Мёртвый хватает живого / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

После трех часов беспрерывной езды Сомов почувствовал, что его руки и плечи наливаются свинцовой тяжестью. Тусклая серая лента шоссе, изъеденная по краям наплывами льда, стремительно наматывалась на колеса «Жигулей», в свете фар, как белая мошкара, плясали снежинки. Сомов достал сигарету, прикурил и взглянул на часы. Было пять утра, и он удовлетворенно подумал, что пока все идет по графику, который составила жена. Через полчаса езды дорога уткнется в город и там-то и начнется то, о чем ему не хотелось думать.

Сбросив скорость, Сомов аккуратно проехал мимо поста ГАИ, не торопясь, осилил подъем и начал разгонять машину на спуске. Внезапно на шоссе мелькнула чья-то тень. Сомов нажал на педали тормоза, но тот сработал только после третьего качка. «Жигули» заюзили и встали буквально в нескольких сантиметрах от бетонного ограждения. Сомов с трудом разжал судорожно сжавшие баранку пальцы и огляделся по сторонам. Тлевшая сигарета обожгла занемевшие губы, он выплюнул окурок и сжал потными ладонями виски.

«На такое дело решился, - подумал он, - и чуть сам не гробанулся! ...Еще бы секунда - и в ауте...»

Вдали мелькнули огни встречной машины. Сомов сдал назад, выехал на асфальт и осторожно двинулся навстречу зареву, что вставало над городом.

...Она не спала всю ночь, лежала на спине и смотрела в потолок, на котором колебались отсветы уличного фонаря. Рядом, уткнувшись носом в подушку, сопел Костин. От него пахло пьяным потом, жирные плечи, заросшие черным волосом, вздрагивали, на руке тускло блестел золотой перстень, которым он вчера поцарапал ей спину. Елена, покосившись, глянула на него и брезгливо поморщилась. Сегодняшняя ночь последняя. Костин даже не подозревает, какой подарочек ожидает его утром. Только бы Сомов не сплоховал, но она постаралась завести мужа на все обороты, до упора. Елена опять усмехнулась, вспомнив, как муж чуть не грохнулся в обморок, когда она призналась ему, что его компаньон по фирме её любовник.

- Я его убью! – вызверился, опамятовавшись от потрясения, Сомов. - Я его...

- Ну и дурак! - сказала жена. - Убьешь, а что толку?.. Тебя посадят, деньги в фирме накроются, растащат все, до последнего стула.

- Ах, какой я дурак!.. - схватился за голову Сомов. - То-то он меня все в поездки налаживает. Обещал долю до половины поднять... Но ты, как ты могла?.. Что теперь делать, а?..

- Я его ненавижу! Я ведь не виновата!.. Сначала он что-то подсыпал в вино, потом пугал, что тебе все расскажет. Что мне было делать?..

Все прошло как по нотам. Откладывать задуманное она не собиралась, но Сомов мог сорваться и все испортить. Вчера рано утром он уехал, а вечером явился подвыпивший Костин с вином...

Полосы света на потолке чертили замысловатые узоры. Елена осторожно спустила ноги с кровати, села, оглянулась на спящего. Костин безмятежно похрапывал и пускал из толстогубого рта пузыри. Елена подошла к стулу, где висела его куртка, и достала из кармана связку ключей. Прошла на кухню, на мгновение включила свет и посмотрела на часы. Было пять утра. Капроновая леска лежала на подоконнике, привязанная одним концом к шпингалету. Она нашла свободный конец, привязала связку ключей, открыла форточку и спустила их наружу. Леска доходила почти до земли, Елена еще вчера вымерила длину. Звякнув о жестяную пластину карниза, ключи упали вниз.

Войдя в комнату, она вздрогнула. Костин не спал, он лежал на спине, закинув за голову руки.

- Ты, оказывается, лунатик, Ленчик, - улыбаясь, сказал он. - Сколько там на швейцарских натикало?..

- Пять часов, - Лена нырнула под одеяло и прижалась к нему. - Спать, милый, спать...

- Это дело успеется, - усмехнулся Костин. - А если на коровьем реву, как наши лапотные предки...

