Путевые заметки

 

По Мадагаскару я путешествовала несколько лет назад. Когда готовилась в поездке, собрала много интересной информации о стране и подготовила цикл очерков. Но они получились скучные. А вот в пути я писала письма своим домашним, причем подробные, которые сейчас с интересом перечитала. Для путевых заметок решила взять за основу очерки и совместить их с письмами. Но передумала. Пусть всё-таки будет больше личных впечатлений, дополненных полезной информацией. Фотографии выбирать было очень сложно. Я в поездках никогда не фотографирую людей. Но Мадагаскар – особый случай! Почти по всей стране, за исключением южной части, местное население с таким восторгом вставали перед камерой! Им это нравилось! Улыбки, доброжелательное отношение! Смотрю фотографии и с таким теплом вспоминаю этих людей!

 

МОСКВА-ПАРИЖ-АНТЕНАНАРИВА

 

Регистрировалась я на наш стыковочный перелёт в Москве одна (без группы). Попросилась к окошку, потому как очень хотелось спать. Меня посадили в 6 ряд до Парижа и – внимание! – в 42 от Парижа до Антенанаривы. Я сразу внимания на это не обратила, но, когда выходила на пересадку, задумалась. В самолёте, на котором мы летели до Парижа, было 25 рядов. Где ж это я буду сидеть потом? В Париже я пришла в салон самолета и обнаружила, что за мной еще рядов 15. Мы сидели вдвоём с молодым французом, он был в бородке, в усах и в сигаретных запахах. Гремел коленками и все время перебирал длинными тонкими пальцами – что-то выстукивал в телефоне. Зато у него имелся путеводитель по Мадагаскару, чем я не преминула воспользоваться. Но чуть позже. Я, честно говоря, недоумевала. Зачем столько народу летит на Мадагаскар? Огромный самолёт был почти полный. Летели и родители с детишками. Двое спали в люльках, а с десяток малышей бродили, бегали, стояли, играли в проходах.

Лететь от Парижа до столицы Мадагаскара долго. Больше одиннадцати часов. А ведь мы ещё до Парижа добирались не один час. Но стыковка была быстрой и без стресса. Кормили французы от Москвы до Парижа тоскливо, а вот потом – и кормили, и поили шикарно. Это скрасило путь. Раздали для заполнения миграционные карты – целые книжечки. Устала записывать.

Мой француз всё время ел. Беспрерывно. И откуда он брал столько деликатесов? Чипсы вонюче-сушёные, орешки шелудивые, какие-то крекеры, шоколадки! А на вид – в общем-то, задохлик! Мне после сытного обеда даже думать о еде не хотелось. Да и кормили нас каждые три часа. А он всё время что-то грыз, жевал, глотал! И облил меня водой. Бутылка у него вырвалась из рук. Ну, «Sorry», конечно! О! Сколько раз я слышала «Sorry» за те одиннадцать часов перелёта? Столько же, сколько и «Merci»! Невероятно много. Соседи на этом рейсе были трепетные и любезные. Я, кстати, ближе к концу полета обнаружила, откуда мой сосед носил еду. Между салонами, в служебных пространствах для экипажа, стояли столики, где всё время обновлялись запасы продуктов.

Так что дальняя дорога особо не утомила. Приземлились мы в столице Острова (я буду писать именно так – Остров) глубокой ночью. Из самолёта выпало человек четыреста, все побежали покупать визы. И мы тоже. Купили. Потом перешли на паспортный контроль – один служащий отмечал карты, брал паспорта и складывал их стопочкой. Передавал двум другим пограничникам, которые их штамповали. И – одна тетка ставила подпись. Народ клубился вокруг неорганизованно и нервно. Было суетно, бардачно, душновато, но всё-таки достаточно быстро. Багаж выехал без проблем. Счастливые мы вышли в холл. А нас никто не ждёт!

Телефоны фирмы молчали, что понятно – ночь на дворе! Номера мобильного принимающей стороны ни у кого не оказалось. Никому в голову не пришло, что представителей турфирм (а мы прилетели в рекламный тур) могут не встретить. Аэропорт постепенно пустел. Наш самолёт забрал пассажиров и улетел обратно в Париж. Прилетевшие с нами граждане, разъехались. Что делать? Вокруг сновали жутковатые личности. Мрачновато.

Наконец, обнаружился адекватный молодой человек, неплохо говоривший по-английски, и при большой машине. Мы скинулись, и он отвёз нас (пятерых) в отель. На территорию отеля мы попали без проблем, на ресепшене сидел (спал, мы его разбудили) парнишка – на вид ему было лет пятнадцать, но самом деле ему, конечно, больше. Мы показали ему ваучеры, а он обратил внимание, что наша бронь действительна с завтрашнего дня, а мы явились на сутки раньше.

О!!!!! А номеров свободных нет. Мы приуныли и собрались спать на клумбе. Но мальчик оказался на удивление не бестолковым. Он сказал, что есть один неубранный семейный номер с одной огромной кроватью, двумя маленькими и диваном. Постельное бельё он нашел в подсобке, а вот без полотенец пришлось обойтись! Но разве это проблемы после почти что суток пути? Мы сразу попадали спать. Рано утром опять скинулись, но уже на завтрак. И вот тут-то (по пути в ресторан) дозвонились до фирмы, как ни странно. Что-то не по-африкански директор вышел на работу рано утром. Он был в шоке, ведь собирался встречать нас ночью! А мы уже тут! Правда, мы выспались (почти), к моменту его приезда позавтракали (отлично) и настроились на новые впечатления (естественно).

Приехал директор фирмы по имени Оливье. Быстро решил все вопросы. Был любезен, весел, приятен. Вызвал русскоговорящего гида, машину. И отправил нас смотреть столицу Острова город Антенанариву, который местные называют просто Тана. Тана мне показалась похожей местами на Катманду, только много меньше. Простенько, чумазо, спокойно. Милые, улыбчивые антенанаривцы! Большой сувенирный рынок. Есть супермаркеты с разнообразным выбором товаров.

Вечером нас ждал ужин в ресторане с руководством фирмы – уже знакомым нам Оливье, и нашим гидом.  Кормили фуагра (ничего). Омарами (очень даже ничего). К ним (на всех) принесли огроменную миску салата (отлично), миску картошки жареной (прекрасно), риса (тоже нормально). Понтовые бананы в горящем вине – редкая гадость. Съесть это я не смогла. Видимо то, что должно было выгореть, этого до конца не сделало, поэтому получилось горько и мерзко. Жаль. Повар, увидев, что я не стала есть такой деликатес, пришел к нашему столу и долго извинялся передо мной. Пришлось что-то соврать насчёт бананонепереносимости в принципе. Надеюсь, я его убедила.

 

НЕМНОГО ГЕОГРАФИИ И ИСТОРИИ

 

Мадагаскар, расположен к югу от Москвы и к востоку от Мозамбика. Все знают его как большой Остров в форме следа (отпечатка) огромного ботинка. Он как настоящий континент в миниатюре. В отличие от больших континентов, присоединённых или приближенных друг к другу проливами и перешейками (Берингов пролив, Панамский перешеек, Гибралтарский пролив... проливы между Островами Индонезии...) – Мадагаскар ни к чему не «приклеен». Он не удобен для транспортного сообщения, поэтому и бывают на нём редко – билеты дороги, паромов нет, мост или тоннель не проложить. Это я в путеводителе вычитала. Согласна. Из-за удалённости от всего обитаемого мира на Острове сформировалась непохожая на весь мир фауна и флора. И благодаря именно изолированности и отдаленности она и сохранилась. Жители на Мадагаскаре тоже не совсем обычные. И тем более необычны их быт и занятия. К Африке этот Остров имеет в основном географическое отношение. На картах и в энциклопедиях Мадагаскар причислен к этому континенту. Но реально тут протекает своя собственная жизнь!

Мадагаскар, четвёртый по величине Остров планеты, в течение десятков миллионов лет существовал отдельно от Африки и от Евразии. Ясное дело, тут завелась особая местная живность. И сохранилась. Главные лемуры – небольшие симпатяги, похожие не то на обезьян, не то на кошек, считаются символом Мадагаскара. Больше их нигде нет, стало быть, они тут и зародились, развелись и чудом живут и по сей день.

А вот люди на Мадагаскаре не возникли, и, хотя в долинах центральной Африки проточеловек существовал (согласно мнению учёных) уже очень давно – но на Мадагаскар он попасть не мог: переплыть пролив было не под силу, а уж перелететь – тем более. Люди попали на Мадагаскар, примерно пару тысяч лет назад (есть такая гипотеза). Но не из Африки, а из Индонезии или Малайзии. Странствуя испокон веку на лодочках среди 17000 индонезийских островов, местные товарищи поняли, что, если загрузиться с жёнами, детьми, курами и семенами на лодку на одном из островов, то можно по воле ветров и течений со временем выгрузиться на каком-либо соседнем острове, возможно и необитаемом, и там благополучно устроиться на зависть бывшим соседям. Есть мнение, что так они постепенно расселились по всему архипелагу. И вот однажды какой-то неудачник сел на лодку или плот – и его понесло через весь Индийский океан.

