От славян до славян

Между славянским государством вандалов и Русским государством временной промежуток в полторы тысячи лет. Археологические материалы свидетельствуют о неизменности населения, проживающего на славянских территориях с древнейших времен, что доказывается также и неизменностью антропологического типа. Антропологические данные о более поздних, уже летописных временах подтверждают этот вывод. То, что, по мнению А.И. Соболевского, названия рек и озер в пределах древних поселений славян в Северной, Центральной и Южной России вошли в говоры общеславянского языка, также свидетельствует о неразрывной связи славянских поколений с древнейших времен (16,с.26-27).

Государство вандалов, образовавшееся в VII в. до н.э., объединило все славянские племена на Восточно-Европейской равнине. Продолжительность существования этого государства в первоначальных границах (см. карту в работе (24)) неясна. Однако под разными наименованиями — венедов, венетов, вандилов, это славянское объединение продолжало существовать и, судя по сообщениям античных авторов, занимало огромные пространства. При этом отдельные племена или племенные союзы могли иметь значительную автономию. Первые существенные территориальные изменения, видимо, начали происходить с ухудшением климатических условий в Скифии, которая практически обезлюдела, а большая часть населения переселилась к россам в лесные районы. Если не считать Малых Скифий (в Крыму и Добрудже), то практически произошло, видимо, слияние скифов с россами. После улучшения климата бывшие скифские территории заняли сарматы, мирно расселившись на пустующих пространствах, на которые скифские племена, обжившись на благополучных новых лесных местах, очевидно, уже не претендовали. Да и при единстве славянского народа вряд ли существовали какие-либо границы между отдельными племенами и союзами племен.

Дальнейшее глобальное изменение территории и состава населения произошло после нашествия гуннов. Часть сарматских славянских племен, видимо, была уничтожена, часть осталась под гуннским владычеством, а часть, по примеру предыдущего «климатического» переселения скифов, ушла в леса, к россам. Причем племена россов гуннский удар, очевидно, успешно отразили, поскольку лесную полосу как область владычества гуннов не упоминают античные и западноевропейские писатели.

О значительном оттоке сарматского населения в северные лесные районы говорят и данные археологии. П.Н. Третьяков пишет: «Очень многие поля погребений и поселения действительно уже не функционировали после IV — начала V столетия, причем в ряде мест, пограничных со степью, в частности на Левобережье Днепра, эти факты устанавливаются, по-видимому, как явление массового порядка». И далее: «Значительный отлив населения из области Среднего Поднепровья, связанный, несомненно, с гуннской экспансией, не подлежит никакому сомнению» (20, с. 152). Оценивая по археологическим материалам предполагаемое направление этого переселения, П.Н. Третьяков там же (с. 152) пишет: «Из области Среднего Поднепровья, а вероятно, и из Приднестровья значительное количество населения, несомненно, передвинулось в это время на север».

Думается, общая территория славянских племен на время владычества гуннов (до распада гуннского союза племен, последовавшего после смерти Аттилы в 453 году) сократилась. Хотя славянские племена с ограниченной независимостью продолжали существовать и на гуннской теперь уже территории. Об этом пишет Иордан, что любое скифское племя смогло вырваться из-под владычества гуннов только с приходом желанной для всех племен смерти Аттилы (4, с. 116).

Возможно, с гуннским нашествием следует связывать изменения в исторических документах в названиях славянских племен. Однако, эти новые наименования отражены только во внешних источниках. Внутри славянского мира новых названий не появилось, но все большую роль начинают играть россы лесной полосы (северные россы) (25), территория которых со всеми организационными структурами осталась неизменной, а население за счет притока скифских и сарматских славянских родов увеличилось. Естественно, что жители лесной полосы вместе с переселившимся населением имели общее название россов. Дремучие леса россов во все времена служили запасной территорией, неприкосновенным запасом сил для всего славянства. И при гуннском нашествии северные россы стали связующей нитью от славян древних времен до славян времени образования Русского государства.

О том, что прежнее название венетов заменяется на другие имена и преимущественно на склавинов и антов, писал Иордан. Е.Ч. Скржинская в комментариях к Иордану пишет, что в санскрите «anta» значит «конец», «граница». И на этом основании она приводит мнение Г.В. Вернадского, что антов можно было бы рассматривать как «внешние» или пограничные племена аланов (4, с. 321). Если учитывать, что аланы — это славянские племена, то анты и являлись пограничными славянскими племенами, что соответствует действительности.

