Пушкин и современные мы

На имени главного классика лежит такое количество имперского, гимназического, академического, советского, антисоветского, юмористического, анекдотического глянца и елея, что живого Пушкина почувствовать невероятно сложно – нужно вырваться из контекста.

Непосредственность детского восприятия – один из мифов человеческого сознания, и на современного ребёнка сказки Пушкина будут производить гораздо меньшее впечатление, чем мультфильмы про черепашек ниндзя – а вопрос о качестве тут не стоит, как он вообще снят в мире современных культурных мемов

Жизнь речи, языка также подвержена старению, как и бытие каждого земного существа – или общества, явления; и изначальная млечность, духовная питательность пушкинской речи поддаётся восприятию только при способности абстрагироваться от современности с её компьютерно-денежно-торгашеским языком и патологической ставке на жизнь внешнюю, мелькающую, мимолётную.

Люди, живущие так, будто смерти нет, жаждущие всего и сразу, не способны чувствовать высоты речи, её благородство, её горные красоты.

В определённом смысле не Пушкин устарел, а мы обветшали душами.

Вечность не знает временных сроков, включая в свои плавные потоки образцы лучших сияний человеческого творчества (об ангельском нам ничего не известно, увы). Предположить, что слишком земной и сильно любящий многогрешное житьё Пушкин был близок к ангелам так же сложно, как вовлечься в беседу с оными; тем не менее, какие силы диктовали классику тексты, нам остаётся безвестным.

Имея в виду наше нынешнее житьё, остаётся сожалеть только, что поэзия Пушкина являясь источником официальных, фальшивых юбиляций, не воспринимается, как источник света достаточно большим числом представителей последних поколений, что могло бы осветить и осветлить жизнь, избавляя её от пошлости, суетности, чрезмерного эгоизма.