«И ляжет строка золочёным шитьём…» / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Жажда

Через овраг, через ухаб ли,

Я брёл неведомо куда.

Воды живительной ни капли,

А только жар и духота!

Земля – горячая, сухая,

В себя напитывала зной,

И, без воды пересыхая,

Весь этот мир страдал со мной.

Я звал грозу, я шёл на запах,

Не чуя огненных подошв,

И лес стоял на задних лапах,

Стоял, выпрашивая дождь!

И я кричал – надрывно, зычно,

Кричал и бесам, и богам,

Кричал, как варвар, как язычник:

– Сойди же, Дождь, к моим ногам!

Нахлынь – хоть бурей смертной, раз уж

Душа пустынна и утла! –

И я ломился в эту засушь,

И выгорал почти дотла…

***

Так продолжалось долго, аж до

Восторга в ливневой волшбе!

То был сезон великой жажды,

Великой жажды по тебе.

Одуванчик

День весенний так обманчив:

То – как туча, то – как шёлк!

Милый, милый одуванчик,

Как же юн ты, как же жёлт!

Солнце рыжее пасётся

В небосиневом кругу –

Одуванчики под солнцем,

Как цыплята на лугу!

Огонёчки полевые,

Сквозь нечёсаную сныть

Дружно вытянули выи –

Солнца вешнего испить!

***

Но весна отсоловьится –

Тяжек времени каблук!

Побелеет, отжелтится

Одуванчиковый луг,

Полетят, завьются дымкой, –

Только дунет ветерок, –

Невесомые сединки

По обочинам дорог,

По лугам, опушкам, поймам –

Упадать в земную плоть,

Чтоб задумалось с тобой нам:

Хорошо решил Господь! –

Божьим словом, Божьим делом

Прописал земную суть:

Всё на этом свете белом

За собой оставит путь!

Вот и наше, человечье,

Одуванчику под стать:

Уходить и бесконечно

Новой жизнью прорастать!..

Про поэтов, двери и ключи

Ну что, мой хороший, не пишутся вирши?

А хочешь, на ушко шепну, почему?

Твоё вдохновенье прокисло без пиршеств

В закрытом, измученном скукой дому.

Запрёшься в квартире и мечешься зверем,

Пытаясь под рифмы подстроить слова.

А Муза придёт, поскребётся под дверью,

Печально вздохнёт – и была такова!

А ты всё сидишь и изводишь бумагу.

Послушай – оставь бесполезную прыть!

Не доктора нужно тебе и не мага,

А нужно всего-то лишь двери открыть!

Дружище! Разрушь свой прокуренный кокон,

Не парься в закрытых и душных стенах!

Как в проводе медь оживает под током,

Почувствуй восторг от распахнутых окон,

От мира в пронзительных полутонах!

На свалку – решётки, защёлки, засовы!

Нырни в подворотню – свободный, ничей!

Туда, где тебя дожидается слово,

Где яблоки зреют, и ухают совы,

Черпни вдохновенья из этих ночей!

Давай же, попробуй! И если ты сможешь

Почуять разрез этой жизни нутром,

Почувствовать мир этот собственной кожей,

Тогда и начнёшь подниматься на трон.

И вдруг рассветёт – от земли, отовсюду!

И солнце взойдёт небеса рассинить.

Тогда и случится великое чудо –

Сама из клубочка потянется нить!

И ляжет строка золочёным шитьём,

Оставив лишь то, что ничем не измерить –

Единственный ключ, открывающий двери –

Свободно живущее слово твоё!

Прокофий

Всё о кофейных зёрнах

Знает моя строка!

Кофе бывает чёрным,

Если без молока.

А для молочных рек-то –

Кофе – такой начин!

Не сосчитать ристреттов,

Латте и капучин!

Нет, никогда мне к чаям

Не разбудить любовь –

Я без кофей дичаю,

Я не могу без кофь!

Ценен и уважаем

Каждый кофейный вид,

Кофе тебя сближает,

Греет тебя, бодрит.

Дразнит и искушает,

Как романтичный брют.

Кофе – его вкушают,

Кофе – его не пьют.

