услышал дыхание. Тихое, ритмичное, как будто человек занимается медитацией. Четверть часа я вслушивался в постепенные вдохи-выдохи, путая их время от времени со своими собственными. Будучи подвержен влиянию массового искусства, я представил монаха, естественно, откуда-то с Востока, владеющего медитативными, или на худой конец, дыхательными техниками. Новое всегда представляло для меня интерес, и, составив мысленное заключение о присутствии иностранного субъекта, я тут же стал аккуратно всматриваться в темноту. Сделав вывод, что звуки доносятся с левой стороны, я пошёл по направлению к источнику.

И каково же было моё удивление, когда я увидел девушку. От силы, ей можно было дать лет семнадцать-восемнадцать, совсем ещё ребёнок. По моим представлениям, юной особе, вроде неё, не положено было среди ночи сидеть у воды и плакать... плакать? Не знаю почему, но тогда я сразу понял, что ей не весело. Такого организованного, в плане техники, рыдания я ещё не слышал. Стоны вырывались именно тогда, когда просила тишина, прямо перед ними шли всхлипывания, и всё это сопровождалось идеальными вдохами и выдохами. Оставался вопрос, почему?

Странно. А ситуация ведь не так уж и редка. Но тогда я не знал, что сказать и стоит ли что-либо говорить вообще. Для меня тихая оставленная парнями и подругами девочка была в новинку. Никогда не успевал за историей, а когда наверстал, одиночки на берегу стали появляться чаще, гораздо чаще.

Как только девушка заподозрила присутствие постороннего в зоне слышимости собственных всхлипов, она подскочила и со словами «извините меня», захромала на своих шпильках в неизвестном направлении. Я не пошевелился. Ни одного звука, кроме сдавленного «мм...» не вылетело из моей груди. Она просто ушла. Она просто плакала и теперь исчезла. А всё что осталось, – это я, одинокий и растерянный, ждавший чего-то и не совсем уверенный, дождался или нет. Стоит ли воспринимать девочку, которая, возможно, расстроилась из-за отменившейся вечеринки всерьёз? И стоит ли думать о ней самой? Наверно, имеют значение лишь мысли, возникшие у меня в голове, когда я смотрел на её удаляющуюся фигурку. А мысли были лишь о несостоятельности, безответственности, и самое грустное, что относил я эти качества к себе, не к ней; она может очень даже разумная девушка, которая к тому же уже покинула пляж, уже снова погрузилась в жизнь. А вот я... я-то всё ещё здесь.

В последний раз взглянув на океан, я развернулся и зашагал в противоположном направлении, не встречая никаких препятствий на своём пути; странно... я полагал, что это сложнее...

октябрь 2010 г.