Люди в те годы, конечно, были готовы к морскому плаванию и к переезду на новые земли – с собой у них имелись, как правило, и домашние куры, и рисовые семена, и всякие древние приспособления, дабы охотиться, рыбу ловить и всякими прочими делами заниматься. Но они, конечно, не знали, что однажды путешествие так сильно затянется – шли недели, месяцы, а никаких островов на горизонте не наблюдалось. Вспомните Тура Хейердала. Он доказал, что плавать древние люди могли довольно далеко.

Вот как пишет развесёлый и весьма осведомлённый молодой человек Антон Кротов в своей книге про Мадагаскар: «Горе-мореплаватели, промокшие от дождей, прожаренные солнцем и просоленные от морских волн, отплёвываясь от рыбьих костей и хвостов, переругавшиеся друг с другом («я тебе говорила, держи правей! А ты...») они всё-таки увидели на горизонте берега нового Острова – это и был Мадагаскар! С большим удовольствием они направили к нему своё, порядком размокшее от плавания и отсыревшее судно. Там они и высадились, и подобно Ною после потопа, начали тут «с нуля» новую цивилизацию. Это и было первое открытие Мадагаскара. Имена первооткрывателей – не сохранились, но всё было примерно так, как я описал выше».

Очень даже может быть! Действительно, генетики и лингвисты подтверждают, что жители нагорий Мадагаскара имеют родство с обитателями Малайско-Индонезийского региона. В малагасийском языке находятся слова с малайскими корнями. Да и по своему лицу и комплекции коренные малагасийцы похожи на сильно загорелых индонезийцев, а не на чернокожих жителей континентальной Африки. Первое переселение на Остров произошло ещё до того, как в Индонезию пришёл буддизм, а за ним ислам – поэтому никакой мировой религии переселенцы с собой не принесли. А поскольку первопоселенцы были бесписьменными, то история миграции не сохранилась в документальном виде, и дату её установить тоже не получится. И нет никаких архитектурных памятников доисторической поры! Тоже понятно, почему. Все было соломенное, деревянное, а потому сгорело и сгнило за двадцать или двадцать пять веков. Потом как-то (видимо, таким же образом) всё-таки приплыли в небольших количествах чернокожие жители с Африканского материка, и примешались к жителям Острова. Тоже давно, но уже ближе к нашей эпохе.

Ещё несколько веков островитяне жили, постепенно размножаясь, и заселяли Остров – примерно до 700-750 года больше никому до них не было дела. В конце первого тысячелетия Мадагаскар был повторно «открыт» мусульманскими купцами-мореплавателями, которые в то время контролировали весь Индийский океан, занимаясь перевозкой специй, тканей и ремесленных изделий во всём регионе от Африканских берегов до Индии, Суматры и Явы.

Первым европейцем, который рассказал нам о Мадагаскаре, был Марко Поло. В далёком XII веке он сообщил своим современникам следующее: «От Скотры [Сокотры] в тысяче милях на юг Остров Мадейгаскар. Живут там сарацины [мусульмане], молятся Мухаммеду. У них четыре шейха, то есть четыре старца, они и правят всем Островом. Остров этот, знайте, самый большой и славный в свете. Говорят, в округе он четыре тысячи миль. Народ торговый и ремесленный». Современные учёные считают, что Марко Поло что-то напутал, и даже само название «Мадагаскар» он перенёс с сомалийского порта Могадишо – по крайней мере, раньше такое название Острова нигде не встречалось, а после Марко Поло именно это название и закрепилось в географии. Однако, как бы то ни было, достоверно известно, что к 1200-м годам и даже раньше, – по северному, восточному и западному побережьям Мадагаскара уже существовали мусульманские поселения.

Итак, в средние века мусульмане принесли на Остров зачатки цивилизации. И сейчас, по всему Мадагаскару, основное приветствие – Salama, а дни недели официально называются арабским образом: Alahady, Alatsinainy, Talata, Alarobia, Alakamisy, Zoma и Sabotsy. Малагасийский язык записывался арабским алфавитом, до того, как европейцы привезли свой, латинский шрифт. Но мусульманская цивилизация тогда не проникла во внутренние области Острова – внутри существовали разные племена и царства, враждовавшие между собой. Путешествия в центр Острова были довольно опасны, пока в 1600-х годах там не возникла централизованная власть.

В XVI веке произошло четвёртое «открытие» Мадагаскара – уже европейцами. Остров окончательно появился на европейских картах (под маркополовским названием), и колониальные державы, приватизировавшие половину мира, стали к нему приглядываться. Между прочим, у русских тоже имелся шанс колонизировать Мадагаскар, был и такой смелый проект в XVIII веке. Но этот план освоения Острова не был утверждён нашим императорским правительством. Тем временем, с XVIII века, начинается история Мадагаскара как более-менее централизованного, единого государства – хотя короли Мадагаскара, сидящие в центре его, никогда не контролировали полностью весь Остров. Поэтому тут на побережье возникали то «пиратские республики» и базы их, то неизвестно что. Нормальных дорог не было, связь тоже почти отсутствовала, что и поспособствовало тому, что в XIX веке Остров был постепенно колонизирован французами. Другие европейцы тоже пытались закрепиться на Мадагаскаре, но только французам удалось, силой и хитростью, подчинить себе правительство Острова, а потом и всю страну.

Французы постепенно распространили на Острове христианство – не только на побережье, но и, большей частью, во внутренних районах Острова; построили две железные дороги (Анцирабе – Антананариву – Туамасина, и Фианаранцуа – Манакара) и много дорог обычных.

По ним, (а также на телегах, заносились на носильщиках из портов) вовнутрь Острова завозились колониальные товары, миссионеры, торговцы, инженеры, бюрократы и военные. А обратно французы тащили ваниль, гвоздику, другие специи, а также фрукты-овощи. Как и другие колониальные империи, французская начала распадаться вскоре после Второй Мировой Войны. Почему-то страны, в которых побывали французы, оказались очень бедными, а хозяйство их оказалось в упадке. Или французам достались самые небогатые части мира, или же хозяйство там портилось уже в результате нашествия французов. Вопрос? И не я его задала первая. Там, где были немцы или англичане, после их ухода восвояси хозяйство в бывших колониях осталось богаче.

Но без французов на Острове не было бы вообще ничего. Меньше чем за сто лет французы успели христианизировать страну, привить малагасийской элите свой язык, подсадить их (элиту) на блага цивилизации и на колониальные товары, организовать строительство автомобильных и железных дорог, поучаствовать в Первой и Второй мировых войнах (Мадагаскар не был, однако, захвачен никем иным, в связи со своей удалённостью), обустроить более-менее Антананариву как столицу и несколько других основных городов, наладить между крупнейшими городами почтовое и самолётное сообщение. Крупные сооружения –железнодорожные мосты, пресноводный канал Пангалан, основные церкви и здания в столице исключительно – дело рук французов и это был, наверное, пик экономического развития Острова. Сейчас это очень видно. То, что сделали французы, постепенно разрушается, а обновлять никто ничего не хочет. В послевоенные годы французы поняли, что дальнейшие инвестиции в крупные колонииуже им не по карману, да и пользы от этих колоний не так уж много. И Франция начала поспешно от колоний избавляться.

Малагасийцы получили независимостьв I960 году, и всё построенное за предыдущий век начало постепенно разваливаться. Экономические же связи с бывшей метрополией остались, и товары для роскошной жизни таки поступают для богатого населения. А простой народ как жил в глиняных хижинах и сеял рис, так и продолжал это делать.

Опять же у Антона Кротова я вычитала (он любезно разрешает пользоваться информацией из своей книги), что статус Страны-Хозяйки попытался перехватить СССР. С 1970-х годов Мадагаскар считался «развивающейся страной социалистической ориентации». Москва активно помогала таким странам – суммарно, несколько тысяч малагасийцев у нас научилось разным наукам, СССР обучал малагасийцев у себя в стране, о чём сейчас свидетельствуют русскоговорящие инженеры и ветеринары, да и сами советские специалисты работали на Острове в большом количестве.

Но наша страна находилась уже на излёте своих возможностей, и никакие новые проекты – железные дороги, автодороги, большие заводы – так и не были сооружены при советском участии. Остатками нашей дружбы служат – кафедра русского языка в Антананаривском Университете, улица «авеню Ленина Владимира Ильича Ульянова» (именно так!) к северу от центра столицы, шесть-семь тысяч русскоговорящих малагасийцев – которые попадаются не только в Тане, но и в других крупных городах страны. И в принципе уважительно-доброе отношение к русским, что очень приятно. Нас они называют «Советик», с ударением на «и». Но это я говорю про немолодое население. Юная поросль сама по себе доброжелательна, независимо от национальности. Наш гид когда-то учился в СССР в Харьковском институте на инженерном факультете. Говорит он по-русски очень хорошо. И – с его слов – таких как он на Острове немало. Но им всем уже за пятьдесят лет.

С 1991 года Мадагаскар получил, наконец, полную независимость – насколько это возможно в современном мире. Президенты вроде как избираются относительно демократическим путём, правительство обещает привести страну к светлому будущему, а Мадагаскар стойко держится в последней десятке самых бедных стран планеты. Большая часть населения живёт, не пользуясь электричеством и автотранспортом, ходят пешком из хижин на свои поля, выращивают рис – по потреблению риса именно малагасийцы находятся на первом месте в свете (150 кг на человека в год!).