...Сомов оставил машину в стороне от дома и, подняв воротник меховой куртки, сторонясь случайных прохожих, пошел по набитой в сугробах тропинке. Ему казалось, что все это какая-то нелепая игра, которая также неожиданно кончится, как и началась. По дороге к дому он не встретил ни одной души, только кое-где в окнах горел свет, да мелькали тени бродячих собак.

Окна его квартиры были темны. Сомов, крадучись, подошел поближе, прислушался и услышал легкое позвякивание. Это были ключи, которые, как маятник, раскачивались на ветру, задевая стену. Он отвязал их от лески, сунул в карман и побежал к машине. Сердце его отчаянно билось, мозг застлала пелена бешеной ярости.

- Он там! - бормотал Сомов. - С ней! Ну, боров, ты еще у меня попляшешь!

Особняк Костина стоял на отшибе от других еще недостроенных коттеджей. К нему Сомов подъехал с тыла, с удовольствием отметив, что дорога была накатанной, стало быть, своих следов он не оставит. Окна в доме были темны. Не заходя на крыльцо, Сомов разулся, в одних носках подошел к двери и прислушался. Было тихо. Он достал ключ и беззвучно открыл замок. Дверь не скрипела. Сомов прошел в дом и повернул налево в комнату, которую Костин называл кабинетом. На ковре, над диваном, висело ружье. «Может, не заряжено, мелькнуло в голове Сомова. Он снял «тулку» со стены, переломил. В тусклом свете, падавшем из окна, матово блеснули патроны. Держа ружье в левой руке, он вышел в коридор, прислонился к стене и замер, не в силах сделать решительного шага. Злоба, гнавшая его сюда через ночь, потухла. Все вдруг показалось какой-то бессмыслицей, дурным сном.

«А ей-то сейчас, наверное, с ним неплохо» - подумал он о жене и скрипнул зубами.

Новые мысли, охватившие Сомова, были так болезненно пьяны, что он покачнулся. Ствол ружья задел стоявшую на подставке керамическую вазу и та с грохотом рассыпалась на мелкие кусочки. Сомов, сжимая в руках ружье, тупо смотрел на обломки.

К жизни его вернул пронзительный женский вопль. Он поднял голову. В дверях спальни стояла в ночной рубашке жена Костина. Узнав Сомова, она замолкла и изумленно вытаращила на него глаза.

- Это ты!..

- Да, это я... - ответил он и поднял ружье.

Выстрел прозвучал оглушительно громко. Ударом свинца женщину отбросило внутрь спальни. Сомов швырнул ружье и бросился бежать к выходу. Сгоряча он забыл про сапоги, вернулся, сунул обожженные льдом ноги в обувь и кинулся к машине.

...После долгой и утомительной возни на кровати, выпив полстакана виски, Костин опять заснул, а Елена смотрела в потолок, прислушиваясь к каждому шороху за окном. Мысли ее текли ровно и спокойно. Все должно было выйти так, что комар носа не подточит. Да и куда лягавым разобраться в том, что она навертела. Скоро, максимум через месяц, когда пройдет этот похоронно-следственный бедлам, она будет свободна. Тридцать лет еще далеко не вечер, а выглядела она по крайней мере лет на пять моложе. Двести «лимонов», а именно столько лежало в фирменном сейфе, тоже неплохой трамплинчик, да и свои имеются, в гараже припрятала еще вчера. Она хихикнула: следующую ночь Костин будет проводить в камере, так ему и надо, барбосу!.. Жадюга! Осчастливил, открыл счет на полтора «лимона»...

Шаги мужа за окном Елена услышала сразу, но странно - Сомов не остановился напротив кухни, а прошел в подъезд. Выскользнув ужом из-под одеяла, она накинула на голые плечи халат и легкими стелющимися шагами поспешила к двери.

- Ты зачем припёрся!.. - зашипела она, прикрывая за собой дверь.

- Я все, как ты говорила... - Сомов задыхался. - Я все сделал... И ее, и деньги... - Где деньги?..

- В машине...

- Давай ключи!..

Сомов протянул ей связку. Жена горячо прижалась к нему всем телом и торопливо прошептала:

- Не бойся! Я тебя люблю! Ты молодец, Сомов! Сейчас езжай в гараж, сиди там, а в девять, ровно в девять, приходи. Но понял - в девять! Иди!..

