Нужны ли слова? / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Нужны ли слова, переводчики, чтобы понять человеческую боль?..

Я ужаснулась: жили мы уже в совсем другой стране и по другим правилам. И подумалось мне: зачем такие правила жизни, если о нас и о нашем горе, о нашей беде не хотят нигде слышать. Мы исчезли с «чутких» радаров избирательной европейской цивилизации, как недостойные быть понятыми и услышанными. А что же тогда на самом деле всегда подразумевалось под понятием «европейское сообщество»? К чему условные союзы «если», «как будто»? На то они и условные, пора от них избавляться. Они не имеют никакого отношения к горькой, как слёзы отчаяния, правде, помогающей всем нам терпеть бездушие охладевшего к нашей беде окружающего мира.

Начало всех начал… Не так ли говорят о любом из нас?

Бездна безразличия… Да, именно так. Что ещё могут выражать лица тех, кто пресытился своим достатком? Но почему-то там, в Старом Свете, с этим выражением лиц решается наша судьба: убивать нас дальше или уже достаточно.

Я ощущаю огромную усталость тела и души, пытаясь отогнать от себя мысль о том, насколько некрасивость этих лиц соответствует некрасивости поступков их обладателей. Надоели сказки о «хорошей жизни», которые эти лица готовы втирать в наши головы и днём, и ночью своими картавыми голосами. Я переполняюсь отчаянием, когда становится ясно, как много уже тех, кто поверил в глянцевые картинки из их журналов, кто переполнился иллюзиями о «добряках, готовых жертвовать всем во имя нашей удачи».

Никто почему-то не вспоминает о бесплатном сыре в мышеловке…

Много чернокожих наёмников со знанием дела целились через оптический прицел своих супервинтовок и убивали людей на Донбассе, как на охоте. Один «смельчак» разделся донага, когда ночью попал в засаду. Убежать ему не удалось, но вполне получилось стать ненужным ломтем, элементом плохой декорации в чреве ночи.

Разнузданному фашисту из Швеции позволили приехать сюда, чтобы потренироваться в стрельбе, как в тире, из высокоточной винтовки по живым мишеням, по людям, убегающим от летящих снарядов. Он не скрывал своего бешеного восторга, для него это была долгожданная поездка, возможность «отдохнуть по-настоящему» во время отпуска. Это было время, выделенное для его личного удовольствия, время для удовлетворения животной потребности убивать. Он был не против того, чтобы его фотография появилась в средствах массовой информации. Впечатления? В первые дни после лицезрения оной оно было таким, что лучше и не спрашивайте. Я представила, как на мгновение останавливается, или точнее фиксируется, его волчий взгляд близко посаженных глаз бугая-убийцы, когда в прицеле дорогой винтовки появляется человеческая цель. И какая потом наступает услада, всплеск желанного яда в поганое нутро, подкормки в отмороженные мозги, когда указательный палец нажимает курок. И цель – поражена… В какую часть человеческого тела он целится, чтобы убить наверняка? Ужас…

А мне вспомнились документальные кадры, на которых засняты ужасы концентрационных лагерей прошедшей войны.

…Абсолютно голые и босые люди, их много, мужчины, женщины, дети, бегут по чисто убранному полю в направлении леса. Бегут, спотыкаясь, толкая друг друга. Сытые гогочущие фашисты стоят неподалёку. У каждого – рукава форменной рубашки аккуратно закатаны по локоть, у каждого – на ногах высокие кожаные сапоги, у каждого – рубашки подпоясаны широкими ремнями с огромными пряжками. Они с демонстративным, с особым удовольствием смотрят вслед убегающим. У каждого – в руках винтовка. Обмениваясь короткими репликами, часто в сторону камеры, которая их снимает, они целятся, не спеша, по бегущим жертвам, то поднимая, то опуская винтовки. Как будто заранее смакуя тот миг, когда свинцовые пули пронзят обнажённые тела… Многие из людей, кто послабее, быстро падают: смерть наступает мгновенно. Но есть и такие, кто, упав, страшно корчатся на земле от боли. Их так же весело и не спеша достреливают. Добивают, игриво прицеливаясь, и не двигаясь с места. За это время кому-то из обречённых удаётся скрыться в лесу. Но – ненадолго. За ними следом уже несутся собаки, спущенные с железных цепей, потому что иначе их не удержать. Огромные овчарки-волкодавы, нещадно дерущие свои волкодавьи пасти истошным лаем. Они профессионально натренированы сбивать людей с ног, впиваться им мертвой хваткой в горло наточенными в привитой людьми ярости острыми, как кинжал, зубами. Они гонят несчастных из леса назад… Минута унизительной и бессмысленной смерти обречённых узников наступила немного позже…