Религиозный состав малагасийцев такой: большая часть – христиане, принадлежащие – одни католической церкви, другие – разным прочим церквям и сектам; около 5-10% – мусульмане, оставшиеся придерживаются местных верований, переплетающихся с официальными большими религиями. Каждое воскресенье христиане, одев лучшие из имеющихся одежд, дружно отправляются в церковь (мусульмане – в пятницу – в мечеть). Действительно, одеты жители очень красиво. И в пятницу мусульмане в белом (поодиночке), и в воскресенье христиане в разноцветии и атласе целыми семьями вышагивают вдоль дорог в сторону церкви, твёрдо веря, что только Всевышний может вывести Остров и его обитателей к лучшей жизни. Местное население на Мадагаскаре в большинстве своем каждодневно пребывает в оптимистичном настроении! А уж в выходной день-то!!!! Ну и что, что малагасийские короли с длинными именами, колонизаторы-французы, могущественный СССР остались в прошлом! Жизнь сегодня прекрасна и удивительна. Правда, свои президенты... не сильно напрягаются, чтобы наладить на Острове нормальную жизнь. Но ведь Бог их не оставит? Вся надежда только на него.

 

ХАМЕЛЕОНЫ И ПРОЧИЕ ЖИТЕЛИ ОСТРОВА

 

Дорога нас в этот день ожидала не дальняя, всего 150 км. Но по здешним меркам это полдня. Нас забрал хороший джип. Первое впечатление от пути было очень хорошее – чисто, аккуратные домики. Рисовые поля. Гористая местность. Гид предложил заехать в частное заведение. Даже не знаю, как это правильно назвать. Парк? Зоопарк? Террариум? Мы согласились и факультативно свернули с основной дороги. К хамелеонам, лягушкам и прочим красавцам и красавицам. Частная ферма. Основатель, естественно, француз жил тут 50 лет. Кто руководит этим хозяйством сейчас, из рассказа гида мы не поняли. Да и особо нас это не волновало.

Пространство фермы большое и надёжно огороженное. Мы пошли по дорожкам в поисках «местных жителей».  Хамелеоны – восторг. Их много, они очень разные. Пучеглазые, мордастые! Цвет! Блеск! Взгляды! Красота неописуемая! После знакомства с хамелеонами мы прошли дальше. Гид (местный) вынимал из клеток всякую красоту – особенно были хороши лягушки. Живут в этом хозяйстве немного змей, но на Мадагаскаре они не ядовитые. Симпатичные летучие мыши висели толпой, вниз головами, в углу какого-то бетонного сооружения. Никто из нас не смог их сфотографировать. Даже новые айфоны на них не фокусировались. Странно, но факт. Маленьких хамелеончиков держат в отдельных коробках (огромных). Иначе их не найдешь в больших вольерах. Они же еще и маскируются. Причем мастерски. Наблюдать за ними – одно удовольствие.

Пообщавшись с хамелеонами и прочей живностью, мы вернулись на основную трассу. Как и следовало по программе, мы отправились в национальный парк Mantadia Analamazaotra. Место это известное по местным меркам, народу там много, в отеле кипела жизнь. Отель расположен почти в парке, нужно только перейти дорогу. Вокруг дождевые леса. Почему-то они так называются. Дожди тут идут каждый день и не только в лесу, но исключительно по вечерам и ночью.

Расселились мы по маленьким очень приличным домикам и сразу отправились в лес смотреть лемуров непосредственно в природе. Про лемуров разговор особый. Лемуры – примитивные приматы, которые обитают только на Мадагаскаре и на Коморских Островах. Найти лемуров в национальных парках Мадагаскара не просто. Гиды знают, где и когда они появляются – зависают на деревьях. Без гида можно сутками болтаться по парку в надежде на удачу. Гиды знают местность и по различным знакам (объедки фруктов, звуки, помет и др.) довольно быстро находят лемуров. Еще гиды умеют их подзывать, издавая нужные звуки. Наш гид лемуров довольно быстро находил. Но они имели всех в виду и висели на деревьях очень высоко. Они (лемуры), как панды в телевизоре, даже едят лежа, причём не меняя позы. Скрутился зверёк неким экзотическим клубком, высовывает из эдакого клубка руку, отрывает листочек и съедает его. В лесу ходили две небольшие группы. Мы и три японца. Наши гиды прекрасно кричали по-лемурски. Но местному лемурскому населению они уже своими воплями сильно надоели, поэтому нужный эффект достигался не всегда. Нам, правда, один раз повезло. Гид (или наш или японский) одну лемурскую компанию возбудил, и она стали переговариваться, перекрикиваться между собой. На очень высоких нотах. Но положения тел они не изменили. Поорали, и все тут.

В лесу никто из обещанных насекомых не кусался, что порадовало. Когда вышли к озеру, меня поразил паук. Он красовался в своей паутине, диаметром в метр. А сам паук был размером с грецкий орех. Паук качался в своей паутине, и казалось, что она очень прочная. Тронуть её никто не решился. Погода была очень тёплая. Влажность под сто процентов. Хорошо, что купила шляпу. Помимо всех прочих удобств, ей было приятно обмахиваться.

Потом настало время частного парка, который держат – само собой – французы. Это частный заповедник Vakona Lodge. У этого французского семейства с 1936 года во владении имеется карьер по разработке графита. Ну и ещё они устроили парк с лемурами. Парк поделен на островки, через протоки туристов перевозят на каноэ. Это чтобы лемуры не сбежали оттуда, они воду не любят. Вот и сидят зверьки на островочках в ожидании туристов. Здесь-то мы на лемуров насмотрелись во всей красе. Были, конечно, там и такие же пофигисты, как в диком лесу. То есть никакими криками и бананами их с верхотуры достать не представлялось возможным. Плевать они на всех хотели. А вот отдельные товарищи спускались охотно. Первым пришел – серенький, некрупный лемурчик. Он съедал кусочки банана (без кожуры) и облизывал пальчики. По одному. Высовывая язык. Милейшее существо с длиннющим хвостом. Потом нас ожидала встреча с разбитной компанией. Лемуры садилась нам на головы, прыгали по плечам. В общем, вся лемурская компания позировала и тусовалась с нами довольно долго. Такой позитив! Настроение было отличное. Затем мы нашли на кусте очень необычного, красивого, бело-рыже-чёрного лемурчика. Он к нам спустился, но вольностей себе не позволял. Только скромное фото.

Ночью нас водили на прогулку смотреть живность в темноте. Лемуров видели, но они сидели высоко на деревьях. Только глаза в темноте горели красными огоньками. Мне невероятно понравились обыкновенные светлячки. Всякой живности ночью вокруг шляется много: жучки, бабочки, лягушки. Гид шел с нами по дороге, периодически выпрыгивал в канаву на обочину, иногда забегал в траву и светил фонариком в кусты или на ветки. Временами мы смотрели туда, куда он показывал. Лично я с дороги не сходила. Мы забыли про фонари, а моем телефоне я его не нашла. Так что я просто шла по дороге. Дорога мне казалась ночью необыкновенно красивой. И совсем не тёмной.

 

ПРО СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

 

Дорога сегодня пролегала по пересечённой местности через дождевые леса, луга и рисовые плантации. Пейзажи очень напоминали юго-восточную Азию. Проехали мы через Амбатулампи – центр огромного сельскохозяйственного района. Хотя тут все и везде сельскохозяйственное.

Мадагаскар – страна сельскохозяйственная. Тут оно повсюду. Но очень своеобразное. Посадили, собрали, съели. Прямо тут же, где сажали и собирали. Большая часть населения Острова живёт в сёлах и деревнях, выращивает рис, кукурузу и всевозможные овощи. На побережье и те, кто живёт на больших реках, ловят рыбу. Разводят зебу – горбатых коров. Повсюду шастают не поддающиеся учёту куры. Своими глазами видела гусей худых и нахальных, а также тощих шустрых поросят. Но, повторюсь, почти всё, что выращивается и собирается, тут же съедается.

Вдоль дорог в некоторых регионах идёт торговля. Выставлены на обочине несколько грубо сколоченных подобия столов, иногда с навесом. Вот тут-то и можно увидеть строго – в одном месте яблоки, в другом морковь. Есть и изыски – манго, папайя, физалис. Перевозят всё на тележках – барамбах. В глуши они деревянные, есть даже с самодельными деревянными колесами. Я никогда даже представить себе не могла, что такое возможно в ХХI веке на нашей многострадальной планете. С горки скатывается, на гору затаскивается. Ближе к городам они (колеса) уже металлические, рулём можно рулить, но толкать телегу нужно всё равно. Минимальное количество товара носится на голове. И вообще пеший транспорт основной. Многие овощи лежат на подстилках прямо на дороге. А уж про орехи, рис, кукурузу и говорить нечего – всё насыпано горками или рассортировано по аккуратным квадратикам.

