 |
          |
|
 | ||
Люблю холодной осени красу |
***
Нас ждёт одинокая старость, Тебя, и меня, и все тех, Кто счастливо жил, был всем в радость, Кто славу имел и успех.
Всех ждёт эта тяжкая мука, Кто долгие ночи не спал, Детей воспитал, нянчил внуков, Всего им себя отдавал.
И тех, кто был жаден не в меру, Кто лишних не жаловал ртов, И тех, кто построив карьеру, Добился высоких постов.
Кто вечно заламывал руки И громко кричал: «Как нам быть?» Кто черпая мудрость в науке, Учил всех, как надобно жить.
И тех, кто всё-всё понимая, Готовился к старости, но В конце, ни на что невзирая, Остался один всё равно.
***
Люблю холодной осени красу, Деревья с оголёнными ветвями, Последнюю опавшую листву, Что сладостно шуршит под сапогами. Люблю последний, почерневший снег, Что прячется в оврагах и ложбинах, Где солнца нет, тепла почти что нет И в мае, но который, всё едино, Растает через пару-тройку дней, Сойдёт везде. Но больше всех люблю я Надёжных, повидавших жизнь людей, Готовых, не страшась и не пасуя, За ближних головою лезть в петлю, Кто полон к ним любви и состраданья.... Зато, кого я точно не люблю, Так это молодых и слишком ранних.
***
Умейте радоваться жизни, Воздав Всевышнему хвалу, Премудрости её коллизий, Её домашнему теплу.
Её мелодиям и краскам, Её причудливым мазкам, Её урокам, бурям, встряскам, Что пережить придётся вам.
И таинству её обрядов, И логике её вещей, Не потому, что так и надо, А просто так и вообще.
***
«У бурмистра Власа. Бабушка Ненила»... (Мы из старших классов Помним, как всё было),
«Лесу попросила» «Починить избёнку», Только позабыла, Видно старушонка,
Кто тут самый главный. «Нет!» – сказал бурмистр, Как в Крыму недавно Наш премьер-министр.
Ну а что Ненила? Не на ту напали, Власу заявила: «Вот приедет Барин,
Самый-самый главный, Погоди бурмистр, Не какой-то там вам, Не премьер-министр».
В город, (там Wi-Fi ведь), Поспешила срочно, Чтоб письмо отправить Барину на почту.
«С Барином не страшно», – Думает Ненила... Ведь Россия наша Мало изменилась.
***
Русские с турками – братья навеки. Путин в России, у них Эрдоган. Снова Анталия ласково встретит, Так полюбившихся ей россиян.
Можно, конечно, поехать в Австралию, (Гипотетически), но всё равно, Только в любимой Россией Анталии По-настоящему «всё включено».
Не обойтись нам, похоже, без Турции, Туркам без нас тоже, видно, нельзя, Коль поменялись так резко инструкции Преданным СМИ Анкары и Кремля.
Турки в Москву повезут помидорчики, Русские все их отели займут, Именем нашего сбитого лётчика Школу и улицу вновь назовут.
***
Великая Екатерина, Пусть узурпировала власть, Себя являла, как мужчина На троне, хоть имела страсть К мужскому полу. Фавориты: Орлов, Потёмкин, Зубов (граф), Но ни один из них открыто Не предъявлял царице прав. При ней крепилась мощь державы, Возможно, стало легче жить, Ведь даже крепостное право Она хотела отменить. Но, видно, и царица тоже Не всё, что хочет, сделать может.
В те времена в России нашей Мужик обычный и простой Был не свободный землепашец, А большей частью крепостной. Народ терпел немало лиха, Что делать с ним никто не знал, Свирепствовала Салтычиха, Радищев книгу написал, И сослан был на поселенье... Народ терпел, терпел, и тут, После каких-то притеснений И вспыхнул пугачёвский бунт. Наверное, был прав мудрец – Терпенью тоже есть конец.
Пусть этот бунт на пораженье Историей был обречён, И Пугачёв всем в устрашенье В Москву был в клетке привезён, Весь двор с царицей был взволнован, Все понимали – не с добра Народ под именем повёл он Ей убиенного Петра. Тот, чьи права нелегитимны На занимаемый им трон, По всем законам объективным Теряет и покой и сон, То спать мешают им злодейства, То брауншвейгское семейство.
Так как же быть Екатерине? Какой должна извлечь урок Императрица, героиня Истории и наших строк? Куда её метнуться взору? В какую сторону? И где Найти надёжную опору И государству, и себе? Здесь мало просто фаворита, (Будь он хоть сам Потёмкин-князь), Здесь недостаточно всей свиты, Здесь нужен верный слой и класс, Толпой стоящих возле трона Ревнителей её короны.