***

…Одумайтесь, вы все там, наконец, ведь самолёт упал в зоне боевых действий, и это значит, что здесь, совсем рядом, гибнут люди! Почему же это не вызывает закономерных чувств сочувствия и скорби там, в Европе, откуда мы так отчаянно и терпеливо ждали моральной помощи, поддержки и понимания чудовищной несправедливости, творимой над всеми нами. Из стран, где хорошо помнят все документальные съёмки времён войны, как достоверную и заставляющую задуматься улику ежеминутного уничтожения людей…

Память Парижа – особая гордость французов. Как и лозунги: Liberte, Egalite, Fraternite. Да, те самые: Свобода, Равенство, Братство, вписанные рукой неподкупного правосудия во французскую Конституцию в 1958 году. Слова, ставшие частью французского национального наследства. Мне откровенно и бесконечно завидно от такого благоразумного исторического постоянства. Я бессильно развожу руками…

В годы фашистской оккупации для французов не так страшна была смерть, как тирания. И, оказавшись перед выбором, что же будет предпочтительней, они выбрали главное – доверие к друг другу. Как это не раз бывало в истории, опасность облагородила сердца людей и одарила их мужеством. Мемориальные доски после второй Мировой на зданиях парижских улиц сегодня означают только одно: где-то здесь рядом пролилась кровь борца французского сопротивления. Каждое имя сохранено для потомков, оно есть символ национального геройства, символ народного непримирения перед лицом вражеского нашествия. Я не намериваюсь придумывать какие-то особые слова, говоря о национальном геройстве. Они у каждого цивилизованного (!!!) народа одни и те же. Очень трепетное в Париже отношение к таким трагическим местам. Часто рядом горят свечи в специальных стаканчиках, чтобы их случайно не задул ветер, или не потушили капли дождя. Люди приносят туда букетики цветов… Милые фиалки: розовые, белые, бархатно-фиолетовые…

Недоумки… мы позволили себя так назвать, внутренне негодуя и недоумевая … Но почему совершилось это нравственное падение? Почему совершилось надругательство над нашим человеческим достоинством?

Почему мы забыли, что самое сильное в человеке – разум? Почему стало позволительным жестоко издеваться над теми, кто физически не в состоянии дать отпор ощетинившемуся мракобесию?..

«У народов, как и у отдельных личностей, жестокость рождается от сознания собственной неполноценности». Андре Моруа.

Разочарование?.. Да нет, слишком интеллигентное слово, чтобы символизировать собой переизбыток взбунтовавшихся, яростно бурлящих в душе чувств. Скорее – острое, как неожиданная боль, прозрение, как признак избавления от сомнений… Оно должно было наступить, к этому всё шло. И оно наступило. Стало легче… Стало не так страшно. Стало понятно, что наконец подтвердились догадки, вначале – очень несмелые. А теперь ставшие настолько неоспоримыми, что позволительно остановиться и признать: в дни непонимания и бушующей благородной ярости лучше сжать руки в кулаки и поверить в себя.

Откуда же ещё ждать спасения, как не от самих себя?

***

Горящая свеча – проявление Божественного, символ бытия, покорности, любви и дружбы, гармонии и здоровья, а вместе с тем ритуал памяти о дорогих нам людях, ушедших из жизни, а также очищения жилища от негативного воздействия из других пространств.