Некоторые жители, в основном на восточном побережье, выращивают пряности. Ваниль, перец и гвоздика (не цветок) – экспортные культуры Мадагаскара. Остров производит большую часть всего мирового урожая ванили – это тёмно-коричневые стручки, в готовом для продажи подсохшем виде. Крестьяне свои пряности продают перекупщикам, у них добро покупают оптовики, у тех уже скупают ещё более крупные оптовики и продают большими партиями за границу. Также на экспорт идут драгоценные и полудрагоценные камни, а импортируются нефтепродукты, и в небольших количествах – всё остальное.

Самое дешёвое на Острове – это неквалифицированный человеческий труд, он почти ничего не стоит. Народу повсюду много, прирост населения существенный. Работать есть кому, было бы чем заняться! А вот чем? Я ни разу не видела за две недели путешествия по всей стране (а мы долго ехали вдоль железных дорог, коих тут две), чтобы по ним хоть что-то двигалось. Вроде как она работает. Но такое ощущение, что нет. А сколько людей тут могло бы трудиться?

Но все работают исключительно (в основном) на полях. И немного в мастерских. Тут, уж, понятное дело, без подмоги не обойтись. Кто побогаче – нанимают работников (если своих не хватает). Рабочая сила идёт по цене риса, который съест работяга, пока будет выполнять порученную ему работу. Всё, сделанное на Острове, имеет простой и кустарный вид: местные кастрюли, светильники-маслёнки, кружки из консервных банок, корзины из соломы, свистульки и деревянные тележки, иногда в форме настоящего автомобиля. Мебель из тяжёлого местного дерева (не ДСП), сувениры – от барабанов до магнитов, малообработанный бесполезный камень и поделки из него.

В основном же малагасийцы заняты тем, что используют до конца, чинят и опять используют то, что досталось им от людей Большого мира. Автомобили на Острове служат по 30-60 лет, не исключено, что обувь и одежда тоже. Некоторые товары, например одежда, поступают на Мадагаскар из Франции и других европейских стран – бесплатно, в качестве гуманитарной помощи. Здесь её, конечно, никто не раздаёт задаром всем подряд. Всё организовано. Кому-то минимум раздают, а что-то идет на продажу. Поэтому, можно купить на базаре столицы, например, джинсы, шорты или рубашку по цене, меньше, чем один доллар. Конечно, не местный пошив – европейские, китайские или турецкие изделия, прошедшие долгий путь. По местному населению видно, что они очень часто носят одежду из гуманитарной помощи, порой сильно экзотических фасонов и расцветок. А уж сколько совершенно дурацких детских вещей! Ну, какую помощь прислали, такую и носят! В одной деревне все детишки были одеты исключительно в розовую одежду. Спросила у гида, что это они все в розовом? Какой был ответ? Правильно: какую гуманитарную помощь привезли, в такой и гуляют!

Китайцы привозят на Остров разные электронные и пластмассовые товары, ну и всё, что душе угодно. А что душе угодно, производится в Китае. Они открывают свои магазины как в столице, так и в городах поменьше. В небольших поселениях нередко единственным источником цивилизации является или единственный китаец (с семейством), или «корана» – мусульманин. Эти товарищи скупают у крестьян продукты их сельского труда (и перепродают приезжающим оптовым скупщикам), а продают им промышленные товары – мыло, гвозди, спички, фонарики, радиоприёмники и батарейки для них.

Малагасийцы довольно редко мигрируют в страны Запада. Причина – технические проблемы: авиабилеты дорогие, официально визу получить, даже французскую – сложно, на лодках-долблёнках доплыть до Европы или до Сингапура – проблематично. Есть колония малагасийцев на Маврикии – на него относительно проще попасть. Но сколько там народу? Так как с миграцией тут плохо, а народу много, основная часть населения как бы замурована на Острове, и готова выполнять за копейки самую простую работу, то, что уже давно механизировано на остальных континентах. Укладка километров булыжных мостовых, пешеходные рикши и пешие переносчики грузов – всё это следствие перенаселения и отсутствия миграции во внешний мир.

 

АНЦИРАБЕ – ОСТРОВНАЯ ПРОМЗОНА

 

Ночь мы провели в отеле в городе Анцирабе, в котором имеется пивзавод, табачная фабрика и что-то легкопромышленное. Промышленность на Острове не развита. Есть молочный завод, производящий сгущёнку, сыр и сухое молоко, а также вкусные йогурты. В столице работает  фабрика по производству шоколада. Есть сахаропром, а местами – кустарно-текстильная промышленность. Делают небольшое количество маленьких и дорогих консервов из мяса зебу, упаковывают чай, специи и пряности. Упаковывают кофе. Есть небольшое предприятие – винодельческое. Но лоза тут растёт только в одном месте, вина производят мало. Зато активно гонят самогонку из чего-то зелёного (фрукт?).

Всякие винные купажи (аперитивы) пользуются спросом. Их делаются тут под названием «ром», «аперитив» и т.д. Хотя по меркам Европы и России – смешно даже говорить о том количестве, которое тут и производится, и потребляется. Есть пивзавод, обеспечивающий весь Остров. Пива несколько видов. В банках дороже, чем в бутылках.

Вчера изучали местное производство всякой всячины из рогов зебу, местной горбатой коровы. Из рога вываривают середину, то есть она попросту оттуда выпадает. Из неё (середины) потом делают удобрения. А из внешней части что только не выпиливают – от украшений до посуды. Немного напоминает китайскую пластмассу. Но для тех, кто понимает, это  то, что надо. Нам очень понравилось. Сырья этого тут тьма, и вариантов готового товара, как ни странно, много. Серьги, пепельницы, браслеты и ложки – не весь ассортимент. Хороши лопатки для кухни, шкатулки, курительные трубки. В общем, много всего, да и расцветка рогов очень разная. Красиво.

Так называемый шёлк на Острове весьма своеобразный. Работа по его изготовлению долгая и вонючая. Краски натуральные. Из грубой вытянутой нитки получается что-то наподобие растянутой мешковины, только помягче. В основном предлагаются шарфы разного размера. Неплохо! Но вопрос один – не разложится ли эта изысканность в другом климате через пару дней?

Из агавы тоже кое-что плетут. Подставки под чайник, кашпо, шляпы и корзиночки. Всё практически одноразовое. Из соломки делают всякие аппликации, рисуют, вышивают… Всё это есть. Но в зачаточном состоянии и минимальном количестве. Если не купить картинку из бумаги здесь и сейчас, когда ты её видишь, можешь больше нигде её не найти.

Банки жестяные на Острове дефицит. Из них делают симпатичные сувениры. Нам демонстрировали в мастерской    производство всякой мелочёвки из консервных банок – игрушек сувенирных. Модели велосипедов, машин, самолетов. Забавно. На дороге мы останавливались около торговцев таким товаром, но он был более грубым. Большие грузовики вырезают и склеивают из дерева и раскрашивают. А легковушки – из консервных банок. Велосипеды в мастерской, конечно, делаются более изысканно, со спицами в колесах и шинами на них. Но куда их дома ставить? Хотя купить очень хотелось.

Из кустарщины впечатлила резьба по дереву. Дерево какое-то простое, легко режется, а потом окрашивается в несколько цветов. Привирают, что оно дорогое, сорта редкого. Но никто из опытных путешественников на эти глупости не ведётся. Да и цены смешные. Инкрустация есть неплохая.  Выбор самих поделок действительно очень разнообразный, нужный и интересный. Денег я там оставила уйму.

Дороги на Острове – сплошные серпантины. Мотает в машине, как на лодке в шторм на море. После французов дорогу никто не ремонтировал. Правда, при подъезде к Национальному парку её (дорогу драную) опять же французы (частная компания) подновляла. Что было удивительно, но приятно. Ехали мы в этот день почти 10 часов!!!!! По серпантину! И довольно быстро, так что водитель тряс нас как в миксере. Хорошо, что по дороге купили физалис. Кисло-сладкий, вкусный, в таком морочном пути – оттягивал!

Природа на Острове благодатная. Воды навалом, зелени тоже. Виды красивые. Вдоль дорог повсюду поселения. Дома без окон (стёкол). Дырки квадратные и ставни. Дома побогаче – в два этажа, это деревянный каркас, плюс глина и крыша из какой-то травы. Электричество есть, но не везде. Днём на дорогах многолюдно, народ ходит туда-сюда. Что-то приобретенное на рынках несут женщины на своих головах, а мужики чаще всего просто так болтаются по обочинам.

Вдоль дороги местные жители не только ходят, но ещё и торгуют. Причем в каждом районе продавали что-то конкретное, где-то только хурму, где-то только морковь. Вообще-то всё у них тут есть. Яблоки, манго, овощи разные. Повсеместно – продают древесный уголь и сено. Много кирпича, который лежит вдоль дороги в аккуратных кучах и его никто не ворует. Но ведь тут дома размером с наши домики на детских площадках. Принесёшь пару кирпичей, сразу соседи поймут, что спёр.

Жизнь тут своеобразная. Хочется сказать, первобытная. Но это не так. Связь есть. Парадокс. Электричества почти нигде в центре страны нет, а связь французы обеспечивают. Повторюсь, одето население своеобразно. И главное – все стирают!!!!! Чисто даже в нищих племенах. Помойки (кучи мусора), конечно, есть. В городах. Города – это просто те же дома, только их много. И имеются дорогие дома, там, где богатые живут. А так – те же кирпично-глиняные сооружения. Причём, в городах чаще в один этаж.

