«Это образ Родины моей» / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

На деляне

Маме

С чем сравнить материнскую силу?..

На исходе январского дня

Мать, обнявши седую осину,

Родила на деляне меня…

Лес был полон рабочего люда.

Пели пилы, и ухал колун.

Каркал ворон, встревоженный гудом,

Одряхлевший, как старый колдун.

Храп озябших коней от мороза,

Говор баб, нагружавших дрова, –

Всё вдруг смолкло, когда у обоза

Возле нас хлопотала вдова.

Дед, склонившись над крошечным чудом,

Мял ушанку и часто моргал:

«Эй вы, бабы! За внука не худо б

Четвертинку да кус пирога!»

И, укутав нас тёплым тулупом,

Вожжи в руки – и прямо в село.

Вслед судачили бабы: «Не глупо ль –

На деляну родить понесло?!»

…Недороды да бедность по сёлам.

Даже песни не пелись без слёз.

Дед же въехал в деревню весёлым:

«Мужики! Пополненье привёз!».

Учительница

Антонине Павловне Никифоровой

Она входила в класс всегда

С лицом чуть строгим, но приветливым.

Какие бури и года

На нём оставили отметины?..

Из родников её души

Мы опыт черпали накопленный.

…Вот перед нами Русь в тиши

На рубежах застыла копьями…

Мы видим сквозь туман веков,

Как по степи хазары мечутся…

Вот на виду у казаков

Тараса Бульбу жгут над вечностью.

От гари чёрным был рассвет,

Да горе вдовье колобродило…

И мы в свои тринадцать лет

Осознавали слово Родина…

В словах учительницы гнев

И боль, и гордость затаённая.

И представлялась нам в огне

Земля отцов непокорённая…

А стон врагов и стук копыт

Терялись там, вдали, за грозами.

…Но Русь по-прежнему стоит, –

В озёра смотрится березами.

***

На все руки дед у нас:

В одночасье кадку сладил,

Баньку сам срубил в ограде,

В погребке затеял квас…

Сруб сложил – венец к венцу.

Конопатил крепким словом.

Вышла банька, – хоть танцуй, –

Пар в ней с запахом смолёвым…

Брызнешь – камни зашипят.

Рукавицы дед наденет.

Веник, пробуя на деле,

Проберёт до самых пят…

Кряжист дед ещё в плечах,

Хоть в груди осколок чует.

…Баней дед себя врачует,

Вот и выжил – не зачах.

Бабушки России

Любимой бабушке, Корниловой Ефросинье Петровне

Теплоту и материнства силу

Солнышко струит из ваших глаз,

Славные голубушки России,

В сказках детства нянчившие нас!..

Сколь бессонниц вам на долю выпало,

Слёз горючих вызрело в ночах?..

Избелью вам волосы осыпало

Каждое страдание внучат.

Потому и чтим мы вас, единственных, –

Героини книг и кинолент, –

Что в стране той светлой и таинственной, –

В детстве нашем, – ваш оставлен след.

…Фёдоровны… Дмитревны… Платоновны,

Сеющие зёрна доброты,

Вы для нас – Арины Родионовны –

Кладези духовной красоты.

Весенние колокола

Я у весны весёлым звонарём

Устроился на время половодья,

Чтоб хмурый день, разбуженный зарёй,

Наполнить вешней музыкой сегодня.

…Я нынче встал ещё до петухов

От взмаха крыльев деревянных ставен,

Апрельский ветер в колокол стихов

Ударил первой перелётной стаей.

И хмарь ушла… И свет земной окреп.

Лишь дальний лог окутан был туманом.

…А я подумал: «В пору сеять хлеб.

В такое время нелегко крестьянам…»

Деревенский рассвет

Еще звёзды не все погасли.

Зори тихо за лесом спят.

Дремлет сумрак над старым пряслом

И над играми жеребят…

Спят натруженные дороги.

