XXI век / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

XXI век

Городской романс XXI век

«Плывёт в тоске необъяснимой»

Минувшее, нахлынув разом,

Становится невыносимо

От ностальгического спазма.

Плывут в тоске всё те же лица,

А память, как всегда жестока,

И вновь не спрятаться, не скрыться

От ностальгического шока.

Плывёт в тоске, не разобраться,

Мильон немыслимых терзаний,

И невозможно удержаться

От ностальгических рыданий.

Их сила непреодолима,

На истерию непохожа.

«Плывёт в тоске необъяснимой»

По Трубной улице прохожий.

На сайте промокодов и бесплатных купонов на скидки promokod.name вы найдёте все нужные скидки на покупки в интернет-магазинах. Воспользовавшись нашими кодами, вы сможете хорошо сэкономить при покупках. Промокоды бесплатны, пользоваться ими можно свободно. А для того, чтобы не пропустить обновления – подписывайтесь на рассылку!

Мы были винтики плохого

Очень большого механизма.

Мы были клетками живого,

Хоть и больного организма.

История нас пропускала,

Как мясо через мясорубку,

И как табак нас набивала

В свою погаснувшую трубку.

Раскуренная неумело

Она, как горькая отрава.

И жизнь, едва качнувшись влево,

Качнулась вправо.

Юркий и чистый, как хрусталик,

Между ногами у прохожих

В людской толпе плывёт кораблик

Средь шумных улиц в день погожий.

Вдоль по Петровке и Неглинной,

Там где когда-то мы шагали,

Плывёт кораблик наш старинный,

Кораблик скорби и печали.

Плывёт кораблик ненастырный,

Размером с дамскою ладошку,

Возле него совсем пустые

Велосипедные дорожки,

Но он на них не заплывает,

Он новые порядки знает...

Плывёт кораблик удивлённый

Тому, как может измениться

Всё в нашей жизни немудрёной,

И как меняется столица.

Она теперь совсем другая,

Теперь совсем другие люди

По улицам её шагают

И по-другому уж не будет.

А возле цирка рыжий парень

Бесплатно раздаёт газеты,

Меняют плитку на бульваре,

Уложенную прошлым летом,

И молодёжь спешит на тренинг

По выколачиванью денег.

Плывёт наш маленький кораблик

По тротуарам мимо скверов,

Как старый и нелепый карлик

Плывёт средь новых Гуливеров.

Но он не опускает флаги,

Не бьёт в отчаянье тревогу,

Хотя из центра плыть бедняге

В любой конец придётся много.

Там где над Новою Москвою

Дома качаются от ветра,

Построенные высотою

Чуть ли ни в сотню с лишним метров.

Где под стрелой подъёмных кранов

Безумный город прёт из чрева,

Где может всё, качнувшись вправо,

Качнуться влево.

***

Любовь не подведёт, не выдаст,

Не примет, не простит измен.

Она ни в чём не ищет выгод

И не боится перемен.

Не стерпит фальши, ни на йоту,

Ударит враз и наповал,

В ней всё по «гамбургскому счёту»,

В ней «или пан, или пропал».

Любовь, любовь, надежда, Вера,

И, сколько ей не прекословь,

Она не знает чувства меры,

Иначе это не любовь.

Она всегда неповторима,

Она не ведает преград.

Любовь – не проходите мимо

И в двадцать лет и в пятьдесят.

***

Ты не придёшь ко мне нежданно

И свет с собой не принесёшь,

Рукою нежной и желанной

Моих морщин не разведёшь.

Ты не придёшь ко мне больному,

Уставшему идти вперёд,

И Твой приход желанный снова

Мне силы юной не вернёт.

Когда ж меня оставят силы,

И я, навек сомкнув глаза,

Засну, то над моей могилой

Не упадёт Твоя слеза,

Не скатится. Но образ Твой

И там останется со мной.

***

Известные, маститые поэты

Давали мне, как водится, советы.

Один кричал, переходя на «ты»:

«Поменьше мудрствуй, больше простоты!»

«Серебреного века» продолжатель

Советовал писать витиеватей.

А третий, очень крупного калибра,

Мне предлагал попробовать верлибром

Писать в свободной форме, у поэтов,

У каждого, есть свойственный им метод

И способ свои чувства выражать,

И никому не стоит подражать.

***

Я сделал небольшой глоток

И поперхнулся, чай горячий

Обжёг мне горло, кипяток

Был в чашке самый настоящий.

