«Не верю снам и сам себе не верю…» / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Стихи разных лет

***

Когда полны леса осыпавшейся грусти,

И поздний жёлтый лист летит через плечо,

Что можно написать об осени по-русски?

Что можно написать об осени ещё?

Когда растает дым неугомонных странствий,

И лёгкое перо окажется в руке,

Какие новые элегии и стансы

Возможно сочинить на русском языке?

Когда бурлит ручей в заснеженном овраге,

И солнце между туч продёргивает нить,

Что можно сочинить о жизни на бумаге,

Когда в ней ничего уже не изменить?

Октябрь 2003

***

Я успевал, когда я не спешил,

И всё ж сумел успеть совсем немного.

Пустым мечтам бессмысленно служил

Да радовался, глядя на дорогу.

Стараясь в спешке не терять лица,

Надеясь больше на себя, чем Бога,

Я буду радоваться до конца –

Пока моя не кончится дорога.

Май 2003

Осень

Как долго, как тихо и долго

Желтеет на ветках листва,

И вдруг улетает вдогонку

За ветром, задувшим едва.

Как долго, как долго и щедро

Балỳет земля красотой.

Сверкают багрянец и цедра

Над тёмной дорогой лесной.

Так вот она, добрая осень –

Награда моя за труды.

Последние листья заносят

Последнего лета следы.

В судьбе не осталось пробелов,

И подпись стоит, и печать.

Закончено старое дело.

Смогу ли другое начать?

Октябрь 2002

Донской проезд

Асфальт траншеями изрыт –

Идут ремонтные работы.

Проход в Донской проезд закрыт,

Написано у поворота.

И невозможно перелезть

Через ряды щитов дощатых.

Закрыт проход в Донской проезд,

Идёт конец шестидесятых.

Сиди, пока не надоест

Ждать у разбитого корыта.

Закрыт проход, закрыт проезд,

Одна лишь родина открыта.

Охота к перемене мест

Пода ещё не стала болью.

Зачем мне выезд или въезд?

С меня и родины довольно.

Безумный мир несёт свой крест,

Меняя лишь детали быта.

Давно открыт проход в проезд,

Давно Америка открыта.

Но вспоминается подъезд,

Донской проезд, чужие святцы.

Июль. Глаза от пыли ест.

Трамвая нет и не дождаться.

Сентябрь 2002

***

И не уйдёшь ты от суда мирского,

Как не уйдёшь от Божьего Суда

А.С. Пушкин

Я жил как все. Сомненьями не мучим,

Тревогами столетья не томим,

Старался делать то, что делал, лучше,

И стал начальникам необходим.

Казалось, жизни я нашёл основы.

И только совесть, только иногда,

Напоминала, чтоб суда мирского

Боялся я, как Божьего суда.

Какой там суд? Какая совесть? Что вы?

Придуманная кем-то ерунда!

Чего бояться мне суда мирского?

Тем более, и Божьего суда?

Я честен был. Ведь это же немало!

А если врал начальству и жене,

То потому, что денег не хватало,

И женщин тоже не хватало мне.

Я жил как все. Не потрясал основы.

Я врал как все – ведь это не беда!

Но не уйти мне от суда мирского,

Как не уйти от Божьего суда.

***

Я должен вспомнить всё, что я почти забыл.

Казался раньше мир и ярче, и огромней.

Мне нужно вспомнить всё – каким я раньше был,

Что видел, что любил, что чувствовал, что помнил.

Неброский свиток сей в полночной тишине

Едва ли грешный сон раскаяньем разбудит.

Духовный опыт мой не нужен даже мне,

Тем более – другим.

Но он другим не будет.

Март 2001

***

Творил добро, хотел добра,

Блуждал во тьме и жаждал света.

Когда окончится игра

Прости мне, Господи, за это.

Дорогу снегом занесло

И впереди – одно и тоже.

Прости мне, Господи, за зло,

Коль за добро простить не можешь.

Январь 1977

***

Не я, а кто-нибудь другой

Тебе слова другие скажет,

Придёт домой, зажжёт огонь

И узел галстука развяжет.

Другому слушать, а не мне,

Ночного ветра бормотанье,

Счастливой женщины во сне

Едва заметное дыханье.

И кто-нибудь другой – не я –

Благодаря судьбу за милость,

Получит то, что для меня

Мечтой несбывшейся светилось.

Июнь 1976

***

В Москве заканчивалось лето,

Съезжались люди в каждый дом.

А я не думаю об этом –

Я грею руки над костром.

В моей душе не много света.

Не много света и добра.

Но я не думаю об этом –

Я греюсь около костра.

Простите бедного поэта!

Ведь он не знает, что почём,

Совсем не думает об этом

И греет руки над костром.

Август 1972

***

Пока вращается земля

Не дай вам Бог обидеть Бога.

Тогда кончается стезя

И начинается дорога.

Не помогает доброта,

Не утешает утешенье,

Не возвышает высота,

Но унижает униженье.

1970

***

От жажды умираю у ручья,

Не верю снам и сам себе не верю,

Прощаю то, чего нельзя прощать,

Боюсь удач и радуюсь потерям.

И если б надо мной смеялся Бог

И этот путь пройти заставил дважды,

Я написал бы те же восемь строк,

Как у ручья я умирал от жажды.

1970