В Анцирабемы немного погуляли по городу пешком. Это очень приятный городок, правда, сильно раздолбанный от времени. Посмотрели красивый дворец, ныне драный отель. Королевская резиденция в прошлом. Город большой, одних рикш три тысячи. Особо впечатляют не велорикши, а обычные, босиком бегающие. Что удивило, этот город был почему-то основан норвежцами в 1856 году. Анцирабе, один из немногих на Мадагаскаре, напоминает европейские города (незначительными местами, точнее, маленьким кусочком улицы). Здесь умеренный климат, и выращивают все овощи и фрукты средней полосы. Причем и в городе тоже. Но вот что им тут было надо? Это я про норвежцев… Ведь до берега океана довольно далеко и по горам (серпантинам). Вопрос для меня остался без ответа.

Дорога к очередному национальному парку шла по очень бедным районам. Бедным даже для Острова. А уж когда мы заехали в одно племя… Жуть. Крошечные домики-мазанки под соломой. Детей тьма! Весёлые, чумазые и все в соплях. Детей по всему Мадагаскару около шестидесяти процентов от всего количества населения. В семьях минимум шестеро. Пожилые люди тоже есть, но их почему-то не видно. Кажется, что повсеместно вокруг ходят молодые женщины, у которых один ребёнок висит на спине, пара других крутится под ногами, а где-то поблизости еще гуляют детки постарше, но тоже её. Мамаши тут юные (с 13 лет рожают), а детки не вредные, не злобные. Девчонки есть очаровательные. Красотки с искрящимися глазами и шапками кудрявых волос!

 

ПАРК  РАНУМАФАНА

 

Дожди тут идут часто. Сегодня раз пять начинался. Сейчас смотрю на тучу на соседней горе. Не хотелось бы, чтобы она перелезла сюда. Надеюсь, этого не случится…

Но мечты мои не сбылись. Туча пришла.

Парк Ранумафана огромный, расположен по склонам гор, внутри река, водопады и всякие красоты. Мостики построили американцы, которые этот парк и открыли в 1991 году. Утром мы отправились на прогулку. Наши планы были – подняться на высоту максимум 800-1200 м над уровнем моря. Сначала закралось сомнение. Джунгли! После безумных дождей! Дожди тут сейчас идут по ночам, точнее, с 17. 00 ежедневно. Удивительно, но так происходит как по расписанию. Какие дожди? Тропические. Льют как из ведра! Вчера дождь зарядил где-то около 18.00. И закончился грохотать около полуночи. Загадка, почему все не уплывает и расклеивается, не разваливается. Но факт. Все дорожки поутру сухие. Кругом же глина и песок? И тем не менее, и по посёлку, и по лесу можно ходить совершенно спокойно, а не ползти по каше из вышеупомянутых компонентов.

Ранумафана – это почти 40000 га дождевых лесов с необыкновенно разнообразной флорой и фауной. Конечно, красоты парка разнообразятся многочисленными ручьями и водопадами, которые впадают в реку Нэморона. На фотографиях это передать невозможно. Реально – огромные ущелья, нехоженые леса, которые – слава Богу – не успели вырубить. Сейчас на Мадагаскаре лесов почти не осталось – только парки, всё остальное местное население извело на костры.

Несмотря на то, что это наиболее посещаемый из всех национальных парков страны (отелей на территории двадцать пять), восточная его часть сохраняет большие площади девственного леса. Вход в парк в семи км от одноименной деревни. Парк для туристов немного приспособлен, но не до конца. Есть дорожки, указатели. Дорожки закольцованы. По самому лесу пройти практически невозможно.

Кто тут есть? Хамелеоны в ассортименте, но не такие красивые, как в частном парке у заботливого француза. Мы их толком не видели, они же маскируются. Как и всякая ползучая живность. Одна улитка собралась переползти дорожку… А тут мы! Но снять её успели два человека! Она в прямом смысле «ушла в себя» от такого внимания.

Живет тут (и больше нигде на свете) краснобрюхий и краснолобый лемур. То, что есть – уверяют, но разве увидишь и красное брюхо, и красный лоб, если он (лемур) сидит на дереве высотой с десятиэтажный дом, а снизу обозревается только зад. То же самое касается сифаки с диадемой… В этом парке живет двенадцать видов уникальных лемуров. Уверяли, что если нам повезёт, то мы увидим золотого бамбукового и большого бамбукового лемуров, которые тут есть, но попадаются редко. Но вот нам именно они и попались. Не знаю, просто золотой или большой золотой, но они нас осчастливили.

По парку с туристами и даже любопытствующими одиночками ходит опытный гид для рассказов и мальчик-подросток для поисков зверья. Ещё некие мальчики-девочки откуда-то в самом лесу материализуются и показывают, где кто сидит. Одна девица навела нас на семейку лемуров. Почти у тропинки. Мама, детеныш и папа-раздолбай. Они и в самом деле отличались от себе подобных очень необычной окраской. Чёрно-коричневые. А рыжие хвосты на солнце казались золотыми! На ручках у них – тонкие-тонкие пальчики. Эти лемуры питаются бамбуком, какие-то другие – ягодами и чем-то еще «травоядным». Мама-лемуриха отличалась обстоятельностью. Она отломила ветку бамбука, уселась поудобнее и стала вынимать из неё серединку. Ребятёнок подлез к мамке и стал предпринимать попытки отобрать у нее кусок. Не сразу, но она с ним поделилась. А папа просто получил в лоб – за такое же намерение. Отец семейства вёл себя нерешительно, переползал и перепрыгивал по ветке рядом с супругой. Может, не очень голодный был? Может, и не голодный, но ленивый точно. А бамбука тут много, делать лемурам особо нечего – ешь и спи, причём практически одновременно. Так что папа нам показался лодырем классическим. Двигался так лениво так, вроде как сам себе одолжение делал. Лемуры никуда не торопятся. А в принципе, куда? И зачем? Всё под рукой (лапой). И никого они не боятся.

Мы еще видели компанию каких-то редких лемуров, но абсолютно для фотографий недоступных. Они раскачивались на высоком кустарнике, но довольно высоко. Про растения и насекомых я промолчу. Так же, как и о птицах. Здесь рай для специалистов.

 

ЮЖНЫЕ ВОРОТА СТРАНЫ

 

После полудня поехали на юг страны. Дорога проходила через Фианаранцуа, «город, который изучает хорошие вещи». Это южные ворота Мадагаскара и столица народности Betsileo. Кроме того, город является центром католической религии, и здесь сосредоточены лучшие школы в стране. В школах на Мадагаскаре обучают официальному малагасийскому языку, который когда-то был распространён в центральных нагорьях Острова.

В одну школу мы заезжали. Огромный сарай-ангар без света. Это было в центре Острова. Окна были почему-то в середине дня закрыты ставнями, поэтому показалось темно. Напротив двери – висела доска. У доски стоял учитель. На доске учитель написал формулы. В классе сидели человек сорок симпатичных, смешливых деток.  Говорят, на Острове учителей мало, их на все школы не хватает.

Конечно, есть разные частные школы. Судя по тому количеству разноформенных детишек, которые шастали вдоль дорог, школ действительно много. Школы тут – главное место и в поселках, и в городах. В школы детишки ходят чистые и очень красивые. Если рубашки белые, но они такие белые-пребелые, что глаза режет. Но форма все разная.

В Фианаранцуа есть храмы. Больше протестантские. Прошли мы по дорожке вверх по симпатичной улице – домов на двадцать. Перестроенные (разваленные) от колонизаторов. Выползли на смотровую площадку. Город – второй по величине после столицы. Действительно, большой город. Всё есть. И даже стадион, в общем – всё как везде.

По пути смотрели на красоты рисовых полей. Они – просто открытки. Как и прежде, дорога – серпантин. Он невысокий, больше крутит вправо-влево. Но мотает сильно. По пути я в очередной раз пыталась сфотографировать местное транспортное средство. Телега с рулём, которая непонятно как движется. В деревнях были такие телеги с самодельными деревянными колесами. С горки на два мешка, например, на ней лежавших, сверху садился человек и съезжал вниз. Или она ехала сама, а он бежал следом. А вверх – толкают ее вручную. В городе колеса на многих уже стоят настоящие. Есть модернизированные. Так что телеги тут – основное средство для грузовых перевозок.

Далее мы переехали в Амбалавау – центр винодельческого района. Климат здесь не идеален для виноградной лозы, но традиции виноделия, заложенные католическими монахами, поддерживаются. Французы ведь тут не извелись окончательно. А как французы могут жить без вина? Зазевавшиеся французы и офранцузившиеся местные выращивают лозу и держат фабрику. Но для своих. Местные пьют крепкие напитки – самогонку, которую продают в лавках и просто на улице на разлив. Молодежь отдаёт предпочтение пиву. Вино – повторюсь, уж совсем редкость! Своего мало, везде в супермаркетах южноафриканское. На Острове вином называется ещё и винный купаж, то есть всякие смеси. В одном магазине мы с продавщицей бутылок двадцать перебрали. Гид замучился переводить. Она настойчиво пыталась мне всучить винный аперитив. Девица искренне удивлялась, зачем мне какое-то виноградное вино, если за меньшие деньги можно выпить в два раза больше самогонки! Но мне была нужна именно бутылка вина. Мы, кстати, самогонку в дороге нюхали! Не как китайская водка, конечно, но с сильным запахом. Мне запах понравился. Но как средство от комаров. Вовнутрь? О???? Это лишнее. Гнусные привычки остались в далёком прошлом.

