Известное изречение «Ташкент - город хлебный», смею предположить, знают многие и нередко связывают с советским черно-белым фильмом, снятым в конце семидесятых годов прошлого века на киностудии «Узбекфильм». Имя же автора одноименной повести,  по мотивам которой фильм и был снят, сегодня широкому кругу читателей малоизвестно, хотя произведения русского писателя Александра Сергеевича Неверова в начале прошлого века, особенно в двадцатые годы, не сходили с журнальных страниц. Только за пять лет с 1923 по 1928 года повесть «Ташкент – город хлебный» переиздавалась десять раз.

В предисловии к десятому изданию повести Федор Федорович Раскольников¹ написал «К сожалению, ранняя смерть Александра Неверова помешала развернуться во всю ширь его крупному беллетристическому дарованию<…> Если бы Неверов не написал ничего, кроме этой повести, то и в таком случае он вошел бы в историю нашей пролетарской литературы». Но был ли Александр Сергеевич «пролетарским» писателем, как было принято считать в то время? И как могла сложиться его жизнь, если бы в 1923 году он не скончался предположительно от разрыва сердца?

 

Родился Александр Сергеевич Скобелев (Неверов – литературный псевдоним) 20 декабря 1886 года в селе Новиковка Ставропольского уезда Самарской губернии. Отец Сергей Иванович из мещан г. Симбирска, мать – крестьянка. По воспоминаниям самого Александра Сергеевича отец был «довольно грамотным, развитым». После службы в армии, где он дослужил до унтер-офицера лейб-гвардии Уланского полка, решил свою жизнь с деревней не связывать. Оставил семью и перебрался в город. Воспитывал Александра Сергеевича  дед со стороны матери Николай Семёнович Елисеев, не имевший своих сыновей и считавший его «вроде приёмыша».

Читать будущий писатель научился в шесть лет от старшего брата. Как лучший ученик окончил три отделения церковной школы и «решил сделаться крестьянином, пахарем». «Крестьянская работа в поле казалась мне самой лучшей на свете, и я также быстро научился пахать сохой, жать серпом. Почистить, бывало, двор зимой, убрать скотину, выйти ночью к лошадям, съездить на гумно за соломой… было для меня что-то особенное» - в дальнейшем напишет Александр Сергеевич. Но после смерти матери ему пришлось переехать к отцу в город. Какое-то время работал «мальчиком» в магазинах и в шестнадцать лет поступил в Озерскую двухклассную школу, по окончанию которой пытался найти работу в Самаре и Оренбурге, но вернулся в родной уездный город Ставрополь  и получил назначение учителя школы грамоты в деревню Писмирь.

 

В 1912 году А.С. Неверов женился на учительнице Пелагее Андреевне Зеленцовой. Сначала супруги преподавали в разных школах: жена в деревне Берёзов овраг, он - в деревне Супонево. Вскоре Неверовы получили перевод в село Елань. По воспоминаниям Пелагеи Андреевны, школа там была новая, большая, с квартирой из пяти комнат. «От непривычки, мы даже плутали в них в первое время, но вскоре, конечно, освоились и были рады, что наконец-то мы выбрались из мрачных крестьянских хат, где приходилось жить на квартирах».

Желание выразить словом своё отношение к родному краю, людям, живущим рядом, появилось по воспоминаниям самого Александра Сергеевича «лет в двенадцать», но сначала стихами, затем слова стали складываться в предложения и в 1906 году состоялась первая публикация рассказа «Горе залили» в петербургском журнале «Вестник трезвости». Публикация прошла незамеченной, что впрочем, и не удивительно, журнал больше научно-публицистский, чем литературный. Но для самого автора «радость нельзя было измерить ни ковшом, ни ведром, ни лопатой…». Последовали другие публикации, один-два рассказа в год и уже в более известных литературных журналах: «Жизнь для всех», «Современный мир», «Русское богатство», «Новый Колос». Появились первые отзывы от писателей: В.Г. Короленко, А.М. Горького. Мастера слова творчество Неверова не хвалили, но, указывая на недостатки рассказов, поддерживали и давали советы.

