***
Проулками и подворотнями,
Минуя скуку пустырей, –
Удастся ль встретиться сегодня мне
С судьбой задумчивой моей?
Она задумчива без милости,
Она забыла обо мне.
Я ей несу букетик жимолости,
Вполне бессмысленно, вполне…
***
Хочу быть добрым… Социум не даст,
Днесь доброта противоречит жизни –
Её густой, материальный пласт
Весь выгодой пропитан и пронизан.
Хочу быть добрым… Коль забьёшься в щель,
То как же доброту свою проявишь?
Стихом что ль? Золотящийся апрель
В банальностях рифмованных восславишь?
Быть добрым, значит, действовать, порвав
Всю сумму пут, что социум навертит.
У доброты на жизнь побольше прав,
Чем у тщеславья, злобы… даже смерти.
На смерть Гарсиа Маркеса
Плазма жизни, бьющая фонтаном.
По отполированным камням,
Что сверкают дорогим фаянсом,
Вьётся речка – чистая, как храм.
Изверженье, сок бродильный жизни…
Но Макондо медленно растёт.
И ветвится, радости и тризны
Познавая, грандиозный род.
В дебрях галеон испанский старый
Мхом зелёно-золотым оброс.
Жизнь сама не может быть усталой,
Но всегда идёт. Всегда всерьёз.
И существование по сути
Посложней алхимии самой,
Перед оной тайными пасует
Сильный мозг, наполненный мечтой.
Но растёт Макондо неустанно,
И ветвится драгоценный род.
Мятежи, и войны, и обманы,
Бурно данность двигают вперёд.
Сто лет одиночества уходят
В вечность ветра, рвущего клоки
Прошлого, где мысли о свободе
С приступами смертными тоски.
И тиран, как морок власти, вечен,
Возраст позабывши свой, умрёт.
Код романа столь же бессердечен,
Сколь нам лучевой намёк даёт.
Траур лишь в Колумбии? Не верно!
Он везде, где верят небесам –
Коль сияет слово света вечно,
Правду с красотой даруя нам.
***
Возился с полугодовалым
Сынком, и резко вспомнил я –
Отец везёт меня бульваром
Сияющего бытия.
Сияющего, ибо осень.
Газету он читает, па.
И хныкнул я, его не очень
Смутивши.
И в листве тропа.
Я что-то вижу из коляски,
Мне вспомнилось на миг сие.
А нет – рассказывает сказки
Обыденное бытие.
***
Богом поцелованный в макушку
Неудачник, пьяница, поэт.
Жизнь свою отдал бы, как игрушку
Силам, что смешали винегрет.
Только не возьмут. Он пьёт и пишет,
Плачет, как напьётся, одинок.
Ангел – бел – ему в окошко дышит,
Тихо говорит: Не плачь, сынок.
***
Так прижимает мальчика к себе,
Как будто больше ничего на свете
Нет у него – и опасений ветер
Продует ум, не верящий судьбе.
Полгода только мальчику. Малыш,
Котёнок, заяц…
Крепко прижимает,
Жемчужные слова роняет,
И падают, мерцая, в тишь.
***
На человеческом так мало
Понятий, чтобы выражать
Небесное – его начало
Не осознать нам, не понять.
А ум сжимается до боли,
И не могу я говорить.
И мнится, жил напрасно, коли
Не понял, как пристало жить…
***
Остался Бенкендорф без Пушкина
В истории бы? Древний род.
Крестовый пёстро дан поход,
Незримым механизмом пущенный.
А под Калугой было их
Поместье – Бенкендорфов, было.
В каком родстве мой дядя? Стих
Генеалогии, как сила.
Предметы, как наследство – тут
И книги, и иконы. Только
Ветвленье рода, иль маршрут
Не представляю ни насколько.
Балы в поместье. Сочный быт.
Бесчисленные крепостные.
Пьём с братом… И былым повит
Наш разговор – он о России.
Комментарии пока отсутствуют ...