Она легонько оттолкнула его от себя и шмыгнула за дверь. В коридоре прислушалась. Костин смачно похрапывал, разметавшись во сне по всей кровати. На кухне Елена включила газ, поставила чайник и прошла в спальню. Ключи беззвучно опустила в карман куртки.

Пока закипал чайник, она тщательно осмотрела коридор, гостиную, чтобы нигде не осталось какой-нибудь вещи, забытой ночным гостем. Затем прошла на кухню, открыла холодильник и стала выкладывать на стол деликатесы, которые хранила только для и избранных. Пусть пожрет нормально хоть в последний раз, решила она. В камере разносолов не будет.

Костин разлепил обметанные белой пленой похмелья набрякшие веки и улыбнулся, увидев входившую в спальню Елену.

- Как вкусно пахнет, дорогуша!.. - промычал он, протягивая к ней руки. - Ты просто прелесть!..

- А твоя, наверное, кормит тебя всухомятку?.. - криво улыбнувшись, спросила Елена.

- И не говори!.. - Костин бодро поднялся с кровати. - Совсем заморила... Похлопав себя но брюшку, он довольно гоготнул и пошел в ванную.

- Пить будешь?.. - спросила она, когда Костин устроился за столом.

- Нет... Буду, но только молоко. Сегодня у меня трудный день. Нужно провернуть одно дельце. Жаль, что твой охламон сегодня возвращается, а то бы мы с тобой...

Он игриво шлепнул ее по заду и расхохотался.

- Давай поторапливайся, а то мне пора на работу, - сказала Елена.

- Да, слушай!.. - промычал набитым ртом Костин. - Мне такой сон интересный приснился!..

Елена прислонилась к стене и скрестила на груди руки. Она смотрела на сидевшего за столом Костина отстраненным пустым взглядом. Для нее он уже был не здесь, на кухне, а где-то далеко-далеко, почти за гранью жизни.

- Так вот, - продолжал рассказывать сон Костин. - Иду я по болоту, а дно все топче и топче... Понимаешь, засасывает меня... К чему бы это, а?

- Что?.. А?.. - очнулась Елена. - А.. это... казенный дом ждет тебя. Костин, казенный дом.

Он притянул ее к себе и посадил на колени.

- Точно казенный дом. Мне как раз сегодня нужно ехать в налоговую инспекцию.

После ухода Костина она сложила грязную посуду в раковину и посмотрела на часы. До прихода мужа осталось тридцать минут. Елена еще раз осмотрела квартиру, тщательно, сменив простыни, заправила кровать. Осталось пятнадцать минут. Она оделась, оценивающе посмотрела на себя в зеркало, зачем прошла на кухню и включила все четыре газовые конфорки. Струи газа, шипя, начали распространяться по квартире. Пустой бутылкой Елена разбила лампочки в коридоре и на кухне и захлопнула за собой входную дверь.

... Для Сомова время, проведенное в гараже, тянулось нестерпимо долго. Он замерз и уже три раза основательно приложился к фляжке с коньяком, а теперь сидел в машине и нетерпеливо поглядывал на часы. Страха он не чувствовал, было какое-то тяжелое отупение и усталость, как после физической работы... Еще раз Сомов мысленно прошелся по событиям минувшей ночи. Алиби!.. Оно было хилым, но кто знал, что Костин, задушевный друг, с которым они вместе прошли Афган, любовник его жены?.. В конторе возле сейфа его никто не видел. Деньги, упакованные в целлофановый пакет, лежали в машине. Расчет с Костиным у него получился полным. И за жену, и за те унизительные тычки, которыми награждал его Костин на совместной работе. Ну, а что заработал, то и получай!

Сомов смачно, до хруста в костях, потянулся и глянул на часы. Пора!.. Лена сказала, чтобы он был в девять. Надо быть точным. Что-что, а голова у нее работала, как компьютер, не каждый мужик с ней сравняется.

Он закрыл гараж и, щурясь на ярко всходившее солнце, пошел домой. От бессонной ночи и выпивки голова у Сомова была тяжелой. Зайдя в подъезд, он поднялся на свой этаж и открыл входную дверь. В коридоре было темно.