Вот что писал Прокопий об образе жизни и управлении славянских племен: «Эти племена, славяне и анты не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы» (9, с. 297). Далее он отмечает, что у антов и славян один и тот же язык и по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы, цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый. Прокопий далее пишет, что некогда у славян и антов было одно и то же имя и в итоге рассматривает их как единый народ. Маврикий Стратег пишет, что племена славян и антов ведут одинаковый образ жизни, и у них одни нравы и между ними нет резкой границы (8, с. 180, 182).

Маврикий Стратег пишет, что славяне и анты любят свободу, не склонны ни к рабству, ни к повиновению. Исключительно гостеприимны по отношению к чужестранцам. Фактически он определил отсутствие у славян и антов рабства, поскольку даже взятые в плен у них находятся в неволе только определенный срок, а потом, заплативши выкуп, возвращаются на родину или остаются свободными у них. Замечу то, что автор (Маврикий Стратег) детально и со знанием дела описывает в своем сочинении, как надо грабить и разорять территорию славян и антов. Прочитав такое наставление (стратегию грабежа) по отношению к доброму и гостеприимному, по его же словам, народу, не удивляешься осуществленным затем ответным славянским ударам по империи.

О неразрывной связи славян до и после гуннского нашествия говорит тот факт, что во время первых вторжений склавинов и антов в Византийскую империю в 495 и 517 гг. склавины и анты были названы в империи гетами — древнейшим наименованием славян, по мнению Симокатты. Из сказанного Квинтом Горацием Флакком: «суровые геты, которым немереные поля приносят свободные плоды и хлеба…»(21) и Гелением Акроном: «…холодные геты: сильные, суровые вследствие холодной страны» (1), также можно сделать вывод, что речь идет о славянах.

После распада гуннского союза племен славяне вновь начали усиливаться. П.Н.Третьяков пишет, что «с начала же VI в. славяне предстали перед империей [Византийской] как самодовлеющая военнополитическая сила, определяющая ход событий» (20, с. 141). Далее он пишет, что анты и склавины говорили на славянском языке, обычаи, уклад жизни и элементы культуры во многом были свойственны впоследствии культуре Древней Руси. П.Н. Третьяков отмечает, что имена их вождей — Божа, Идара, Межимира, Лавриты и других, звучат по-славянски (20, с. 153).

Если соотносить склавинов и антов со славянскими племенами скифов, россов и сарматов, тo вполне определенно склавинов или славян можно соотнести с россами лесной полосы (северными россами). А антские племена — очень предположительно с сарматскими племенами, к которым могли присоединиться отдельные скифские, а может, и росские племена. «Связь антов с культурами скифо-сарматского круга, — писал Б.А.Рыбаков, — намечается также и по линии археологической, так как подстилающим слоем антских городищ иногда оказывался сарматский» (11, с. 334).

Ряд исследователей подтверждают, что антские племена нельзя соотносить с россами. С.П. Толстов писал, что у Иордана мы встречаемся с народом росомонов [росомоны Иордана — это россы лесной полосы], у него же при рассказе тех же событий мы встречаемся с явно параллельным именем антов (19, с. 54). Аналогичный вывод делает и П.Н. Третьяков, говоря, что поставить знак равенства между антами и россами нельзя (20, с. 212). Анты (внешнее, неславянское наименование славянских пограничных племен) и россы были разными славянскими союзами племен, однако имели общую территорию (границ не было), единый общеславянский язык и одинаковую в общем культуру. Поэтому, несмотря на изменение названий отдельных славянских племен во внешних источниках, население, проживающее с рубежа IV–III тыс.до н.э. в исторических границах славянских поселений, оставалось неизменным, с некоторым уменьшением, возможно, территории из-за нашествия гуннов и сложения после распада гуннского союза племен новых этносов.

