Забытая радость

Хорошие пятновыводители встречаются не так уж часто. Иногда, удалив пятна от химии, крови или пищи, мы получаем пятна от самих пятновыводителей, осветляющих или обесцвечивающих вещи. Купить хороший пятновыводитель можно на сайте бытовой химии pure life. Здесь неплохой выбор эффективных и не портящих вещи пятновыводителей. Вся продукция производится на ведущих предприятиях, это высококачественная лицензированная химия. Цены в магазине доступные, а выбор большой. 

Ты у меня одна, словно в степи сосна, 

Словно в ночи луна, словно в году весна.

Нету другой такой ни за какой рекой,

Ни за туманами, дальними странами.

Ю. Визбор

Накануне Восьмого марта отправился Иван Семёныч на рынок. За продуктами, конечно. Как делал это всегда – в обычный будний день. Шёл, приглядывался, сравнивал цены. Всё, как всегда. Но что-то мешало сосредоточиться... Суета какая-то – особенная!.. А может, то, что цветов на прилавках – видимо-невидимо?.. Отвык он от красоты такой. Да и от радости людской вокруг себя тоже давно отвык – такая нынче жизнь! – безрадостная... И всё же – остановился, понаблюдал... зачем-то. А ведь весело у прилавков-то этих... цветочных!.. Улыбаются люди, шутят... Мужики подходят, выбирают букеты, уносят домой, жёнам. «Но ведь молодые же мужики-то!» –  вроде как попытался убедить себя в чём-то дед Иван. Но – постоял, постоял... да и отошёл. Двигаясь потом в толчее по торговым рядам, вспоминал, конечно, что и сам когда-то приносил домой цветы для Лидушки. И не только на 8 Марта! А теперь... что ж... Старые стали.  Вроде, и ни к чему всё это...

С такими мыслями шёл себе и шёл человек мимо красоты этой нерукотворной, мимо ароматов нежных, весенних... Который уж год шёл мимо... Купил картошки да всего по мелочи, как жена велела, и – домой. Но всю дорогу мучительно пытался вспомнить название тех веточек, что лежали горками на всех прилавках. Нежно-зелёные, с весёлыми жёлтыми «бубошками». Как же, как же... она называла их? Нет памяти совсем! Сильно расстроился почему-то... А как с порога на Лидушку свою взглянул, так и случилось с душой его... непонятное. То ли день такой – уж очень... «цветочный», то ли небо в нём, в этом дне, слишком синее. То ли... за что-то – очень важное! –  никак не получилось себя простить...

Прошёл вслед за женой на кухню. Присел, наблюдая, как разбирает она пакет с их нынешним – пенсионерским – «прожиточным минимумом». Глядел на руки её – в голубых, до боли знакомых, прожилочках... И вдруг вся жизнь – да какая жизнь! – перед глазами прошла... «Эх! Иван-Иван... Что ж с тобою сталось-то?.. Неужели ж не заслужила она от тебя в старости букета весеннего?! Да ведь и не старая она совсем! На пять годков моложе тебя! На целых – пять! Но сколько лет уж не балуешь её ничем... Сколько? Да как на пенсию вышел, так «баловство» и прекратил. Ты ж не только цветы её любимые забыл... Как улыбается она, давно ли видел? Да и улыбается ли вообще?.. А ведь красавица! – до сих пор. Вон лик какой... А сколько добивался её... А как ухаживал потом! Разве такого полюбила она когда-то? Равных тебе, Иван, не было! – и в работе, и так... по жизни...»                                                                                                                                                                                 «Слеза душила». На балкон вышел. Стоял долго. Курил. Думал. Да и решил в ту минуту тяжкую возвернуть – хоть на один денёк! – радость забытую своей Лидушке. Не поздно ведь ещё! – праздник-то завтра...                                                                                                                                                      

