Яркая картина эпохи / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Марк КАЗАРНОВСКИЙ. «ИЗ ЖИЗНИ ВОЕНЛЁТА. 1920-е – 1940 годы. И другие истории». – Спб: Алетейя, 2018.

Двенадцатая книга Марка Казарновского стоит особняком в его творчестве. Казарновский – известный писатель, Он родился и вырос в Москве, работал на Дальнем Востоке. Профессионально занимался биологией моря, участвовал в океанографических экспедициях. Он живёт интересной, насыщенной, долгой жизнью, богатой на самые неожиданные события и знакомства. Отсюда и те интересные истории, которые он рассказывает читателю. Мы погружаемся в его особенный мир, не только мир фантазии и вымысла, но и можем видеть яркую картину эпохи.

Новая книга посвящена событиям 1917 года. Ведь это год перелома. Именно в 1917 году в России случились исторические события, перевернувшие устоявшееся мироустройство. После 1917 года в весь мир бурлил, крутился, путался, метался. Да и как не метаться! Меньшевики, большевики, эсеры, кадеты, бундовцы, анархисты, просто воры и бандиты, дезертиры – все почувствовали свободу и стали искать своё место в жизни. Да мало ли кто искал себя, правду в революции. Бежал к ней. Прятался от неё. Так и герои Казарновского. Они хоть и разные люди, но их объединяет то, что они выросли в провинциальных местечках. Но так случилось, что у них появилась возможность выбраться из своей среды. Что они и сделали, бросившись вместо Торы изучать политэкономию и военное дело

Марк Казарновский – учёный-биолог. Но тогда откуда взялась история военного лётчика? Из жизни, конечно. В предисловии Казарновский пишет, что «многое в повестях основано не только на фантазии автора». Особенно сильное впечатление производят две большие вклейки с фотографиями из личного архива автора. Это уникальные исторические свидетельства. Первая часть фотографий – коллективные снимки будущих военлётов, которые только осваивали азы профессии в 1922-1928 годах. 37 авиаотряд 1922 год. Учащиеся авиашколы 1923-1924 год. Проскуров. Чем занимались? Как жили будущие лётчики ВВС РККА? «Хочешь быть лётчиком, хочешь летать, вкалывать надо? И они вкалывали, что видно из документальных фотосвидетельств. Они стреляли из пулемётов, скакали на лошадях, занимались в химических классах. Расшифровывали аэрофотоснимки. Насыщенная жизнь и невероятно интересная. А какие лица!!!

Вторая вклейка – «Фотоальбом визита советской делегации в Италию в августе 1934 года». Делегации советских лётчиков, прибывших к коллегам. Это – вообще из области фантастики. Сколько лиц, сколько невероятной техники.

Ну, а в повести «Из жизни военлёта (1920-е – 1940-е ) герой рассказывает и о том, что мы видим на фотографии. Начинается рассказ с «Обрывков записок военного инвалида на пенсии». И дальше… Именно так, как говорит Казарновский в предисловии. «Автор показывает, как его герои, парнишки из черты оседлости, бросились в океан свободы под названием Россия. Они хотели свободы. От мелочной религиозной опеки. Хотели сами видеть, творить, и – главное – дышать этим воздухом свободы, подняться в небо, где нет границ. Но потихоньку стали осознавать – а что дальше? И будет ли свет в конце тоннеля».

В непростой судьбе будущего военлёта, а поначалу всего лишь маленького еврейского мальчика случилось многое – и «Рэволюция» и «Шаги в небо». И… В общем, в повести много и документальных материалов, и размышлений писателя о судьбах наших сограждан.

В повести «И гром обеспечен, и дождик заказан» герой Казарновского, тоже провинциальный, местечковый юноша, отправился вместо Торы изучать в Берлине экономику. Но в те годы волна жизни сама решала, кого утащить в пучину, а кого выбросить на берег. Залман Ливсон был вброшен в самый центр революции – к Парвусу и Ленину. И довольно скоро осознал – революция-то есть, а вот что за ней – совершенно неизвестно. А далее увидел он, что вокруг него ложь и предательство. И впереди нет даже проблеска в конце туннеля. Так впору было лишиться рассудка. Так что с ним произошло? Именно об этом рассказывает нам Казарновский в своей повести.

«Один день секретаря Обкома». Название говорит само за себя. Да, это повесть о жизни человека, достигшего партийных высот, но вышедшего опять же из маленького местечка. А сколько было таких мальчишек, которые начали свою жизнь в крошечных поселениях, а достигли небывалых высот. И они же вершили судьбы страны.

Несколько особняком стоит рассказ «Жить, оказалось, можно и в Мертвецкой». Но и он, в конечном счёте, о том же. О жизни, о многонациональном составе советского народа и, конечно – о любви, ибо, в итоге, только она и побеждает.

Побеждает всегда. А в итоге одинокие старики с грустью размышляют о прожитых годах. Конечно же, размышляют в ироничной манере Казарновского.

«Я уже полный, можно сказать, старик. И не хвастаюсь, дожил до девятого десятка. У стариков есть этакое, я замечал, старческое. Хвастовство. Чем мы хвастаемся? Кроме, конечно, возраста. Во-первых, теми подвигами или свершениями, которых никогда и не было. Но все уже поумирали, поэтому перед молодыми, во дворике, можно и распустить это самое, пух-перо. Мол, как самого Махно громил, или в разведке взял генерала Вермахта очень важных кровей, или вообще, сам этот рассказчик намекал, мол, теперь сказать можно. Можно приврать, что я-то сам из рода барона Врангеля. Или Ротшильда. Только и сейчас об этом глубоко дворянском происхождении лучше молчать. Или о возрасте, да загнуть лет на 10 вперёд».

Повести из новой книги легко читаются. Марк Казарновский пишет так, как будто он рассказывает каждому из нас эпизоды своей судьбы. Ну, иногда не своей. Но ведь не так это важно? Важно, что именно из этих эпизодов складывается картина мироздания.