В жизни, быте и обычаях славянских племен, именуемых по внешним источникам славянами (или склавинами) и антами, прослеживается много общего с будущими уже летописными славянскими племенами. Б.А. Рыбаков пишет: «Застигнутые в походе они [славянские и антские дружины в VI в.] устраивали укрепление из телег, как это делали русские дружины XI–XIII вв. в половецкой степи» (11, с. 329). И добавлю от себя — как это делали намного раньше их предки, скифские, славянские воины. В этой же работе Б.А.Рыбаков пишет, что в северо-восточной части антской культуры много общих и роднящих черт с позднедьяковскими городищами первых веков нашей эры (11, с. 334). Если учесть, что дьяковская культура отражала материальную культуру проживавших на этой территории росских славянских племен, то еще раз подтверждается высказанное древними писателями мнение, что славяне и анты в общем-то составляли единый народ.

Наименование «анты» в последний раз было использовано автором начала VII в. Феофилактом Симокаттой в 602 году. При этом начало получать распространение другое название восточно-славянских племен — рос, русь. Это наблюдается не только в материалах Византии, но и в арабских странах. Например, у Табари-Балами упоминаются руссы на Северном Кавказе, в непосредственном соседстве с хазарами, при описании арабо-хазарских столкновений VII в. (19, с. 54). Интересно описание внешности славян в дошедших до нас арабских источниках. Ибн-Фадлан: «…я видел русов... и я не видал более совершенных (более великих) членами, чем они… они рыжи...» (2, с. 93). Абу-Мансур: «...славяне — племя красного цвета, имеющее русые волосы… Человека красного цвета называют славянином, по причине подобия его цвету славян» (2, с. 279). Обратим внимание, приведенные описания внешности славян имеют явные аналогии с описанием внешности capматов, готов и славян других племен. Причем, как отмечает А.Я.Гаркави, не ошибется и тот, кто примет, при описании внешности славян Аль-Ахталем («…толпу славян красных или рыжих, русых»), последнее значение, а именно — русых (2, с. 6).

Гуннское нашествие значительно изменило этническую карту территорий, где ранее жили славянские племена скифов и сарматов. Изменилась этническая картина и на севере, где исследователями отмечено продвижение угро-финских племен и постепенное увеличение территории, занимаемой ими. Об этом продвижении их из ареала уральской прародины на новые места, где вследствие этого образовались новые финно-угорские народности: мордва, меря, мурома и др. — писал Б.А. Серебренников (15, с. 30). О постоянной борьбе славянского Ростова с  угро-финскими племенами указывают материалы рукописи А.Я.Артынова, приведенные в работе (23). В результате произошедших изменений территория, занимаемая славянами, значительно сократилась и стала составлять пространство, занимаемое восточнославянскими племенами летописных времен.

Поляне. Рассмотрим подробнее вопрос о территории, занимаемой полянами, и времени возникновения их первых поселений, от которого зависит историческое значение и роль полян в объединении славянских племен. Долгое время, как пишет В.В. Седов, в исторических работах главенствовало мнение, по которому полянам отводили небольшой правобережный участок от Киева до р. Рось и только около Киева территория полян захватывала узкой полосой левый берег от устья Десны до р. Кордня (14, с. 106). Это мнение было основано на существующих летописных данных, по которым полянам принадлежало Киевское Поднепровье. Затем ряд исследователей стали считать, что маленький участок, который при этом отводился полянам, не соответствует, по их мнению, важному историческому значению полян. И этот вывод послужил поводом для пересмотра письменных источников. Думается, что всякие пересмотры и «новые» прочтения письменных источников, по сути дела, лишают сделанные затем выводы необходимой документальной достоверности. И, если сведения, изложенные в историческом документе, не «вписываются» в какую-либо теорию, то нужно еще раз критически оценить предлагаемую теорию, а не источник.

Итак, бытовавшее ранее мнение о небольшой величине территории полян основано на летописных сведениях. Поэтому принимаем это за условие решаемой задачи. Следовательно, необходимо уточнить роль полян в общеславянском процессе объединения и создания Русского государства. По мнению В.В. Седова, «курганные захоронения VI–VIII вв. в ареале полян полностью отсутствуют» (14, с. 108). И далее там же, делается вывод, что, видимо, славянское население Киевского правобережья хоронило умерших в бескурганных могильниках, которые, однако, до настоящего времени здесь не найдены. При этом В.В. Седов отмечает исключительную трудность обнаружения грунтовых погребений. То есть при отсутствии грунтовых погребений рассуждения строятся на гипотетической возможности их наличия. Мы же снова будем опираться только на факты: если курганных захоронений VI–VIII вв. в ареале полян нет, а также нет и грунтовых погребений, то нет и факта проживания полян в этом ареале ранее IX в., поскольку наиболее ранние курганы обнаруженные у полян относятся лишь к IX в.

