Босой стопы овал подошвы… / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Опали астры, гаснут свечи…

Приходит старость, как зима,

С теплом от старой печки…

Ты шаль набросила на плечи,

Читаешь «Горя от ума»,

И в полумрак струится вечер…

…Горшочек с астрами и свечи

Согрели комнату…

Сама

Ещё не веришь, что далече

Тот день, что был весной отмечен,

И фотография нема…

А синий сумрака туман

Нас тихо… погружает… в вечность…

Приходит старость, как зима...

Спасибо, минула сума,

Опали астры, гаснут свечи…

На свет шагнуть через порог?

Но не поднять уставших ног…

Босой стопы овал подошвы…

(Судьбы нечаянный портрет)

…Глубины памяти… бездонны…

Дождь переходит в град, и стонут

Мои натруженные… стопы…

…Рельефы плеч, припухлость кожи…

Был хорошо мальчишка сложен…

Пустыни, горных речек броды,

Злой запах гимнастёрок потных,

Мозоли, пластырь клеил ротный,

Кровь омывал холодный дождик…

Босой стопы овал подошвы

На фото контуром страны,

Как карта пройденной войны –

В холмах морщинок рек долины,

Где рюкзаки тянули спину…

…Гудит… от пальцев и до пяток

Сапог, растоптанный солдатом…

Увы! В пимах уже не спрятать

От столбняка сибирской стужи

Измученные болью ступни…

В ночь шепчут мне:

– Сустав… потрогай!.. –

Позёмка, марш-броски, тревоги –

Рисунок полных мин дорог

В отёках стоп усталых ног…

…Приснилось небо мне бездонным…

Я вспомнил – женские ладони

В сплетенье марлечек сухих

Фаланги взорванной ступни

Собрали, вновь придали форму…

Я снова получил опору…

Я креп, и рубцевались раны,

На теле злым металлом рваным...

Срастались кости…

…Темь, ни зги…

Портянки снова в сапоги,

И зубы сжав, в упор дороги

Я расставлял широко ноги

Держать удар…

Стал стар и сед…

Клубится дымка прошлых лет,

От взрывов опустилась пыль…

В земле след стоп моих застыл…

А в глине – слепки от ладоней…

Глубины памяти… бездонны…

Снег, непогода, в ветер стонут

На скалах сосны, им синтонны

Мои… израненные… стопы…

………………………………..

Портрет судьбы, чего бы проще –

Босой стопы овал подошвы,

Её истерзанный рельеф…

Старик усталый. Кромка леса…

Старик усталый. Кромка леса.

И перекрестие дорог.

Родник, ручей. В укромном месте.

В протоке омовенье ног.

…На солнце щурится...

На стопы

Портянкой обернул фланель…

Из чащи кто-то кликнул:

– Стой, ты!

Он не услышал…

Прыгнул зверь!..

Но грохнул выстрел!..

Росомаха…

Метнулась,

Лапу волоча…

Бердан охотника,

Папаха…

…Лежанка, на столе свеча.

Пришла пора болеть…

И плесень

Под дождь ползёт на потолок,

И кажется ущербным месяц,

И вырублен берёз колок,

И в сумерках густеют тени,

В колодец убежала цепь,

Пылится третий месяц денник...

…Крах истин, исчезает цель…

Всё круче проступают скулы

И хрупкостью пугает кость –

Последняя в патроне пуля

Ждала медведя …

Не пришлось

Накрыть лохматого в берлоге…

Прошёл азарт. Утихла злость…

Не верен глаз. Устали ноги…

…Над домом выводок галчат –

Гвалт на гнезде в тележном круге…

И пахнет неживым топчан,

И растворяет тело…

Сумрак…

Дед сел, снял чуни…

Дед сел, снял чуни.

И река

Омыла стопы…

А пузырьки от родника

Всплывали… лопнуть

Скорей,

Чем мальчик их достать

Прутом старался…

Махрушкой грудь

Прикрыла мать…

День в вечер…

Крался…

На солнце тёплые мостки

Сон ворожили…

А облака как лепестки

Вокруг кружили…

Котомку сняв с усталых плеч,

Дед жмурил глазки…

Сынишку мать

Звала прилечь,

Шептала сказки…

Сопел, уткнувшись ей в подол,

Мальчишка рыжий,

И засыпал, обняв бидон,

Со спелой вишней...

…Орехи прели в рюкзаках…

Корзину груздей

Бодала дедова коза,

Ждала погрузки…

…Закат малиновый накрыл

Толпу народа,

Когда турбинами завыл

Праправнук парохода…

…В котомке чуни…

Дед босой

Вёз в город…

Небыль...

…Рой пчёл

Из вёдрышек с росой

Лил звёзды…

В небо…

К приезду внука вялим рыбу…

(Азовский этюд)

К приезду внука вялим рыбу…

Мной снятая с шаланды рында

Сияет бронзовым отливом…

День через день мы ждём приливы,

И варом старенький баркас

Мы покрываем каждый раз,

Но прежде конопатим дыры…

Недавно приезжал Кадыров…

Зачем?

Поладили, ведь, миром…

Его встречали на «Ура!»…

Опять чеченская война?..

Казаки поднялись в Азове,

Чтоб гнать диаспору к низовью…

Мы с бабкую живём на пару,

Баркас сдаём в аренду парам,

Им это надо для любви…

Вчера приехали с Оби…

Наверно, бросили там семьи…

Тот, что помладше, вроде, Сеня…

Она, так скажем, бизнес-леди…

Цепь золотая пахнет… медью…

Скорее приезжай, внучок…

Мы ляжем с бабкой на бочок…

Кефаль половишь ты с баркаса…

И закоптим в соломе…

Сразу…

И пили мы… не только… чай…

(Этюд простуженных гитар)

Внук нам выносит сборник песен…

Из спевок прошлых лет

Известен

Гитар простуженных пассаж…

Не сразу друг впадает в раж,

Сначала нежно щиплет струны…

И одному ему рисунок

Мужских мелодий вверил Бог…

Ну, наконец, сыграть он смог

Пролог

Из старого романса…

Потом куплета два из «Стансов»,

И что-то из военных лет…

Чуть-чуть…

Всего один куплет

Спел очень старый генерал…

И пусть в тональность не попал,

Но… в голосе я слышал слёзы…

…Склонились ветвями берёзы,

Они посажены отцом…

Мы вместе вышли на крыльцо,

Нас внуки усадили в кресла…

Сумерничали…

В наши песни

Нет-нет, и прорывался стон

Струны гитарной…

Вальс Бостон

Хрипел мой друг, как Розенбаум…

Потом нас всех позвали в баню.

А генеральский правнук Ваня

Нам заварил душицу в чай…

В лесу отчаянно кричал

Телок заблудший…

Филин ухал…

Я взял гитару,

И по слуху

Сыграл «Прощание славянки»,

Бернеса вспомнили…

«Землянку»

Мы тихо пели в темноте…

Конечно, мы уже не те…

Но голоса звучали чисто…

И даже отдалённый выстрел

Нас не заставил замолчать…

И пили мы… не только… чай…

Наш старый кот ловил ужей…

Пока дышу, поверь, надеюсь,

Что с потолка отмоет плесень

Приехав, дочь, а, может, внучка…

Ни раз, ни два подобный случай

Нас с бабкой радовал уже…

Наш старый кот ловил ужей,

И клал в рядок их на веранде…

Он с ними не делил мышей,

Он ревновал их…

Утром ранним

Он шёл охотиться в наш сад…

Да, старый кот наш слеп и стар,

Как мы…

Я, как и он, служил в пехоте.

Но двадцать лет я не охотник.

И шомпол прикипел к ружью…

И ноги босые к жнивью,

Поверь, не чувственны, мой кот…

…Намазан маслом бутерброд.

И бабушка достала шкалик.

От жизни оба мы устали…

Но кот пришёл…

Мурлычет песни…

Теперь нас трое…

Снова… вместе…

Пригнали плот аборигены…

Твои доверчивые груди,

Твои побеги в никуда…

Втроём мы жили.

Тоже люди…

Но меньше ты любила…

Да…

Меня…

И мой

Больной рассудок

Твои отслеживал черты…

Кто б знал,

Какие ждали судьбы

Меня, его…

Но только ты

Решалась на вердикт суровый…

Ведь Бог сказал,

Что первым СЛОВО

Возникло в этой суете…

И он не тот, и мы не те…

…Полвека…

Глубина ущелья…

На берегу ручья мой дом…

Мхом конопаченные щели,

Маяк на острове…

Но в нём

Мазута заданный запас…

Я ждал тебя…

И каждый раз,

Когда вдали ложился парус,

На катере я в море сразу

Тревожный посылал дозор…

Я жизнь прожил уже с тех пор…

…Пригнали плот аборигены…

На нём старуха и старик

Заснули…

Тряпочками бренно

Висели груди...

Он приник…

Губами к ним…

…Что ж, ноет сердце,

И ветер воет на юру…

Скрипач в ТВ играет скерцо,

Наверно, знает:

Я…

Умру…

Сухой грозы вдали зарницы...

…Любви запретная страница...

Сухой грозы вдали зарницы.

А здесь ни капельки дождя...

На подлавке портрет вождя,

Букварь, зачёркнутые лица,

Часы для шахматного блица,

Диплом в портфеле,

В рамке фото:

Погибший взвод сапёрной роты,

Жюль Верн, зачитанный до дыр…

…Стакан колодезной воды…

В нём голубые незабудки…

Будильник.

Время до побудки

Считает тихо метроном.

Сирень в раскрытое окно

Цветущие роняет ветви…

По комнате гуляет ветер,

Сдувая с глаз тревожный сон…

И знаком пробужденья стон

Раскрытые тревожит губы…

Подойник радостно и гулко

От струй молочных зазвенел…

Включили радио.

Запел

Казачий хор лихие песни…

…Старик проснулся,

Был на месте

Конверт...

В нём снимки:

Он, невеста...

Полвека час прощанья снится,

Любви запретная страница,

Мятёжных чувств,

– Увы! –

Игра…

Наверно…

Уходить…

Пора…

Кто там, за дверью?..

Кто там, за дверью?

Друг или палач?

И почему скрежещет ключ с надрывом?

С телеэкрана в комнату скрипач

Шагнул…

И ветер вздул гардины…

Кто там за дверью?..

Друг или палач?

Что там, за дверью?

Страх или восторг?

Хула, проклятье или восхваленье?

Снега на яблоне?

Нацеленный в висок

Наган?..

И конь, упавший на колени?

Что там за дверью?..

Страх или восторг?

Где там, за дверью,

Стылое крыльцо?

Тропинка в лес.

И домик на опушке...

Забытое на почте письмецо…

Крик, захлебнувшийся в подушке!..

Где там, за дверью,

Стылое крыльцо?

…Капель со стрехи?..

Равноденье?..

Март?..

На южной стороне проталины у стога…

На ноги босые мой брат

Пимы примерил у порога…

Капель со стрехи…

Равноденье…

Март...

……………

Ты,

Там за дверью!..

Я готов…

В дорогу…

Забытый день… не моего… рождения…

На сайте прочитал вчера статью,

С подошв младенцев по роддомам Запада

Снимают отпечатки…

Жаль, мою…

Не сняли… в час рожденья… загодя…

Детишки зажимают кулачки, их не раскрыть…

А ножки так доверчивы…

И каждая стопа ребёнка мечена

Надеждой матери...

Грозой Земля искрит,

Гор гребешки, под пятки рек извилины,

На жёсткой коже тропки, воронки…

Диагноз:

– У детей опять бронхит…

На снег дождит, но просека пропилена…

Белым в лесу осталось чуть в листве,

Надут снег ветром под стволы деревьевы…

Скулит щенок, но так тепла постель,

Вести на снег?

Но почему-то медлим мы…

…………………………………………….

Я чувствую – горит моя стопа,

Желанием ещё ступать по снегу…

Подагра генетически права…

Но бабушке-дворянке… я не сетую…

Мне кажется, я жизнь чужую жил…

А кто-то утонул, как мальчик в проруби,

И чей-то танк в крутые виражи

Входил в стреляющих просторах Родины…

Солдатик с неизмеренной стопой…

Спецхран в Ростове,

Спирт глушили медики…

Пятнадцать лет…

Как в Грозном кончен бой,

Но не опознан каждый третий в леднике…

Мой друг, поэт, в лице искал, сопел

Страстей следы…

Но боль самосожжения

Нашёл в больной истоптанной стопе

Мучительным портретом в приложение

К стихам дорог…

Дождит, и выпал снег…

Пробилось солнце, лижет волос женщины…

Скрипит кровать, последний мой ковчег…

В забытый День… не моего… Рождения…

Старик всю ночь тетрадь листал…

Мы жизнь по каплям раздаём…

Стихи влюблённого сержанта

В столе полвека пролежали,

Пока их прочитал он жадно

Перед последним в жизни днём…

…Он вспомнил на отшибе дом

И мин свистящие разрывы,

И ветра шалого порывы,

Как военврач его накрыла

В ночь плащ-палаткой под дождём…

Он вспомнил тряский Студебеккер,

Кровоточащие бинты,

Концерты шефов и цветы,

Ночь, шёпот справа:

– Пить… воды…

И спички, вставленные в веки

Не спавшей сутками сестры…

Он в руки взял босые стопы…

Им с медсанбатом пол-Европы

В кирзовых сапогах протопать,

Пришлось до свадебной поры…

Он попросил её руки…

Начмед о браке выдал справку,

Пошёл он быстро на поправку…

Ну, вот, полдня вдвоём на лавке,

В Харбин под утро спецсостав…

Начмед на час отдал каморку…

Последних пять минут на сборы…

Их эшелон идёт как скорый…

…Старик всю ночь тетрадь листал,

Любви жестокую науку,

Живописания разлуки,

Японцев поднятые руки,

Последний выстрел…

Стон подруги…

Всё реже, реже…

Сердца…

Стуки