Не в меру жадных, но послушных, Пусть беспринципных, но таких, Чтобы во всех делах насущных Опору чувствовала в них. Позволить им всем красть безбожно, Ладони запускать в казну, Позволить всё, что невозможно В России больше никому. Давать им вотчины на откуп, Оберегать их от суда, Брать под защиту, если кто-то Их обвиняет. Вот тогда Мы в одночасье запустили Модель всей будущей России.
Геометрия власти
Россия – власть по вертикали, Вокруг чиновничий оплот, А ниже по горизонтали «И ты, им преданный народ».
***
Мы не привыкли мыслить здраво, (Не позволяют наши нравы). Все наши правила и нормы Уродливые носят формы, И до сих пор родной язык К свободе слова не привык.
Россия – судьбы, повороты, – От Рюрика до наших дней Так мало, по большому счёту, С веками изменилось в ней.
Всё та же власть, всё также скопом Толпятся алчные холопы, И каждый с нетерпеньем ждёт, Вдруг тоже что-нибудь урвёт.
***
Жизнь научила без разбору Не лезть туда, где толку нет, Не слушать праздных разговоров И больше не читать газет.
Не поддаваться прогнозистам, Всех уверяющих, что мол И наши горе-футболисты Научатся играть в футбол.
И, пусть не упрекнут в бунтарстве, Не верить, хоть ты застрелись, Тому, что в нашем государстве Восторжествует здравый смысл.
***
«Слова, слова...», их в нашей жизни Так много, что не сосчитать, Но мы слова-идиотизмы Особо любим повторять.
В них торжество бюрократизма, Их произносим с давних пор, На них печать абсолютизма, В них инквизиции костёр.
Они из нас летят, как брызги, Под них мы сеем, варим сталь, Идём к победе коммунизма И строим власти вертикаль.
И даже став анахронизмом, Лет через двадцать-двадцать пять, Их разберут на афоризмы И снова будут повторять.
Письмо московскому другу
«Здравствуй Костя! Друг мой незабвенный, И партнер, пишу тебе из Ниццы. Ты же всё в Москве, устал, наверное, Не пора ли нам соединиться? А не хочешь в Ницце, можно дёру Дать и на Канары, я там, кстати, Тоже дом купил, через офшоры Столько перевёл, что внукам хватит.
Ну а как в Москве там? Всё спокойно? Мы ведь здесь переживаем в Ницце. Слышали, доставлен под конвоем Бывший госдиректор Росграницы. Говорят, ракету запустили, Мы же всё же русские ребята, Рады, что в конце концов достигли Уровня конца пятидесятых.
Кстати, помнишь странную девицу, Что с собою брали на Гавайи? Говорят, она теперь, что жрица, И уже в Госдуме заседает. Бывшая спортсменка, еле-еле По слогам меню при нас читала, Ныне же юрист, всё также в теле, Даже, вроде, книгу написала.
А теперь сидит себе, законы В Думе полуграмотные пишет. Наши «нищеброды» вечно стонут, Вот пускай живут по ним и дышат. Так что приезжай, дружище! Павел, Компаньон твой верный и старинный...» Рим горел, но факт сей не заставил Удивляться равнодушных римлян.
***
В столице создан институт, A lа «артель напрасный труд». Работы в нём давно идут, И вряд ли скоро завершатся. Здесь плитку новую кладут, В который раз уже, а тут Длиной с автобусный маршрут Бордюры вдоль шоссе ложатся.
Не вырваться из этих пут Тебе, Москва, и не дадут, Ведь деньги из казны текут И растекаются в карманы Всех тех, кто создал институт, А кто в Москве давно живут И терпят это – подождут Даже когда терпеть устанут.
Активный гражданин
«Активный гражданин» смотрел в окно Большого лимузина, что на диво Своею неестественной длиной Похож был на большого крокодила.
Он ехал открывать опять тоннель, Сдаваемый досрочно, но который Закроют через несколько недель И полностью сдадут ещё не скоро.
Всё, что он видел, радовало глаз, «Благоустройство» шло и днём и ночью. Рабочие уже в который раз За этот год отделывали площадь.
Кругом, как на дрожжах, росли дома, Весь город постепенно превращался В сплошной кошмар, где мог сойти с ума Любой, кто хоть лишь раз в нём оказался.
Открыв очередной большой тоннель, Который, если кто забыл, напомню Закроют через несколько недель, «Активный гражданин» вернулся к полдню
В свой личный кабинет, где должен быть Портрет Очень Большого Господина, Который лишь и мог остановить «Активного, (не в меру), гражданина».