Спит деревня, устав от забот.

Полуночница-выпь в тревоге

Громко всхлипнет и обомрёт…

Пахнет клевером, спелой вишней.

Тишь рассветная хороша.

В час такой на озёрах слышно –

Карпы плещутся в камышах.

…А петух и сквозь дрёму слышит –

Подступает зари огонь.

Встрепенётся, взлетит на крышу

И – растянет свою гармонь.

Сеностав

Здравствуй, лето мое падунское! –

Смех и песни под щебет птах –

Здесь раздолье лугов июньское!

Шаг упруг и широк размах.

Косы тонко над лугом тенькают.

Дали вызвонил сеностав.

Косари, как ватага Стенькина, –

В этом буйном разгуле трав…

Небо светится синим донышком,

Распогодилось – знай, коси!

Сверху огненной птицей солнышко

Сторожит сеностав Руси.

В страду

Посвящаю землякам-труженикам с. Октябрьское

Вновь на селе забыли люди роздых:

С июльским зноем подошла страда.

На диких травах настоялся воздух,

И сеном пахнет в родниках вода…

И лишь в окошках свет зари забрезжит,

Шумнёт пастух – и только был таков.

А кто заспит, собаки тем набрешут,

Что мужики ушли до петухов…

А в полдень бабы, позахлопнув ставни,

Несут обед да пиво для косцов

И ловят взглядом в буйном разнотравье

С отцами увязавшихся мальцов…

А мужики поглощены работой,

Но жён своих узрев издалека,

Неторопливо, вроде с неохотой,

К ним подаются в тень березняка.

…И, отобедав там с домашним пивом,

Глядят на жён уже повеселей.

Иной косец щипнёт свою шутливо,

А та ему: «Да ну вас, кобелей!»

И мужики, стряхнув с себя усталость,

Уйдут вершить зароды дотемна.

В деревне только немощная старость

От жарких дел в страду отстранена…

Погаснет день. Осядут в травах тени.

Дохнёт прохладой сумрак от реки.

Речные ивы, замочив колени,

Уронят в воду пыльные платки.

…И мужики, уж затемно шагая

Тропинкою меж зреющих овсов,

Несут устало дрёму иван-чая

Да на руках уснувших сорванцов.

Русская земля

Выйду на крылечко, а вокруг – тайга.

Вдаль струится речка – звонки берега.

А за нею горы, житные поля,

Милые просторы – Русская земля.

Русская до боли – даже в сердце дрожь.

В эту пору в поле вызревает рожь.

Налилась пшеница, колосист ячмень.

Синекрылой птицей распластался день.

Сердцем обмираю я среди полей:

Нет конца и края Родины моей!

…Звякаю уздечкой, тороплю коня:

Казаки за речкой, в поле, ждут меня.

Скинули папахи и сошлись на круг.

Белые рубахи вспенились вокруг.

То собрались вместе внуки Ермака

Славить в новых песнях удаль казака.

Их подхватят горы, реки и поля,

Отчие просторы, – Русская земля…

***

Мы давно у деревни в долгу

Перед светлою памятью прадедов.

Белый город на том берегу

С детства жил в нас малиновым праздником...

Нас манили к себе города –

Их в рекламах весёлые улицы...

Разве мы понимали тогда,

Что без нас деревенька ссутулится?

Запустеют поля за селом,

Речка высохнет, даль затуманится.

Отдадут деревеньку на слом –

Даже память о ней не останется!..

Боль гражданская ранит строку,

Совесть горькими учит уроками:

Сколько брошенных сёл на веку?!..

Сколь сейчас их с незрячими окнами?!

***

Посвящаю памяти самобытного русского

писателя Василия Ивановича Белова

Веками слыл превыше ценностей

На поте выращенный хлеб.

…И всё же вирус праздной лености

Закрался в души и окреп…

И там, где сеяли озимые,

Цвела гречиха, зрела рожь, –

Теперь поля необозримые

Позаросли бурьяном сплошь.