Память рисует зримо

В нежных тонах пастель…

Кто на Земле любимым

Кофе не нёс в постель?

Вот он обжарен, смолот.

Утро, и мы одни.

Этот кофейный голод

Только тебе сродни!

В турке уже дымится,

Запах волнует грудь.

Можно чуть-чуть корицы,

Можно весны чуть-чуть!

Ты уж давай получше,

Сердцем его готовь,

Чтоб на кофейной гуще

Выпала нам любовь!

Лыжная фантазия, написанная в бесснежный год

Канифолю старый «Фишер»

И ворчу, убравши смех:

– Ты, который так всевышен,

Опрокинь на землю снег!

Заровняй бугры и ямки,

Да морозца не жалей,

Чтобы лыжи, чтобы санки

Покатились веселей!

Сколь бесснежье длиться может?

На дворе уже январь!

Ты уснул, наверно, Боже?

Посмотри на календарь!

Велика ль тебе работа?!

Сыпь, порадуй малышню!

Cлушай, я тебя в субботу

Приглашаю на лыжню!

Глянешь, как душой пируют,

Отдохнешь от высших сфер.

Я тебя экипирую –

У тебя какой размер?

Дам комплект, почти что новый,

Чуть подштопать ремешок,

И поедем в лес сосновый

Мы на сахарный снежок!

Тронь ладонями своими –

Он рассыпчат, он не тал!

Ты ж в своём Иерусалиме

И зимы-то не видал!

Настоящей, русской, нашей,

Чтобы снег был, а не каша!

Чтобы солнце и мороз,

И сугробы в полный рост!

Зимний лес – как будто кован…

Мы – на лыжи – и пойдём!

Научу тебя коньковым,

Отработаем подъём,

А потом – на длинном спуске,

Сжав себя почти в кольцо,

Крикнем что-нибудь по-русски

Ветру жгучему в лицо!

А вокруг – в сугробах этих –

Сосен рыжие стволы,

Воздух – словно энергетик

Из мороза и смолы!

Ну, не чудо! Ну, не праздник?

Посмотри, не сказка разве?

Накатаемся на диво

И отправимся домой.

Молвит Боженька счастливый:

– Да, вот это выходной!

Я ж задумаюсь дорогой –

Как, ума не приложу,

Снег я выпросил у Бога?

Вот ребятам расскажу!

Время – как ручей сквозь камни…

У небесных у ворот

Скажет Господи: – Пора мне!

Дел в раю – невпроворот!

Попрощаюсь я с Мессией,

Улыбнусь ему: – Бывай!

Ты уж там… Храни Россию…

И про снег не забывай!

Кострома

От столицы золочёной

Ни на миг покоя нет…

Сговорю-ка двух девчонок

В Кострому на уик-енд!

Ровно в пять закроем офис,

Сложим папочки в ряды

И поедем рвать морковь из

Непрополотой гряды.

Всё, беру Катюху с Анькой,

Девки – бомбы, всё при них!

Там, в деревне, домик с банькой,

С сеновалом на троих.

Там леса и бездорожье,

Вот, где душу отвести!

Голубику есть поволжью

Будем прямо из горсти!

Козы, овцы, как же клёво!

Целый день и «ме» и «бе»!

Ни тебе ни Киселёва,

Ни Медведева тебе!

Чай с малиной, птичий гомон,

Пчёлы трудятся в саду,

Дядя Коля с самогоном

На калгане, на меду.

Вот оно – моё, большое,

Вот она – живая Русь!

Ну, когда же всей душою

Я к тебе переберусь?

Как птенец своей скворешней,

Я тобою дорожу.

Про девчонок я, конечно,

Написал для куражу.

Ну-ка, девушки, разгрузьте

Тяжеленную строку,

Потому как я без грусти

О деревне не смогу.

А когда потянет стиш мой

Уж совсем на откровень,

Крикну я : – У нас почти что

Не осталось деревень!

Ах, вы, сени мои, сени!

Впору волю дать слезам…

И Некрасов, и Есенин

Не поверили б глазам!

Клянчат дяденьки на пиво,

И расхристаны дома,

Всюду пустошь да крапива –

Что Рязань, что Кострома.

