Сибирский Дервиш

Аниматоры Москвы помогут организовать детский праздник. Если родители хотят устроить ребёнку не просто вкусный стол, а весёлый праздник с любимыми персонажами и множеством гостей, лучше всего обратиться к профессиональным аниматорам. Это станет залогом удачного праздника для маленького именинника. 

Работал дядя Паша машинистом, росли у него две дочурки Дуня и Настя. И вот однажды на конечной станции, далеко в Сибири, дядя Паша, выйдя на перрон, увидел несколько рабочих вокзала громко обсуждающих, что-то. Оказалось диво-дивное, в одном из вагонов обнаружили маленького ослика. Как он туда попал? Кто его оставил? Вызвали милиционера дядю Гришу. Рядили, судили, что же, в конце, концов, делать? Да так, ни к чему, и не пришли. Всем было жалко маленького ослика, и это было немудрено. Лежало маленькое животное на старой выцветшей, давным-давно подстилке, глазёнки у ослёнка были грустные-прегрустные. И когда дядя Паша достал из своей сумки остатки не допитого молока, и напоил прямо из бумажной коробки ослика. Обступившие вокруг удивительного действа сибиряки улыбались, женщины же, напротив, глубоко вздыхая, наблюдали картину жадного поглощения пиши. Часть молока от неудобства конечно же проливалась мимо, но подросток распробовал вкусный напиток. Пол пакета недопитого молока было осушено осликом меньше, чем за минуту. Осмелев и видимо пополнив свои силы, он встал на ноги, которые ещё вздрагивали, но взгляд у него был заметно по веселее. Особенно было страшно людям, как же это восточное животное выживет в Сибири, где даже человеку жить очень непросто. И вот дядя Паша решился, предложил, что если никто не против, то он заберёт ослика к себе домой. Милиционер дядя Гриша не возражал, у него, хоть он и был милиционером, тоже сжалилось сердце. Дядя Паша жил как раз в этом небольшом сибирском городишке в своём доме. Держали они в тёплом сарае курочек с петухом по кличке Дементий. Неся по заснеженному городку ослёнка на руках, бережно закутанного в одеяло, которое любезно предоставили женщины, что трудились на вокзале, и сострадали детёнышу, дядя Паша всю дорогу думал, чем же он будет кормить ослёнка. Он, конечно, догадывался, что надо поить ослёнка молоком, и переживал, будет ли ослёнок есть сено, которое он летом накосил для подстилки курам. Когда отец занёс ослёнка в дом, вся семья ещё спала. Подстелив ослёнку старую шубу, и налив ему в железную миску молока, дядя Паша надеялся, что ослёнок будет лежать на тёплой подстилке. Но ослёнок, попив молока, и отогревшись, сразу встал на ножки. Затем допив молочко, всё-таки, улёгся на подстилку. Шибко обрадовался этому машинист, устал он в дальней дороге, глаза сами закрывались от усталости, не спрашивая дяди Пашиного на то разрешения. Но укладываясь на кровать, Павел, зевнув, улыбаясь сказал:

- Ничего гвардеец, молоко пьёшь, значит дело пойдёт.

И уставший машинист, засыпая, всё же успел подумать о своих доченьках, о том, что они наверно удивятся ослёнку.

И вот настало утро, вернулась после ночного дежурства жена дяди Паши, Александра Егоровна. Увидев лежащего на шубе ослика, ахнула так громко, что едва не разбудила спящих дочек и мужа. Те, немного поворочались, но, слава Богу, продолжали спать, ведь был выходной для многих людей день, под чудным и очень добрым названием «воскресение». Александра Егоровна даже немного расстроилась от того, что так громко ахнула, и сказала:

- Вот ведь растерялась, людей на скорой помощи спасаю, а тут, словно маленькая.

Поженились дядя Паша и Александра Егоровна, будучи уже тридцатилетними. Любили же друг друга со школы. Павел выучился на машиниста, но так сложилось, что и в Афганистане повоевать ему пришлось. Вернулся раненый, отчаялся. Александра долго его выхаживала, очень любила. И ведь выходила до того, что Павел стал работать машинистом. Жили вместе, но детишек у них не было. Когда в их городишке построили православный храм, обвенчались, и свершилось чудо, одна за другой появились на Божий свет дочурки.

- Ох Паша, Паша, сердобольный ты мой. Гже ж ты огоревал этакую животину восточную, на которой Спаситель в город въезжал...

Сняв пальто, которое было подарено мужем, и которое она так любила, потому как сама его выбирала, Александра улыбнулась, вспоминая о том, что однажды посетовала, что-де, другие мужья жёнам подарки ходят, выбирают, а он у неё принесёт денег, и скажет, чтобы сама купила. Егоровна затопила печь и стала варить борщ, который так любил её Паша, но не очень любили дочки. Потому для них она натёрла на тёрке кабачок, добавила туда муки с яичками. Словом, всё приготовила для оладьев. Дивилась потихоньку вслух русская женщина:

- Ну надо же, у нас в Сибири кабачки стали расти, раньше ведь сроду не ведали об том. А нынче глядико, под кроватью храню, и ничего.