Кстати, хлеб тут – французские багеты, они продаются повсюду. К ним привыкли даже местные. Багеты лежат кучками вдоль дорог в тех местах, где народ побогаче. Город Амбасалау весьма привлекателен. Тихий, спокойный, уютный.

На ужин мы заказывали малагасийские блюда. Началось все с обычного салата из помидоров (прекрасно). А вот потом нам на двоих (у остальных было другое) принесли: по салатнице (маленькой) помидоров с зеленью, по огромной салатнице (больше литра) риса, и еще по три!!!!!! салатницы разного мяса, цвета зелено-черного. В одной салатнице оно было с фасолью и чем-то ещё, в другой с чем-то чёрным, ни на что не похожим. Своеобразная еда. Не для всех. Да и съесть такое количество невозможно!

 

ГОРОДА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ

 

Административно Мадагаскар делится на шесть больших провинций (со столицами – Антенанариву, Туамасина, Тулиара, Махадзанга, Фианаранцуа, Анциранана), площадью от 40 до 160 тыс.кв.км (покрупней наших российских типовых областей). Имеется 22 региона (в каждой провинции – по нескольку регионов), каждый регион состоит из департаментов (районов), их на Острове, кажется, 112, – а те делятся на коммуны (сельсоветы).

Мадагаскарские небольшие города выглядят очень незатейливо. Есть несколько улиц, а чаще всего одна, самые главные обычно замощены булыжником. Если через город проходит автотрасса, то она заасфальтирована. Вдоль больших улиц стоят двухэтажные дома, кое-где встречаются кирпичные или каменные, иногда бывают деревянные или глиняные. На первом этаже дома находится то, что даёт хозяевам средства для жизни, магазин, мастерская, столовая, кофейня, ремонт тележек, парикмахерская. На втором этаже, который может быть небольшим, живёт (ночует) само семейство; высота потолков там небольшая, электричество имеется не всегда, вода – иногда из водопровода, иногда из колонок приносится в канистрах. Дневное светлое время члены семьи проводят внизу, в своей лавочке, торгуя углём, фруктами, оказывая разные услуги и т.д., ночуют на втором этаже.

Вдали от больших улиц дома одноэтажные. Средства к существованию жители их берут с поля-огорода, что находится нередко прямо за домом, или в пределах пешей доступности. Люди, которые ходят на работу и получают за это зарплату, в городках встречаются редко. Если это рикши, носильщики или грузчики, то они часто живут не в домах, а прямо в самих средствах своего труда, ночуют в тележке или в кибитке. Ведь это жители деревень, которые пришли пешком в городок на заработки, и кроме тележки, у них ничего нет. Да и тележка не своя, а взятая напрокат у хозяина-капиталиста, и за аренду тележки он тоже должен ежедневно отстёгивать ему арендную плату. Деревенские же торговцы овощами, пришедшие на базар, могут спать прямо в телеге с овощами, пока не распродадут всё, что привезли в город.

Еду малагасийцы готовят сами, но некоторые ходят в общественные мини-столовые, тем более что цена еды в них ненамного выше себестоимости исходных продуктов. Городской транспорт в городках представлен, в основном, в виде рикш, чаще пеших иногда велосипедных. Некоторые городки, стоящие на трассе, имеют что-то похожее на маршрутку, курсирующую вдоль главной дороги. Вход в маршрутку сзади, в открытой двери обычно «висит» кондуктор, который собирает деньги и объявляет остановки.

Торговля происходит на рынках. Рынки огромные, бесконечные, создается впечатление, что все жители одновременно находятся тут – или покупают, а чаще продают. Валюту не берут, про кредитные карты и говорить нечего.

Центром каждого городка является, как правило, «Статуя Мадагаскара» – кусок цемента размером от метра до трёх на постаменте, примерно повторяющий очертания Острова. Перед скульптурой имеется небольшая площадка, трава или утоптанный пустырь, где иногда проводятся торжественные мероприятия, и на палке появляется флаг. Недалеко от статуи Мадагаскара находится мэрия, управление города или района.

Поселения поменьше, чем районный центр, статуи Мадагаскара не имеют. Города побольше помимо очертания Острова в камне, располагают ещё каким-нибудь бесформенным монументом. Скульптуры героев и вождей на Мадагаскаре не популярны, хотя они есть в столице (несколько бюстов) и в самых крупных городах – Фианаранцуа, Туамасина, Анцирабе.

Кроме мэрии (или управления района), в городках имеется школа (или даже не одна), одноэтажное цементное здание (в деревнях – деревянное). Можно увидеть церковь (или даже несколько), куда все по воскресеньям направляются; реже – и мечеть. Аптечный пункт, больница, тоже есть.

Полицейские в городках номинально существуют, но реально никаких вредных действий не предпринимают, документы не проверяют, за порядком, видимо, не следят, просто числятся у себя на работе. Если вам нужно, чтобы полиция занялась вашим делом – нашла и задержала вора, например, – вам нужно самому постараться, найти и вора, и полицейского. Последнему надо ещё заплатить, чтобы он приступил к работе.

Полиция и суд на Острове – платные. Работники «органов» получают деньги поочерёдно с обеих сторон – и с пострадавшего, и с обвиняемого. Если у вас украли мобильный телефон, то связываться с полицией нерентабельно – проще купить новый. Если же у вас похитили что-то важное и ценное, то возможно, что небольшие инвестиции в полицию (в размере 5-10% стоимости украденного) помогут арестовать вора, конечно, если он нам уже известен. Умение говорить по-французски (или по-малагасийски), наличие хорошо настроенных местных друзей и просто доброжелателей  могут помочь в восстановлении справедливости. Если личность и признаки вора нам неизвестны, то полиция вряд ли поможет чем-нибудь. Полиция активничает в основном на трассах. Останавливает практически все транспортные средства. Есть подозрение, что собирает мзду. Но нас не трогали, так что личного примера привести не могу.

А как организована жизнь в деревне? Там всё очень просто. Вдоль дороги стоят хижины нескольких видов, в зависимости от региона. В нагорных деревнях – больше глиняные, покрытые соломой, дома; ближе к морю и в низинах – всё строится, точнее, сооружается из досок, палок или соломы. В некоторых регионах можно встретить дома «на курьих ножках», на сваях. Самые богатые дома покрыты не соломой, а металлическим листом. Стекол в окнах в деревнях нет. Есть только ставни. В городах есть, а в деревнях повсеместно отсутствуют.

Рисовые поля, нечто похожее на огороды, гуляющая повсюду скотина, в основном «гончие» куры – длинноногие, тощие и шустрые. Какой-нибудь дом в деревне обычно работает как лавка-магазин. Его содержит местный «барыга». В крупных сёлах может быть несколько магазинов, и даже столовая под навесом, где можно перекусить.

Еду готовят на дровах или углях. Обычно деревня живёт за счёт сезонного выращивания какой-то продукции, кофе или пряностей, тогда имеются специальные, закрытые на небольшие китайские замочки хижины для хранения этой ценной продукции.

Очень часто у дороги лежат горы кирпичей, которые никто не растаскивает. Это и понятно, потому как все живут друг у друга на виду. Появятся у соседа пара кирпичей, сразу возникнет вопрос, откуда. Наверное, поэтому они тихо ждут своих покупателей.

В деревнях тоже есть школа (как правило, на окраине деревни, длинный деревянный барак, или два барака; иногда даже цементные); медпункт-больничка (далеко не всегда); одноэтажная церквушка, или несколько церквей, принадлежащих разным ветвям церкви или сектам.

Электричество встречается в крупных деревнях у владельцев местных видеосалонов. Иногда единственный в селении торговец является одновременно и единственным электрифицированным человеком – к нему и приходят зарядить свои фонарики или, в более цивилизованных уголках Острова – мобильники. Генератор он включает по вечерам, после захода солнца.

В деревнях не наблюдается ни полиции, ни воров. Деревенские жители обычно не говорят ни на французском, ни на английском, ни на, тем более, русском языке. Сельский учитель английского языка может знать некоторые английские слова, но не более того. А вот учитель французского может действительно разговаривать по-французски, и наряду с пастором церкви, они будут являть собой редкие образцы представителей местной сельской интеллигенции.

Супермаркеты существуют в Антананариву и Ивату (аэропортовский пригород), а также в Туамасине, Анцирабе, и (похуже) – в Фианаранцуа.  В других городах супермаркетов не найти, а если есть, то они очень маленькие.

Мадагаскар, как и большинство стран мира, демократическое государство, где президент выбирается время от времени, на определённый срок в пять лет, всенародным голосованием. В отличие от стран «материковой» Африки – президенты тут правят не пожизненно, выбираясь каждый раз заново, и действительно меняются, приходят и уходят.

