Ещё один день / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Ещё один день

Андрей вышел на школьное футбольное поле. Несколько ребят, оставив сумки на лавке, шумно гоняли ободранный мяч. Мальчик поправил очки, присмотрелся. В толпе футболистов он увидел одноклассников. Крепыш Вовка Заяц враскорячку стоял на воротах, а рыжий Бабаев, расталкивая соперников, неумело вёл мяч.

«Лучше бы через гаражи проскочил», – подумал Андрей, но отступать было поздно.

– Пацаны, – донеслись голоса, – секите, новенький идёт! Пошли, приколемся!

Андрей ускорил шаг. На ходу снял очки и торопливо убрал в футляр.

Вовка Заяц мощной подсечкой сбил Андрея с ног. Школьник грохнулся на землю. Силился подняться, но Бабаев грузно сел ему на спину, заломил руки, и стал выкручивать пальцы.

– Делай ласточку, гамадрил убогий, – шипел рыжий.

– Гаад, – стонал Андрей, – пусти, урод, больно!

Подростки из параллельного класса перебрасывались рюкзаком Андрея.

– Ладно, харэ, – скомандовал Заяц, – а то вон посинел уже весь, пошли лучше мяч попинаем.

– Твоё счастье, – Бабаев слез с Андрея и отряхнул колени.

Ухмыляясь и весело переговариваясь, ребята возвращались на поле. Андрей отыскал обломок кирпича и метнул в обидчиков. Кирпич попал в ногу Бабаеву. Он взвизгнул, повалился на бок и завыл.

Андрей схватил рюкзак и припустил в сторону школы. Вдогонку ему летели страшные угрозы и ругательства. Кто-то бросился за ним, но быстро отстал. Школьник мчался во всю прыть.

На уроке литературы на парту Андрея приземлился аккуратно сложенный клочок бумаги. «Падла после школы вешайся» – развернув, прочёл он и скосил взгляд на Бабаева. Тот показал кулак и накрыл его ладонью.

До конца учебного дня Андрей думал о предстоящей расправе. Картины рисовались самые ужасающие. Сотрясение, сломанные руки, «скорая», реанимация. Однако больше всего он боялся публичного унижения. Поставят на колени и заставят просить прощения, обреют под ноль и зальют лысину зелёнкой, разденут догола и закроют в женской раздевалке, или окунут головой в унитаз, снимая всё это на телефон. И опасения его были не напрасны, подобное уже случалось.

Андрей вышел из школы. Заяц и компания курили на крыльце. Они небрежно затягивались и громко харкали себе под ноги. Курить у всех на виду – это высший пилотаж.

– Э, слышь, постой! – окликнул Андрея Заяц, цепляясь за его рукав, – базар есть. Пошли, отойдём.

Они вышли на задний двор. Там уже собралось человек десять. Одноклассники, ребята из параллельных классов и несколько совсем незнакомых юнцов. В ожидании кровавой бойни один из них даже нетерпеливо приплясывал.

Андрей убрал очки и приготовился к худшему. Его зловеще окружили. Первым выступил Заяц. Он приблизился вплотную и заговорил:

– Ты чё, очкозавр, беспредел творишь, а? С тобой прикалываются, а ты в своих же пацанов камнями кидаешь. Тя чё, обоссать, шоль, прилюдно?!

– Не надо, – Андрей попятился назад и с опаской глянул на его ширинку.

Заяц ударил в челюсть. В голове зазвенело, из губы тонкой струйкой брызнула кровь, попав на рукав толстовки. Андрей отшатнулся к кирпичной стене. Прихрамывая, подошёл Бабаев и ткнул кулаком в живот. Андрей сложился пополам и рухнул на асфальт. Дыхание сбило. Он закашлял, сплевывая багровой слюной.

– Отхватил, дрищ? – сказал Вовка Заяц, отвесив Андрею подзатыльник, – это я тебя только погладил слегонца.

Отдышавшись, мальчик вскочил, принял боксёрскую стойку и выкрикнул:

– Козлы вы все, поняли?! Козлы все до одного!

Он в бессилии свесил руки и расплакался.

На секунду ребята смолкли, затем раздалось оглушительное ржание. Парень в растянутом балахоне присел на корточки и, заливаясь смехом, схватился за живот.

– Рэмбо, одинокий рейнджер, блин, – задыхался он, – парни, нам же хана, давайте сваливать.

– За козла ответишь, лошарик! – прогнусавили из толпы.

– Всё, всё, брэк, – примирительно поднял руки Заяц.

Затем он шагнул к Андрею, пыхнул дымом в лицо и похлопал по плечу:

– Ну теперь ты попал, друган. Жизни тебе в нашей школе не будет. Я те отвечаю. А скажешь кому – ваще опустим.

Одноклассник замахнулся, Андрей пугливо дернул головой.

