О культуре подлинной и мнимой. (Размышления русского провинциального писателя)

Россия никогда не была страной лавочников, ростовщиков и мигрантов, в которую её пытаются превратить захватившие в ней власть либералы. Для этого они самым решительным образом внедряют в сознание народов России, и в первую очередь – русского народа, пошлое мировоззрение потребителей массовой культуры и так называемое современное искусство. И всё это, к сожалению, находит  в нашей области самый благожелательный прием. Но, по счастью, далеко не у всех. Абсолютное большинство ульяновцев эта «культурная агрессия» ввергает в недоумение. Можно слышать и такое мнение: «Богатеи блажат…» Бесспорно одно: искусственно созданые проблемы болезненно затрагивают нравственное чувство каждого гражданина и нуждаются в понятном объяснении.

И сегодня на вопросы члена Союза русских писателей Марии Авериной о нашествии современной (актуальной) культуры на русскую культуру на примере Ульяновской области, и том, какое значение в борьбе с этой экспансией имеет русская литература пушкинской школы, размышляет главный редактор журнала «Литературный Ульяновск» Николай Полотнянко.

М.А. Издавна наш край славился тем, что здесь занятие литературой призналось нужным стране и народу делом. Не будем говорить о классиках, но и рядовые писатели не были изгоями, каковыми по факту они являются сейчас. Литература, которая со времён Белинского считается основой многих искусств, нашим региональным министерством искусства не востребована, поскольку она не вписывается в креативные игрища на площадках «культурной столицы», которые ничего, кроме недоумения, вызвать не могут. В связи с этим вопрос о писательских судьбах в наши дни пробретает особую значимость, ибо в России литераторы были всегда востребованы и пользовались у народа большим уважением. Это они во многом задавали направление движения страны, формировали её будущее. В этом смысле, и протопоп Аввакум, и Державин, и Пушкин и все писатели 19 - начала 20 веков подготавливали своим творчеством Великую Октябрьскую реолюцию, от которой сейчас судорожно открещивается наша верховная власть.

Н.П. За последние четверть века многое изменилось. Народ от литературы отшатнулся, потому что самые известные русскоязычные писатели, считавшиеся солью русской советской культуры, выступили на стороне разрушителей СССР и, по сути, предали воспитанный ими на гуманизме советский народ на растление и поругание во имя либерализма. В конце 80-х годов прошлого века литературные журналы обрушили на читателей словопады «правды» про репрессии, «слезинку ребёнка» и прочие мнимые преступления советской власти, и только сейчас стала понятна настоящая цель этих публикаций. Русскоязычные писатели не только крепко помогли предательской клике Ельцина перезапрячь народ из одних оглоблей в другие, но и (не хочется верить, что навсегда) отучили его от трепетно-доверчивого отношения к книге, которое на Руси существовало со времён первоучителей славянских. Русская литература пушкинского корня, в отличие от русскоязычной, всегда была учительной, то есть научающей каждого обратившегося к ней человека разумному, доброму, вечному. Сейчас она загнана в потёмки невостребованности не каким-то злодеем, а теми, кого она воспитывала на принципах справедливости, от которой они предательски отреклись.

М.А. Надеюсь, ульяновские писатели осознают свою ответственность. Или они предпочитают быть всегда от всего в стороне? Ведь говорить правду им не даёт привычный печалемор, который поразил русскую интеллигенцию в 1917 году, а затем в 1991?