Во мне как раз рождался плод,

Плод нового стихотворенья,

И этот мелкий эпизод

Отвлёк моё воображенье.

Я дуть, как сумасшедший, стал

На чай почти с остервененьем,

Чай, постепенно, остывал,

И вместе с чаем вдохновенье.

Всё это присказка про чай,

Но, если за перо берёшься,

Поэт или писатель, знай,

Что непременно обожжёшься

О подлость, о чужую боль,

О глупость нашу, как обычно,

Коль ты живёшь в России, коль

Она тебе небезразлична.

Забытое стихотворение

«Едет скоро, едет быстро

Император, эй поди!

А ещё быстрее мчится

Сват квартальный впереди.

Император в нетерпенье

Обогнать его велит,

А квартальный, не смущаясь,

Пуще прежнего летит».

«Стой! Не с места!» – громогласно

Император прокричал,

И квартальный, тут же, сразу,

Во мгновенье ока встал.

«Отчего царю дороги

Не давал ты на пути?»

«От того, что не видал я,

Как царь ехал позади».

«А давно ли у квартальных

Завелись вдруг рысаки?

По полиции оклады,

Ведь не очень велики?»

«Что оклад, оклад пустое,

С ним одним не проживёшь,

В нашем званье без доходу

Просто с голода умрёшь».

«Как доход? Так значит взятки

По полиции берут,

Несмотря на все законы,

Несмотря на строгий суд?»

Стихотворению прерваться,

Друзья мои, здесь суждено,

Я думаю, лет полтораста

Назад, написано оно.

Не знаем мы пока, кто автор,

Скорей всего утерян след

Его в веках, учтя тот фактор,

Что весь облазил интернет.

Не помню, что там дальше было,

От дедушки, давным-давно,

Его я слышал, сохранила

Память начало лишь одно.

Сюжет и ныне актуален,

Стихотворенье сочинив,

Поэт был, пусть не гениален,

Но, несомненно, прозорлив.

Представив, как сошлись когда-то

Квартальный ловкий наш герой,

И Александр-Император

Российский, Третий иль Второй

Не важно, ведь ежеминутно,

Какая б ни царила власть,

В войну, холеру, даже смуту

В России умудрялись красть.

Ни ретроград, ни реформатор,

Ни душегуб-палач-тиран,

Ни Президент, ни Император

Искоренить этот изъян,

Увы, не в силах, изначально,

Какие здесь не городи

Законы, правила, квартальный,

Чиновник мчатся впереди.

***

Те, кто сегодня правят бал,

Кто добивался первородства

Тем, что бездумно повторял,

Что ожидало руководство.

А выпив лишнего порой,

Кричал налево и направо,

Как всем любимый нам герой,

Что им «обидно за державу»,

Смогли сегодня превратить

Державу в дойную корову,

Которую не прочь доить

И постоянно грабить снова.

***

Ни дня без громкого скандала,

Вся наша жизнь теперь скандал,

С поличным взяли генерала,

Что СЛИШКОМ много воровал.

Уволили министра с треском,

С ним заместителя на пару,

Теперь министр под арестом,

ДОМАШНИМ, пишет мемуары.

Всё больше ГЛУПОСТИ, и судя,

Всё меньше МЫСЛЯЩИХ людей.

Продукты дорожают, люди...

Но впрочем, нам не до людей.

Рубль ДЕШЕВЕЕТ, ходят слухи,

Что будет дешеветь опять.

Студент женился на старухе

И стал супруге изменять.

По сообщениям Минфина

Нас ждет НЕМАЛО сложных лет.

СМИ ратуют за Украину,

До наших бед им дела нет.

Про кризис наш пекутся реже,

И выводить, в чём вся беда,

Нас собираются ВСЁ ТЕ ЖЕ,

Кто и загнал нас всех туда.

***

Он снял свой бутафорский нос

И, глядя в зеркало, устало

И с грустью в сердце произнёс:

«Людей смешить непросто стало».

Снял рыже-огненный парик,

(Цвет солнца, радости и смеха),

Из белых кружев воротник

И стал обычным человеком.

Пришёл домой, не взял газет,

И телевизор не включал он,

Расстроен чем-то был ли, нет,

А, может, от всего устал он,

Как знать? Но думается мне,

Что даже клоуны не рады

Уже тому, что в их стране

Всё больше разной клоунады.

Тихий Дон

Державу создают руками

И кровью волею небес,

И строится она веками,

А рушится в один присест.

Когда невнятное роптанье

Перерастает в мощный гул,

А лесть и чинопочитанье

Во всё сметающий разгул.

