Жрецы смерти. Рассказ провинциала

В нашем посёлке стало совсем худо. Колхоз давно развалился, молодёжь разъехалась, кто куда, мужики бухают, работы нет.

Многие мужики в Москву уезжают на заработки. Находят себе хозяина и едут либо на стройку, либо квартиры ремонтировать, либо еще куда-то. Хорошо, если хозяин вообще им заплатит, а то порой случалось, отрабатывали мужики, а хозяин на них ментов натравливает, они же без прописки все. И всё, везут наших лопухов без копейки денег в кармане, обратно в посёлок. Работнички хреновы!

Раньше мы металл сдавали одному приезжему. Всё что можно поснимали, будь то медное или алюминиевое. Когда из цветмета вроде бы ничего уже не осталось, мы выходили на трассу и срывали дорожные знаки. За это многих посажали. Вскорости исчез и сам приёмщик.
Совсем отчаявшиеся, обворовывали дачные домики горожан. Сейчас дачники ничегошеньки не оставляют в своих домиках, всё увозят с собой.

Летом нашим ДЕЛЬНЫМ мужикам хорошо. Летом – рыба. Летом – ягода. Летом – гриб. Летом – полон огород. Можно столько заработать, о-го-го! Дельный мужик летом пашет как проклятый. Но остальные… Какие, к лешему, грибы, ягоды, рыба, когда такие погоды стоят чудные! Кому охота шастать, согнувшись крючком, по лесу в поисках земляники, или вставать ни свет ни заря и с удилищем на плече, идти на реку кормить комаров?! Ведь гораздо приятнее взять у тёти Шуры пол-литру и, выпив её, проваляться под берёзкой весь день. А к вечеру оклематься, взять в долг ещё одну пол-литру, нарвать в огороде смородины, выпить, закушать спелой смородинкой и тут же уснуть. Ну чем не курорт? Красотища!
Но это остальные. Мы с Колькой Торчиным не такие. У нас круглый год постоянный заработок. Дело в том, что мы копаем могилы. Люди, слава Богу, мрут у нас в посёлке часто, и мы без работы не сидим. Репутация у нас с Колькой отличная. Мы много не пьём, не дебоширим. Как кто умрёт, тогда только меня да Кольку и зовут. Так за нами эта должность и закрепилась. Никто на наш хлеб ни позарится.

Раньше копали Сашка Селезнёв, да Васька Бровко. Но они во-первых пили по-чёрному, во-вторых, матерились возле могилы (что непростительно). Поэтому их и убрали. Позвали нас с Колькой. Который год уже роем, и ни одной жалобы.

У нас с Колькой даже есть свои «фирменные надгробные речи». Вот, к примеру, заканчиваем мы копать, и я, склонив голову, вполголоса, нарочно делая паузы в словах, произношу:
– Вот так вот, был человек, и нет его…

После моих слов родственники обычно плачут.

А Колька, тоже склонив голову, тихо говорит:

– Все тама будем.

После его фразы слёзы на глазах у скорбящих высыхают, и в их сердцах, как утверждает Колька, зарождается непонятное чувство неизбежности и «предначертанности».

Скорбящие успокаиваются. А я уже мысленно подмигиваю Кольке и прикидываю, как мы сейчас  выпьем и закусим на халяву, ещё и деньги за работу получим.

Мы с Коляном профессионалы! Мы психологи! Мы могильщики от Бога!

В посёлке к нам относятся с уважением. Вот раньше ни одно гулянье без гармонистов не обходилось. Гармонисты были всегда в почёте и пользовались успехом у девчат. Времена сменились, и теперь мы с Колькой первые парни на деревне.

На поминках Коля, словно тамада на свадьбе. Он чувствует здесь себя руководителем.
Мы с Колькой – «жрецы смерти», как баба Рая иногда шутит.

 

Самые хорошие дни для меня и Кольки, это когда у нас выходит по два, а то и по три заказа в день. В других-то деревнях нас ведь тоже знают и приглашают копать. Конечно, выматываешься за день как кобыла заезженная, зато сыт и при деньгах.

Колька вот на вырученные деньги себе баню отгрохал в том году. Я мотоцикл купил с коляской, жену и детей приодел, ремонт сделал в доме.

Вот собственно и всё, о чем я хотел вам поведать.

Ах, да! Мне часто снится очень странный сон. Снится мне, будто бы все на земле примёрли, остались только я да Колька. Чтоб не остаться без работы, я решаю Кольку убить. Как только заношу топор над его головой, он падает на колени и дико кричит: «Не убивай, друг, кто ж тебе могилу поможет рыть!!?». И я просыпаюсь.