Снег / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Эта история не о жалости и не о добре. Эта история о шансе. И о том, как просто его давать и как больно его не иметь.

Это был странный день. Очень солнечный и очень жаркий. Приходилось каждые пять минут доставать из рюкзака бутылку с водой и отпивать по глотку. Совершенно по какой-то дурацкой причине я не поехала туда, куда собиралась. И вместо этого пошла совершенно в другое место.

Раскалённый асфальт плавился миражами. В горячие летние дни такие частенько на трассе встречаются, когда мчишься в душной машине, а навстречу тебе только горизонт с искажённой реальностью. И ты пялишься на него во все глаза, и в какой-то момент он становится волной. Да, да, той самой, которая засыпает в отсутствие ветра и начинает бликовать отражением неба. На любом южном побережье есть такие горизонты со спящими волнами. Во всех курортных городках их полно. Вроде бы гладь зеркальная, а присмотришься, – чуть колышется. И думаешь про себя – то ли ветер есть, то ли тебе показалось.

В тот день и ветра-то не было, но миражи скользили по асфальту, повышая, и без того обжигающую кожу, температуру воздуха своим мистическим присутствием.

Я шла и пялилась на дорогу. Очки я в этот раз не взяла, а без них сложно было разглядывать облака и радоваться солнцу. Вот ничего другого и не остаётся, как идти и смотреть только вперёд, на дорогу, любуясь этими самыми миражами. Наверное, и это белое пятно на своём пути я приняла сначала за искажение реальности. Но по мере моего приближения, пятно увеличивалось в размерах, пока не приобрело чёткие очертания. Это был голубь. Белый. Даже, я бы сказала, белоснежный. Красивый, до безобразия. Таких, знаете, ещё на свадьбах выпускают молодожёны, как символ надежды на долгую и счастливую совместную жизнь. Но я не выпускала, так что точно не скажу.

Голубь сидел не по центру, а ближе к обочине. Машины не доезжали дотуда, и страха за его жизнь у меня тогда не возникло. Таких смелых птичек, на самом деле, довольно много встречается, – и на обочинах, и на пешеходных дорожках, и на тротуарах, они повсюду. И, когда ты идёшь по улице, никогда особо не обращаешь на них внимания. Мы привыкли к их присутствию в нашей жизни. И нам уже не кажется странным, если мы встречаем одного такого представителя мировой символики на своём пути. Я бы и на этого не обратила внимания, не будь он белым. И таким красивым. – Белый и пушистый, как снег, – подумала я и пошла дальше своей дорогой.

Когда же через несколько часов я возвращалась этой дорогой обратно, я вновь увидела его, того же самого голубя. Только он уже не сидел у обочины, он лежал рядом с ней. Не знаю почему, но в тот момент что-то у меня внутри надломилось. Да так сильно, будто оно не само, а чем-то там ковырнули. Так бывает, когда тебе ещё не сообщили печальную весть, но, поймав взгляд гонца, ты уже понимаешь, что что-то сильно пошло не так. И все твои внутренние органы, начинают давить на самый главный, сжимая его от жалости. Вероятнее всего, жалости к себе. Это же нам плохо в такие моменты, это же мы переживаем страх от мысли о подступающей боли.

Я испытала страх. Да. Совершенно непонятный и необъяснимый мне, но страх. Заставивший моё сердце сжаться в тот самый комок. Я достала бутылку с водой, присела на корточки рядом с птицей, открутила крышку и налила в неё немного жидкости. Подсунув эту своеобразную поилку под тыкающийся в землю клюв, я попробовала напоить голубя, но он просто уткнулся этим самым клювом в крышку и даже не шелохнулся.

Я вообще не понимала, что мне делать дальше. Мозг отказывался предлагать версии, а солнце пекло так, что напрягать его я даже и пытаться не стала. На секунду подумала было уйти, но меня словно парализовало. Просто пригвоздило к месту. Люди проходили мимо. Кто-то таращился, но молча шёл дальше, кто-то что-то бормотал несвязное. Самые любопытные останавливались с вопросом «что случилось?». Ответ у меня был один, понятное дело, – « я не знаю», поэтому надолго никто не задержался.