Когда всё сходится: просчёты

Прошлых и нынешних веков,

Недальновидность идиотов,

Высокомерность дураков.

Хотя пока никто не скажет,

Что всё поставлено на кон,

И быт ещё вполне налажен,

И также ласков Тихий Дон.

И казаки с походной песней

Собравшись на войну, не зря

Готовы жизнь свою все вместе

Отдать за батюшку-царя.

Не ведая в поход уехав

От милых сердцу берегов

О том, что через четверть века

Уже не будет казаков.

Дядя Ваня

Имение или поместье,

Войницкий, он же дядя Ваня,

Герой одноименной пьесы,

Вставал обычно утром ранним.

Съев простокваши, выпив чаю,

Садился, брал большие счёты,

При этом громко повторяя:

«Работать, как всегда, работать!»

Имение принадлежало

Профессору Серебрякову,

Который написал немало,

По большей части пустяковых

Статей и от подагры очень

Страдал, бедняга, вот уж гадость,

Жене-красавице и дочери

Профессор был под старость в тягость.

Ещё был в пьесе доктор Астров,

(Мы всех героев перечислим),

У человека всё прекрасно

Должно быть, и душа и мысли,

Сказал Войницкому он, коли

Вы пьесы этой не читали

И не смотрели, в средней школе

Цитату часто смаковали.

Великий драматург нам с Вами,

Больше ста лет тому назад,

Оставил пьесы «Дядя Ваня»,

И «Чайку», и «Вишнёвый сад».

«Платонов», «Три сестры», «Иванов»,

Они написаны про нас

И жизнь, которая дана нам

Всего один лишь только раз.

***

Когда нам муторно, когда

На сердце грусть и темень

В душе, мы говорим тогда:

«Такое нынче время».

Когда внутри между собой

Сидим, рядим и судим,

То говорим: «О, боже мой,

Какие нынче люди!»

Когда все, все, все, все и вся

Кругом вокруг неправы,

Мы говорим: «Ну что ж, друзья,

Такие нынче нравы».

Когда же, всё испив сполна,

Состаримся, то будем

Твердить: «Да, были времена,

Да, были раньше люди».

***

Всегда приятно слышать,

Когда мне говорят:

«Я вижу вы, дружище,

Изрядный ретроград».

От гамбургера с пиццей

Глаза не заблестят

Мои, как говорится,

Я старый ретроград.

Не нахожу покоя,

Когда все врут подряд,

Что сделаешь, такой я

Ужасный ретроград.

Зато бываю счастлив

И несказанно рад,

Что кто-то, хоть отчасти,

Такой же ретроград.

Кто ждёт и не дождётся,

Как каждый ретроград,

Что старое вернётся

Когда-нибудь назад.

Сон

Опять «облом», опять, а я-то

Уже готовился сдавать,

Пришёл приказ из деканата,

К экзаменам не допускать.

Душа, как сложная программа

От безысходности болит.

Всю ночь учил я диаграмму:

«Едрит – перлит и мартенсит».

(Металловеденье не стоит

Учить поспешно, на бегу,

И что во что там переходит,

Сегодня вспомнить не могу).

Но продолжаю скорбный опус,

И этот тяжкий вечный сон,

Я получил желанный допуск,

Я в инженеры посвящён.

Я вновь всю ночь ходил по краю,

А утром снова бледный вид,

Где мой диплом, он есть, я знаю,

Не помню только, где лежит.

***

Ты чем-то снова опечаленный,

Мой друг-товарищ дорогой.

Сидишь один, как неприкаянный,

Совсем какой-то не такой,

Как остальные, не смеёшься и

Не смотришь с ними КВН,

Весь в прошлой жизни остаёшься и

Не принимаешь перемен.

Устав от глупого и пошлого,

Наивный, странный человек,

Мечтаешь на «карете прошлого»

Всё въехать в двадцать первый век.

XXI век

Век нищеты и век свободы,

Век необузданных страстей,

Перемешавший все народы

И разделивший всех людей.

Век скоростной, век экстремальный,

Век жёсткий, грубый, непростой,

Век «звёздных войн» и войн локальных,

Грозящих третьей мировой.

Век, содержащий в «чёрном теле»

Всех, кто бесправен и не смел,

Век ложных ценностей и целей,

Скандальных тем и громких дел.

В какой бы их не подносили

Обёртке, с каждым днём ясней:

Вся пагубность его усилий,

Вся гибельность его идей.