В Повести временных лет сказано: «И отправились [Аскольд и Дир со своим родом] по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: “Чей это городок?”». Из приведенной цитаты ясно, что Киев был городком, причем таким небольшим, что, отправляясь из Новгорода — столицы образовавшегося Русского государства, Аскольд и Дир не знали о его существовании. О малочисленности Киева и незначительности на тот момент (IX в.) Полянского княжества говорит и тот факт, что Аскольд и Дир с относительно небольшим количеством воинов (только свой род) без особых трудностей, без войны захватили Киев и стали владеть землею полян.

Таким образом, письменные источники и археологические материалы свидетельствуют, что до начала IX века территория, на которой впоследствии жили поляне, не была заселена или заселена очень незначительно. А с IX века славянские полянские племена занимали небольшую территорию около Киева, причем Киев был небольшим городом («городок»), о котором в Новгороде бояре Рюрика Аскольд и Дир, а возможно, и другие жители даже не знали. Очевидно, что роль полян и Киева, который, походя с дружиной, смогли захватить Аскольд и Дир, в общеславянском масштабе во второй половине IX века была незначительна. Это подтверждается еще и тем, что в делегации к поморским славянам — россам (варягам) среди других племен о полянах упоминания нет. Следовательно, нет и факта первоначального вхождения полян в образовавшееся Русское государство. И лишь спустя значительное время, после перенесения Олегом общеславянской столицы в Киев, начался его расцвет, который отмечен арабскими писателями, упомянувшими наряду с двумя другими княжествами (Новгородским и Ростовским) также и княжество во главе с Киевом (Куяба).

Об Олеге. Есть в истории личности, к которым по недостатку сведений, из-за каких-то косвенных сообщений или просто по недостоверности данных пристала слава людей, в малой степени соответствующей их истинному облику. Таков Вещий Олег. Скупые сообщения летописей о суровых событиях тех лет дают некоторую свободу их толкований. Вот, например, как характеризуется в одной из работ, при анализе миниатюр Киевского свода 997 г., известный эпизод о свержении и убийстве Аскольда и Дира в Киеве пришедшим туда с дружиной Олегом: «Грудной младенец [Игорь] еще раз фигурирует на рисунке (л. 11н), изображающем разбойничье нападение Олега на Киев в 882 г. Художника не смутила полная несообразность привоза киевлянам князя-младенца в сочетании с саблей, занесенной над княжившим уже двадцать лет в Киеве Аскольдом. Здравый смысл был принесен в жертву интересам искусственной генеалогии» (12, с. 198). То есть в этой цитате налицо предположение об ошибке художника и, как следствие, «новое» прочтение и осмысление сюжета.

Нет! На самом деле древний художник очень четко изобразил на миниатюре основную сюжетную схему произошедшего. Изложение действительной истории тех событий с более широким временным диапазоном (862–882 гг.), где Вещий Олег рисуется совсем в ином свете, и приводится ниже. Рюрик, приглашенный возглавить Русское государство, счел сложным управлять в одиночку всей русской землей. К тому же была потенциальная угроза от своевольных новгородцев. Поэтому он поселился не в Новгороде, а в построенном им на левом берегу реки Волхова городке. В Новгороде же был его наместник. Далее, он вызвал к себе своих братьев Синеуса и Трувора в соправители себе, но не как князей, а как старейшин, которых посадил: Синеуса на Белое озеро, а Трувора в Изборск. Кроме того, Рюрик вызвал бояр, своих сродичей из рода князей Куявы и Одара — Аскольда, Дира и Свенельда. Как видим, Аскольд и Дир — вовсе не потомки древнеславянских полянских князей, а поморские бояре, рангом ниже, чем Рюрик. То, что Аскольд и Дир были боярами Рюрика, совершенно однозначно говорится и в Повести временных лет. Следовательно, утверждение А.А. Шахматова, приведенное в (13, с. 59), что Аскольд и Дир потомки Кия — неверно. И цитата из произведения польского историка Яна Длугоша, жившего в ХV веке, приводимая в той же рабо

те, также только подтверждает ошибку А.А. Шахматова: «После смерти Кия, Щека и Хорива, наследуя по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русских, пока наследование не перешло к двум родным братьям Асколду и Диру» (13, с. 59]. Очевидно, что слово «пока» ставит предел правлению в Киеве наследников Кия. А Аскольд и Дир не имеют к генеалогическому древу Кия никакого отношения.