…Ужель крестьянское радение,

Что к нам от прадедов дошло, –

Настигло общее затмение,

Порушив русское село?..

…Но память злой недуг тот вызнает –

Вернёт из обмороков нас.

На пашнях снова колос вызреет.

И слышим станет Божий глас.

Русь

Пахала, сеяла, косила,

Детей кормила молоком.

Крестьянской девушкой ходила

По дымным росам босиком.

Любила ты, и эта завязь

Передалась мне по крови.

И пусть враги питают зависть,

А я тянусь к твоей любви.

...Моей любимой нету равной –

К лицу ей тонких кружев вязь.

И пусть зовут не Ярославной,

Я сам – её холоп и князь.

День рожденья гармониста

Клуб закрыт, и закрыт сельсовет:

Все к Степану спешат на обед.

На столах разносолов не счесть.

Выпил чарку – и есть чем заесть…

Расплескалось веселье вокруг

От гармони, зовущей на круг.

Даже бабки – Степана родня, –

Подбоченясь, поют у плетня:

«Я младою задорной была,

Самой первой плясуньей слыла.

Выйду в пляс – крикну – шире края!

Ох, ты, хонька-махонька* моя!»

...Трое суток село ходуном –

Пьют и пляшут – согреты вином.

Праздник душу Степана объял,

Широко он, по-русски гулял –

У гармони осипли меха,

Женщин чуть не довёл до греха:

Каждой, словно подлил кипяток, –

Не смолкает лихой топоток.

Пыль столбом – и, как бубен, земля.

А Степан выдаёт кренделя!..

…Дед Егорий, Степана хваля,

Пел на дудке, народ веселя.

Сам приплясывал музыке в такт, –

Видно, раньше плясать был мастак:

Глянь, как ходит под дедом скамья!

«Ох, ты, хонька-махонька моя!»

… Даже эхо, в округе звеня,

Поохрипло за эти три дня…

Покидая веселия круг,

Все остынут не враз и не вдруг:

Есть у праздников мера своя:

«Ох, ты, хонька-махонька моя!»

В августе

Светлой памяти замечательного сибирского

поэта, Ростислава Владимировича Филиппова

Какое согласье в Природе –

Умиротворения дух?!

Недаром у нас в огороде

Расцвёл в эту пору лопух.

Но он, словно гость нежеланный

Для ярких нарядных цветов,

Небесной не ведая манны,

Ютился меж сорных кустов.

…Отшельник, отвергнутый всеми,

Познал он и тяпку, и плуг…

Но в августе гордое семя –

Лазоревым вспыхнуло вдруг.

И эту улыбку Природы

Случайно увидел поэт,

В заросшем углу огорода

Заметив лазоревый цвет.

И он восхитился растеньем, –

Хоть с виду лопух неказист,

Но нежное в бликах цветенье

Стихами просилось на лист.

…И пасынок жизни суровой –

Земли горемычная соль –

Восславлен был праведным словом

За все его муки и боль.

Барышня осень

Небо бездонно от просини.

Смехом искрится река.

…Барышня, нам не до осени:

Мы Вас не ждали пока.

Что же Вы лету перечите,–

Если ещё зелены

Сопки на всём междуречии,

Женщины счастьем пьяны.

Если блестящими нитями

Марево веет с полей.

…Барышня, Вам по наитию

Чудится крик журавлей.

Зреет их грусть над болотами

В зареве солнечных вьюг.

Ими еще не налётаны

Первые стёжки на юг.

Это приснился Вам давнишний

В золоте весь окоём.

…Осень, откуда Вы, барышня,

В ярком наряде своём?

Смерть деда

Светлой памяти моего деда

Корнилова Ивана Григорьевича

Саднит в душе и кровоточит грусть:

С моим селом я нынче расстаюсь.

