Последний клиент / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Последний клиент На новом месте всё складывалось неплохо. Небольшая организация, работа в которой чем-то походила на жизнь в провинциальном городке. Персонала чуть, чем и обеспечивались сплочённость и дружелюбие. Но в то же время система достаточно разветвлена, чтобы при желании не видеться с кем-либо из коллег целыми месяцами. Гибкий график и наличие ночных смен научили меня спать тогда, когда надо спать и, просыпаясь, моментально включаться в деятельность. Брюки и белая рубашка нередко исполняли роль пижамы.

Не всегда понятно, где ты спишь, а где бодрствуешь. Иногда за ночь приходится вставать по десять раз, засыпая то на пятнадцать минут, то на девятнадцать. В этом случае мимолётные сны не слишком отличаются от того, что происходит в пресловутой реальности.

Однажды я стоял за стойкой в тёмный час, ожидая запаздывающего клиента. Коллеги давно расползлись по домам или подсобкам, забрались под обыкновенные или же импровизированные одеяла, скрутили кофты в шарики взамен подушек и посапывали, дожидаясь предрассветного звонка будильника.

Я медленно обошёл помещение и погасил все лампы. Лишь одна из них продолжала свечой гореть позади моего рабочего места, навевая лёгкую деловую романтику. Волосы мои были слегка растрёпаны, под линзами глаза краснели сильнее с каждым часом, но я всё улыбался и ждал. Тишина звучала мелодичнее любой из баллад, взор затуманился, я смотрел в одну точку.

Дверь распахнулась в час, когда даже бандиты покидают улицу, а над городом мелькают крылья летучих мышей. Со свежестью, которой веет от утренней росы на прогибающихся травинках во дворе моего детства, передо мной предстала девушка. Чёрные волосы переливались в мире, созданном «свечой», которую я загораживал, нагоняя темноту. Среднего роста, в платье, и с аккуратной сумочкой на плече. Она зажала лёгкую поклажу между локтем и правым боком. В летнюю ночь у меня на виду оказалось стройное и безупречное тело юной красавицы, точный возраст которой, впрочем, оставался для меня загадкой.

Лица не было видно. Она не пыталась прятаться, и смотрела вроде бы прямо на меня, но лица обнаружить я не мог, будто его и не было вовсе. Вот линия волос обрамляет то пространство, где должны находиться губы, щёки, носик и, наверняка, нечто выражающие глаза, но ничего этого не было. Темнота поглотила её черты, оставляя простор для фантазии физиологического уровня.

Она заговорила сама, после того, как я, дурак, не вымолвил ни слова приветствия. Голос девичий, лёгкий, как некоторые из романов Гессе. Такой голос можно слушать час за часом, окунуться в него с головой, по-новому посмотреть на мир, когда монолог будет окончен. Господину Герману Гессе вопросов я уже никогда не задам, а ей могу. И я использую эту уникальную возможность, чтобы вновь услышать чудные тона, будто доносящиеся издалека, ведь в наших окраинах я такого не встречал.

Я совершенно не запомнил, о чём мы разговаривали и как долго это длилось. Помню только, в какой-то момент я понял, что скоро всё закончится. Я не испытал разочарования, я знал, что так должно быть. Скоро взойдёт солнце, мир проснётся, собеседница обретёт лицо и имя, достанет какие-то бумаги на подпись и заговорит деловым тоном, зазвучав, как автография бизнесмена-миллиардера, позабыв о томной романтике странствующего по чумным землям Гольдмунда.

Пока мы всё ещё находились в тени догорающей ночи, я решился спросить:

– Кто ты такая?

В ответ она посмотрела на меня. Я не отводил взора от того места, где полагалось быть глазам. Я почувствовал, что она улыбается, и переключил внимание на губы. Вдруг она приблизилась (или это я наклонился?). Нет же, мы стояли на прежних местах, нас разделяла стойка. И всё же теперь я видел её куда ближе. Постепенно очертания рта вырисовались в озорную улыбку, и в следующий миг она уже была единственным, что я видел. В последний момент мне показалось, что я услышал её смешок, настолько щедрый, что одарил меня неподдельным моментом счастья.

Я почувствовал сильный привкус железа на языке. Вновь открыв глаза, я обнаружил себя лежащим в подсобке на кресле с самой широкой улыбкой, на которую был способен. Сухие губы треснули в нескольких местах, кровь вяло стекала внутрь рта, по подбородку, и, прежде чем я успел что-либо предпринять, несколько капель упали на белоснежную рубашку, навечно отметив эту ночь. Не в силах стереть улыбку с лица, я пошёл умываться...