Когда чувство скованности отпустило меня наконец, я взяла голубя на руки. Он слегка приподнял голову, посмотрел на меня большим чёрным стеклянным глазом и снова обмяк. Обратно положить его на землю я уже не смогла. Сейчас мне довольно сложно описать чувства, что я испытывала в тот момент. Меня словно примагнитило к этой птице. Я даже не знала, что я дальше буду с ней делать, но ноги сами понесли меня домой. Почему-то первой мыслью, которая пришла в голову, была мысль, что у него, может быть, где-то рана и он умирает. Этого я боялась больше всего. Я могу, кажется, и коня на скаку и в горящую избу, но одна капля крови приводит меня в полнейшее замешательство, вплоть до состояния обморока, так что плюхнуться в него от одного вида крови проще простого в моём случае.

Придя домой, я кинулась первым делом на поиски какого-то более серьёзного временного убежища для моего подопечного, нежели мои руки. Ничего лучше, чем коробка из-под обуви, я не придумала. Вытряхнув туфли, я аккуратно погрузила в неё своего не совсем здорового товарища.

Второе, что пришло мне в голову – обратиться за помощью к интернету. Google подсказал мне ближайшие ветклиники, и я понеслась туда, не раздумывая. Мы понеслись. Я и мой голубь. Мой, потому что на тот момент я приняла решение, во что бы то ни стало вылечить этого здоровяка и собственноручно закинуть его в облачную даль. Я ведь никогда этого не делала. Вот, появился шанс.

В нескольких клиниках нам отказали, аргументировав тем, что ветврачи не занимаются лечением птичек и для этого нужны специалисты, которые зовутся орнитологами. Я попробовала найти такую клинику на просторах интернета, но безрезультатно, так как подобного рода специалисты выезжают только на дом. Конечно, наверняка в таком огроменном городе, как Москва, существуют больнички и для птичек, в Москве, ведь, есть всё. Но на поиски необходимо было время, а у меня его не было от слова совсем. Я торопилась. Мне нужно было срочно спасать моего голубя. Ведь мне всё чаще и чаще приходилось прикладывать ухо к его груди, чтобы хоть как-то уловить его связь с этим миром и услышать, что его крошечное сердце всё ещё продолжает биться. В итоге, набрав телефон одной из клиник, я услышала голос доброго дяди, который пообещал мне, что они приедут и посмотрят мою птичку за очень «недорого». Статьи «лечить птичку» в моём бюджете на тот момент, конечно же, не было, но я подумала – вот это вот самое «недорого» и в самом деле не так уж дорого, фигня, заработаю. И я снова притащила птичку домой.

Оббегав все ближайшие к дому клиники, я так и не узнала, что с моим голубем и поэтому решила не беспокоить его до прихода доктора, дабы не сделать ещё больнее, ведь с какого-то перепугу я втемяшила себе в голову, что ему сейчас больно. Я просто оставила лежать его в коробке. Он снова открыл свой большой чёрный глаз. И мне на секунду показалось, что я увидела в нём и боль и страх. – Только не умирай, ок? – сказала я ему, – Я ещё хочу посмотреть, как ты летаешь! И он, как будто бы, успокоился даже и закрыл с облегчением свой глаз.

Добрый доктор Айболит пришёл только часа через полтора, хотя и назвался по телефону скорой помощью. После тщательного осмотра был поставлен диагноз – парамиксовирус, серьезное тяжёлое заболевание у голубей, парализующее нервную систему и мозг.

– Жить будет? – спросила я.

– А кто знает, – ответил мне доктор, пожав плечами. – Лечение существует, но гарантий никаких нет. Лечить будем?

– Будем, – ответила я.

Тогда Айболит проделал множество всевозможных необходимых процедур, выписал нам рецепт и благополучно ушёл, взяв с меня сумму почему-то на порядок выше, нежели было заявлено по телефону. Я ещё снова подумала тогда – блин, ну и фиг с ними, заработаю, ну что теперь.

