Молоток / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Молоток

В этот погожий, майский денёк новостройка (строили многоэтажку) дышала полной грудью: без конца подъезжали большие и не очень большие машины, разгружались. Башенный кран, устремившись к яркому, красноватому солнышку, постоянно что-то поднимал-опускал, бетонщики бетонировали, плотники плотничали, каменщики клали кладку, штукатуры штукатурили, и всё у работяг происходило весело, с матерком – русским и не очень русским. Короче, работа на стройке шла полным ходом.

Плотник Палыч сколачивал обыкновенную опалубку, в которую потом зальют бетон. Сколачивал он её с такой любовью, так подгонял доску к досочке, как будто это вовсе не опалубка будет, а мебель какая-то, или... гроб (прости меня, Господи), или... конь троянский. Палыч, высунув язык, старательно загонял гвозди, вдруг молоток в его руке «разобрался» – стальная головка слетела с деревянной рукоятки. Плотник начал было материться – с чувством, с расстановкой, но тут его на самом интересном месте прервал молодой мужской голос:

– Палыч!

– Ну, – повернул тот голову. Перед ним стоял бригадир плотников Серёга – бойкий, любящий деньгу, тридцатилетний парень.

– Тебя прораб зовёт.

– Прораб? Зовёт? Великий начальник! – Палыч усмехнулся, подбирая головку от молотка. – Серый, ты лучше скажи, когда на стройке инструментальщик появится?

– Я откуда знаю. Вот с прораба и спросишь. Иди, у него к тебе дело.

– Ну-ну... дело...

Палыч вошёл в вагончик прораба без стука – как привык. Снял каску, обнажив седую голову, прибрал волосы.

– Звал, Семён Кондратьич?

– Зва-а-ал! – протянул прораб Пулькин, живо выходя из-за стола. Он метнулся к плотнику, словно к дорогому гостю. Маленький лысик: пузатый, толстозадый, заискивающи глядя снизу вверх, приобнял высокого, плоскогрудого, широкоплечего Палыча и подвёл его к своему столу, вернее к стулу. Кожаному.

– Садись, дорогой.

Плотник не спешил садиться. Видя к себе хорошее отношение начальства, он всегда ожидал худого.

– Что ж ты не садишься?

Палыч сел и демонстративно выложил на стол молоток – головка отдельно, рукоятка отдельно. Прораб, засунув руки в карманы брюк, стал расхаживать вдоль стола.

– Ну, – указал плотник взглядом на «запчасти».

– Что, ну? – сделал вид, что не понял намёка, прораб Пулькин.

– Ты когда инструментальщика на работу примешь, Семён Кондратьич? На инструментальщике экономите, на новом, современном инструменте экономите, на...

– Тпррру-у! – осадил Палыча прораб. – Ты чё завёлся? Да ещё при людях.

И только теперь Палыч заметил «людю». В тёмном углу прямоугольного помещения сидел парень. Сообразив, что его плохо видно, парень поёрзал задницей по лавке, тем самым передвинувшись ближе к окошку. Дневной свет выхватил фигуру и лицо юноши лет восемнадцати. Худой, белобрысый парень смотрел как-то чересчур прямолинейно, я бы даже сказал – с вызовом.

– Знакомься, Палыч, Виктор... э...э...

– Можно просто – Витя, – сказал парень, решительно оторвавшись от лавки.

– Инструментальщик?! – обрадовался Палыч, приподнимаясь и пожимая вспотевшую, напряжённую ладонь парню.

– Я? Не. Я этот... плотник. Меня с «Центра занятости» направили.

– Не просто плотник, а выпускник строительного колледжа, плотник третьего разряда, –прорекламировал Пулькин юношу и, добавив торжественно: «Принимай напарника!», подтолкнул того к Палычу, мол, раскрывай объятья, старый, счастье тебе привалило.

Палыч объятий не раскрыл. У него в мгновенье пересохло во рту, он плюхнулся обратно на кожаный стул и машинально схватил за горло графин с водой. Прораб услужливо подставил стакан. Палыч выпил, выпил ещё. Парень по имени Витя стал переминаться с ноги на ногу.

– Се... Семён Кондратьич, а зачем мне напарник? Ты же знаешь, я работаю исключительно один.

– Один. Что значит – один? Вас семеро в бригаде плотников. Палыч, я знаю, что ты плотник экстра-класса, но пойми и меня: ты – пенсионер, а вдруг завтра ты плюнешь на меня, на стройку и уйдёшь.

– Куда уйду? – удивился Палыч.

– Не туда – куда ты подумал. А, к примеру, в лес – по грибы, на рыбалку – по...

– По рыбу, – подсказал плотник экстра-класса.

– Да хотя бы – по неё. Скажешь: всё, устал, завязываю работать, отдыхать хочу. С кем я тогда строить буду, Палыч?

– Да куда я уйду? У меня же контракт, Семён Контра... тьфу... Кондратьич.

– Контракт! – уже кричал прораб Пулькин, меряя шажками периметр вагончика. – А если с тобой действительно что-нибудь случится?! Годы-то берут своё! Палыч, – тут прораб сбавил тон. – Ну разве тебе самому не хочется передать кому-нибудь свои знания, навыки, секреты?

– Я сыну передал, – потупил взор Палыч.

– Кто у нас сын?

–... Менеджер.

– Фу-у-уххх! Короче, возьмёшь напарника? – прораб Пулькин дал понять, что разговор заканчивается. Он вытащил из брюк большой носовой платок и начал сушить им от пота раскрасневшиеся лицо, лысину, толстую шею.

Палыч молчал. Затем проворчал, возвращаясь к наболевшему:

– Лучше бы ты инструментальщика взял.

– Инструментальщика? Стоп! – начальник хитро прищурился. – Подожди, Палыч. У тебя какой разряд? Шестой. А я помню, я учился: плотник второго тире шестого разряда должен уметь насаживать на рукоятку головку – будь то молоток, кувалдочка...

– Лопата, – без всякой иронии, совершенно серьёзно вставил своё слово парень по имени Витя. Вставил и осёкся.

– При чём тут лопата? – нахмурился прораб.

– Ах, значит, помнишь, учился? Тогда так, – Палыч с шумом покинул кожаный стул. – Какой, говоришь, у него разряд? Третий?

Пулькин и Витя кивнули одновременно.

– Тогда так: отремонтирует мой молоток – возьму напарником! – отрезал плотник экстра-класса.

– Отремонтирует, Палыч. Отремонтирует, – залебезил прораб.

– Лег-ко! – почему-то щёлкнул каблуками туфель по-гусарски парень по имени Витя.

– М-да, – посмотрел на новенькие, блестящие туфли юноши Палыч. – Ладно. Приноси, как отремонтируешь.

– Вместе принесём, – весь сияя, пообещал Пулькин и хлопнул плотника экстра-класса по груди.

– Ну-ну, – Палыч напялил на голову каску и вышел из вагончика, оставив свой «разобравшийся» молоток на столе прораба.

С испорченным настроением он вернулся к любимой опалубке. Да, настроение было неважнецким, но работать-то надо. Плотник решил воспользоваться запасным молотком, благо такой был. Не успел он забить и пяти гвоздей, как перед ним выросли двое: прораб и парень по имени Витя. Прораб выглядел довольным, а глаза парня теперь смотрели не только с вызовом, но и с каким-то снисхождением.

– Готово! – объявил прораб.

– Хм, – хмыкнул Витя и протянул молоток Палычу.

Палыч молоток не взял, но осмотрел.

– Готово, говоришь. Тогда испытывай. Бери гвоздь, забивай.

– Куда? – растерялся Витя.

– Да прямо в опалубку и забивай, в любую доску.

– Давай, выпускник колледжа! – подзадорил новоявленного плотника прораб Пулькин. – Покажи, чему тебя учили три года!

– Покажи, ага, – пробормотал Палыч и отошёл. Подальше. Прораб махнул на него рукой, оставшись стоять, как стоял.

Юноша взял в левую руку гвоздь, в правую молоток, приблизился к опалубке, приставил гвоздь к доске, размахнулся и-и-и...

– Уби-и-и-ли-и-и!!! – полетел по стройке истошный крик беременной штукатурщицы Вали Брусничкиной. – Прора-аба-а уби-и-и-ли-и-и!!!

Самосвалы перестали вываливать, бетонщики бетонировать, плотники колотить, каменщики и штукатуры побросали мастерки, замер и башенный кран, устремившись к уже не такому яркому солнышку. Работяги стройки образовали круг, в центре которого, раскинув руки, лежал прораб. На лбу прораба покоилась стальная головка от молотка. Держа голую рукоятку, рядом с прорабом стоял парень по имени Витя, очень похожий на статую из гипса. Над прорабом склонился плотник экстра-класса Палыч, он делал начальнику искусственное дыхание: в рот, правда, не дул, но на грудь давил от всей души. Ещё одна деталь – кроме Палыча над прорабом склонилась беременная штукатурщица Валя Брусничкина. Она в полголоса причитала какую-то абракадабру.

Палыч продолжал давить даже тогда, когда Пулькин открыл глаза.

– Ты ещё мне рёбра сломай, – прохрипел тот.

– Живой! – победно выкрикнул плотник. Работяги вздохнули с облегчением. А Валя Брусничкина разревелась. Понятно, что от радости.

– Подними меня, Палыч, – снова прохрипел прораб и, нащупав, зачем-то сжал в руке стальную головку от молотка.

– Конечно-конечно, – отбирая у начальника головку, пообещал Палыч и обещанье своё выполнил. Прораб Пулькин после долгих колебаний наконец принял устойчивую позу.

– Кто же так молотком, без клинышка, работает? – укоризненно сказал Палыч Виктору. – В рукоятке же прорезь есть, надо было клинышек забить.

– А вы нам не оставили... клинышка, – парировал упрёк, оживая, Витя.

– Идиот, – обречённо вымолвил прораб Пулькин. Поперёк лба его красовалась огромная лиловая шишенция. – И я – идиот, хотя и учился. Ух.... темно в глазах. Местами. Видимо сотрясение.

– Сейчас «скорая» приедет. Наверное, – перестала реветь штукатурщица Валя Брусничкина. Она подхватила пошатнувшегося Пулькина.

– Не надо, – отстранился прораб. – Завтра же позвоню в «Центр занятости», чтобы этого... обратно...

– Ладно уж, Семён Кондратьич, – добродушно сказал плотник Палыч. – Оставь мне парня, научу – чему смогу. А в «Центр занятости» всё равно позвони.

– Зачем? – блуждал зрачками прораб.

– Пускай инструментальщика пришлют!!! – выпалил со всей дури Палыч.