Здесь каждый встречный с детства мне знаком,

А нынче – соболезнуют молчком…

Родство с землёю крепло много лет,

Не исчезала с милым краем связь.

Ушёл из жизни мой любимый дед,

И нить с селом навек оборвалась.

…В больнице он не плакал, не нудил.

Шутил, как мог, и тосковал, как мог.

И всякий раз за почтою ходил,

Да почтальон письма не приберёг…

Он был печник – какого поискать.

Походкой лёгкой мерил новый день.

Стелились зимы на его висках

Седым дымком весёлых деревень.

…Его согреть бы ласкою простой –

Приехать в отпуск хоть на краткий срок…

Теперь горюю, что за суетой

Не присмотрел за ним… не уберёг.

Берег детства

Где бы ни мотали нас года,

От судьбы нам никуда не деться.

Только будут в памяти всегда

Отчий край да островок из детства…

Там Емеля каждый год на май

Говорящих щук таскал из речки…

Там однажды на волшебной печке

Мы катались (так я звал трамвай).

…Детство, детство – голубой мираж!

До тебя никак не дотянуться.

Нет минутки даже оглянуться –

Всё бегом: то дача, то гараж…

Но однажды, память вороша,

Вдруг потянет к отчему порогу.

…Может, хватит мыкаться, ей-Богу?

Вся и так уж в ссадинах душа.

У камина

Люблю сумерничать в ненастье,

Когда с грозой бушует дождь.

Тебе никто не скажет: «Здрасьте!»

И никого ты сам не ждёшь.

...Но в этом смысл есть великий –

С душой побыть накоротке...

Мерцают огненные блики

Гвоздиками на потолке...

Всё – суета и быстротечность,

И только мир самой души,

Познавшей яркий миг и вечность,

Очистит нас от зла и лжи...

Гудят камин и непогода –

И ты один меж гневных муз.

...Душа в согласии с Природой

С себя отряхивает груз.

Праздник Зимний Никола

Тонкие снежные блёстки

Ангелы сеют с небес.

В инее белом берёзки

Сгрудились кучкой невест…

Всюду узоры в оконцах.

Весел и праздничен день.

Зимний Никола под солнцем

Льёт колокольную звень.

…Господи! Господи! Господи!

Как это сердцу сродни!

В звоне малиновом, Господи,

Благостью полнятся дни…

Музыкой горней влекомы,

Люди к молебну спешат,

Чтобы у Божьей иконы

Вновь освятилась душа.

…Возле церковной ограды

Много нарядных старух, –

Крестятся, – празднику рады,

Глянешь – заходится дух.

…Значит, ещё не померкли

Радость людская и грусть,

Если толпится у церкви

Наша исконная Русь

На Рождество

Мглистый день, продрогнув к вечеру,

Будит зябко тишину.

Но вселенского диспетчера

В январе я не кляну…

Хоть в прогнозах стал он путаться, –

К ним относится с ленцой, –

Не впервой нам в шубы кутаться

И скакать весь день трусцой…

На его промашки зимние

Нам укажет божий перст.

…Глянь! – И впрямь в искристом инее

Рождество царит окрест!

Воздух хрустящ и по-зимнему сладок, –

Как карамель.

Вновь закружил нас и внёс беспорядок

Праздничный хмель…

Весело, людно в такие минуты –

Сердце поёт.

Бог, разорвав наши тяжкие путы,

Крылья даёт…

Души светлеют в морозную роздымь

От волшебства.

Небо становится гулким и звёздным

В дни Рождества…

Теплятся свечи на горних иконах –

Мир и покой.

…Кается исповедально в поклонах

Грех наш людской.

Зимняя свадьба

Скачут звонко кони синие,

Ленты ярко развеваются.

Свадьба вытянулась в линию –

С небом санный путь сливается...

А зима, сверкая красками,

Озаряет свадьбу вымыслом –

И с поклонами, побасками

В рушнике ей солнце вынесла.