Напишу, себя измаяв:

Как, ребята, ни крути,

Даже тысяча Мамаев

Не смогли бы так пройти!

Остаётся лишь поокать

У разбитых у корыт,

Забрести в траву по локоть

И расплакаться навзрыд

По дворам, судьбой измятым

На труху и кирпичи,

По наседкам и цыплятам,

По ватрушкам из печи,

По садам цветущим вешним,

По крестьянской по страде,

По церквушкам, по скворешням,

По колодезной воде,

По тому, что твёрже кремня,

Что зовётся «Русский дух»…

– Ведь поднимется деревня,

Как ты думаешь, Катюх?

Не века ж лежать медведем,

Будет, будет по уму!

А давайте все поедем

Под Рязань и Кострому!

Надышаться вечерами,

На земле своей пожить.

И к её кровящей ране

Подорожник приложить…

Пока дышу

Пока дышу, едва ль смогу я

Забыть об этом дивном дне,

Как целовал тебя, нагую,

На лебединой простыне.

Когда, вскипая раз за разом,

В лицо дышала жарко ты,

И опрокидывался разум,

Как от тяжёлой наркоты.

А мы всё смешивали чувства

В огнеопаснейшую смесь,

И я сжимал тебя до хруста,

И, наконец, взрывался весь!

Пока дышу, я буду помнить,

И будет ярко, только тронь,

Гореть внутри, как будто в домне,

Испепеляющий огонь.

Я вновь солёными губами

На поцелуй отвечу твой,

И отворит послушно память,

Как, погружаясь с головой,

В блаженном озере я плавал,

Ещё не тронутом людьми…

Мне неподвластно – Бог ли, Дьявол

Нам выдаёт такие дни?

И если грех – он мне неведом.

Меня – запри в стальную клеть

И хоть до смерти исповедуй –

О чём я должен сожалеть?

Невожно, кем он был подарен,

Наш день, небесно-голубой.

Я бесконечно благодарен,

Что разделил его с тобой.

И пусть потом я видел сотни

Других прекрасных юных тел,

Я от себя легко их отнял,

А от тебя – не откипел.

И потому безмерно дольше

Тот вкус, в котором соль Земли,

Мы просто душам дали больше,

Чем нашей плоти дать смогли.

Мы с этим днём – неразделимы,

Неразделимы ни на миг,

Как два ручья перетекли мы

В один серебряный родник!

И он живёт, неиссякаем,

Освящена его вода,

И с этим маленьким, но раем

Я поплыву через года,

Доверив мысль друзьям извечным –

Бумаге и карандашу,

Я буду плыть под небом млечным,

И вспоминать, пока дышу,

И просто знать – всегда смогу я

Забыться в этом дивном дне

И целовать тебя, нагую,

На лебединой простыне…

Просто женщина

Хотя я дань отдаю не меньшую

Твоим талантам, душе, уму,

Но временами ты просто женщина

И можешь дать мне себя саму.

Такого трепета – да поди сыщи!

Как лучик света в столетней мгле,

Ты можешь сделать меня счастливейшим

Из всех счастливейших на земле!

Когда лучины одно движение –

И вспыхнет пламя шальных костров!

Когда сжимает от предвкушения

Землетрясений и катастроф,

Как водопад, по уступам скатится,

Сбежит с твоих золочёных плеч

К моим ногам голубое платьице,

Чтоб чистым озером на пол лечь…

Дуэль

Вас любили княгини,

И лелеяли маршалы, –

Молодых неразлучных дворян.

Вы владели латынью,

Шли тяжёлыми маршами

За Отечество, Веру, Царя.

Слово дерзкое с искры

Разгорелось до пламени…

Понимая, что обречены,

Оба встали под выстрел

После крёстного знаменья,

Презирая судьбу и чины.

Коченея от вьюги,

Через рамку прицельную

Нарезными глазами стволов

Любовались друг другом

Пистолеты дуэльные

С расстояния в тридцать шагов…

Две дрожащие сабли

Снегом утренним хрустнули.

Жизни, смерти ли дёрнули нить?

Поединок объявлен,

Русский целится в русского,

И нельзя ничего изменить…