Вот потому утром нынешним – праздничным – поднялся он раньше обычного. И хоть ночь прошла почти без сна, но настроение было у него приподнятым, боевое даже было настроение – давно так себя не чувствовал. Оделся быстро – с вечера всё было приготовлено. Любовно (в который уж раз!) начищая ни разу не надёванные армейские ботинки, привычно «разговаривал» с младшим сыном своим – офицером морского флота: «Вот и спасибо, сынок, что прислал... Вот и так... Правильно рассудил: у тебя-то их – пруд пруди, каждый год выдают бесплатно, а отцу... до самой смерти в них ходить не переходить... Вон какие! Так и засияли все! Кожаные же...». Разглядывая с разных сторон обнову, неожиданно для себя почувствовал в груди что-то... – давным-давно забытое!  Радость, что ли? Ну да, радость и есть. Не от того ли, что в ботинках сыновних он теперь – хоть куда? Да вроде – не по этому поводу... А может, оттого, что весна на дворе? Вон как воробьи за окном расчирикались! И ещё птица, кажись, какая-то средь них?.. – Тоже – нет.                                                                                                                                                                                       

А радостно было ему от решения своего вчерашнего. Лидуня праздник этот женский любила смолоду. Такой, бывало, стол накрывала! Душа радовалась. А на столе всегда – цветы... А как же! Красовался букет. Умел когда-то...

Перед выходом заглянул в спальню – спит... Осторожно прикрывая дверь, улыбнулся молодо: «Спи... Я быстро!»                                                                                                                                                                

Весело скрипнули за порогом новые ботинки, тихонько провернулся ключ в двери – так будет спокойней. А захочет выйти, так сама изнутри откроет.По ступеням спускался долго и трудно. Но разве ж это препятствие, когда такое «задание» дала ему жизнь!  У подъезда поздоровкался с мужиками, около машин своих копошащихся: «Тоже, небось, на рынок, за букетами!» До остановки дошёл нескоро: ноги уж не те... Подошла маршрутка – народу битком! Праздник же! Решил втиснуться – оп!.. получилось! На предложение молодой женщины присесть на её место напрочь отказался: не стариком – мужчиной себя чувствовал. Да и до Банка сберегательного всего-то... несколько остановок – можно и постоять...                                                                                                                                                                    Ещё с вечера прикинул, сколько денег надо ему со «смертной» книжки снять. Впервые название это показалось ему... неправильным. Нельзя такие книжки заводить, решил он для себя однозначно. Нельзя! «Вот лежат они там, эти деньги... И что? Ну, оно, конечно, сыновьям да и внукам (взрослые они уже!) меньше затрат будет, когда на похороны со всех концов страны съедутся – для того и отложили себе понемногу с Лидушкой... Но ведь живые же мы пока! И, может, долго ещё жить будем! Так что ж, ничем не сметь себя порадовать? потому что деньги в сохранности должны быть? – Не обременить бы, не дай Бог, кого расходами лишними... Да не в сохранности они должны быть! А для радости – Лидушке моей, матери сыновей... таких! Откуда ж, они умные да образованные вышли? Вот от этих самых рук в большую жизнь и вышли... То-то же! » Так размышлял дед Иван, не замечая, как вытянув перед собой руки, уже поднимается на больных ногах по ступеням банка.

Денег снял, по его теперешним меркам, много. Почти все, сколько было, и снял. «На развод» пару тыщ оставьте», – отшутился он, смело встретив скучный взгляд оператора и её всегдашний вопрос «сколько».

Сунув, как бывало в молодые годы, деньги прямо в карман, вышел на широкое банковское крыльцо... Куда теперь? Цветочный магазин? Вот он – прямо напротив банка. Но... это чудок попозже. Сначала – в гастроном!

...В ликёроводочном отделе – глаза разбежались! Давно не бывал... Давно не видел, сколько красоты и блеска... Бутылки – одна одной краше – так и манили к себе с зеркальных полок. Постоял, подумал Семёныч и – вспомнил: шампанское! Любила она его на праздничный стол ставить. Очень торжественно это у неё получалось. Подошёл к полкам с шампанским – долго стоял, не зная, какую бутылку выбрать. Самое родное и понятное для него название – «Советское шампанское». Вон их тут сколько... Но слышал, что почти все вина сейчас – сплошная подделка... Как быть? Стоял в раздумьях и не заметил, как внимательно наблюдает за ним девчушка в синем коротком халатике (продавцами-консультантами их теперь кличут). Тронула за плечо:

– Вот эту возьмите, – показала пальцем на красивую бутылку, незнакомой для деда Ивана марки, –   дороговато, правда, но – очень хорошее вино. Сама родителям покупала!                                                                                                                                                            

У Иван Семеныча отлегло от сердца:

– Спасибо... Не дороговато, детка, – в самый раз! Только бы жене понравилось...

