Вы любите путешествовать? Многие любят путешествовать. А вот я – нет. Некоторые мои знакомые только тем и живут, чтобы скопить деньжат и сорваться куда-нибудь в Египет, в Испанию, в тур по Европе, в Турцию наконец. Один приятель вместе с женой слетал в Перу, а давняя университетская знакомая, в одиночку, не блистая знанием иностранных языков, добралась до острова Пасхи. Вернувшись в родные пенаты, многие путешественники переполняются гордостью и, видимо, действительно повышают свой статус в глазах окружающих. Чем больше стран посещено, чем больше селфи на фоне знаменитых мест сделано, тем круче. И действительно, чтобы путешествовать, надо немало зарабатывать или экономить на всём ради странствий, иметь нехилое здоровье. Попробуй без последствий пережить смену часовых поясов, резкое изменение климата и многие другие нюансы значительного перемещения в пространстве! В молодости, конечно, всё проще, а вот после 50 лет как-то всё обостряется, хотя многие именно в этом возрасте и начинают кувыркаться по заграницам, не задумываясь о том, что доставка тела в случае внезапной смерти на чужбине может влететь в просто непомерную сумму.

Примерно такие мысли крутились у меня в голове, когда я, проклиная судьбу, трамбовал рюкзак, в очередной раз собираясь на Дальний Восток. В 2018 г. судьба-злодейка особенно порезвилась: вместо обычных полутора месяцев в Норском заповеднике мне светило четыре месяца бездомной жизни. Помимо Амурской области предстояло поработать ещё на Нижнем Амуре и на побережье Охотского моря в районе Татарского пролива в составе орнитологической экспедиции Московского университета. Вот не ездил бы в Тверь на орнитологический конгресс в январе, не попал бы в лапы москвичей… Получается, одно путешествие порождает другое. А как славно проводить лето, глядя на родную реку, посиживая на лавочке где-нибудь на речке Лыпье или в тихой деревеньке Даниловов луг! Но ничего, впредь буду умнее, от Вишеры ни ногой…

 

В посёлке Норск Амурской области всё было как обычно. По берегам летали голубые сороки Cyanopica суana, на реке мельтешили ярким оперением утки-мандаринки Aix galericulata, по деревьям каркали большеклювые вороны Corvus macrorhynchos, по кустам нецензурно лаяли сибирские косули Capreólus pygárgus. В местной школе все 28 учеников (с 1 по 11 класс) очень внимательно слушали мои рассказы про родную природу, что раскинулась возле рек Нора и Селемджа. А через какое-то время, как здесь часто бывает весной, загорелась тайга...

К 9 мая приехали сотрудники Благовещенского университета, и я вместе с ними уехал на территорию Норского заповедника. Мы обосновались в урочище Антоновское. Сотрудники университета изучали рыб и грызунов, а я смотрел птиц. Интересного хватало. Впервые в этом месте обнаружилась желтогорлая овсянка Emberiza elegans. Но настроение было нерадостное. Дул свирепый ветер. По табору клубилась пыль, летали кружки и крышки от кастрюль. Ветер раздул пожар, который тлел в соседнем районе, и всё затянуло дымом. Соратники по экспедиции не особо грустили, они жарили сомов и щук, которые ловились на сопредельной с заповедником реке, лепили котлеты из узкоголовых жерехов. Меня эти кулинарные изыски особо не радовали, но традиционно доставали пыль и дым. Только здесь можно почувствовать, как чисто в верховьях Вишеры, где в любом месте можно положить хлеб на лесную подстилку, и как прозрачен хвойный воздух…

 

В начале июня работа в Норском заповеднике закончилась, и я отправился в Хабаровский край, в мой почти родной город – Комсомольск-на-Амуре, где прошли 11 лет жизни после окончания Пермского университета. На границе Амурской области тепловоз, который тащил наш поезд по БАМу, печально затрубил, поскольку по обеим сторонам от железной дороги горел лес. Плачевную картину теперь являют собой сибирские и дальневосточные леса – везде гари.

Экспедиция МГУ, в которой я оказался, уже много лет ориентирована на изучение крупнейших орлов планеты – белоплечих орланов Haliaeetus pelagicus. Вряд ли можно найти другую хищную птицу, которая бы столь поражала своим обликом: мощный, апельсинового цвета клюв, контрастное оперение, органично сочетающее белый и бурый цвета. Белоплечего орлана ещё называют тихоокеанским, поскольку птицы обитают на морском побережье Камчатки, Магаданской области и Хабаровского края, Сахалине, Шантарских островах. Куда там американскому символу – белоголовому орлу Haliaeetus leucocephalus, он по сравнению с нашим почти карлик. Наиболее благоприятные условия для жизни эти рыбоядные хищники находят на крупных озёрах в низовьях Амура. На одном из таких озёр – озере Удыль, где располагается федеральный заказник, подчиняющийся Комсомольскому заповеднику, мы провели около месяца.