Конечно, каждый Президент является не полностью самостоятельной Фигурой – кого-то, как говорят, поддерживают капиталисты из бывшей хозяйки – Франции; кого-то пытаются пропихнуть «соседи» из ЮАР. На словах все кандидаты на высший пост, и сами избранные президенты, очень хорошие люди и патриоты своей Родины.

Вот только хозяйство с каждым годом всё более разваливается, и уровень коррупции чрезвычайно высок.

 

ИХ НРАВЫ. НЮАНСЫ БЫТИЯ

 

Мадагаскар – одна из самых экологически чистых стран Земного Шара. Никакого промышленного производства, загрязняющего среду, тут нет. Нет ни химических заводов, ни больших карьеров и шахт, ни нефтяных скважин, ни газовых факелов, ни целлюлозно-бумажных комбинатов. То, что есть, урона не наносит. Гидроэлектростанции тут небольшие, карьеры тоже. Нефть и газ на Мадагаскаре не обнаружены. Топливо для двигателей и основные цивилизованные товары импортируются из-за рубежа.

Экологический след, оставляемый в истории большинством малагасийцев, минимален. Большая часть людей проживает в деревне, передвигается пешком, причём очень много народу ходит босиком. Население практически не использует в быту пластмассу, или делает это по минимуму. Хижины и то, что называется мебелью, у них – деревянные.

В центральной части Острова в строительстве используется глина и кирпич. Но дома практически никто не красит. Все краснокирпичное. Исключения незначительные. Если каким-то образом в мадагаскарский дом попала пластиковая бутылка или консервная банка – она не выбрасывается никогда, а вечно используется как ёмкость для воды, крупы, молока, мёда и других продуктов. Малагасийская мать, обнаружив или купив где-либо стеклянную баночку с завинчивающейся крышечкой, – бережёт её как собственного ребёнка – баночка будет служить годами, ещё и потомкам передастся от родителей.

Если в хозяйстве, обычно – в городе, обнаружились лишние баночки, бутылочки, пустые канистры или пластиковые пакеты – их не выбрасывают, а несут на базар, где и продают их тем, кто в них нуждается. С каждым годом, конечно, количество бутылок и прочей пластмассы в обороте местных жителей увеличивается, но мы всё же не видели их нигде – ни на обочинах дорог, ни на организованных свалках. Если кто-то случайно выбросит на свалку пакет, мешок, канистру или банку – она тут же попадёт в руки «добровольного эколога», которые живут или постоянно отираются около свалки. Они берут на себя труд разделения мусора. Свалок здесь немного, в стране удивительно чисто. Да и выглядят они так, как будто по ним прошлись бороной и поделили все отходы жизнедеятельности человека на мелкие кусочки. Ничего более-менее имеющего вид какого-либо предмета обнаружено не было.

А все по тому, что случайно оказавшие тут предметы, даже если они были сломаны, тут же были изъяты из свалочной жизни и продолжили свою биографию сначала на базаре, а потом там, где в них нуждаются. Любая одежда носится годами, до тех пор, пока дыры не станут основным содержимым этого наряда. В глухих деревнях это видно невооруженным глазом. В будни детишки носятся по улице таких трусах, которые совершенно непонятно почему еще не разложились на атомы. В воскресенье, все одеваются нарядно. Но это – особый разговор.

Рваную, почти что истлевшую вещь используют на заплатки и в хозяйстве. Разбитое зеркало превращается в сотню небольших, не очень прямоугольных зеркал.

Шприцы и капельницы, использованные одним человеком в больнице, появляются на базаре, где продаются вторично и в третий раз, таким образом они служат многим поколениям больных. Любая тесёмочка и верёвочка, железячка или гвоздик используется до тех пор, пока она окончательно не развалится.

А во многих деревнях используются деревянные заменители металла и пластмассы – деревянные гвозди, деревянные ступки, деревянные соковыжималки и другие прочные и экологически чистые вещи. Редкий металл перековывается кузнецами, или же переливается умельцами-металлургами, которые в своих нехитрых печах воссоздают технологии бронзового века: плавят испорченные, сломанные и ненужные вещи, и на их основе создают (отливают в формах) новые. И так… почти до бесконечности.

В кузницу мы заезжали и своими глазами видели, как неизвестно из чего выковывалась лопата. Очень, кстати, неплохо получилось!

Повторюсь, есть тут и современная цивилизация. Но её так мало!

Без сомнений, Мадагаскар – экологический рай. Но как всегда в подобных случаях, имеются и недостатки экологической жизни. Они же являются серьезной проблемой. Главным энергоресурсом Мадагаскара являются дрова, превращаемые путём пережигания в древесный уголь. Тысячи людей работают углежогами. Срубая деревья, они их измельчают, суют в ямы, там жгут при недостатке кислорода, возникает древесный уголь, который фасуют в мешки, везут в сёла и города и продают. На угле готовят еду все и везде: в городах, в деревнях. Еще часто используют дрова, но лес на Острове с некоторых пор стал дефицитом. На электричестве и на газу не готовит почти никто. Кроме как в больших городах (в богатых домах и в гостиницах).

 

ЦЕНТРАЛЬНЫЕ РАЙОНЫ ОСТРОВА

 

По программе мы посетили бумажную фабрику Antaimoro – наследие арабской культуры на Острове. Насчёт того, что это наследие, может быть, а вот то, что это фабрика – у меня закрались сомнения. Нас привезли в небольшую мастерскую практически при отеле, где делают бумагу из какого-то растения. Получается здорово. Потом к ней в мокром виде примачивают цветочки и высушивают. Выходит что-то, похожее на аппликации. Купила крошечную открытку. Я уже научилась контролировать свои желания – так хотелось накупить бумажных коробочек и закладочек. Еле сдержалась от крупных покупок.

Вечером мы замечательно прогулялись. А утром отправились в небольшой заповедник Анья, населенный лемурами. Весь заповедник – это совсем небольшая территория под горой. Рядом озеро, где живут карпы и два крокодила, которых туда специально откуда-то привезли, чтобы население не ловило рыбу.

В этом заповеднике живут полосатохвостые лемуры. Ощущение у меня было, что я нахожусь в мультфильме. Лемуров много, несколько семей. Семьи тоже большие – особей по восемь-десять. Они людей не боятся. На голову, конечно, не садятся, но и не убегают при виде заполошных теток с фотоаппаратами. По веткам летают до пяти метров в высоту, очень смешно кряхтят, выскакивают на тропинки. Хвосты – мечта!В общем, восторг! Уходить не хотелось. Но еще очень понравились синие цветочки на озере, утром закрытые, а днём – яркие-яркие! Лягушки, хамелеоны… Их полно. Змею видели. Красавица. Но не ядовитая. Иначе…

Потом поехали к городку Иози, столице племени Бара – пастухов зебу. Пастухи со стадами преодолевают горную цепь Andringitra, которая разделяет сухие южные районы и зеленую гористую местностью. Зебу тут по всем дорогам и полям ходят в разном количестве. Они мордами очень красивые. Но горбы…

Пейзажи сменились. До этого вокруг была только красная земля, теперь появилась чёрная. Горы тоже стали другими. Резко от зелёных, поросших кустарником, стали лысыми, скалистыми. Меня удивили облака. Я таких раньше никогда не видела. Они висели в два слоя. Нижние были серые, повыше белые. Причем их было не так чтобы очень много. Между ними светилось в пространстве голубое небо!!!! А сбоку шел дождь, причем в трёх местах – как будто там стояли большие синие стенки. Такие вот и запомнились картинки: синие стенки дождя, голубое небо, серые полосы и белые кудряшки облаков.

По пути мы остановились около огромного гранитного купола с двойной вершиной – «ворота юга», который отмечает конец нагорья и начало юга. Другая гора называется «шляпой епископа» и является священным местом для местных жителей. Это место, где их предки осуществили коллективное самоубийство, чтобы не попасть в зависимость от другого племени. Далее проехали через огромное плато Horombe и оказались в городке Ранохира.

Да, по пути заезжали в очередное племя и утром ходили по рынку. Какие же приветливые тут люди! Их не балуют туристы, точнее, туристы для них в диковинку. Все улыбчивые, доброжелательные. Охотно фотографируются и ничего не просят! Главный кайф – посмотреть, как фото получилось. Очень много красивых лиц! Какие детишки! Девчонки есть просто красавицы. Ребят красивых меньше. Но есть.

 

ПАРК ИНСАЛУ

 

В природном парке Инсалу удивил отель, похожий на пляжный, только без моря. По территории гуляли вараны, заходили в номера. Отель – симпатяга, его хозяйка немка. Но персонал из местных. Все было сделано «по уму» и работало. Если учесть, что мы находились даже не в городе или в деревне, а на отшибе цивилизации. В нескольких км. 

Весь следующий день мы провели в национальном парке. Это не джунгли, хотя я всё-таки одну пиявку «словила», а каменистые выступы в степи. Выступы в некоторых местах группируются в огромные кучи, вроде как горы, на которые мы и полезли. Хорошо, что с утра был туман и не очень жарко. Иначе – труба дело. Вообще-то считается, что Национальный парк Инсалу, это горный массив площадью 81000 га. Пейзажи, как пишут путеводители и рекламные проспекты, «лунные». На луне пока не была, но на ЮАР и Алжир чем-то похоже. Парк ухожен. Тропинки протоптаны, ступеньки прорублены, кое-где сделаны перила. Видна рука колонизатора. Или просто иностранца. Везде, где иностранцы, порядок и «Европа». Или её зачатки.