Н.П. Следует признать, что реальная литература существует как бы вне местного Союза писателей, который, не имея ни помещения, ни денег, промотав какой был авторитет, изжил себя тем, что не осознаёт себя как действенное творческое объединение русских литераторов, отстаивающих основополагающие принципы отечественной культуры. Он давно превратился в кружок при минкульте региона, коему писатели не нужны в принципе, как и «Культурной столице». Я знаю с пяток талантливых авторов, даже патриотические писатели есть, но литературы в целом как явления, у нас нет, потому что нет осознанного летературного протеста против обыдления народа. Каждый, писатель сам по себе, и все они бредут своим путём поодиночке. Хотя каждому пора себя осознать, какой он писатель – русский или русскоязычный? Идёт он твёрдой поступью по пушкинскому пути, или хиляет следом за тем же Бродским. В какой-то мере я пробую говорить об этом во всеуслышанье. Вот и сейчас, пользуясь случаем, говорю, что мне искренне жаль тех, кто не осознаёт важности поддержки русских писателей. Через год-два суета с мнимыми культурными столицами и атрибутами «актуальной» псевдокультуры схлынет, останется стыд и горечь, что народ держали за лохов, наобещав ему культурный расцвет до западноевропейского уровня, не ведая о том, что культура русской цивилизации самодостаточна и не нуждается в пошлых заимствованиях со стороны. Русская культура и её гении: Ломоносов, Пушкин, Карамзин, Хомяков, Достоевский, Ключевский, Менделеев, Ленин, Сталин, Королёв и весь сонм делателей культуры державного значения взросли на родной отеческой почве, а не были завезёны из-за рубежа. Мы сильны своей историей, и Ульяновск – не исключение, и нам следует обращаться, в первую очередь, к ней как к источнику культурного возмужания народа, а не устраивать праздники духовной пустоты регионального масштаба.

М.А. Помнится, что у вас, Николай Алексеевич, были большие надежды на 200-летие И. А. Гончарова. Юбилей должен был убедить региональную власть в необходимости создания полноценного писательского журнала с привлечением к нему лучших русских писателей, что стало бы реальной точкой роста культуры региона, а не очередным очковтирательством на заданную тему. И деньги требуются на журнал весьма небольшие, но об этом, кажется, не было и речи?

Н.П. Видимо, у власть предержащих в сознание пока не вошло понимание того, что создание полноценного литературного журнала неизбежно и очень скоро введёт Ульяновск в число очень немногих городов в стране, имеющих право называться хотя бы отчасти культурными, чего не сделают и десятки пустопорожних культурных форумов. Пока у меня такое ощущение, что делать стоящее дело на поприще культуры у нас не спешат, а устроить околокультурную суету, пошуметь, погулять, навезти гостей и забыть о своих делателях традиционного искусства – это из махровый провинциализм прёт, что хоть святых вон выноси. Что подумал бы наша совесть И. Гончаров, посмотрев на это суетное подобострастие? Наверно, укоризненно бы промолвил: «Надо прежде делать для своего народа, потом для человечества, во имя человечества». См. «ЛУ» № 3-4, 2008, с. 140. Эти слова писателя адресованы, не в бровь, а глаз нынешней выборной власти, но она их, увы, не слышит. И я убежден, что сегодня ей русская литература не нужна, потому что власть уже двадцать лет не может освободиться от липких тенёт либерализма, в чьих «святцах» про патриотизм говорится только дурное и лживое. Но я также убежден, что патриотизм, а не «современная» культура неизбежно станет стержнем культурной политики государства. И это не только моё мнение:

«Можно сказать, что самой серьёзной проблемой современной патриотической литературы является и отсутствие поддержки власти, – пишет всероссийски известный литературный критик В. Бондаренко. – Помните, как Екатерина насильно заставляла крестьян сажать картошку, они не хотели сажать, бунтовали, бывали биты за это батогами и плетьми. Но теперь без картошки нельзя представить русского крестьянина. Так вот точно так же власть обязана насаждать национальную русскую культуру… Президент Путин почувствовал, что либеральные писатели, все эти Акунины, Быковы – на оппозиционных тусовках, они все против него, а ему нечем защититься. У власти нет своей культуры, своей литературы. Конечно, пусть развиваются все направления, вплоть до порнухи, но на литературу, которая пропагандирует здоровые традиционные национальные ценности, государство должно выделять деньги. Вы думаете, в Америке не выделяют деньги на культуру? Выделяют бешеные деньги, но на необходимое государству, а не на разрушающее его искусство. Обеспечивают Голливуд, создающий культ «американской мечты». А есть отдельные троцкистские киностудии, фашистские киностудии; Америка – страна свободная. Но государство выделяет деньги на то, что необходимо государству. Если нашему государству не нужна патриотика, а сами патриоты тоже не могут соорганизоваться, то патриотический литературный процесс в России в состоянии хаоса. Авторы творят поодиночке, без поддержки, прорываются к читателю своими силами».

