«Прости нас, Боже, за сомнения…» / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Мир отражается в душе поэта

Поэзия – это способ мировосприятия и всестороннего осмысления состояния мира, эстетического, духовного, нравственного… Но воспринятый мир и уложенный в живую душу – у каждого настоящего поэта свой, чем и достигается разнообразие и неповторимость поэзии. У Юрия Александровича Калашникова – пермского поэта, уроженца города Добрянки – своя палитра, свой голос. Это активный созерцатель, философ по мироощущению, упрямо переосмысливающий видимую им картину мира по своим законам. Но законы эти взяты поэтом «не с банного полка», а сформированы активной внутренней работой на основе усвоения народной культуры, духовно-исторического и эстетического опыта. Причём, это тот редкий случай, когда личность поэта и его поэтические декларации органично сливаются в единое целое.

Калашников неутомимый добросовестный труженик мысли, человек живой, искренней совести, мудрый и честный поэт, совершенно непритязательный в быту, ни под кого не подстраивающийся в жизни, любящий родину, преданный своему народу и терпеливо сносящий ту историю, какую Бог послал. То есть, какую заслужили. Он самостоятелен, своеобразен, глубок и серьёзен.

В последние годы Юрий Калашников (родился он 23 июня 1952 года) всё более освобождается «от суеты сует» и погружается в мир духовный. В его творческой палитре немало стихов такой тематики. Но это и естественно для кризисной эпохи мира, нуждающегося в поиске выхода из тупика. Своей поэзией и всем укладом жизни пиит вовлекает растревоженного человека в размышление о ценностях бытия, о взаимоотношениях человека с человеком, человека с Небом, со Вселенной, с Творцом.

Виталий Богомолов

Ангелу моему

Ты спасаешь меня от лихого пророчества,

От внезапной тоски наступившего дня.

Ты спасаешь меня и от мук одиночества,

От тюрьмы и сумы ты спасаешь меня.

Ты спасаешь меня от лукавой поспешности,

От случайных подруг, от хмельного огня.

Ты спасаешь меня от дурной неизбежности.

От меня самого

ты спасаешь меня!

Молитва

Прости нас, Боже, за сомнения

И за шатания прости.

Пошли нам Господи знамение

Что мы на правильном пути.

Петух

Заря, вскипев за старым садом,

Сбежала розовым в реку,

И на дощатую ограду

Петух, взлетев как на эстраду,

Пропел своё «Ку-ка-ре-ку».

Пропел и крыльями захлопал,

И, наслаждаясь, повторил,

Как будто слушала Европа,

А, может, даже целый мир.

И вновь пропел,

И скромно набок

Он свесил голову свою:

Аплодисментов, мол, не надо,

Я так, для радости пою.

***

Теперь я знаю, ты меня любила.

Так преданно лишь ты могла любить.

Металась, сомневалась, уходила,

Но возвращалась, чтобы рядом быть.

Луна, как призрак, за окном белела,

Когда входили в комнату мою,

Но только ты не этого хотела:

Не встреч случайных, а свою семью.

Я мог бы быть и любящим, и верным,

И позабыть про прежних недотрог,

Но у тебя был я, увы, не первым,

И прошлое твоё простить не мог.

Ноябрьский ветер налетал из мрака,

В полях, за речкой, пели провода,

Когда по-детски горестно заплакав,

Ты убежала в осень навсегда.

Судьба то била, то благоволила,

И довелось по-всякому пожить.

Теперь я знаю, ты меня любила,

А я не смог понять и оценить.

***

Поезжай! Дорога скатертью.

Летом дунуло с полей,

Не забудь проститься с матерью,

Старой матерью своей.

Поезжай! Здесь всё изведано:

«Ямки», бары, кабаки.

Куры мостятся на седало,

Влагой веет от реки.

Поезжай! Гармонь прощальная

Не излечит грусть-тоски.

Поезжай! Сторонка дальняя

Многим вправила мозги.

***

Хозяин угощал цейлонским чаем,

Он у стола изрядно хлопотал,

Но и хозяин был не замечаем,

И чай в больших пиалах остывал.

Да что там чай! Ведь рядом ты сидела!

Сквозь прах одежд твоя теплела кровь,

И утомлённой птицею летела

Высокая надломленная бровь.

И был момент, когда судьба решалась

(Ползти, лететь или пойти ко дну),

Но встала ты и нервно засмеялась,

И подошла к полночному окну.

Движением изысканно-привычным

Чуть приоткрыла уличную мглу…

И я заметил чая цвет кирпичный,

Хозяйский взгляд и ходики в углу…

Молитва

Прости нас, грешников, Господь,

За то, что жили мы для брюха,

За то, что алчущую плоть

Поставили превыше Духа.

За то, что, Путь отринув Твой,

Иную выбрали дорогу

И в неразумности слепой

Другому поклонились богу.

Прости за то, что много лет

Над нами властвовали Хамы,

Прости за попранный Завет

И за разрушенные храмы.

За погребённых без креста,

За слёзы женщин безутешных.

И за лукавые уста,

О Господи! Прости нас, грешных!

***

Закат набросан грубыми мазками.

Конец июня. Ночи коротки.

Но пароход, идущий вверх по Каме,

Уже зажёг цветные огоньки.

Задумчиво подмигивает бакен.

И, словно бы в насмешку тишине,

Отрывисто пролаяла собака

В деревне на заречной стороне.

А наверху, где горизонты птичьи

Оплавил вечер розовым огнём,

Стоит покой во всём своём величьи,

Во всём великолепии своём…