«И чего вы этими орланами так восхищаетесь? Для меня что они, что вороны, – самые обычные птицы, всегда возле дома торчат», – заявил мне Володя Хатхыл – представитель народа орочей, который вывозил нас с озера на своей лодке со скромным по местным меркам мотором в 75 сил. На озере Удыль (площадь водного зеркала 330 км²) орланы и их гнёзда действительно встречаются везде. Раньше орнитологам приходилось залазить в гнёзда, что весьма опасно и требует хороших физических кондиций. Теперь для обследования гнёзд используется квадрокоптер. Орланы целый год строят гнездо, которое выдерживает океанские ветра и снегопады. Все потуги орнитологов построить нечто подобное, даже с использованием проволоки не увенчались успехом. Людские конструкции легко разрушаются местной стихией.

 

На озере, как на море, постоянно менялась обстановка: только что было тихо, и вдруг налетел ветер, поднялись нешуточные волны. Поэтому на лёгких лодках передвигаться рискованно, всегда можно угодить в шторм. А рыбы много, именно рыбное богатство позволяет более или менее безбедно существовать здесь пернатым рыболовам, занесённым в Красную книгу. В молодые годы, работая в Комсомольском заповеднике, я изредка видел, как из воды при проезде лодки выпрыгивают толстолобики Hypophthalmichthys molitrix. Но на Удыле это случалось часто: рыбы бились о борта и ветровое стекло лодки, оставляя кровавые следы. Один раз пятикилограммовый толстолобик запрыгнул в резиновую лодку, которую мы буксировали… Что вызывает такое необычное поведение этих рыб, страх или любопытство – неведомо. Из крупной живности везде на Амуре заметны медведи, следы Топтыгиных встречались повсеместно, и сами звери часто ходили параллельными курсами. На островах тысячами гнездились различные чайки, а бакланы летали стаями, подобными мглистым облакам.

 

Если Удыль и другие озёра гигантской поймы Амура являются благоприятными местами для жизни орланов, то на побережье Охотского моря есть экстремальные районы, где птицам выводить своих птенцов очень непросто. Такие места мы обследовали тоже. Реки Нигирь и Псю впадают в Охотское море, но в своих низовьях испытывают мощное воздействие приливов и отливов. В результате вода здесь то движется вверх, то катится вниз. Когда действует отлив, к реке невозможно подойти без риска увязнуть в полосе вязкой береговой грязи. Охотское море в этом районе мелководно, и вдоль берега тянется полоса местами непроходимых болот шириной около 2 км. Такая малоприятная для людей местность нравится куликам, поэтому на болотах в изобилии живут невиданные на Вишере кулики – травники Tringa totanus, обычны веретенники Limosa limosa, а пролётные северные кулики в июле встречаются тысячными стаями. Орланам в такой местности жить непросто – приходится далеко летать до мест рыбалки. Полёт для таких крупных птиц – очень энергоёмкая процедура, они часто используют восходящие потоки воздуха для комфортного парения, но на больших высотах рыбу не поймаешь. В итоге получается, что гнёзда орланов в этой суровой местности есть, а вот птенцов мы не видели. Взрослые птицы как-то оценивают, много ли в данном году рыбы, и если их прогноз на рыбалку неблагоприятный – не гнездятся.

 

Кроме орланов, которых трудно не заметить, я традиционно учитывал всех других птиц, и с радостью обнаружил овсянок-дубровников Ocyris aureola, которые недавно попали в Красные книги. На травянистых болотах по берегу Татарского пролива мне встретилось 6 птиц. Конечно, это очень мало для многокилометровых маршрутов, которые я прошёл. Но раз птицы есть, остаётся надежда на возрождение их былой численности.

Местным жителям в этом районе жить очень сложно. Сказывается суровый климат – холодное Охотское море постоянно приносит туманы и дожди, нет работы. Люди, брошенные государством в этом суровом краю, промышляют браконьерством. Ловят калугу, рискуя попасть в заключение за одну рыбу, весной охотятся на пролётных птиц, включая лебедей Cygnus cygnus. Я впервые в жизни увидел здесь муляж лебедя, выпиленный из пенопласта, который сделан для приманки благородных птиц. Уж на что в Амурской области суровый браконьерский народ, но лебедей бить не принято.

 

Кроме обследования побережья в районе Нигиря, мы работали в заливе Чихачёва, где располагается посёлок Де Кастри. Место названо так в честь одного из спонсоров экспедиции Лаперуза. Здесь море глубокое. Берег противостоит океану величественными стенами скал. По отмелям валяются раковины устриц и гребешков, местами встречаются тела рыб – пеленгасов Liza haematocheilus, которых почему-то не едят многочисленные чайки, по дну ползают морские звёзды. На скалах гнездятся разнообразные морские птицы: забавные очковые чистики Cepphus carbo, толстоклювые кайры Uria lomvia, уссурийские бакланы Phalacrocorax capillatus. На бороздящие бухту лодки заглядываются любопытные нерпы Phoca hispida, а на каменном острове ревут, вторя прибою, морские котики Callorhinus ursinus. В этом изобильном месте у белоплечих орланов подрастали птенцы, но всё-таки численность птиц была ниже, чем на Удыле.

Много чего довелось увидеть в этой непростой экспедиции. Но каждый день хотелось домой на Вишеру. Один шведский профессор-орнитолог, который много чего хорошего открыл в своих родных краях, на предложение принять участие в экспедиции по изучению белоплечих орланов ответил, что он ненавидит путешествия. С моей точки зрения, он мудрый человек.

Комментарии пока отсутствуют ...

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование