«Подъём, шпана! На выход!» / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Размышления руководителя старой закалки

В дореволюционные времена бродяг в России было довольно много. Для их приюта существовали ночлежки, странноприимные благотворительные или коммерческие дома. В городах они могли попасть также в богадельни, где обретались престарелые и инвалиды, не имевшие средств к существованию. В монастырях и при церквях для странников и паломников были устроены специальные общежития. В селах и деревеньках богомольцев, калек, слепых, круглых сирот, погорельцев, нищих и других, просящих Христа ради, принимали и пускали на ночлег крестьяне. Мёрзнуть и спать под забором не дозволялось. Не приютить и не накормить странника или нищего издревле на Руси считалось большим грехом.

При советской власти бродяжничество, нищенство и тунеядство порицались. Тунеядцев, а это в основном были опустившиеся алкоголики и проститутки, высылали из городов на «101-й километр» или подальше в тайгу и заставляли работать: это была так называемая трудотерапия. Кроме того, алкоголиков направляли в закрытые лечебно-трудовые профилактории (ЛТП) для принудительного лечения. После свержения советской власти преследование за тунеядство и принуждение к труду и лечению стало считаться противозаконным: по подсказке западных «демократов» такие действия стали рассматриваться как грубые нарушения прав человека.

В нынешнем обществе власти довольно пассивно реагируют на существование от Москвы «до самых до окраин» неисчислимого множества алкоголиков, наркоманов, опустившихся бродяг и бомжей. Социал-дарвинисты, давние идеологи буржуазного общества, – а мы теперь живём именно в таком обществе – утверждают, что бедность, голод и нищета – это не просто закономерные явления, свойственные капиталистическому производству, они, так же как безработица, просто необходимы для общественного блага. Считается, что угроза голода воспитывает ответственность, а страх стать нищим заставляет человека хорошо работать. А потому даже в богатейших странах велико число нищих и бездомных, так как каждый добропорядочный гражданин должен иметь перед глазами наглядный пример изгоев общества.

В нашей стране, как поучал нас незабвенный Е.Т. Гайдар, каждый индивид сам выбирает своё будущее, сам несёт ответственность за свои успехи и неудачи. И потому, поскольку считается, что каждый должен сам отвечать за свою судьбу, то мало кто стал обращать внимание на лиц, периодически роющихся в мусорных баках в поисках выброшенных объедков и стеклотары. Давно никто не интересуется, где, в каких подвалах или на каких свалках они обитают, почему они такие грязные и ходят в такой худой одежде, почему у большинства опухшие и часто разбитые лица. Кто их бьёт?

Вспоминаю, как всё начиналось. Однажды году где-то в 95-м в декабре я возвращался из командировки из Старого Оскола. Поезд прибывал в Москву после полуночи на Курский вокзал. Я тепло распрощался с двумя весьма приятными дамами из подмосковного профлицея и, подхватив свой портфельчик, направился в вокзал. Я предполагал с этого же вокзала проехать к сыну недалеко, в городок Железнодорожный. Но изучив расписание, увидел, что первые электрички в направлении на Желдор пойдут только в 6 часов. Деваться некуда – надо было как-то кантоваться до утра.

Было около 2 часов ночи, но в огромных залах вокзала не было ни одного свободного места, и даже на полу на чемоданах или прямо на бетоне, подстелив газеты, сидели или лежали люди. Огромное скопище чего-то ждущих людей.

Я вышел на улицу. В свете фонарей кружились редкие снежинки. Табло показывало +2 градуса, но под ногами хлюпала жижа. Двое одетых в лохмотья темноликих мужчин громко матерились и били по лицу третьего. Бичи, подумал я, что-то не поделили. Ещё один сидел в грязи на асфальте у входа в вокзал, опираясь спиной о стеклянную стену. На нём была рваная болоньевая куртка, а одна нога, до колена была обнажена и вся окровавлена. Вероятно, он нуждался в медпомощи, но сидел молча, опустив голову на колени. Метрах в пяти стояли и курили два милиционера, они никак не реагировали на происходящее. Толпы людей входили в здание вокзала и выходили, кто покурить, кто подышать свежим воздухом, но никто не обращал на бичей ни малейшего внимания.

Я вернулся в вокзал, походил туда-сюда около часу – мест, где можно было притулиться, не было. Снова вышел на улицу – прежних бомжей не было, но появились новые. Прогулялся, покурил, потом опять вернулся в вокзал, поднялся на второй этаж, где в зале ожидания было несколько сотен пластмассовых кресел, занятых людьми. Ещё походил, ещё посмотрел – всё занято.

Была глубокая ночь. Ноги горели, гудела голова. Однако приходилось тупо продолжать бессмысленное хождение и бодрствование. Казалось, шарики в мозгах уже не прокручиваются.

Я сильно устал. Мучительно хотелось хоть ненадолго где-нибудь приткнуться и вздремнуть. Но это было невозможно.

И вдруг… Произошло какое-то движение… И в зале нарисовались те двое ментов, которых я уже видел. Один из них со звёздочками старлея неожиданно зычно прокричал:

– Внимание всем! Подъё-о-ом!

Некоторые из сидевших в креслах, испуганно озираясь, встали.

– А ну-ка, шустрей, шпана! Подъё-о-ом! Бы-ы-ыстро! – повторил старлей и угрожающе потряс поднятой серой дубинкой.

И тут произошло неожиданное: поднялось с кресел больше половины сидельцев. Оказалось, это были бомжи.

– На выход! – скомандовал старлей, и сгорбившаяся молчаливая толпа, в которой было много плохо одетых стариков и старух, повалила к лестнице на первый этаж.