 Аскольд и Дир, бояре Рюрика, как говорится в Повести временных лет, отпросились идти к Царьграду. На пути они остановились у Киева, тогда небольшого городка — столицы полян и, захватив его, стали там править под единодержавием Рюрика. В  материалах рукописи А.Я.Артынова, приведенных в работе (23, с.216) отмечается, что Аскольд и Дир, пригласив на помощь своего родича Свенельда, которого Рюрик посадил в Ростов, побили многих потомков полянских князей Кия, Щека и Хорива за то, что те стали им перечить, а оставшихся сделали великокняжескими данниками. Как видим, еще раз очевидность ошибки А.А.Шахматова. Итак, Аскольд и Дир, бояре Рюрика, пока был жив Рюрик, власть его, естественно, признавали.

 После победоносного похода на Царьград вначале Аскольд и Дир, а затем по их примеру и Свенельд в Ростове отложились от великого князя, чему способствовала смерть Рюрика (по Повести временных лет – это 879 год) и малолетство его сына Игоря.  Попутно ориентировочно определим возраст Рюрика. По материалам рукописи А.Я.Артынова, приведенным в работе (23, с.209), мать Рюрика Софариса была сожжена на костре, попав в плен к Карлу Великому. Таким образом, её дети, в том числе и Рюрик, родились еще при жизни Карла Великого, до попадания в плен Софарисы. Если учесть, что Карл Великий умер в 814 году, то Рюрик, старший из братьев, имел к 879 году (году смерти по Повести временных лет) больше 65 лет.

Свенельд назвал себя великим князем Ростовской области и стал для древних ростовских князей, как говорится в рукописи, самовластным деспотом, что было для них невыносимо. Олег был дядей Рюрику (хотя, возможно, и моложе его) и соответственно Игорю — двоюродным дедом. Теперь представим положение дел, сложившееся в то время. Прошло менее двадцати лет как образовалось Русское государство, и вот по вине бояр Рюрика — Аскольда, Дира и Свенельда — оно снова распалось. Эти бояре, за счет раздробления государства решили стать великими князьями. Что было делать Олегу, которому Рюрик передал свое княжение, сделав его опекуном и соправителем малолетнего Игоря? Начинать длительную междоусобную войну за восстановление Русского государства в прежних границах? Но при этом прольется много крови своих же русских людей.

 И Олег, решая начать с Ростова, принимает единственно верное, но требующее исключительного личного мужества решение. Он, простым латником, в одиночку, едет в Ростов. В предместье Ростова встречается с опальными ростовскими князьями, не поддержавшими Свенельда, выясняет ситуацию и затем приходит в Ростов, где Свенельд со своими сторонниками пирует. Там в критический момент, когда Свенельд отдает приказ бросить дерзкого латника в темницу, открывает забрало, и все узнают в простом латнике великого князя Олега. Олег восстанавливает великокняжескую власть и ставит во главе Ростовской земли своего сторонника — потомственного князя из ростовской правящей династии. Так, без единой капли крови, была вновь присоединена к Русскому государству огромная Ростовская земля. В Повести временных лет сообщений об этом событии нет. Действительно, относительно событий в Северной Руси «Нестор монах не добре сведом бе» (В.Н.Татищев. О истории Иоакима епископа Новгородского). Н.М. Карамзин также отмечает, что Нестор не говорит ни слова о свойствах новгородцев. «Видно, что их древние обычаи и предания были ему мало известны» (5, Примечание 144 к гл. III).

Следующим этапом было восстановление в составе Русского государства Киева и полянского княжества. Здесь положение дел, видимо, было еще сложней. Аскольд и Дир были зачинщиками крамолы и о событиях, произошедших в Ростове, могли уже знать. И опять Олег обошелся с минимальными потерями. Он не двинул рать на Киев, а хитростью выманил мятежных бояр на берег Днепра и сказал им: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода». И глубоко символичным было то, что он, показав им Игоря, сына и законного наследника великого князя Рюрика, сказал: «Вот он сын Рюрика».

