В ожидании чуда

1

4543 просмотра, кто смотрел, кто голосовал

ЖУРНАЛ: № 133 (май 2020)

РУБРИКА: Поэзия

АВТОР: Нервин Валентин Михайлович

 
сова.jpg

***

 

Мы над своими судьбами не властны,

но в области земного естества

слова – любые! – менее опасны,

чем непроизнесённые слова.

У жизни примитивная основа

и  малоутешительный прогноз -ё

наверное, вначале было Слово,

которое Господь не произнёс.

 

 

***

 

По одной из ближних траекторий,

как и все, через немного лет,

уходя, без лишних аллегорий,

погашу невыгоревший свет.

Там, где оседает позолота

на мемориальные холмы,

сколько и кому платить по счёту

самоутверждающейся тьмы?

Если время ходит по спирали,

а спираль раскручена во мгле,

то выходишь к свету.

                                      Но, едва ли,

по пути, ведущему к Земле.

 

 

Сирень

 

Ночные запахи сирени

весь день гуляли по судьбе.

От мандельштамовской мигрени

ты опротивел сам себе.

По счастью, самосуд не вечен

и можно что-то наверстать,

особенно, когда под вечер

приходит женщина, под стать.

 

Наутро в загородном доме

сиреневатая тоска

и хочется чего-то, кроме

цветка

             в четыре лепестка…

 

 

Ночь на реке

 

Внимательно высматривая мели,

мы плыли по течению реки.

Разбитые уключины скрипели,

терпению природы вопреки.

А тишина вокруг была такая,

что в ней тонули наши голоса,

и, тишину во сне пересекая,

росли колониальные леса.

Река несла их души к океану,

пока в тени – от неба до земли –

по облакам, как жёлтые тюльпаны,

зарницы одичалые цвели.

И я увидел, как на дно речное

упала догоревшая звезда,

но этой жизни облако ночное

не отразила чёрная  вода.

 

 

***

 

Мои друзья – мои враги.

В пределах замкнутого круга,

о Господи, не помоги

мне отличить врага от друга.

Я даже, с некоторых пор,

уже  иллюзий не питаю

и потому предпочитаю

друзей,

               стреляющих в упор.  

 

 

***

 

Я  протрезвел, поскольку умер.

На остальное наплевать.

Услышав телефонный зуммер,

глаза  не стану открывать.

Бывают в жизни огорченья,

но это не из их числа.

Меня от века по теченью

река Забвения несла.

Мои подруги уезжают,

мосты и письма сожжены,

а зеркала не отражают

ни трезвости, ни тишины…

 

 

Иллюзия

 

Когда не вдруг откажут тормоза

и одолеет  головокруженье,

твою натуру выдают глаза –

отчаянные, до изнеможенья.

Ты  замужем. Но, как ни назови,

не станешь ублажать и унижаться,

ведь женщина, в отсутствии любви,

вольна своей судьбой распоряжаться.

И, ежели сегодня мой черёд

унять твою тоску по совершенству,

то – на пути к минутному блаженству –

ещё одна иллюзия умрёт.

 

 

Полёт

 

Тишину и покой

                             посылая к чертям,

от любви и печали сгорая,

я летел по земным

                                 и воздушным путям

в направлении мнимого рая.

От любви до любви,

                                    от огня до огня –

не душа оболочку меняла,

но шальная судьба

                                   догоняла меня

и последняя боль догоняла.

Продолжается мой

                                   бесконечный полёт;

жизнь пройдёт – от неё не убудет.

Улетаю туда,

                        где любовь не живёт,

и поэтому больно не будет.

 

 

В ожидании чуда

 

По ночам,

                  когда Синяя птица

принимает обличье совы,

и копытами в сердце стучится

лошадь Всадника без головы,

я лежу

             в ожидании чуда,

но, покуда планета во мгле, –

громыхает пустая посуда

и летает жена на метле.

 

 

Осенний этюд

 

Снова осень берёт на поруки

нашу память и нашу вину,

заметая аллеи разлуки,

листья падают сквозь тишину.

Уходя по осенней аллее

за своей непутёвой судьбой,

я сегодня почти не жалею

о вчерашней разлуке с тобой.

 

 

***

 

Вопреки февралю,

                              до подснежников – самая малость;

по сюжету весны,

                            может статься, не свидимся мы,

но твоя нелюбовь

                             и твоя торопливая жалость

остаются во мне

                          напоследок судьбы и зимы.

А когда, наконец,

                          устаканятся вешние воды,

мы вернёмся на круг

                                 и тогда – через тысячу лет –

оглянусь и пойму

                           неизбывную муку природы:

на могилах любви

                            ни крестов, ни подснежников нет.

 

 

***

 

…и понял вдруг, что я умру:

сегодня, завтра – суть не в этом –

уйду из мира на миру

и стану тенью или светом.

Тепло родного очага

и боль мою забуду вскоре,

как забывает берега

река, впадающая в море…

   
   
Нравится
   
Омилия — Международный клуб православных литераторов