–  Понравится! Еще меня потом добрым словом вспомните.

И... застучала каблучками по залу – дальше-дальше... Смотрел ей вслед дед Иван, и горько вдруг подумалось, что внучка младшенькая, поди уж, тоже такая вымахала... Но грустить нынче некогда, да и... нельзя. Так... Дальше, что? А дальше – всё необходимое вот к этому винцу – настоящему! Надо, чтоб всё соответствовало.                                                                                                                                                                       

И... вспомнил молодость дед Иван!.. Ох! вспомнил!..

Из магазина вышел довольный: с двумя большими пакетами, торт – в придачу. И зашагал, превозмогая боль в ноге, на автобусную остановку. Но – остановился вдруг на полном ходу: цветы! «Старый дурак... Как же ты мог забыть самое главное!» – ругал он себя, торопливо сворачивая к цветочному магазину.

А в магазине этом, современном, он уж и вовсе растерялся. На рынке... попроще было бы. А здесь... Дух захватило от изобилия такого цветочного! Пожилая женщина-продавец, делая вид, что не замечает его вовсе, терпеливо давала растерявшемуся человеку возможность самостоятельно определиться с выбором. (Редкое нынче проявление такта. Или это всё-таки – природный дар?..) Но, как бы там ни было, Иван выбирал букет для любимой женщины! Шёл по рядам... Много букетов пересмотрел, перенюхал. Всё – не то... Не то! И сам не мог понять – почему. И вдруг! – запах... Знает он его... Помнит!  Откуда?.. Да вот же они!!! Рядом, под рукой прямо... Лежат себе, мягкой горкой сваленные на столе у продавца... эти веточки... мимозы... Вспомнил он название этих цветов!.. Вот так сразу и вспомнил. Любимые Лидушкины... С молчаливого согласия Умницы отобрал самые – самые! Улыбаясь, она предложила ему пакет, но... почему-то отказался: так пусть будут! 

До дома (гулять так гулять!) доехал на такси. Смущённо покряхтывая, с трудом выбрался с пакетами да с цветами из машины. Мужики на лавочке, обалдевши, переглянулись – пластиковые стаканчики застыли в руках:

– Семёныч, что ль? Ничё себе! Ну, дед даёт... Здорово, Семёныч! На этаж подняться помочь, что ль?                              

– Здорово, мужики! Не, я сам.

Ключ в замке провернул аккуратно: хотелось, чтоб всё получилось так, как задумал. У порога поставил осторожно пакеты на пол, блестящую коробку с тортом на трюмо водрузил – торжественно! Остался с букетом в руках, да и его – за спину, чтоб не сразу заметила... Что-то не слышно её, по времени, встала ведь давно... Иль зарюет? Так она иной раз позволяла себе по выходным в молодости. А нынче и вовсе – праздник...

Тихонько приоткрыв дверь спальни, увидел, что Лида, судя по всему, ещё не вставала вовсе: непривычно не прибрана, не причесана, смотрит на него печально:

– Ты где был, Вань? Я зову-зову... Неможется мне что-то...

– ... Лидушка, родная моя... Может, «Скорую»?! Я сейчас! – рванулся он к телефону...

– Нет... Вань, погоди! Что это у тебя... в руках-то?..

– Это?.. Мимозы, Лидунь, твои любимые, помнишь?.. Вот мы их сейчас в вазу поставим...

– Нет, что ты!  Дай мне их... сюда дай...

Не помня себя, рухнул Иван на колени перед кроватью её, уронил всю охапку на подушку скомканную! И... встала тихонько Лидушка. Когда голову поднял, сидела уж она, ноги с кровати свесив... да собирала в букет мимозы свои долгожданные.                                                                                                                                                                     

А по комнате разливался аромат весны и далёкой молодости...