Так, уничтожив только двух злостных зачинщиков развала Русского государства, Олег с минимальными потерями восстановил государственное единство Руси. Так что изображенная древним художником миниатюра с привозом киевлянам князя-младенца в сочетании с саблей, занесенной над Аскольдом, полна глубокого смысла и отражает истинное положение дел того времени. И нет никакой необходимости в ее (миниатюре) «новом прочтении». А Олег проявил необычную по тем временам гуманность. Он простил повинившегося Свенельда, который затем сумел даже стать древлянским наместником.

Приведу еще одно, исключительно важное сообщение из рукописи А.Я.Артынова, приведенное в работе (23, с.217): «На пути изъ Ростова къ Кiеву прiеде же Олегъ на рђку глаголемую Москву въ нея — же ту прилежатъ двђ рђцђ единой имя Неглинной а другои Яуза и построи ту градъ малъ и прозва его Москва и посади ту на княженiе Ростовскаго князя Поливода». Это сообщение идет под 880 годом. Таким образом, мы теперь наконец-то знаем, что Москва основана в 880 году великим князем Олегом. То есть за 267 лет до ее первого упоминания в летописях. И первым князем в Москве был ростовский князь Поливод. В работе (10) говорится о находке в 1838 году близ устья Неглинной клада диргемов, причем там были две монеты 862 и

866 годов. Эта находка может служить подтверждением основания Москвы в IX веке.

Возвращаясь к личности Олега, обратим внимание на такой аспект. Некоторые историки называют Олега узурпатором, забывая то, что, будучи соправителем князя-младенца и сам являясь представителем правящей династии, у него были все возможности для полного захвата власти с отстранением Игоря (сколько таких примеров мы знаем из истории Западной Европы!). Но Олег снова оказался на высоте, вырастив и, в сущности, посадив на великокняжеский престол Игоря, со значительно большей территорией Русского государства по сравнению с той, которую он принял от Рюрика. Великий князь Олег был исключительной личностью в русской истории. Его можно назвать собирателем русской земли. Он снова объединил славян: новгородских и ростовских россов, полян, древлян, северян и кривичей. Пора воздать должное этому великому русскому князю, кстати, и основателю Москвы. Когда он умер, то, как говорится в Повести временных лет,

оплакивали его все люди плачем великим.

Об Ольге. Одной из загадок истории остается хронология событий в жизни великой княгини Ольги. Еще М.В.Ломоносов подвергал сомнению тот факт, что Ольга после замужества с Игорем через 52 года могла прельстить царя Константина при поездке в Греческую землю. Разберем факты. В 903 году Игорю привели жену из Пскова, которую звали Ольгой. По данным Архангелогородской летописи, ей было десять лет. Следовательно, Ольга родилась примерно в 893 году. Если учесть, что Святослав родился в 942 году, то Ольге было 49 лет по Архангелогородской версии, что ставит под сомнение рождение Святослава от Ольги. И совсем маловероятным выглядит предложение Константина Ольге стать его женой, с учетом того, что шел 955 год и Ольге было 62 года. Правда, нельзя исключать возможности династического брака, учитывая огромное влияние и территорию Русского государства.

Выскажу свое, естественно, предположительное объяснение приведенным выше несоответствиям. У князя Игоря была не одна жена. По ростовским материалам, первой женой Игоря была Велесана, внучка знаменитого старейшины Гостомысла, которой великий князь Олег дал новое имя — свое. Вторая жена (а может быть, были и еще жены), тоже Ольга, и была матерью Святослава. Если в момент рождения сына ей было 16–18 лет, то и в 955 году ей было не более 31 года. О ней и сказано было в летописи — царь увидел, что она очень красива лицом. А накладка в хронологии произошла от того, что обе жены Игоря носили одно и то же имя. То, что у Игоря была не одна жена, сказано у Татищева: «Егда Игорь возмужа, ожени его Олег, поят за него жену от Изборска, рода Гостомыслова, иже Прекраса нарицашеся, а Олег преименоваю и нарече во свое имя Ольга. Име же Игорь потом ины жены, но Ольгу мудрости ея ради паче иных чтяше» (17, с. 111). В целом предложенная версия удовлетворяет известным историческим фактам, при этом сохраняя в неприкосновенности сведения письменных источников, хотя еще раз отмечу ее предположительный характер.

