Бунт «гречкосея» / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Бывальщина

Не дай бог увидеть укрский бунт,

бессмысленный и беспощадный

Ой, вы, гой еси, читатели,

добры молодцы, свидомые,

да и вся честная братия,

с русской «мовою» знакомая.

Расскажу я вам бывальщину,

вам «цiкавое» поведаю.

Предложу вниманью вашему

даже то, чего не следует.

Я лады бандуры выстроил,

Воском яровым наяривал

(дело тонкое не быстрое),

а теперь по струнам вдарю я.

Это что взошло опарою

над кадушкой самостийною,

набухая серой «хмарою»,

расползаясь грязной тиною?

Кто там скачет как юродивый

На поминках нашей памяти

(внешне адекватный вроде бы)?

Часом вы его не знаете?..

Кто бузит там неприкаянно

бестолковый и неистовый?

Бунт деревни. Бунт Окраины

беспощадный и бессмысленный.

«Справжнiй» хлопец, не из тутошних,

не испорченный культурою

с-под Бердичева, с-под Умани,

с Хацапетовки да Бурыня.

Гречкосеем вырос Парубок.

В трактористы вышел «тямою».

Обрасти хозяйством надо бы,

лузгать семки с хуторянами,

над соседками подшучивать

(мало ли, а вдруг получится),

да картошечку окучивать,

да горилочку потягивать

под «ковбасы» да огурчики

с селюками – работягами.

Но явилась неминучая

«боротьба» с коварной «зрадою».

Чёрной тучей гарь вонючая

поднялась над баррикадами.

А страна пошла отплясывать

гопака да по Хрещатику.

Олигархов, чуждых классово,

одолеть решила. Массово,

с мотивацией лунатика,

подался до свары Парубок,

не испорченный наукою.

Обучить маленько надо бы.

Обучили; взвился на дыбы,

потрясая каменюкою.

Гречкосея «тилигенция»

просветила, осведомила,

мифов целую коллекцию

испекла и наготовила.

И заряженный потенцией

прозелит филобандерии

домайданил до каденции

от селянина до зверя, и

принялся крушить дубиною,

щедро силушку расходуя.

Будто бес вертел детиною,

всё благое в нём уродуя,

обращая местечкового

патриота на всю голову

в упыря, на всё готового

гайдамака образцового.

Как пошла гульба майданная

по горам по стольно-киевским,

«влада», будь она неладная,

«швидко» поменяла вывески.

Гетман новый со старшиною

завели такую музыку,

да такие речи длинные,

позы «гiдние», картинные,

всё без устали, без умолку:

«Ой, вы, гой еси, майданщики,

местечковые, слободские,

«щирой гiдности» образчики!

Не пора ещё заканчивать

ваши подвиги херойские.

К нам грядёт по воле «Захiда»

ажно Царствие небесное.

(Мы, конечно, были рады бы)

Но сперва покончить надо бы

с закордонными и местными

москалями самозваными.

Полно им надежду пестовать

на «здобуткi» наши славные.

(На «гiляке» свято – место им.)

Полно им хворать дремучею,

безнадёжной, злою завистью.

Ждёт их кара неминучая,

доля горькая без радости.

Злой москаль ползёт по бережку,

точит свой кинжал нешуточный.

Разведёт тебя на денежки.

Украдёт твоих малюточек.

Станут женщины полтавские

полоскать портянки ироду.

Исполнять капризы барские

будут харьковские сироты …»

Осерчал майданный Парубок.

«Лицар» зброею озброился.

Гарный хлопец лёгкий на руку,

а на голову (как водится)

не податлив от рождения,

пуще прежнего огневался,

в нецензурных выражениях

перво-наперво отметился

на фейсбуках да на форумах,

распаливши перво-наперво

рефлексию злого борова,

(на расправу шибко скорого)

существа маниакального.

И рванул херой майдановый,

Гречкосей с-под Хацапетовки,

с-под Житомира да Канева,

с-под «коханой» Гречкосеевки

всё на те луга луганские

да неласковой Донбассии,

свидомито-мессианскую

там устроить катавасию.

Поубавить населения.

«Москалiв» аннигилировать

с настроением и рвением

укро-праведника «щирого».

Во всю удаль молодецкую

на отступников обрушился.

Мол, война не цацки-пецки вам,

тем, кто вздумали ослушаться.

Всех побить без исключения

был готов. И планы всякие

сочинял для ради мщения.

Но нашёл там приключения

на свои места на мягкие.

Всё на тех полях донбасовых,

где лежат луга луганские,

хорошенько «отдонбасили»

Гречкосея мессианского.

Били крепко чем ни попадя

до тройного изумления.

Эта яростная отповедь

пробудила в нём сомнения.

«С переляку справжнiй парубок»

ошалел и запил горькую.

(Из него ещё не старого

чуть не сделали покойника.)

«А за что меня обидели?

Я ведь воин «лiварюциi».

«Тут пальнув маленько издаля.

Там спалив чуточок вулицi».

Поубавил населения?

Так ведь это только к лучшему.

(«Неизбежность очищения

щеневмерлого» грядущего)

Чемодан, вокзал, Московия.

«Геть чужи» со всей Окраины.

С корнем выведу сословия,

восхотевших жить неправильно.

Не пойму, за что без милости

так тузить меня взыскательно.

Я носитель правды-истины?

– в бурном приступе сопливости

причитает укро-праведник.

Ой, ты, гой еси, свидомая

забубённая головушка.

Плохо было сидя дома-то?

Восхотелось алой кровушки?

С-под Хмельницкого, с-под Злочива,
с-под любезного Бердичева

эк тебя тащило – корчило

от твоей идеи порченой,

той «свидомости» коричневой.

А теперь ты цедишь горькую,

получив по самы некуда.

И не жаль тебя ни сколько-то

неудавшегося деспота.

Дале не об чём беседовать

с Гречкосеем стоеросовым.

Я бы многое поведал вам

обо всём, о чём ни спросите.

Но, признаться, не по сердцу мне

петь осанну укро-воину.

В заключенье очень хочется

выдать мудрую штуковину.

Не ходил бы ты «озброенным»,

не искал «волшебных пендалей»,

Был бы дом твой обустроенным

да и сам ухожен. Верно ведь?

Будет ли тебе прощение?

Вряд ли. Кто теперь поручится?

Мёртвые зовут ко мщению.

Ну а там уж как получится.