Рождественские стихи Иосифа Бродского

Сретенье, как следствие Рождества; как взаимодействие причины со следствием, и вместе – самостоятельность оного, как вехи в жизни Христа; сретенье-встреча, сретенье – указание грядущего.

Стихотворение Бродского гудит и течёт, строки с неумолимостью следуют одна из другой, и, совмещаясь, создают внушительное полотно, где и атмосфера тотального иудейского храма передана, как своеобычный макрокосм – с вхождением в него множества микрокосмов…

Известно, что Бродский писал рождественские стихи практически ежегодно, и сумма их, взращённая летами, передавала и изменения его сознания, и линию врастания человека в космос вообще, подтверждая, что цель существования – духовное развитие, постепенное достижение областей, что кажутся зыбкими, становясь всё конкретней и конкретней по мере того, как человек удаляется от пункта рождения.

Так, «В Рождество все немного волхвы…» изобилуя материальными подробностями мира, отсылая теперь к советского Новому году, выводило в финале, минуя пороги истории, к чистоте духовных мерцаний, к необыкновенно высоким ощущениям, каких добивался поэт.

Или искал их.

«Рождественская звезда» 1987 года с финалом:

Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,

на лежащего в яслях ребенка, издалека,

из глубины Вселенной, с другого ее конца,

звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.

Будто включает читающего в действительность параллельных миров, астральных сгустков, где взгляд Отца Отцов воспринимается, как нечто близкое – так чувствовать, избыточно переживая и пережёвывая конкретику мира, данного нам, уже едва ли возможно: нужно сделать шаг в сторону, или совершить головокружительный подъём.

Так, совершая взлёты, Бродский увлекал за собой способных к полёту; в последней строфе стихотворения 1993 года – «Что нужно для чуда?..» Он декларирует:

А если ты дом покидаешь - включи

звезду на прощанье в четыре свечи,

чтоб мир без вещей освещала она,

вослед тебе глядя, во все времена.

И тут уже «мир без вещей» – как выход в чистую реальность времени и таких глубин, за которыми  следует разве что иное воплощение – в посмертье.