***
В Москве сплошной туман. Кафтаном Серебряным его уже Накрыт весь город, за туманом Не видно верхних этажей Всех небоскребов, дружным рядом Растущих из своих траншей.
И уже очень скоро кто-то, Приобретя квартиру здесь, Как из кабины самолёта На облачную глядя смесь, Произнесёт со страхом: «Вот он, Пришёл к нам, круглым идиотам, Вознёсшимся аж до небес, Так называемый прогресс».
***
Учёный озабочен всеми Проблемами, тогда как ты, Мой друг-художник, пишешь время, Проникнув сквозь его черты.
Тебя то хают, то возносят, То обсуждают впопыхах, То выдворяют, чтобы после Вернуть на родину твой прах.
То к гениям тебя стремятся Причислить, то, когда гоним, Вдруг отрекаются, чтоб клясться Позднее именем твоим.
***
Чтобы жилось, как пелось Нам, а не бог как весть, Имей художник смелость Всё говорить, как есть.
Проникновенно, с чувством, Чтоб захватило дух, И языком искусства И, если надо, вслух.
***
Я снова занялся не тем, Что свойственно поэтам, каюсь. Вновь не касаюсь «вечных тем», В сиюминутном растворяясь.
Прохладный летний ветерок Во мне не будит вдохновенья. Любой изъян, любой порок Не вызывают удивленья.
Оправдываться не с руки, Да и смешно, на самом деле, Мои метафоры горьки, Мои эпитеты всё злее.
Такая жизнь вокруг, то бишь, Реальность наша, к сожаленью, И дух упадничества лишь Её прямое отраженье.
***
Решив засесть за мемуары, Модный писатель Петухов Нашёл наброски очень старых, Ненапечатанных стихов.
Читал и долго и предвзято И был приятно удивлён, И вспомнил, что писать когда-то И интересно мог и он.
И то, с каким же упоеньем Им виделась его стезя, И как, к большому сожаленью, Он понял – так прожить нельзя.
И стал писать уже, как надо И выгодно, кругом тома На книжных полках (тут же рядом), Им сочинённого дерьма.
Когда же начитался вдоволь Стихов неизданных, не смог Сдержать эмоций, и, как Гоголь, Тома и мемуары сжёг.
***
Кто сказал вам, что вы поэт, Дорогой господин-товарищ. Брось писать, тебе наш совет, На поэта ты, брат, не тянешь.
Поэтическая стезя, Поэтическое пространство Лишь для избранных – просишь зря Поэтического гражданства.
Что писал, всё «коту под хвост», Поэтическая стихия Затянула, и в полный рост Поэтическая индустрия.
Каждый пишущий что-то ждёт От поэзии – славы, выгод, – Забывая, что право на вход Лишь у избранных. Делай вывод.
***
Ты вновь твердишь, кому-то вторя, И восклицаешь: «Ах, ах, ах! Как было прежде», трудно спорить О времени и временах.
Как было в прошлом всё блестяще, Как стало плохо всё потом, В этом ужасном настоящем, В котором мы теперь живём.
Легко ругать свой век, но я бы На месте тех, кто раздражён И недоволен им, сперва бы Дождался будущих времён.
***
Шагал я в группе с детским садом И был на ангела похож. Лишь воспитательница рядом Твердила: «Что ж ты отстаёшь».
И в юности я часто слышал: «А ну-ка парень, не зевай! Держи-ка голову повыше И от других не отставай».
Боялся прочих страхов пуще Я в жизни что-то упустить И в «чёрный список» отстающих И неуспевших угодить.
Да и теперь уже на склоне, Как это ни прискорбно, лет, Возьмёт вдруг кто-то, да напомнит: «Опять не догоняешь, дед».
По доброй воле, «из-под палки», Передохнув едва, опять Играю с жизнью в «догонялки», Лишь в «жмурки» не хочу играть.
Комментарии Комментарии пока отсутствуют ...
Добавить комментарий:
|
|||||||||||||||||||||||
Интернет-магазин «Формекс» предлагает форму ДПС. Главное требование к форме – быть надёжной защитой от любых погодных условий. Кроме того, |
СЕТЕВАЯ ВЕРСИЯ
/ АРХИВ НОМЕРОВ
/ АВТОРЫ
/ РУБРИКИ
/ ПЕЧАТНАЯ ВЕРСИЯ
/ О ЖУРНАЛЕ
/ КНИГИ
/ ПАРТНЁРЫ
/ АКТУАЛЬНО
/ КАРТА САЙТА
|
|