Говорила же Александра Егоровна по-деревенски, так от души. На работе она, конечно, разговаривала со всеми по-городскому. Но дома только по-деревенски. Дядя Паша не раз выговаривал жене – зачем-де это. Но Александра продолжала разговаривать дома, именно тем языком, которым разговаривала её бабушка Параскева Даниловна.

Почему-то веровала Александра, что, разговаривая бабушкиными словами, она оберегает свой дом от напастей. Дочки проснулись одна за другой от вкуснющего-превкуснющего духа, готовящихся оладушек. Увидя спящего отца, они просыпались тихо, так их учила мамочка. Сладко потянувшись, позевав маленько, враз обе вскрикнули, потому как в комнату, через занавеску просунулась голова ослика. От этого проснулся и отец. Громко рассмеявшись, Павел весело заговорил:

 - Ну чего мои птахи напугались? Ничего гвардейцы, прорвёмся! Принимайте нового жителя восточного. Я в Афганистане повидал такого добра.

Девчушки, спрыгнув с кровати, принялись быстро одеваться. Дом ещё не был хорошо натоплен, поэтому Дуня и Настя торопливо натягивали овечьи носки, связанные ещё их прабабушкой. Они, как чайки на рыбу, набросились на ослика, гладили его, придумывая имя подростку. А Александра глядя на ножки дочурок, на которых были надеты с красивым рисунком бабушкины носки вспомнила, как Параскева Даниловна их вязала. О том, как когда они ещё жили в деревне, бабулька стригла овец, пряла пряжу. От этих мыслей Александре стало немного тревожно, завсегда так у русских людей. Подойдя к образам, Егоровна перекрестилась. Отец сходил в сарай, принёс охапку сена, положил возле ослика, тот долго не раздумывая, начал смешно его жевать. В огороде рос старый куст смородины, и Павел давно ещё по осени хотел его убрать. Теперь, отломив несколько веточек, счастливый отец наблюдал, как восточный житель жуёт и их. В понедельник поглядеть на ослика пришёл весь второй класс вместе с учительницей. Во вторник пришёл весь третий Настин класс. Дети несли ослику печенья, конфет, и даже лимонаду, но лимонад ослик пить не захотел. Словом, весть быстро разлетелась по городку, и об этом написали в местной газете. Долго решалось, как назвать Ослика. Настя предлагала назвать Щеночком. Александра удивлённо спросила:

- Дочка, почему Щеночком?

Настя, сидя на кровати, и обняв свои коленки сказала:

 - Ну, мамочка, ну просто хочу Щеночком назвать, и всё.

Дуня предлагала назвать Байкалом, мама Найдёнышем. Отец, весело оглядев домочадцев весело заговорил:

- Знаете, мои хорошие, нужно уважать обычаи тех народов, откуда прибыл к нам ослик, потому давайте назовём его «Дервишем».

- Ой папочка! А что это такое?

Это спросила Дуня. Тут же об этом же спросили мама и Настя. Павел снова улыбнулся:

- Ну, это у них странствующие бродяги, нищие, словом, от Бога люди.

Так ослик стал зваться Дервишем, и имя ему полюбилось, это было видно сразу, потому что ослик, как только его окликали, быстро поднимал свою вислоухую головку и шёл к позвавшему его. Быстро прошла зимушка-зима. Всё это время ослик жил прямо в дому, а не в сарайке, и за зиму, и весну сильно подрос. Летом Дервишу нравилось ходить с девочками по зелёненькой травке. Они путешествовали с ним словно он сабачонка, а ослик и вправду был словно собачка. У дяди Паши был свой уазик, потому летом семья брала Дервиша на рыбалку, по грибы и ягоды.

Прошёл ещё один год, и на девятое мая, дядя Паша, надев форму десантника с боевыми наградами, задумал взять с собой Дервиша на праздник. Накинул на него флаг России и вместе с дочками пошёл на парад. После парада на Дервише катали маленьких детей сибирского городка, всем хотелось покататься, пофотографироваться. Дядю Пашу друзья десантники звали в кафе, выпить боевые сто грамм и отведать традиционной гречки с тушёнкой. Но дядя Паша не смог отказать в удовольствии покататься на Дервише детям родного сибирского городка. Тогда братья десантники принесли сто грамм с кашей дяде Паше прямо на бульвар. Не забыли они, и про Дервиша, угощая трудягу солдатской кашей. Такая вот наша Сибирь – Матушка, таковы её жители СИБИРЯКИ…