– Пацаны, – послышалось из толпы, – палево, Маргоша идёт!

Показались огненно-рыжие кудри Маргариты Павловны, преподавателя физики, которую побаивался даже директор. Задний двор моментально опустел.

Андрей утёр слёзы. Он взмок, у него тряслись колени, сердце колотилось где-то под подбородком.

Вернувшись домой, школьник к своему облегчению, не застал родителей. Прошёл в ванную, умылся. Встав на цыпочки, глянул в зеркало. Нижняя губа раздулась. Андрей слегка прикусил её, но это не спасло, всё равно было заметно. Он снял толстовку и замыл кровавое пятно. На кухне поковырял вилкой холодную котлету, глотнул воды из графина и направился в комнату. Не раздеваясь, повалился на кровать и через минуту уснул.

Семилетний Андрюша гостит в деревне. Июль. Жара под тридцать. Босиком он несётся по цветущему саду. Губы перепачканы клубникой. В руке сачок на бамбуковой палке. Андрей ловит пёструю бабочку. Прыжок, взмах, неудача. Упрямый, он пробует снова. Осторожно приподнимает фиолетовый капрон, а там пусто.

– Ну и пусть, – Андрей бросает сачок в траву и бежит к дому.

На скамейке под разросшимся кустом сирени он замечает своего дедушку. Жёлтые табачные усы, густые брови, озорной прищур. На нём зелёная гимнастёрка с засученными рукавами и слегка сбитая набок шапочка из газеты. Не вынимая папироски изо рта, дед смазывает цепь старенького «Школьника».

Андрей обнимает деда, целует в колючую щёку.

– Поторопись, родненький, тебя уж заждались, – покашливает от едкого дыма старик, вытирая перепачканные солидолом пальцы.

Внук лихо седлает велосипед и несётся по узкой, петляющей тропинке.

В конце тропинки видит колодец. Андрей резко тормозит, прыгает с велосипеда. Затем припадает к колодцу и всматривается в темноту. Веет сыростью и холодом.

– Я сильный, я смогу, – решает мальчик.

Минуту поколебавшись, забрасывает одну ногу, другую и, зажмурив глаза, сигает вниз.

Полёт его бесконечно долог. Мальчик пытается схватиться за каменные, с глубокими выбоинами стены, но сильно обжигает ладони. Он кричит, но не слышит своего голоса.

– Ничего не бойся, Андрюш, никогда ничего не бойся, – далёким эхом раздаётся хрипловатый басок дедушки…

Мальчик чувствует, как что-то сильное и в то же время нежное подхватывает его и вытягивает наверх. Ему становится тепло и спокойно. Дедушка берёт его на руки, гладит по голове и шепчет на ухо.

Андрей проснулся. Его знобило. Подбив под себя одеяло, мальчик лежал, устремив взгляд в потолок. Вскоре вернулись родители. Ворчливый отец отправился с пакетами на кухню, а мама вошла в комнату Андрея. Сын отвернулся к стене.

– Просыпайся, сынок, – мать слегка качнула его за плечо, – или ты до вечера валяться намерен?

– Не, мам, сейчас встану, ты иди пока.

– Давай-ка поторопись, скоро уж придут все.

Мама вышла из комнаты.

За столом собрались родственники. Отец разливал водку, женщины потягивали вино из бокалов. Дядя Костя густо раскраснелся, когда уронил на скатерть кусок ветчины.

На телевизоре у окна разместился портрет дедушки в военной форме.

Мама положила сыну горячего и налила стакан вишневого морса.

– А что это у тебя с губой, Анрюшк? – тётя Таня впилась зубами в куриную ножку, – с девками, небось, нацеловался?

Тётка закатилась от смеха, стукнув по столу пухлым кулачком:

– Ой, не могу, такой напёрсток, а всё туда же!

Андрей опустил голову, нанизывая на вилку салат «оливье».

Отец, дядя Костя, и дядя Валера отправились покурить на балкон.

– Только не долго, мальчики, – мать поднялась и помогла отдёрнуть тюль.

Захлопнулась балконная дверь, и женщины принялись о чём-то шептаться, перебивая друг друга. Сплетничают, догадался Андрей.

Покурив, мужчины вернулись за стол. Отец поднялся, дождался, пока все стихнут, откашлялся и заговорил:

– Для начала хочу выразить благодарность всем присутствующим за то, что собрались в этот знаменательный день почтить память нашего любимого, нашего уважаемого Дмитрия Николаевича Воронцова. Героя Великой Отечественной войны, получившего огромное количество боевых наград, в том числе и медаль за отвагу. Человек, который рисковал жизнью за свою Родину, за каждого из нас. Кроме того, они с Клавдией Фёдоровной, царствие ей небесное, воспитали и поставили на ноги двух замечательных дочерей – Свету и Татьяну. Обе с высшим образованием, обе выбились в люди! Внуки в нём души не чаяли. С нетерпением ждали лета, чтобы отправиться в деревню. Стоит ли говорить, баловал он их очень...