Что же это за беда такая? – подумал я. Откуда в столице столько бездомных, совсем опустившихся людей? Почему милиция так грубо с ними обращается? Не по злобе же и не по своей воле менты их гонят на улицу. По-видимому, кто-то сверху приказывает это делать? Но кому это нужно?

Позднее я узнал, что большинство этих людей ещё недавно имели собственные квартиры, но мошенники обманными путями лишили их жилья. А – власти? Почему-то власти это жульничество не пресекли.

Как же так? Почему это стало возможным?

Конечно, на Руси всегда хватало беззаконий и жестокостей, но свойственное с древних времён русским людям общинное сознание, традиции православного и исламского религиозного самосознания, наши ценностные нравственные установки исходили из признания незыблемости права каждой, даже самой ничтожной, личности на существование, права на жизнь. Что касается бедности и нищеты, то россиянами они всегда воспринимались не как порок, а как порождение несправедливости, как зло, с которым надо бороться.

В Конституции РФ, принятой 12 декабря 1993 года записано (статья 40): «… Каждый имеет право на жилище <…> Малоимущим <…>нуждающимся в жилище оно предоставляется бесплатно или за небольшую плату из государственных, муниципальных и других фондов…»

Хорошие слова, хорошо написаны. Однако сегодня по-прежнему, как и в «лихие» 90-е годы тысячи, сотни тысяч (кто знает, сколько их на самом деле?) лиц без определённого места жительства, месяцами и годами не мытые, грязные, в лохмотьях, часто с разбитыми в кровь физиономиями, на наших глазах по-прежнему бродят по улицам наших селений, по-прежнему роются в мусоре. Где они живут?

Ещё лет пятнадцать назад они ночевали в теплоузлах, коллекторах с горячими трубами теплоснабжения, в подъездах домов. Однако заботливые власти заварили решётки, закрыли все подземные обиталища на крепкие замки, а добропорядочные граждане отгородились от непрошенных поселенцев, оборудовав входы в дома железными дверями. Спасаясь от непогоды, бомжи переместились в предназначенные на снос строения, на свалки, вырывая там в горах мусора норы и землянки, иные, кто почище (их немного), пристроились на временное житьё в церковных ночлежках.

А государство? А мэрии городов-районов? Как они обеспечивают конституционное право на жилище бомжей, которые, вне зависимости от нашего к ним отношения, всё же подпадают под категорию малоимущих, точнее, совсем неимущих?

Кое-что, конечно, делается. Во многих населённых пунктах под патронажем служб социальной защиты созданы и действуют реабилитационные центры, которые принимают и обихаживают бездомных, – что-то вроде общежитий с полным пансионом. Эти центры принимают от населения благотворительную помощь: люди приносят одежду, постельные принадлежности, продукты, медикаменты. Казалось бы, обеспечили крышу над головой, тёплую постель, еду – что ещё нужно? Однако многие бомжи, пожив день-два-неделю в таких условиях, всё равно уходят. Сбегают. Тяга к алкоголю, наркотикам и забубённому обществу, где можно получить зелье (даже после мордобоя) – сильнее.

Многие не только чиновники от власти, но и обычные граждане считают, что предоставление жилья бомжам – дело бесполезное. Почему? Ответ простой: если квартира у них своя – продадут, а деньги пропьют, если есть койка в казённом приюте – бросят, сбегут.

Что же в таком случае делать?

Есть благотворители из числа, как правило, не очень богатых, но совестливых людей, которые несмотря ни на что, даже несмотря на неблагодарность, недовольство и ругань бомжей (и такое бывает!), периодически устраивают для неимущих бесплатные раздачи обедов и продуктов. Но таких благотворителей немного.

Говорят, что очень эффективны малоизвестные широкой публике негосударственные общины для реабилитации алкоголиков и наркоманов, которые находятся обычно вдали от населённых пунктов. Там они живут изолированно большой семьёй и занимаются своим натуральным хозяйством. Лечит бомжей здоровый образ жизни, посильный труд на общий котёл и окружение бедолаг, которые вполне понимают друг друга. Но таких общин крайне мало.

Отношение к бомжам в нашем обществе весьма странное: их не считают полноценными гражданами, от них стараются держаться подальше. Действительно, многие из них умственно не вполне адекватны, ничего не умеют делать, не имеют даже паспортов. И общество, по сути, отвернулось от них. Однако, несмотря ни на что, они продолжают оставаться гражданами России, такими же полноправными, как мы с вами. Их никто не лишал гражданства.

Да, они – бездомные алкоголики и наркоманы. Вшивые и вонючие. Но разве они таковыми родились? Они стали бичами не только в результате собственных пагубных пристрастий, но ещё и по причине серьёзного нездоровья всего нашего общества, неблагоприятного социального климата, а также конкретно – в результате утраты жилья, отнятого у них жуликами или потерянного по собственной глупости, невозможности устроиться на работу, дисквалификации, потери социального статуса, потери поддержки общества, родных и близких. Да, все они больные. Больные физически и душевно. Однако больных ведь можно и нужно лечить. Они нуждаются в длительном лечении и нормальном образе жизни. Конечно, это люди падшие. Но они же – ЛЮДИ, которые имеют право на жизнь! И их много – говорят, больше ОДНОГО МИЛЛИОНА!

Безусловно, нужна дорогостоящая и долгосрочная общегосударственная программа реабилитации этих падших людей. Ещё нужней – тотальная борьба с растущим алкоголизмом и наркоманией населения страны. Об этом должны подумать наши депутаты и правители.

Однако и мы, сытые и относительно обеспеченные благами цивилизации, обычные граждане, не должны равнодушно взирать на то, как гибнут наши соотечественники.

Художник: Анна Ягужинская