М.А. Во все времена литература находилась под пристальным вниманием власти. И в царской России, и в советской, особенно при Сталине, который и сам был усердным книгочеем, и высшим национальным достоянием считал русскую классическую литературу.

Н.П. Тогда власть и литература решали единую задачу очеловечивания людей посредством художественного слова, и два поколения советских людей: те, что победили германский фашизм и те, что уравняли по военной мощи СССР с США, были воспитаны русской классической литературой. И не только воспитаны: писатели пушкинской школы определили их нравственные ориентиры на всю жизнь. Большевикам хватило двадцати лет, чтобы вернуться к здравому смыслу. В 1937 году было с государственным размахом отмечено столетие со дня смерти Пушкина. Русская литературная классика, а совсем не марксизм-ленинизм, стала духовным стержнем советской цивилизации. Оглянитесь – сейчас все, кто во власти, ходят в масках. Они как прикинулись в перестройку демократами, гуманистами, либералами, так до сих пор пребывают в этих личинах, и никогда не успокоятся, потому, что почти каждый из них отравлен «офшорным патриотизмом» и втуне разделяет мнение самого искреннего русского западника Владимира Сергеевича Печерина:

Как сладостно отчизну ненавидеть

И жадно ждать её уничтоженья,

И в разрушении отчизны видеть

Всемирную денницу возрожденья!

(см. Русское общество 30-годов XIX века. В.С. Печорин. Замогильные записки. – М.:  Изд-во МГУ, 1989. с.161.)

Как это ни прискорбно для сторонников либерализма российского окраса, но они вряд ли смогут найти поддержку и оправдание своим идеям и поступкам в отечественной литературе. У англичан такой пример есть – Робинзон Крузо, а у нас? Есть ли положительный образ буржуя в русской словесности? Скорее всего, нет. Могут сказать, что это откупщик Муразов из второго тома «Мёртвых душ», который вёл с Чичиковым душеспасительные беседы. Но вторую часть своей поэмы Гоголь предал сожжению. В его гении – ВСЁ творчество. И пламя, в котором, испепеляясь, корчились страницы 2-го тома «Мёртвых душ», все последующие русские писатели воспринимали как предостерегающий сигнал о том, что богатство, а тем более полученное воровским и грабительским путём, как чёрного кобеля, никогда не отмыть добела. Допускаю, что многих из нас можно силком заставить признать праведность и легитимность воровской приватизации. Но русская литература с этим никогда не согласится.

М.А. Но что русская культура сможет противопоставить натиску современной культуры, которая поддерживаетя как зарубежными спонсорами, так и доморощенными?

Н.П. Пора отвественным за культуру лицам перестать радеть о подкидыше, коим явилась в Ульяновск «актуальная культура», и задуматься о коренных духовных ценностях русского народа. В первую очередь, о песне, наших задушевных народных  песнях, которые певали наши родители. И на деньги Культурного форума создать в каждом районе области хотя бы по одному хору, поспособствовать тому, чтобы народ запел, а то печальная получается картина: нефти и газа ещё хоть залейся, а народ перестал петь, это ли не катастрофа, в которой следует разобраться всем ветвям власти, деятелям традиционной культуры, и в первую очередь – духовенству, ибо они главные ответчики перед Богом за душу народа. Спросят, почему именно народная песня? В жизни есть много такого, что может объединить людей, как на хорошее, так и на плохое дело. Народная песня объединяет не наши физические сущности, а наши души в той чистоте, в которой они даны нам от Бога. Она омывает наши души подобно животворящему источнику.

М.А. Но много ли осталось в России русских писателей, если они не нужны власти, а читатели им не доверяют?

Н.П. В СССР было 10 тыс. членов писательского Союза, и все они издавались. Сейчас в СП России уже около 7 тыс. писателей, и за исключением 200 – 250, все они «жертвы всеобщей грамотности населения», и «виноват» в этом И. Сталин. Если серьёзно, то статистики нет, а моё мнение: в лучшем случае средний писатель выпадает где-то на миллион населения. Поэтому 5 тыс. московских писателей – явный перебор. В Ульяновской области в 20-м веке жили примерно 5-6 млн. чел. Вспомним наших писателей. Сколь-нибудь значимых не найдётся и пяти. Мой списочек: Г. Коновалов, Н. Благов, Е. Мельников... Не уверен, что в нашем веке их будет больше. Вымрут последние русские писатели, таким, во всяком случае, прочитывается будущее национальной культуры в официальных документах. Народ «не Пушкина и Гоголя с базара понесёт», а коробки с пазлами, картонные города и пластмассовые бюстики великого поэта всея демократической Руси Иосифа Бродского.

М.А. У нас любят отмечать пмятные даты, но в этом году через несколько днй исполняется 70 лет со дня образования Ульяновской области, а 12 мая город Ульяновск отметит своё 365 - летие со дня основания. Вы – автор восьми исторических и современных романов, двух пьес, книги стихов и поэм, скажем так «про историю Симбирска - Ульяновска». Интересно знать, какие из них планируется издать или переиздать к столь знаменательным датам, тем более, что вы как и другие авторы, издающиеся по областной программе книгоиздания, авторские гонорары не получаете, то есть готовы отдать свои книги забесплатно, лишь бы их читали в школах, библиотеках?

Н.П. Могу сказать, что я обращался во все мыслимые инстанции: и в мэрию, и к депутатам Гордумы, и в Министерство искусства и культуры и лично к Сергею Ивановичу Морозову в полной уверенности, что мои книги о Степане Разине, Пугачёве, основании Симбирска, мои пьесы, стихи и поэмы будут востребованы для патриотического воспитания подрастающего поколения, но поддержки не нашёл. Спросите, почему?.. Ведь три моих романа были изданы в Москве, один даже переиздан, и все они получили благожелательные отзывы столичной критики, но в Ульяновске вкусы диктуют креативные бездари, которые готовы подхватить и восхвалять любую «актуальную» гадость, которая упадёт на них сверху. Так «упал» на драмтеатр главный режиссёр из рукава Швыдкого и целый год изголялся над ульяновской публикой, воспитанной прекрасной сценографией великого режиссёра Копылова, постановками абсурдистского толка. И все помалкивали, хотя господин Зайкаускас сразу заявил, что в театре «слишком много Гончарова», но «варяга» не осадили, а растратили миллионы рублей на его зарубежные променады и хвалили, леляли, холили… Понятно, что моя комедия «Симбирский греховодник», где есть молодой Гончаров, была сразу отвергнута, чем я, кстати, не очень огорчился, потому, что времена властного абсурда не располагают, ни к созиданию, ни к усвоению настоящей литературы. Замечу лишь одно: пройдёт время, и оно выставит беспристрастную оценку, и писателям, и проходимцам от культуры и тем, кто их оберегает от разоблачения.

М.А. И в заключение: о вашей последней работе. Я знаю, что вы недавно закончили роман «Бесстыжий остров». Какое место он занимает в вашем творчестве, и о чём в нём повествуется?

Н.П. Скорее всего, это мой последний роман, ведь я вплотную приблизился своему 70-летию. Ослабло зрение, сказываются перенесённые инсульты, безденежье, постоянные стрессы от очередных культурных новаций, коими столь богата ульяновская, и, пожалуй, вся российская действительность последних лет. Если говорить о романе, то я попытался дать объёмную картину нашей россиянской действительности без всякой лакировки. Но это далеко не сатира, а исследование духовного обнищания народа и его «демократических» представителей в условиях всесилья лжи и забвения основополагающих начал,  на которых зиждется тысячелетняя Россия. Я не даю оценок, не делаю выводов, единственная моя надежда, что через полвека новое поколение захочет узнать, как и чем мы жили, и не будет слишком строгим к нашим заблуждениям и ошибкам.