Обретение и присваивание Валентина Распутина / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Несколько лет назад, в день смерти, Валентин Григорьевич стал поводом, темой, новостью. Печальной вестью. Репортажи, сюжеты, посвящения в прессе. Множество откликов критиков, журналистов, писателей, почитателей и оппонентов, разминувшихся с ним, и его, напротив, принявших. Ночью рядом с этими текстами я оказался наедине. Текстами разных авторов, настроений. В них отзыв на писателя, как на грех или как на подвиг, на верность (кому и чему) или на предательство. Называние его речью, её потоком, присваивание его, как проблемы, как совести, как воина, как политически ориентированного человека. Не смею считать себя знатоком Распутина, но своего автора я в этих текстах, отмечавших памятью литературного мастера, не нашёл.

Мне ни прежде, ни теперь не хотелось обрести в Валентине Григорьевиче политика, заступника Сибири, деревни, воина-охранителя и т.д. Для меня самым важным в творчестве его был не масштаб темы, событий, находивших в писателе с Ангары человека, себя им посвятившего. Мне ценен был совсем иной довод о неповторимости, неизбежности и бесценности В.Г. Распутина. В фильме центрального телевидения, в котором юбиляр вместе с Валентином Курбатовым путешествует по своей малой родине, последний позволяет себе вполне оправданную и справедливую иронию по отношению к местным, которой совершенно лишён «Валя», как запросто называют его люди маленькие. Многих из нас оскорбляют панибратство, хамство. Как же, должно быть, трудно было знаменитости держать себя в спокойствии и смирении перед человеческой глупостью. Видимо, понимание людей «из низов», признание в них человеческого, из среды которых писатель вышел, но так и не ушёл полностью, отличало его от некоторых, добравшихся до столиц и всероссийской известности.

Эта причастность к трагедии народной, к тяготам людей, к судьбам самым невероятным и несчастным, была, мне кажется, некоторым явлением совести в писателе. Ведь те, кто преподал тебе «Уроки французского», останутся надолго памятью и долгом. Долгом доброты и милосердия. И ты никогда не попрощаешься с Матёрой.