Отец вздохнул.

– И вот сегодня ему исполнилось бы восемьдесят лет. Совсем немного не дотянул Дмитрий Николаевич до своего юбилея, но мы всегда будем его помнить, гордиться им, и всегда будем ему благодарны.

Все поднялись и осушили рюмки.

– Ага, – икнула тётя Таня, – благодарны за то, что он свой дом фиг знает на кого переписал.

Отец кашлянул в кулак.

– Тань, выпила – веди себя достойно, или сходи проветрись, – сказала мать.

– Ты сама проветрись. Что, разве я не права? Не намерена я тут ему дифирамбы петь. Ты лучше вспомни, как мама на сушилах чуть из-за него не повесилась. Что, забыла? Напомнить, может?

– Татьян, Свет, да не ссорьтесь вы, – вмешался дядя Костя, – опять вы за старое взялись, давайте хоть не сегодня.

– А мне сегодня дедушка снился, – воспользовавшись передышкой, проронил мальчик.

– Она, может, и пожила бы ещё, так ведь он её до инфаркта и довёл, – не унималась тётя Таня, – а вы, идиоты, тут сидите, оды ему слагаете. Тьфу, смотреть противно.

– Да как ты смеешь на отца, дрянь! – вскочила мать, – как тебе с рожей не стыдно! Он тебя, дуру, вырастил, потом в Политех пристроил! Сама бы ты со своим мозгом куриным поступила бы?! Хренушки! А с квартирой вам кто помог?! Так бы и жили в своей общаге с двумя детьми! Девять метров счастья! Вспомнила?! Вот и помалкивай сиди!

– Мне сегодня дедушка снился, – повторил Андрей.

– Рот свой закрыла! – крикнула тётя Таня, – я, в отличие от тебя, по залёту замуж не выскакивала! Или, может, ты вообще его нагуляла, пока муж по гарнизонам мотался!

– Пошла вон отсюда! – вскричал отец, плеснув ей в лицо морсом. Тётка зафыркала, как лошадь.

– Ну это уже чересчур, старик, – дядя Костя вцепился в лацкан его пиджака и рванул на себя. Глава семейства повалился на стол, стащив праздничную скатерть и опрокинув тарелки с едой.

– Мне сегодня дедушка снился, – уже шёпотом повторил мальчик.

Мать заголосила во всё горло.

– Не здесь, не здесь! – орал отец, – не в квартире, посуду побьём! Выйдем в подъезд!

– Урод! – вытирала лицо салфеткой тётя Таня, – прямо в глаз попал! А если бы я ослепла?!

– Поделом тебе, шваль! – поправил пиджак отец, ослабляя заляпанный майонезом галстук.

– Это я-то шваль? Ты лучше на благоверную свою посмотри! Тоже мне, тихая мышь. Да чтоб ты знал, она, когда с Зиминым встречалась, изменила ему с его же другом! Под Новый год дело было. А потом вместе с ним, с Зиминым, в гости к нему ещё ходила, на диване его сидела с бесстыжими глазами, а на том диване он, наверное, её, то самое, шпехал. А потом ещё просила у Зимина сапоги ей купить! Вот она какая! Он любил её больше жизни, а к ней то и дело пацаны из соседних деревень приезжали по ночам. И увозили её. Куда? Явно не в шахматы играть. К приличным девушкам, между прочим, кавалеры по ночам не ездят!

– Не слушай её, Вов, – разрыдалась мать, – врёт она всё, паскуууда!

– Мне сегодня дедушка снился, – беззвучно шевелил губами мальчик, выводя чайной ложкой невидимые узоры на столе.

Мать вцепилась в волосы сестры и повалила её на пол. Все бросились разнимать. Дядя Костя обхватил свояченицу за талию и с лёгкостью приподнял.

– Всю жизнь мне испортила, тварь!!!! – сучила ногами мать, – вон из моего дома!!!

– Что, правда глаза колет?! – бушевала тётка, – харя твоя наглая! Люди добрые, полюбуйтесь на эту Деву Марию!

На крики стали тарабанить в дверь соседи. С площадки доносились недовольные возгласы.

Андрей ушёл в свою комнату. Лёг в кровать, накрыл голову подушкой. Мысль о завтрашнем дне наступала грозовой тучей.

Сайт «Сытый Сан» - это доставка суши, роллов, пиццы и множества другой вкусной еды в разных городах России. Воспользоваться услугой доставки совсем нетрудно. Заказ оформят операторы, которые смогут проконсультировать насчёт меню, акций и условий доставки. Качество пищи высокое, как и качество обслуживания!