…200 человек в подвале Дома Культуры в Иловайске… Без малого – месяц, август, если поточнее… А там, наверху – ежедневный, как минимум, семичасовый обстрел города из всех видов оружия. Грохот от несмолкаемых не на миг взрывов всевозможных взрывчатых веществ слышен на многие километры вокруг. Пожары, порождающие клубы чёрного удушливого дыма, никто не тушит: некому да и бессмысленно, так как всё, практически всё в городе разрушено до основания. Земля содрогается мощным эхом, напоминающим набат неустанно бьющего, огромного колокола из поднебесья. Мы и не заметили, когда же эхо стало природным метрономом, механически точно отстукивающим растянутые секунды безумия. По этому метроному, к сожалению, выстраиваются на многие десятки и сотни километров вокруг все другие беды. Их так бесконечно, уже неисчислимо много, что земля всё чаще отказываясь быть точкой опоры для падающих со всех сторон снарядов. И всё же… Неразорвавшиеся ракеты с видимыми на них заводскими номерами – это всегда чьё-то маленькое везение и спасение жизни…

Условия проживания несчастных людей в подвале? Наспех сбитые из грубых необработанных досок двухэтажные нары. И так же наспех покрашенные в зелёный цвет: их успели установить. Но и не у всех есть даже такие, многие – на полу, на матрасах. В основном – старики, женщины и дети. На небольших столах у стен – полупустые фляги с водой, пакетики и баночки с остатками еды, много игрушек, потому что детей здесь – большинство. И на каждом столике – обязательно икона. Люди часто смотрят на них, каждый – на свою, что-то бормочут, заметно шевеля губами, поражая своей непоказной смиренностью. Молитвы чистых сердец, беззвучно вознесённые в вечность… Одновременно, это – невидимо человеческому глазу, но это – ощутимо душой, что-то происходит во Вселенной. Там вырисовывается что-то новое, неизведанное, как неизбежный, болезненный и спасающий переход в новую космическую галактику, может быть, зарождение новой, защитной энергии. Ещё не совсем понятно, какого она будет цвета, насколько полезной людям, но то, что её будет много, чтобы их защитить – это уже ясно…

…Мужчины, все те, кто могут держать оружие в руках – в ополчении. Это они приносили своим родным хлеб и воду в перерывах между обстрелами с хорошо укреплённых позиций «освободителей». И всеми силами старались подавить огневые точки варваров во время бомбёжек…

И всё это – при негаснущих свечах, которые заменили собой людям в подвалах и свет, и тепло… Свечи, как дары волхвов, Каспара, Мельхиора и Валтасара, которые спасают Жизнь…

Много свечек, маленьких и больших, бытовых и церковных, таяло в этом подвале долгими днями и ночами, да и во всех других, приспособленных для выживания по всему городу… Примирение духа и плоти, оно не позволило озлобиться и даже, наоборот, пробудило в людях невиданные, всепобеждающие инстинкты выживать во имя самой жизни. Страх смерти – это для слабаков. Как оказалось, хрупкие человеческие тела, земные оболочки людей, их плоть, не боятся боли и лишений, когда пробуждается вера. И ещё, как оказалось, эта стоическая вера, невидимая и невесомая, никак не ощущаемая, кроме как особым Божественным проблеском в сознании каждого, ликующе восторжествовала-таки над рабским унынием и страхом. Стержень духовности, он не бывает хрупким. Самая прочная сталь не идёт ни в какое сравнение с её неразгаданной силой.

Огонь и воск – магия и жизнь… Горе и душевное очищение… Но, главное, как оказалось, всё же спасённые жизни людей.

Но не всех… Женщина, похороненная в воронке возле дома, в котором она жила – мгновенная смерть: на несколько минут она вышла из подвала, чтобы проверить котелок на костре рядом, где готовилась каша… И рядом – другая могила, маленький холмик…

В уничтоженном постоянными обстрелами городе – одна работающая колонка с водой, приблизительно – 200 метров от подвала Дома Культуры… 2-3 часа в очереди (люди идут сюда со всех концов города), чтобы наполнить одну-две банки ставшей дороже золота драгоценной водой…

***

А что, много вас ещё приезжает сюда, на Донбасс, давать концерты фашистским карателям, выступать перед теми, кто превратил мирную жизнь людей в скотское существование? А почему бы вам самим не спуститься в такие подвалы и провести там хотя бы один день, без воды и света (свечей не так и много, чтобы их палить, а за водой, её мизерным количеством, надо будет ещё сходить), разделив с несчастными людьми их горе, которое НИКОГДА не забудется. И забыть на время о всех моющих и чистящих средствах в вашей ежедневной жизни. Или вам не сказали ваши «храбрые» кумиры о том, что они не пропустили в город машину со всем этим добром: йим цэ вжэ нэ потрибно – им это уже не нужно. То есть нам…

Умники и умницы, трубящие о своей «солидарности» с народом, пора вспомнить, что сказал обожаемый всеми вами Нострадамус: Умный человек планирует жизнь на 500 лет вперёд, а дурак – на два дня. И ещё: когда люди глупы, можно царствовать над ними при помощи ума, а когда – умны, царствовать над ними можно ТОЛЬКО применяя силу. Это – уже свежий ветер с Древнего Востока, Шан Ян. Значит, не всё так просто здесь, на Донбассе. Не просто так убивают людей, убивают и сгоняют, как заразный скот, с насиженных мест. И врут, и врут, и врут, и врут… что люди сами обстреливают свои города, сами себя убивают… Чтобы сидеть, понимай жить, с простуженными от сырости детьми в холодных подвалах неделями, месяцами… Чтобы голодать и испытывать адские боли от всех обострившихся болезней… лекарств – нет…

Малыш, только-только сделавший свои первые шаги, здесь же, в подвале, с кусочком свежего, очень аппетитного хлеба… Он держит лакомый кусочек обеими ручонками и не спешит кушать… Он испуган, недавно опять был адский обстрел…

И когда!? В XXI веке!

Слушайте, не напоминайте вы о себе здесь, у нас, на нашей Великой Земле о вашем двуликом существовании, по крайней мере, до тех пор, пока не извинитесь здесь перед всеми, живыми и мёртвыми, за своё сознательное лицемерие и жалкое холуйство.

Смешные в своём невежестве, возьмите наконец в руки книги по всемирной истории и экономике и узнайте, что такое прибавочная стоимость в производстве, как она распределяется между всеми участниками этого производства. Может, наступит тогда запоздалое прозрение и, как результат, осознание бездонной глубины всей Донбасской трагедии, глубины обрушившегося на нас горя...

А вообще, небезызвестный Фрейд предпочитал презрительно молчать, слушая неумных людей.

Но здесь, на Донбассе время молчания закончилось. Точка.

***

У слонёнка две недели

Очень скучно пролетели…

Милая девчушка пяти полных лет, с забавной чёлкой и огромными, всепрощающими добрыми глазами, которые бывают только у маленьких детей в их самом очаровательном возрасте лет до 8-10, рассказала без запинки этот детский стишок. Виолетта, чудесное у неё оказалось имя, выучила его всё в том же подвале, где она провела две недели. А на вопрос, чего ей больше всего хочется, ответила, не колеблясь: чтобы быстрее закончилась война…

Девочка улыбается, но она уже сполна испытала на себе бремя военного времени. Она уже не плачет и не дрожит, как это было, когда в стене соседнего дома разорвался мощный снаряд. И ей не сказали, что её подружка, девочка немного постарше, погибла в той части дома вместе со своими родителями… Когда-нибудь Виолетта узнает об этом, как и том, что ещё одна девочка погибла в машине вместе со своими родителями после прямого попадания снаряда в их машину… Они сгорели заживо… И о детях, расстрелянных прямой наводкой вместе со взрослыми в машинах на загородных дорогах, когда они пытались покинуть осаждённый город… Вырваться из ада, специально устроенного для их уничтожения…

И всё же много здесь сегодня людей, которые делают всё, чтобы единственное и заветное желание девочки и всех наших детей, да и взрослых тоже, сбылось, как можно скорее. Мальчонка в солдатской пилотке на голове, годика три, что-то смеясь говорит нагнувшемуся к нему мужчине в военной каске… Мы никогда не узнаем, что… Потому что тот мужчина, известный журналист, погиб… Он приехал к нам, чтобы всему миру рассказать о переживаемых в регионе всеми людьми ужасах. Показать снимки реально происходящих здесь событий. Воспитали его так: говорить правду. Даже тогда, когда смерть буквально гоняется по пятам, когда рядом разрываются направленные на мирных жителей мины. Когда знаешь, что одно неправильное движение – и тебя больше нет… Когда знаешь, что ещё один шаг – и ты понимаешь, что не умрёшь, но навсегда останешься чудовищно изувеченным инвалидом… Когда знаешь, что если не будешь смелым и правдивым в этот важный для незнакомых и бесконечно верящих тебе людей момент, то будешь отчаянно презирать себя всю оставшуюся жизнь… Когда знаешь, что если не ты, то, может быть, мало, кто другой… Когда знаешь, наконец, что выбор свой ты сделал задолго до того, как изменился расклад сил на фронтах. И приехал ты сюда, когда коричневая чума стремительно и безнаказанно наступала... Человек, наделённый заслуженной гордостью за свой достойный выбор и откровенным презрением к разнузданной стае отщепенцев, убивающей стариков, детей, женщин… Он был храбрым и погиб на поле боя…

Много снимков профессионала, честно отвоёванных у вечности… Метких, как вовремя сказанное, так долго ожидаемое здесь слово настоящей человеческой поддержки, без увиливаний и протоколов… Его глаза, того смельчака, огромные, бездонные, поражающие своим пониманием и провидением – именно такими они должны быть у человека, который хорошо понимает, что война здесь – это махинации нечистоплотных и лживых людей. Любая война – бич всего человечества. Он это знал. Он погиб здесь за то, чтобы с нами считались, понимали нас… Чтобы содрогнулись наконец удачливые современники из XXI века на разных концах земли от удручающей жестокости, последствий насильственного эксперимента, проводимого над мирными людьми в Донбассе!

А у вас только сейчас «снесло голову»? Скакать по сцене с пещерными призывами типа: дрова в наши дома вместо газа – это же очень несолидно, поверьте… Хочется повториться, у вас было трудное детство и вы не ходили в школу? Вы не знаете, что означают понятия «война, погибнуть на войне, пропасть без вести»? Ваше прозрение на предмет того, что народ втянут в братоубийственную войну, так бы и не наступило, если бы вы сами не увидели наши разрушения? И всё продолжали бы верить, что мы с рюкзаками за плечами кинулись к границе, чтобы пересечь её как можно скорее и навестить за её пределами своих бабушек? Откуда такая изворотливость? Почему так быстро изменилось ваше настроение?

Почему вы не подумали, что война начинается с военной формы, в которую одевают мужчин? Война – это вагоны, набитые военными людьми, и поезд, который движется в том направлении, где этим военным дадут настоящее оружие. В театре есть поговорка: если на стене висит оружие, оно обязательно когда-нибудь выстрелит. А оружие в руках военного?.. Это – и убийство детей, также… Я хорошо помню, как вы однажды приезжали к нам с очень интересным начинанием: девочки всех возрастов, носящие ваше имя, приглашались бесплатно на ваш концерт и на прослушивание. Их было немного, талантливым вы обещали помочь. Вас очень хорошо встречали тогда. Не знаю, помогли ли вы действительно кому-нибудь, как красочно обещали? Или то начинание было мимолётным капризом? Прелюдией к вашей конформистской «славе»?

Натяжные потолки теперь не роскошь, эта новинка доступна теперь всем, кто затеял ремонт. Технологии не стоят на месте, в их развитие не просто влияет на эксплуатационные качества продукта, но и на его цену. Именно так произошло и с натяжными потолками. Помимо всего прочего, заказывая потолки в магазине «Престиж», вы можете рассчитывать на заметные скидки.