- Лена! Лена! - позвал Сомов жену, но она не отзывалась. - Черт возьми, где же она?

Рукой он нащупал выключатель и нажал кнопку. Последнее, что Сомов увидел в своей жизни, была яркая, как плазма, вспышка света, вслед за которой на него обрушилась грохочущая тьма.

Елена уже подходила к гаражу, когда до нее докатился негромкий, будто игрушечный, хлопок взрыва. Она вздрогнула, крепко сжала зубы, втянув голову в плечи, зашагала быстрее. Итак, круг замкнулся, подумалось ей. Все фигуры разыграны, она осталась одна в выигрыше. Костин дает сейчас объяснения в милиции, а Сомов... С этим все кончено, этот будет молчать. Костин, конечно, расколется, укажет на нее, что ночь провел с ней! Дурак!.. Так она и подтвердит это, дудки!.. Сядет, как миленький, лет на десять-пятнадцать, впрочем, судьи у нас сейчас просто помешались на гуманизме, может, и скостят...

...Елена заперла за собой дверь гаража и включила свет. Из-под верстака она достала ящик с железным хламом и, порывшись, нашла коробку, которую спрятала еще вчера. Золотые кольца и цепочки были на месте. Сверток в машине и проверять не требовалось, пачки явственно просвечивали через прозрачную обертку. Все это она сложила в сумку и поставила на заднее сиденье.

День обещал быть светлым и морозным, но Елена не обращала внимания па то, что было вокруг. Она торопилась. Ей нужно было спрятать деньги и золото в надежном месте и успеть на работу, чтобы не получить нагоняй от начальницы. Она быстро и уверенно ехала по улице, обгоняя другие машины. Красный сигнал светофора вспыхнул перед ней на перекрестке. Педаль тормоза ушла вниз до самого пола, но «Жигули» мчались вперед, под брюхо огромного цементовоза.

Когда Елену извлекли из покореженной машины, жить ей оставалось всего несколько минут. Она видела сквозь окутавшую и зыбкую пелену лица, слышала завывание сирен и пыталась прокричать свое последнее:

- Сомов! Это ты виноват!

Но ей помешала сказать это хлынувшая горлом кровь.

...В камере было душно, пахло хлоркой и мочой, и Костин обрадовался, когда его вызвали на допрос. «Сейчас все прояснится», - обнадеживал он себя, поднимаясь по крутой железной лестнице в кабинет следователя. - Я ни в чем не виноват..

- Проходите, Костин, садитесь, - следователь указал ему на стул. - А теперь давайте потолкуем. Хочу сразу вас предупредить, чистосердечное признание будет учтено судом...

- Мне нечего скрывать, - торопливо сказал Костин. - Я уже говорил, что ночь я провел у Сомовой, на квартире...

- Это я уже слышал, - поморщился следователь. - Беда в том, что Сомова не в силах подтвердить ваши показания, как и ее муж, в части пропавших из сейфа денег. Вот так!..

- Как не в силах!.. - запротестовал Костин. - Вызовите их на очную ставку. И еще... Я требую адвоката!

- Без адвоката вам не обойтись, это уж точно... А насчет вышеупомянутых вами лиц могу достоверно сказать одно, их нет, они мертвы. Вот так-с!

- Как... мертвы? - Костин схватился руками за голову. - Ну, а я тут причем?..

- Очень правильный и очень интересный вопрос!

Следователь поднялся со стула, обогнул край стола и поднял указательный палец.

- Вы совершили тройное убийство.

- Я?.. - опешил Костин.

- Вы отправили Сомова в командировку и пришли к его жене. Утром вы вернулись домой и застрелили жену, затем приехали к Сомовым и подготовили взрыв газа, затем разрегулировали тормоза в их машине, вернулись домой и вызвали милицию. Мотивы преступления тоже ясны. Вы хотели избавиться от слишком алчной любовницы и присвоить деньги. Но их-то мы как раз и не нашли. Они что, испарились?..

- Это бред, самый настоящий бред… - пробормотал Костин. - Я требую адвоката!..

Следствие по этому делу продолжалось полгода. Наконец Костин сдался и подписал предъявленное ему обвинение. Суд был к нему снисходителен: вместо пожизненного он получил пятнадцать лет.