...Мчится! Мчится свадьба зимняя!

В колокольчиках, бубенчиках! –

Это Русь-невеста в инее

С Рождеством в мороз обвенчана.

В Сибири

Словно сказка живая

В расписных теремах, –

Так Сибирь вековая

Нынче вся в кружевах.

...Зимний утренний морок

Всюду мглист и тягуч.

За окном минус сорок –

Даже воздух колюч.

А мороз – аж дымится...

В белых шубах дома...

Но в сибирской столице

Мне по нраву зима.

Коль метель, – то до неба,

В рост медвежий снега.

Здесь не меряно хлеба,

И богата тайга.

Здесь вином и закуской

В праздник вас угостят.

Коли пир, – так по-русски,

А обиду простят.

Если горе без меры –

Боль разделят и грусть.

...Не живут здесь без веры

В Православную Русь.

В Вербное воскресенье

Надежде Степановне Тендитник

Зачернели повсюду проталины.

Солнце благостно дарит лучи.

Очищаясь душой от окалины,

Всё отринув, – внимай и молчи!..

И услышишь ты песнь лебединую,

Грустный вздох уходящей зимы.

Так, сливаясь с Природой единою, –

Обретаем гармонию мы.

…С Божьим Промыслом в нас не останутся

Нерадивость и русский «авось».

К свету горнему люди потянутся,

Отряхнув с себя зависть и злость.

…Вновь душою в святое поверится.

Станут трудности все по плечу…

За добро – пусть добром нам отмерится.

А коль грешен – затепли свечу!

…С каждым часом – огромней прогалины.

Возле верб гомонят пацаны.

Очищенье идёт от окалины

Нашей совести в Храме Весны.

Письмо Корчагиной Ксении

День Вам добрый, москвичка Ксения!

В стольном граде, поди, капель,

Растрезвонились дни весенние?

…А в Сибири – опять метель.

Вновь завьюжило над сугробами –

А сугробы у нас до крыш…

С Иннокентием* нынче оба мы

От забот отдохнём, глядишь.

…Перед Пасхой отбелит вьюгами

В наших душах и ржавь, и гнусь.

Все невзгоды осилим с другом мы –

Ради веры в Святую Русь.

* Иннокентий – друг и собрат по творчеству

Пасхальные стихи

Молясь светозарным иконам,

Воскресшего славя Христа,

С пасхальным малиновым звоном

Слились православных уста.

…Бессмертную жизнь воспевая

В соборах святыми людьми,

Ликуй, моя Русь горевая! –

Обретшего в муках прими!

Рождение утра

Ещё витают сны,

И люди спят покуда,

Рассветные часы

Рождают миру чудо…

Запели петухи

Свой гимн на всю округу.

Проснулись пастухи –

И жизнь пошла по кругу…

Во мгле ещё заря,

Но мрак ночной редеет.

…И свет земной творя,

Господь о нас радеет.

Он шлёт свой первый луч

Сквозь дымную завесу,

Смахнул остатки туч,

Рассыпал трель по лесу…

Набрав лучей в горсти,

Посеребрил озёра.

Смотрю – не отвести

Восторженного взора…

На сердце благодать

От музыки и света.

…И я готов страдать,

Чтоб вновь увидеть это.

Осень в Иркутске

Не встречал я осенью нигде

Красочней и трепетней картин:

Лучезарен каждый божий день

С серебристой дрожью паутин.

Золотые свечи сентября,

Придают торжественность лесам.

Всякий миг такой боготворя, –

Свой восторг дарил я небесам.

…Храм осенний светел и велик –

Благодатью Вышней сотворён.

Как прекрасен он и огнелик,

Солнцем осиян со всех сторон!..

Чуть поодаль купола церквей

С ярко-жёлтым пламенем берёз –

Это образ Родины моей –

Дорог мне и памятен до слёз.