О неразрывности славянской линии. Достаточно широкое развитие получила версия о более поздних (по сравнению с Нестором) изменениях, внесенных в летописные материалы. По мнению сторонников этой версии, события в летописи после этих изменений стали носить проваряжский характер. Из такого предположения, видимо, некоторыми исследователями делается вывод, что Рюрик искусственно связан с Игорем, который и был исконным русским князем, а правление варягов закончилось на Олеге. Вот что, например, по этому поводу пишет М.Н. Тихомиров: «Рождение же Святослава по Ипатьевской летописи относится к 942 году, т.е. произошло после сорокалетней брачной жизни Игоря и Ольги. Ясно, что Рюрик и Игорь искусственно соединены друг с другом: недаром же старый Игорь проявляет необыкновенную прыть в походах против древлян»(18).

Начнем с того, что из приведенного соображения далеко не ясно, что Рюрик и Игорь искусственно соединены. По самому же факту позднего рождения у Ольги Святослава возможны разные версии, одна из которых была приведена мною ранее. Изложенное в работе (18) соображение следует, видимо, воспринимать как борьбу с норманнизмом, для чего и сделана эта попытка отсечь якобы норманнов Рюрика и Олега от дальнейшей славянской линии, начинающейся, по мнению сторонников этой версии, с Игоря. В работе (23) была доказана исключительная древность славянских корней иславянской государственности, начинающейся не с князя Игоря, а за тысячи лет до нашей эры. Поморские славяне, к которым принадлежали и Рюрик и Олег, были такими же славяно-россами, как и новгородцы с ростовцами и потому никакого отношения к скандинавам — норманнам не имели. Они относились к древней правящей славянской династии. Поэтому совершенно незачем отсекать последующую славянскую линию от славянских же корней. Игорь, будучи сыном Рюрика, эту древнюю правящую славянскую династию продолжил. Пришедшие же с Рюриком поморские россы, при едином общеславянском языке, духовно-материальной культуре, а также едином антропологическом типе с северными россами (новгородцами и ростовцами) ничем, даже внешностью, от них не отличались. И поселившись среди своих братьев славян, даже можно сказать среди братьев-близнецов славян (россов), они тут же растворились среди них, не внеся никаких особых изменений в материальную культуру.

О «необыкновенной прыти» Игоря — но выражению М.Н.Тихомирова, можно сказать, что происходило ежегодное, ничем не отличающееся от прежних лет полюдье, в котором, как всегда, участвовал и великий князь. И в тот злополучный поход к древлянам, в 945 году, окончившийся гибелью Игоря, ему было не более 68 лет — не так уж и много.

О Святославе. Еще не зная ростовских материалов и читая отдельные высказывания Святослава, все время ощущалось, что у него были такие знания об истории своей земли, какие в летописях до нас не дошли. Теперь, когда на основании древних ростовских материалов стала известной древнейшая история славянства, можно определенно сказать, что такие знания у Святослава были. Например, в Повести временных лет, за 969 год, Святослав говорит своей матери и боярам: «Не любо ми есть в Киевђ быти, хочю жити в Переяславци на Дунаи, яко то есть середа земли моей...» Если посмотреть на карту Киевской Руси того времени, то очевидно, что Переяславец находился как раз на южной границе, отчего сказанная фраза звучит странно. Однако, если вспомнить территорию общеславянского государства вандалов, приведенную на карте в работах (23, 24), то сказанная Святославом фраза вполне соответствует территории этого государства VII века до н.э. И еще, если вспомнить расположение города Экс — столицы придунайских владений славян при царе Афее (23, с.157-162), то Переяславец и находился, предположительно, в том же месте, что и город Экс. Так, не имеющая смысла, для территориальных границ того времени, фраза, сказанная Святославом, приобретала глубинный смысл при хорошем знании истории своей страны и границ славянской территории за полторы тысячи лет до этого. Причем эта фраза была понятна и Ольге и всем боярам, что может говорить и о древних письменных традициях славян и в какой-то мере о постановке всеобщего образования. Г.С. Гриневич писал, что «умение писать и читать было доступно представителям самых различных социальных слоев общества. Среди авторов надписей княжеский сановник и священнослужитель, торговый человек и охотник, гончар и деревенская пряха» (3, с. 73). И далее отмечает, что «такое состояние грамотности славян в IV–IX веках, по всей видимости, было бы невозможным без хорошо поставленного книжного дела» (с. 73).

