Салаватские дали

***

Салаватские дали.

Заревые края.

Где-то там на Урале

Бродит юность моя.

И рокочут громами

Медногорлые дни.

И летят за холмами

Птицы ночи – огни…

И всё та же планета.

Только сам я не тот:

Где ты, молодость, где ты,

Мой шестнадцатый год?

Объявись и воскресни

Гвалтом утренних смен,

Мудрой крановой песней,

Перекликом сирен.

На лугу, на откосе,

Осыпая росу,

Не тебя ли я бросил,

Словно эхо в лесу?

Вьются пчёлы средь пыла,

И звенит куковьё.

То, что было, – уплыло,

То, что будет, – моё.

***

Когда остаюсь я один

В ночи за пределами дома,

Неслышимый голос долин

Меня окликает знакомо:

«Ты здесь?» – от земли до небес

Поднялся я вверх, не сутулясь,

Так скушен мне каменный лес

И джунгли бетонные улиц.

Я здесь, под мерцанием звёзд,

Я здесь, на холме за рекою,

Где острою думой погост

Не даст задержаться покою…

Туманы придут и уйдут,

И в городе утлом строптивей

Встряхнут мелкодремный уют

Вселенские всполохи ливней.

Россия, луна и тоска,

Трагичен твой подвиг, но светел,

Недаром стучит у виска

И в бездну бросается ветер.

Сколько страсти

Почему твой голос

Ночью слышен

Разве он

Никем не одолим?

Через ветер,

Через море вышел,

Мною ожидаем

И любим.

В тишину

Сосна роняет звоны,

Город спит

В глухой тоске веков.

Разве нас

Не разлучат законы

Океанов

И материков?

Это ты по древним

Римским плитам,

Лёгкая и юная,

Спешишь.

В мире, красным

Пламенем повитом,

Разве может

Воцариться тишь?

Ах, какие очи,

Сколько страсти,

Гром зарделся

Радугой-дугой.

Разве мог я

Покориться власти

Женщины,

Весёлой и другой?

Разве мог,

Когда обиды ворох,

Боль упрёков

Не развяжут уст?

Скрипы веток,

Жёлтых листьев шорох,

Лунный сад

Настрожён и пуст.

Мчится воин

Слава Богу, отбесились ветры.

Степь лежит, жарой обожжена.

И на все прямые километры –

Светлый дождь, река и тишина.

Хорошо родиться на Урале,

Где хранят доныне времена,

Как в бою хрипели и скакали

Кони, обрывая стремена.

Диким смерчем, тяжкою метелью

Налетал внезапно Емельян.

Край,

безумно кинутый веселью,

Превратился в грозный океан.

Шла расплата, и под скрежет стали,

Вжиканье косы или кнута

Господа и слуги трепетали, –

Дыба избавителя крута.

Он кипел, ярился – к роте рота.

Сотрясал корону скорый слух.

Невозможно вырвать у народа

Пламя правды и бунтарский дух.

Величался в зыке колокольном

Царь-заступник, принимая лесть.

Но уже на сговоре окольном

Нёс предатель будущую месть.

Голова на плахе кумачёва.

А в глазах казачьих, что ни день,

Мчится храбрый воин Пугачёва

По дорогам русских деревень.

Лунный щит

О, ветры осени моей

Огняные и золотые.

Как будто конница Батыя

Летит сюда из-за морей.

Всё движется и всё спешит

В трудах, от старца до ребёнка.

А вечерами лунный щит

Висит, позвенивая тонко.

Вновь душу счастьем обожгло,

Созревшим звездопадом года.

Уже поёт в крови свобода, –

И радостно и тяжело.

Доступен, крепок ты и прост.

И по плечу раздумий бремя.

Через тебя, как через мост,

Железное грохочет время.

В рассвет, в рассвет из темноты.

Не жалуешься, не пеняешь.

Две стороны соединяешь,

Два берега – собою ты.

Доверчивая стая

Мне ль в любимцах у вечности быть,

Быстротечна ты, жизнь, и права.

Только будет клубиться и плыть

Над Россией моей синева.

Будет ветер стремиться вперёд,

И на поле, где клонится рожь,

Кто-то сильный и новый, придёт,

На меня вдохновеньем похож.

Он доверчиво глянет вокруг.

Запылает от дум голова.

Белой стаею выпустит вдруг

Из хозяйских ладоней слова.

Эх вы, лебеди-соколы, вы

Полетите с земли на звезду,

Мимо скошенной мною травы,

Положив под крыло борозду.

Край мой древний меж впадин и гор

Так, чтоб сизые перья найти,

Голубыми огнями озёр

Вам полнеба осветит в пути.

И опять повториться, опять –

Песня, сумерки, сказка в дому.

Их нельзя потерять, отыскать,

Можно вырастить

лишь самому.

Синь озёрная

Синь озёрная, скальный гранит.

Облаков серебристые спины.

И на взгорье недальнем горит

Пламя красное старой рябины.

К ней стремится рассвет и закат,

Солнце клонится, падают звёзды.

А вон там, на лугу, Салават

Метит стрелами буйные вёрсты.

И в башкирский разбуженный быт

С-под руки, окаймлённой парчово,

Залетает, как цокот копыт,

Беркутиная речь Пугачёва.

Слава краю, героям его,

Слава братству и грохоту боя!

На высотах пути моего

Голос прошлого – шумы прибоя…

Это – ветры и волны озёр.

Это – гроздья рябины в просторе.

Всё берёт понимающий взор,

С грозной волею предков не споря.

О, свобода, царица огня,

Не ржавеет отважное время, –

Я и сам оседлал бы коня,

Вскинул меч и привстал бы на стремя!

Среди Африк, Америк, Европ

Есть у каждого память-судьбина,

Где из тысяч обстуканных троп

На одной – полыхает рябина.