Я назвала его Снег. Нашла коробку попросторнее и аккуратно переложила голубя в неё. Всё это время большой чёрный глаз смотрел на меня, не моргая. – Не знаю, о чём ты думаешь, но я хочу увидеть, как ты летаешь, – повторяла я ему настойчиво, как заклинание. Глаз, который, как мне казалось, смотрел на меня в упор, один раз моргнул и умиротворённо закрылся.

Я занималась своими делами в другой комнате, когда вдруг услышала шум крыльев. Я вбежала в кухню и увидела, что Снег активно пытается расправить крылья, метаясь по коробке. Я ещё подумала тогда, что лекарства помогли, очень обрадовалась. Я погладила его по белой шее, и он снова закрыл глаза. Не знаю чем, вот, правда, не знаю, но это безумно жалкое, беззащитное существо покорило меня, и я готова была стать на какое-то время для него и сиделкой и нянькой и другом одновременно. Да кем угодно. Лишь бы он поправился.

Пришла моя соседка. – Снег теперь будет жить с нами, – торжественно объявила я ей, рассказав вкратце о том, что произошло. Затем попросила остаться с моим подопечным, а сама побежала в аптеку с рецептом Айболита. Пока я бегала по району в поисках необходимых лекарств, позвонила соседка и сказала, – Ли, он не дышит, мне кажется, он умер.

И снова что-то кольнуло внутри. Как тогда, когда я увидела его лежащим на обочине. Я не смогу вам объяснить, что я почувствовала в тот момент. С одной стороны, мне было так больно и обидно, и так сильно захотелось плакать, что я не стала сдерживать слёз. Шла по улице и ревела. Я на себя обижалась. За то, что успела обнадёжить и себя, и бедную птичку. Ведь большой чёрный глаз смотрел на меня с такой надеждой, а я его подвела. С другой стороны, я почувствовала какое-то облегчение. Его мучения наконец-то прекратились. А хлопанье крыльев – это было не улучшение, а, видимо, агония. Наверное, и, правда, уж очень сильно больно ему было.

Снег не дожил даже до утра. И я никогда не увижу, как он летает. Но я не жалею, что я подобрала его. Ни капельки. Я всё думала тогда – зачем нужен был этот день? Зачем он случился в моей жизни? Ведь у меня были свои планы и на этот день, и на это время, и на эти деньги. Да и вообще мне постоянно всех жалко, но у меня ж не сносит крышу каждый раз, когда я вижу умирающих птичек и животных. Ну, вот почему именно этот голубь? Почему меня заштормило именно в тот момент? У меня не было тогда ответа. Я, правда, не понимала. Но, спустя время, одна безумная мысль сразила меня своей простотой и гениальностью – я просто должна была дать ему шанс. Ведь каждый в этом мире его заслуживает. Да, может, я и наивная, и глупая, но я в это верю.

Когда-то в одной потрясающей книжечке я прочла – «Если ты чувствуешь, что можешь помочь – помоги, если не чувствуешь, значит, твоя помощь не нужна». Не знаю зачем, но в тот момент я почувствовала, что нужна, зачем-то я была нужна этой бедной умирающей птице. Возможно, это был шанс. И даже не для неё. Для меня. Возможно, я так же, как и она, находилась на краю. А Вселенная дала мне шанс это исправить. «Когда кто-то входит в твою жизнь неожиданно, отыщи дар, ради которого этот человек пришёл к тебе» – это из той же книжечки, и эти слова, такие простые, и такие объёмные, они, вроде бы, всю жизнь рядом, всегда с тобой, повсюду, просто осознала я это только в тот самый день, у обочины. А Снег… он просто стал связующим звеном между нами.

И, выходя каждый раз на улицу, я поднимаю взгляд, туда, в эту облачную даль, – жаль, что я так и не увидела, как ты летаешь, но спасибо за то, что ты дал возможность мне в это поверить…