 

«Написали вы неровно, - пишет А.М. Горький. - В начале - почти хорошо, а чем дальше, тем более скучно. Нет, попробуйте ещё написать, вы можете сделать лучше. Времени нет, неудобная обстановка? Я понимаю это и не тороплю вас. Но я надеюсь, более того, я уверен, что вы должны и будете писать хорошо. Пока всего доброго! Вам денег не нужно ли? Книг? Сообщите». Такая поддержка для начинающего автора имела, как отмечал сам Неверов «большое психологическое воздействие». Он строже начинал относиться к своим творениям, тщательно обдумывая каждого персонажа рассказа: сельского учителя, деревенского церковнослужителя или крестьянина. Ни о чем другом писать он не мог и не хотел. Деревня, крестьянский труд и сам сельский труженик, с его маленькими радостями и непосильными невзгодами определяли все его литературное творчество.

Незамысловатыми штрихами с трепетом влюбленного он описывал русскую деревню. «Жирные утки, с желтыми выводками»,  «серотелые голуби с красными лапками, похожими на сафьяновые сапожки»,  «глупые тонконогие водяные жучки», «ужасно много сирени, черемухи, молодых красивых елочек, и из каждого уголка под упавшими листьями пахнет грибами». Разве это не знакомо и не дорого и сегодня? Что может быть краше русской деревни, когда жители её сыты, покойны и никто и ничто не мешает заниматься крестьянским трудом. Вот здесь в рассказах Неврова и возникает коллизия. Природа, уклад жизни – размеренный и веками отточенный, сильный трудолюбивый народ, а жизнь на селе далека от определения хорошая. Терпимая – это да. Может сносная, но всё больше беспросветная и серая. Рассказ, напечатанный в «Русском богатстве» о жизни сельского учительства так и называется «Серые дни», названия других рассказы тоже не веселы – «Пропавшая страна», «Без цветов». Один из героев рассказа «Баба Иван» говорит: Мы народ земляной. Шесть дней на земле батрачим, от нужды-горя плачем... В седьмой - напиваемся, на восьмой - с похмелья валяемся, перед господом-богом каемся». Герой другого рассказа жалуется «Что это такое? Руки у меня здоровые, не ленивые. Работаю в будни и в праздники. Не пьяница, не картежник, а живу, словно пес под чужими окошками». Получается какой-то тупик и персонажи Неверова начинают искать виновных в своих несчастьях. Крестьянин – батрак Парфен решает, что это «старая барыня» слушающая музыку и «молодая барыня», играющая эту музыку. Крестьянин из рассказа «Последнее средство» обвиняет в своих бедах – прохожего с деньгами. У персонажа Терехина виноват такой же крестьянин, только «Степанова судьба из другой глины вылеплена. Сжалилась она над Степаном, построила ему пятистенную избу под жестью, полон двор нагнала лошадей с коровами, овец, свиней, насыпала разного хлеба амбар, берегла, как любимого сына».

 

Неверов, как и многие другие авторы того периода, поддается повсеместно распространяющемуся по всей стране противостоянию с «барской» Россией. Сюжеты большинства рассказов строятся так, чтобы внушить читателю - только избавившись от «буржуйчиков» и изживших себя устоев, возможно избавиться от «серых дней». В то же время мужицкая интуиция подсказывает и предостерегает устами других героев: «Эй вы, християне! Шайтаны эдакие, не довольно ли? Смотрите, не полопайтесь...».

Но ни сам автор, ни персонажи не хотят останавливаться и в предчувствии перемен, ждут и способствуют их быстрейшему приходу. За резкие зарисовки о крестьянском беспросветном быте Александр Сергеевич был подвергнут восьмилетнему негласному полицейскому надзору.

Первая мировая война и вовсе не оставила крестьянству выбора: «Собрала судьба мужиков, поставила, словно баранов, приготовленных на убой, сказала: Идите! Не хотелось идти, плакали, упирались - и все-таки пошли. А когда уцелевшие вернулись домой с пустыми болтающимися рукавами вместо потерянных рук, с короткими обрубками ног,- судьбой возмущались, жаловались, но плюнуть в лицо ей никто не решался».

В январе 1915 г. Александра Сергеевича призвали в армию, но в военных действиях он не участвовал, оставшись «тыловым». Служил рядовым в 4-й роте Самарской пешей дружины, затем писарем в ротной канцелярии. В сентябре его   направили на курсы фельдшерских учеников при Самарском военном лазарете. В это время написаны рассказы и очерки о солдатской жизни «В казарме», «Среди ополченцев», «Кое о чём», «Дома», «В плену». О школе — «Страх», «Дети», «Дело от безделья», «Волшебный фонарь».

И вот она, по убеждению героя рассказа «По-новому» - «Жизнь другая»!

 

Революция принимается Неверовым с восторгом. Он сближается с эсерами, но в 1919 голу переходит на сторону большевиков и активно включается в большевистскую жизнь. В самарском «губполитпросвете занимает пост заведующего художественно-литературной», работает в пропагандистском журнале «Красная Армия», литературно-художественном журнале «Понизовье», участвует в литературном кружке «Звено», преподает в школе ликвидации безграмотности, создает Самарский народный театр, где он и драматург и актёр. В мае 1920 года представляет самарских писателей на I Всероссийском совещании пролетарских писателей, знакомится со столичными писателями А.С. Серафимовичем, Ф. В. Гладковым, В.Я. Шишковым. Много пишет. Пьеса «Бабы» удостаивается  первой премии на конкурсе Госиздата пьес из крестьянской жизни.

Проза Александра Сергеевича становятся жёстче, красоты русской деревни и простоты отношений не остается, только одна борьба. На смену герою - крестьянину  выходит баба, мужиков в деревне не осталось, а те кто вернулся с «империалистической» - искалечены физически, а больше морально. Освобожденная крестьянка теперь не забитая нищетой и мужем пьяницей, а Мария – большевичка. Она когда «появились большевики со свободой да начали бабам сусоли разводить - что вы, мол, теперь равного положения с мужиками» тут же раскрыла глаза».

 

Казалось бы мечта о «жизни другой» осуществилась, но вновь в произведениях Неверова прослеживается сомнение. Правильно ли то, что творится вокруг и туда ли следует жителям  русской деревни стремиться. Мария – большевичка  - «вроде стыд потеряла» и «прямо сумасшедшая стала. С комиссаром почти не стесняется. Он ей книжки большевистские подтаскивает, мысли путает в голове, а она только румянится от хорошего удовольствия».  И вдруг Скобелев находит выход, он  Марию – большевичку изгоняет из деревни. «Месяцев пять служила она у нас. Думали, не избавимся никак от такой головушки, да история тут маленькая случилась – нападение сделали казаки. – Села Мария с большевиками и уехала. Куда – не могу сказать. Видели, будто бы, в другом селе её, а може и не она была – другая, похожая на нее». На этом можно бы и забыть о сомнительных переменах, но произведение о Марии – большевичке заканчивается безысходностью – «Много теперь развелось их».

И как итог «жизни другой» – «Дед умер, бабка умерла, потом - отец. Остался Мишка только с матерью да с двоими братишками. <…> Умер дядя Михайло, умерла тетка Марина. В каждом дому к покойнику готовятся. Были лошади с коровами, и их поели, начали собак с кошками ловить…» Так начинает Неверов повесть «Ташкент – город хлебный». Главным героем повести он делает двенадцатилетнего Мишку Додонова, хотя до революции Александр Сергеевич написал всего лишь один рассказ о детях «Колькин табель».

В повести большевики и советская власть упоминается несколько раз. ЧК значительно чаще и всегда рядом – страх встречи с ней. Это что-то всемогущее и беспощадное. Почти нет в повести и проклятых «буржуйчиков». Так кто же уничтожил русскую деревню и заставил Мишку ехать в «город хлебный»? А когда возвращается? Что находит Мишка? Умирающую мать и, так любимую Неверовым, обескровленную деревню. Конечно, Александр Сергеевич повесть заканчивает вроде бы обнадеживающе: «Ладно, тужить теперь нечего, буду заново заводиться...». Но Неверов сам крестьянин и прекрасно понимал, как тяжел сельский труд. Сказал бы это взрослый мужик, тогда понятно, но Мишка, пусть и многое испытавший и преодолевший, все-таки ребенок. Возможно, Неверов преднамеренно выводит героем ребенка. Новую жизнь должен начинать новый человек. Или он уже тогда понимал, ему сомневающемуся крестьянину и писателю, следующему за  «лучшими образцами классической литературы», нет места в «жизни другой». Поэтому-то он после трехмесячной поездки «в Самарканд за хлебом, надеясь кормиться лекциями, да и привести <…> для остальных голодающих товарищей писателей и для семей», решает перебраться в Москву?

 

«Я не знаю, кто прав. Я ничего не знаю. Нити мои перепутались» - напишет он в то время.

Неопределенность Неверова не остается не замеченной, и появляются упреки, что он не понимает «железной необходимости жертв», что «не порвал всех нитей со старым миром».

В апреле 1922 года Неверов с семьей переезжает в Москву, живет по адресу  Староконюшенный переулок, д. 33, кв. 11 (ныне район Арбат).

Он зрелый писатель и по воспоминаниям современников «выше среднего роста, <…>, широкоплечий деревенский интеллигент. Большие рабочие руки, скуластое лицо, из-под большого лба глядели серые умные глаза». Тяжкие невзгоды остались позади, но и здесь Неверов «голодает уже третью неделю». Больное сердце всё чаще напоминает о себе. Он бледен, быстро устаёт. Друзья замечают в нём «писательскую усталость, некую обиду, разочарованность…». Что и не удивительно. Он много пишет, сотрудничает с журналами, участвует в работе литературного объединения «Кузница». Вскоре противопоставление всему дореволюционному, возведение на престол художника-пролетария с призывом бороться с несогласными, вызывает у него отторжение. Он начинает посещать заседания литературного кружка «Никитинские субботники», но и здесь он не находит понимания.

 

В феврале 1922 года обращаясь к «пролеткультовскому» писателю М.И. Волкову² он напишет: «Если вы коммунист и смотрите на жизнь «общими» глазами, «коллективными», чтобы не выбиваться из рядов, то как художник вы должны иметь кроме коллективных глаз еще свои глаза, не разума, а «всезрящие глаза чувства» (Белинский)». Эту позицию Неверов так или иначе озвучивает и в других рецензиях и статьях. Тут же следует обвинение в «политических колебаниях» и требование предоставить «нам быть режиссерами, инструкторами и монтерами жизни, <…> себе взяв исполнительские функции». И пока еще у начинателей «жизни другой» есть уверенность, революционная действительность способна «прояснить его сознание».

 

Повесть «Андрон Непутевый» вновь заставляет критиков–революционеров усомниться в преданности писателя большевистскому делу. Герой повести молодой крестьянин, можно предположить - тот же Мишка Додонов, только немного подросший. Непримиримая революционная борьба сталкивает Андрона и старшее поколение, не желавшее отказываться от традиций, веками сложенного деревенского устоя. Заканчивается попытка юного Андрона создать коммуну,  - крестьянским бунтом: «Берегись, Андронова коммуна! Сотнями зубов будут рвать. Сотнями рук будут бить. Мало. Сотнями ног будут топтать. И этого мало. На огне живыми сожгут. К лошадиному хвосту привяжут. По полям, по горам, по оврагам будут волочить изуродованных». Русская деревня, так любимая писателем, становится беспощадным полем боя и исход классовой борьбы никому не ведом. Поэтому так тревожен и трагедиен финал повести: «Вперед зовет дорога трудная: через жалобы тихие, через трубы обгорелые, через черное горе мужицкое».

 

Критики новой формации тут же напишут о «нотках гуманизма, пережитках  народнических воззрений», упрекнут, что гражданская война в его понимании «война братоубийственная, война между сыновьями единой матери-земли», что сострадает и жалеет он и деревню и её прошлое.

Несколько раз Неверов порывается вернуться в Самару. Жена советует съездить в деревню ненадолго, отдохнуть и посмотреть на «нового крестьянина». В августе 1923 года он едет на родину и творческим результатом поездки становится повесть «Шкрабы» и несколько статей: «У сельских учителей», «Дела культурные», «В коммуне», «Роза». Действующие герои повести «Шкрабы» - школьные работники, головтеевский учитель Сергей Иваныч Пирожков и учительница Катерина Васильевна. Сюжет прост, он влюблен и хочет жениться, но безденежье и неустроенность останавливает, но как-то все собой получается. Они «невенчанными» сходятся. И «сидят они, будто два зайца на маленьком островке, в маленькой комнатке с двумя окнами на дорогу, смотрят в черное, осеннее небо над селом и думают о том, что необходимо выучить кое-что из Карла Маркса, познакомиться с "материализмом" и работать вместе с коммунистами на общую пользу. Видал сейчас ребятишек пьяных - чуть-чуть постарше школьного возраста. Тоска у всех, и глядеть некуда, кроме как в пустое холодное поле за гумнами».

Но главное, что в душе «черный мешок, в котором легко задохнуться, смертная тоска, разрывающая сердце, пересохшие губы и огромный, блуждающий коршун под самым потолком».

 

23 декабря 1923 года Неверова избирают действительным членом Общества любителей российской словесности и на следующий день он неожиданно умирает. Место захоронения - Ваганьковское кладбище вблизи могил А.В. Ширяевца³ и С.А.Есенина. На похоронах и после будет сказано немало хороших слов о творчестве писателя, вскоре выйдет полное собрание сочинений, которое переиздадут до 1930 года пять раз, будут издавать его произведения и позднее. «Хорошее знание деревни, ее быта, языка и т. д., яркое, хотя и неполное отражение классовой борьбы в ней, общая революционная настроенность - все это делает творчество Н. ценным для нашего времени». - Напишет С. Б. Ингулов⁴ впоследствии и добавит: «Марксистская критика занималась Н. мало и бегло».

Сам Неверов напишет о себе за несколько месяцев до смерти: «В своих произведениях являюсь писателем общественником». Сегодня об авторах пишущих о деревне говорят - писатель деревенской прозы. Но в отличие от Александра Сергеевича представители деревенской прозы ратовали и ратуют за сохранение традиционных ценностей. Неверов же, как и многие другие творческие люди, поддался веяниям времени, но судя по его произведениям, быстро усомнился в верности «жизни другой». Неверову не прошлось за свои колебания поплатиться.

Он оставил после себя многочисленные рассказы, повести, статьи о деревне и  можно с полной уверенностью сказать никакой не «пролетарский» он автор. Александр Сергеевич «писатель общественник» с крестьянской душой. И нет другого русского автора, так трепетно и скорбно, любовно и достоверно писавшего в начале прошлого века о русской деревни.

 

 

1. Ф. Ф Раско́льников (1892-1939) - советский военный и государственный деятель, дипломат. Настоящая фамилия - Ильи́н.

2. М. И. Волков (1886-)-писатель, с 1920-1922 г.г. заведовал литературным отделом Московского пролеткульта.

3. А.В. Ширяевец (1887-1924) – поэт, прозаик, драматург, журналист.

4. С.Б. Ингу́лов  (1893-) - революционер-подпольщик, впоследствии фельетонист, один из организаторов и руководителей советской печати и цензурного ведомства. Настоящая фамилия  - Рейзер.

 

Используемая литература.

А. Неверов. Ташкент-город хлебный. Повесть. Издание семнадцатое. «Земля и фабрика». Типография №2 Сарполиграфпрома Саратов, улица Республики, 31/33. Москва-Ленинград. 1928

В. Львов-Рогачевский. Книга для чтения. По истории новейшей русской литературы. Рабоче-крестьянское творчество за 30 лет. Второе исправленное и дополненное издание. Рабочее издательство «Прибой». Ленинград. 1925. 

Писатели современной эпохи. Био-библиографический словарь русских писателей XX века. Под редакцией Б.П. Козьмина. Государственная академия художественных наук. Москва. 1928.

Александр Неверов. Статьи. Издательство «Никитинские субботники», М., 1928.

А.С. Неверов. Ташкент - город хлебный. Гуси-лебеди. Рассказы, повести, роман. Вступительная статья В. А. Чалмаева. М.: Правда, 1983.

А.С. Неверов. Избранное: Рассказы, повести, роман. Минск. Наука и техника. 1985.

 

Комментарии пока отсутствуют ...

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование