К 225-летию со дня рождения Петра Чаадаева / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Самый видный и самый блистательных из молодых людей Петербурга – по определению дочери Н. Н. Раевского – публикует «Философические письма», точно переходя в иное измерение реальности, физически, разумеется, оставаясь в привычном: где в его присутствие нельзя было отдаваться ежедневной пошлости, где он был… почти арбитром нравственности.

Мистическая литература производит на него решительное впечатление: Чаадаев (27 мая [7 июня] 1794 — 14 [26] апреля 1856) словно начинает видеть корни любых проблем, когда не постигать сущность всякого явленья.

Соль и сущность – то, что необходимо определяет существование личности: и социума в целом.

Коли соль бела, как зимние ризы, то и градус постижения мирового устройства достаточно высок.

Кристаллы русской жизни высветлены мыслью Чаадаева: стремление реализовать утопию и поиск национальной самости.

Или идентичности, что, в сущности, одно и тоже.

Сложное отношение к христианству даёт Чаадаеву право утверждать, что установление Царства Божьего на Земле уже идёт на западе, ибо оно не что иное, как метафора справедливого мироустройства, с которым в России всегда, увы, было плоховато.

Обиходной историей называл Чаадаев эмпирически-описательный подход, ибо подоплёка важнее, поскольку зримое, очевидно, зависит от не зримых причин.

Одиночество Чаадаева было космического свойства: когда собеседников, равно понимающих не находится среди современников.

Алмазом прорезанные мысли оказывали, тем не менее, мощное влияние на развитие философской мысли в России – и в этом значение Чаадаева сложно переоценить…