Святослав наверняка знал, что на Дунае живут не просто славяне, а славянороссы. Подтверждение этой мысли находим у П.Н. Третьякова, который писал, что в ряду данных, говорящих о восточно-славянском происхождении дунайцев, в особом свете предстают и походы Святослава (20, с. 200). В «Истории» Льва Диакона приводится несколько характерных фраз Святослава. Святослав ответил византийским послам, что если они не захотят дать денежный выкуп за захваченные в ходе войны города и пленных, то «я требую пусть тотчас же покинут Европу на которую они не имеют права и убираются в Азию...» (7, с. 56). Эту фразу Святослава можно расценивать как память о когда-то огромном славянском государстве и о его влиянии в Европе. Об этом же писал Ксенофонт: «...в Европе скифы господствуют» (6).

В другом месте, перед решающим сражением, в критической ситуации Святослав, обращаясь к своим воинам говорит, что если они сейчас отступят, то погибнет «слава, которая шествовала вслед за войском росов, легко побеждавшим соседние народы и без кровопролития порабощавшим целые страны». И далее: «Итак проникнемся мужеством [которое завещали] нам предки, вспомним о том, что мощь росов до сих пор была несокрушимой...» (7, с. 79). Так и чувствуется, что Святослав имел в виду огромное славянское государство, которое античные и западноевропейские авторы в разные времена называли как государство вандалов, скифов, сарматов. Видится параллель между словами Святослава и Фукидида, который в свое время писал, что со Скифским царством не могут сравниться не только европейские царства, но и в Азии нет народа, который мог бы один на один противостоять скифам (22).

Литература

1. Акрон Гелений. SC. II. 1, с. 35.

2. Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. Спб.,

1870.

3. Гриневич Г.С. Праславянская письменность. Результаты дешифровки. М.:

Общественная польза, 1993.

4. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М.: Восточная литература, 1960.

5. Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 1. М.: Книга, 1988.

6. Ксенофонт. Воспоминание о Сократе. SС. I, 2, с. 358.

7. Лев Диакон. История. М.: Наука, 1988.

8. Маврикий. Тактика и стратегия. Спб., 1903.

9. Прокопий Кесарийский. Война с готами. М.: АН СССР, 1950.

10. Рабинович М.Г., Латышева Г.П. Из жизни древней Москвы. М.: Москов-

ский рабочий, 1961. с. 12, 13.

11. Рыбаков Б.А. Анты и Киевская Русь // ВДИ. 1939. № 1.

12. Рыбаков Б.А. Из истории культуры Древней Руси. Исследования и заметки.

М.: МГУ, 1984.

13. Рыбаков Б.А. Мир истории. Начальные века русской истории. М.: Молодая

гвардия, 1987.

14. Седов В.В. Восточные славяне в VI–XIII вв. М.: Наука, 1982.

15. Серебренников Б.А. Волго-окская топонимика на территории европейской

части СССР. ВЯ. 1955. № 6.

16. Соболевский А.И. Названия рек и озер русского Севера. ИОРЯС. 1927.

Т. XXXII.

17. Татищев В.Н. История Российская. Т. 1. М.-Л.: АН СССР, 1962.

18. Тихомиров М.Н. Происхождение названия «Русь» и «Русская земля». СЭ.

1947. Сб. ст. VI–VII, с. 71.

19. Толстов С.П. Из предистории Руси. СЭ. 1947. Сб. ст. VI–VII.

20. Третьяков П.Н. Восточнославянские племена. М.: АН СССР, 1953.

21. Квинт Гораций Флакк. SС. II, 1, с. 30.

22. Фукидид. О пелопоннесской войне. SС. I, 2, с. 351.

23. Яхонтов Ю.А. Летопись славян-россов с древнейших времён до Рюрика. М.: Вече, 2009.

24. Яхонтов Ю.А. Общеславянское государство вандалов. Литературно-исторический журнал «Великороссъ» 2014. №4(14). с.78 – 85.

25. Яхонтов Ю.А. Три территории россов. Литературно-исторический журнал «Великороссъ» 2015. №1(15). с.73 – 79.

Сокращение: SС — В.В. Латышев. Scythika et Caucasica. Известия древних пи-

сателей, греческих и латинских о Скифии и Кавказе.