***
Так невесомо и легко
Виденьем сказочного сна
Мой ангел тронул молоко
Чуть запотевшего окна.
И тонким пальчиком ведя,
Он в отраженьях трёх зеркал
На фоне серого дождя
Мой профиль вдруг нарисовал...
В парке
Казалось, не было храбрей
Среди задумчивых прохожих
Обычной стаи голубей
В сплетеньях тропок и дорожек.
Как любопытно и легко,
Душою каждому доверясь,
Клевали птицы хлебный корм
И возле ног волчком вертелись!
Случайный вихрь-веретено...
И ничего не понимая,
В испуге, съёжившись в пятно,
Взлетела шумно птичья стая;
Но всполошившись разом, вдруг,
Над пляской листьев омертвелых,
Неровный сделав полукруг,
На мостовую тихо села...
Муза
Вчера ко мне пришла Она
И по-девичьему картинно
Уселась в кресло у окна
С какой-то книгою старинной.
И мне, поверившей едва
Своим глазам, Она устало
Весь вечер фразы и слова
Из этой книги диктовала.
По строчкам выцветших страниц
Манерно пальчиком водила,
И я – послушная – следила,
К ногам Её упавши ниц.
Но в тяжкой доле ремесла,
Уж если честно, Боже правый!
Какую чушь Она несла,
Желая почестей и славы...
***
Февраль явился в жуткой кутерьме...
Который вечер бешеная вьюга
Визгливо носится в кромешной тьме,
Гоняя снег по замкнутому кругу.
Боясь от страха замертво упасть,
Прозрачный месяц – призрак невесомый –
Глядит с тоской в разинутую пасть
Метели злой, как псу сторожевому.
***
Фонарь висит, как блёклая заплата…
Полночный дождь,
сорвавшись с облаков,
Размыл дороги и чудаковато
Свёл очертанья каменных домов.
И за стеной шумящего потока
Непредсказуемой осенней суеты
Не угадать, в каком из мокрых окон
Ещё не спят под игом темноты.
Ссора
Покрылось небо сине-чёрным –
С востока близится гроза...
Ты мне вчера в лицо сказал,
Что будто мой характер вздорный,
Как в ясный день – девятый вал!
Я знаю,
в реплике натужной
За прямотой тяжёлых слов –
Обида тысячи богов
И нрав степи метельно-вьюжной.
Но ты простить меня готов...
***
С. Уткину
Веют ночные ветра,
Улицам каменным снится:
Город Святого Петра
Снова назвали столицей.
Вдоль беспокойной Невы,
Щурясь на тёмные лодки,
Бродят угрюмые львы
Сонно-ленивой походкой.
Явь ли всё это?
Не сон...
Время, сорвавшись кометой,
Между ростральных колонн
Вспыхнуло розовым светом.
И в фейерверке огней,
В бликах холодного глянца
Город печальных теней
Скинул свой каменный панцирь...
Гнев
Горит
под кожей смуглой
в груди,
как сто костров,
комок
квадратно-круглый
завязанных узлов.
Коверкая посменно
движенья
рук и ног,
течёт,
бурлит
по венам
не кровь, а кипяток!
***
Ну вот и всё!
Ни горечи, ни злости...
Печаль прошла, как туча, стороной.
В душе моей нечаянные гости –
Простая радость, вера и покой.
***
В слепом кружении ветров
Весна, как путник запоздалый,
Ища себе покой и кров,
В мой дом настойчиво стучала.
Косым дробящимся дождём
Она в пылу, что было силы,
Сорвав с небес гудящий гром,
По стёклам звонко колотила.
Скользя по скатам чёрных крыш
С весёлым рокотом и шумом,
Она сползла в ночную тишь,
Как в темноту пустого трюма.
У неоткрывшихся дверей
Остановилась и уныло
Свет одноногих фонарей
В бурлящих лужах раздвоила.
Захолустье
К тусклому солнцу в неистовой муке,
Выгнув по ветру худые тела,
Тянут берёзы озябшие руки
В робкой надежде на щедрость тепла.
Тихо,
неслышно от шума и воя,
С частых поклонов лицом покраснев,
Рваный кустарник в плену сухостоя
Молит светило о ранней весне…
Ласточки
Кружась над сонною землёй
В вечернем небе,
Бьёт в окна звонкою волной
Весёлый щебет.
И этот радостный полёт
К закату станет
Крикливой сотней чёрных нот
На нотном стане.
Неровным всполохом пойдёт,
Случайным всплеском,
Влетит в мой дом, как дикий кот, –
По занавескам.
Умрёт в последней из октав
Легко, привычно,
В ночи безлунной потеряв
Свой ключ скрипичный.
Дача
Терпко пахнут стены мятою и тмином,
На столе рубинами – ягоды калины.
С кисло-сладким духом зреет на подносе
Крутобоких яблок розовая россыпь.
И плутает в доме с шорохом и смехом
Голосов недавних призрачное эхо –
Оголтело в окна бросится незряче
И, уйдя под крышу, тихо вдруг заплачет...
***
Ноябрьский вечер гулкий, мрачный,
Рисуя быт в седых тонах,
Всех постояльцев комнат дачных
Ввёл в состоянье полусна...
Из потемневших мутных окон,
Казалось, каждый вечно мог
Смотреть, как с ливневым потоком
Не может сладить водосток.
Дождя безжалостные плети,
В багровых отцветах горя,
Вдруг неожиданно заметят
Косые грани фонаря.
И долго ночью будет слышно,
Как сотней ржавых бубенцов
У входа в дом под самой крышей
Гремит железное кольцо.
***
Верю, Господи, Храм Твой прочен!
Принимаю как есть слова
Тех, кто радость в любви пророчил,
Силу духа в скорбях ковал...
Рождество Богородицы
В вечернем храме тоненькие свечи
Сквозь стёкла окон в тени облаков,
Как ореолы ангельских голов...
И каждый шаг
идущего отмечен
Призывной песнею семи колоколов.
***
Меняю мелочь на билет.
И час, как вечный!
Один маршрут,
один сюжет –
Я до конечной...
Троллейбус катится, и мне
Сквозь дождь
усталой
Тоскливо мнится в полусне
Разбег кварталов,
Движенье улиц и круги
Огней слепящих,
Ажурность каменной дуги
В зелёной чаще,
Высоток правильный парад,
Цветным потоком
Летящий мимо ровный ряд
Горящих окон,
Бессвязный шум и толчея,
Привычный гомон...
Я здесь.
Но я – уже не я,
А тень другого...
***
Мысль не двузначна – предельно ясна...
Но оттого состояние грусти
Даже на грани сознанья и сна
Вряд ли болящую душу отпустит.
Против безумства оружия нет,
Да и, наверное, просто не надо, –
Ржавая совесть за давностью лет
Бьёт куда лучше и пули, и яда.
Славянск
От безверия до Веры
В испытаньях путь не близок...
Божья птица,
голубь сизый!
Здесь огонь и запах серы.
На душе скорбящей сыро.
Расскажи мне, ввысь взлетая,
Где отбившийся от стаи
Белый голубь – голубь Мира?
3 июня 2014 года
Комментарии пока отсутствуют ...