Итак, парк замечательный. Туристов тут много (по местным меркам), хотя сейчас официально и не сезон. Русские – редкость. Поднялись на смотровые площадки. Здесь это вырубленные ступеньки, которые ведут к плоскому выступу, на который влезают не больше пяти человек одновременно. Влезли. По-своему красиво. В поднимающемся тумане особенно. Только вот ассоциации возникали не с ежиком, а с лошадью, с которой он общался. Это я так соотнесла нашу компанию и туман.

Машину нам с утра дали другую, наша тот брод, который надо было пересечь, не взяла бы. По пути разглядывали всякие растения. Не то, чтобы их тут было много, но встречались очень необычные. Приставали к хамелеонам, но они успешно от нас прятались. Поразили паутины. Пауки огроменные, паутины в диаметре до метра. И висят, как будто сами по себе, на больших расстояниях от деревьев. Хорошо, что после дождя они блестели от капель воды. Инче их было бы просто не видно.

Птички стрекотали. На них обращать внимание бесполезно. И высоко летают, и они все очень разные. Горы из песчаника в этом парке разноцветные. Пальмы все тоже разные, хотя для меня пальма… она и в Африке пальма. Но их, оказывается, много очень разных. Тут есть особенные.

Цель наша была – озеро. Но гид в самом начале пути предупредил, что в озере «писки» – с ударением на первый слог. Оказывается, в озеро регулярно наносится песок. Гид говорит, что так бывает постоянно, ведь это водоём – в ущелье, так что ничего удивительного. Наносит вода песок высотой от трех до пяти метров. И обратно не выносит. Его выкапывают сотрудники парка вручную. Правильный подход. Иначе туристам некуда будет тащиться, а это почти четыре км. Ущелье самое обычное, с небольшим водопадиком. Посмотрели мы на «писки» и поползли обратно. Дорога не раздражала, я подготовилась. Всё оставила в отеле, кроме фотоаппарата. В кармане ветровки, которая висела на поясе, была крошечная бутылка воды. И два куска багета. Воду я стараюсь в таких местах пить по минимуму. Принято считать, что надо пить много. Но тогда с тебя и пот хлещет литрами. Если у нас весь путь – часа четыре, я предпочитаю упиться водой в конце маршрута. В машине меня ждала литровая бутылка. Кстати, если не начинать пить, то и не хочется. Как только сделаешь глоток, сразу остановиться трудно. Я пару раз полила себе голову. Солнце, конечно, вылезло из-за горы и зависло прямо над нами. В тот момент, когда мы стояли на развилке. Как богатыри у камня. Нам предложили пойти к машине – два км, проехать немного, потом пройти еще два км к расщелине с небольшим парком, где живут очередные лемуры. Или – вариант – сразу в обход пройти по парку около трех км.

Конечно, мы согласились на три км. Прошли. Опять оказались у развилки. Температура +37. Небольшой ветерок. Кстати, здесь комфортно, потому что нет безумной влажности. Итак, поступило очередное предложение. Вокруг идти – очередные три км, или… гид показал в сторону ущелья, два!

На вопрос, надо ли там подниматься-спускаться, он ответил, что почти что нет. Выбрали два км. Мда… Оказалось, мы прошли на этом отрезке четыре с половиной км. И почти весь путь – вверх, вниз, и не всегда по ступенькам. А по непонятной сыпучке и чему-то, похожему на тропинку. Нет, особо опасных спусков там не было, но мы все время не шли, а лезли и корячились! А солнце? В общем, мокрые как хвосты собачьи в проливной дождь, в итоге мы выползли (выпали) на приличную тропу, которая вела к оборудованному пространству для организованного обеда. Обед обычно заказывают заранее, но нам это не понадобилось. В жару! На таком пути!

Сразу на тропе нас встретила развеселая семейка полосатохвостых лемуров. Большое семейство. Никого они не боялись, но и  на шею не садились. Просто прыгали вокруг, вроде как занимаясь своими делами. Смешные…

Потом нам повезло. Спустился откуда-то с дерева большой лемурище. Он тут жил один, подружка его бросила. Действительно, большой зверёк. Весь белый, морда чёрная с белым. Он как будто был в очках в чёрной оправе. Сначала повисел перед нами, нарвал каких-то листочков, закусил неспешно. А потом слез на дорожку и метров пять прошел!!!!!!! На задних лапах (ногах) прямо перед нами. Причем крутил при этом задницей, пританцовывал. Зрелище невероятное. Мы обалдели. Жаль, что никто не успел сфотографировать. Потом нам сказали, что его тут танцором и зовут.

Мы отдышались, нам дали попить воды, показали, где есть душ. Это было мудро! В душ зашли прямо в одежде! Вот это было замечательно! Немного обсохнув на ветерке, мы отошли чуть в сторону, где среди деревьев были сделаны столики и лавки для пикника.

И тут из леса прискакала наглая компания коричневых лемуров. Особей десять. А мы достали еду. Первым улетел кусок моего багета. Но зверьки пришли за бананами или ещё какими фруктами. Экзотическая (для них) еда хвостатых грабителей не интересовала. Яйцо и огурцы они есть не стали. Багетом интересовался только один лемурёнок. Он доел тот кусок, который отнял у меня сразу, потом вернулся за вторым. И тут наша дама неожиданно вспомнила, что у неё остался в сумке банан, который она забыла съесть два дня назад. А потом все время забывала его выбросить, ибо он стал черным и кляклым. Она достала пакет… Вся толпа лемуров кроме одного, самого маленького, кинулись к ней. Ели с руки, отпихивая друг друга. Вместе с кожурой и пакетом. В общем, по манерам поведения в обществе лемуры – абсолютные макаки. Но очень смешные.

Из парка вернулись в отель. Я плавала в бассейне. Какие-то парочки сидели около бассейна и созерцали красоты. Местная кошка ловила ящериц. Обедала. Здоровенные черепахи спали одна на другой. У парапета. Одна лежала нормально, просто убрав голову и ноги под панцирь. А вторая влезла сверху, упёрлась панцирем в угол парапета под углом градусов в тридцать. Но почему-то не убрала задние ноги. Умилительная получилась конструкция. Ноги ей хотелось пощекотать. Маленькие черепашки сидели в загоне и даже не шевелились. Я вообще не видела, чтобы они двигались. Обладатели айфонов толпились на ресепшене. Местный персонал группировался по интересам. А вот у нашего гида, например, интерес каждый вечер был один и тот же (он же в СССР учился). И не только у него.

Вечером, то есть после 17.00 мы, согласно программе, поехали смотреть закат. Около очень необычной кучи камней – называется «Окно Инсалу». По пути гид достал бутыль – 1,5 литра – рома с чем-то цитрусовым, ванилью, мёдом. Очень вкусно. Бутыль мы быстро опустошили и как-то не очень деликатно отодвинули задумчивых французов и нудных итальянцев от «окна Инсалу». Никто не осмелился возразить! Ещё бы! А мне в очередной раз приглянулся паук со своей паутиной, и я снимала закат не с общественностью «в окне», а с пауком в стороне. 

 

КРАЙНЯЯ ТОЧКА МАРШРУТА

 

И вот мы добрались до крайней точки нашего маршрута. Наконец-то слово «крайний» стоит абсолютно на своём месте. На юге Острова мы поселились в отеле прямо на берегу океана. Я смотрела на воду и понимала, что это край Земли (Острова) и дальше – за океаном Антарктида. Ну, я на неё, помнится, в тумане смотрела в ЮАР, так что это стало почти что привычным. Антарктиду ни из ЮАР, ни с оконечности Мадагаскара, конечно, не видно, но направление угадывается точно! Так почему бы не посмотреть в её сторону, тем более что ничего, кроме воды между тобой и Антарктидой нет.

Из парка Инсалумы выехали рано утром. Совершенно непонятно, зачем. Почему-то боялись плохой дороги, а она оказалась совсем новая, с чёрненьким асфальтом. Выяснилось, что вездесущие китайцы построили (отремонтировали) дорогу взамен на то, что они будут разрабатывать в тех местах какой-то карьер. Что-то они отсюда повезут к себе, это я забыла. Не нефть и не газ, что-то тоже очень важное и нужное.

По пути, а это строго на юг Острова, проезжали деревни, в которых живут люди, добывающие сапфиры. Вдоль дороги шли полуголые мужчины с мешками земли (горной породы) на плечах. Где-то они это добро накапывали в мешки, а потом несли мешки к речке, где в воде сапфиры вымывали из земли ненужной. Именно в этом районе такое происходит, в другом месте сапфиров не наблюдается.

Нищета кошмарная. Глины там красной нет, район засушливый. По девять месяцев нет дождей. Хотя рядом океан, но это дела не меняет. В крошечных лавках продавали ювелирные изделия из местных сапфиров.  По-моему дорого. Я вспомнила, как годом раньше в ЮАР я покупала своей дочери серьги. В два весьма заметных как бы размазанных кусочка золота были вставлены малюсенькие бриллианты (совсем крошечные), и по заметному сапфиру. Сапфиры впечатлили – яркие и немаленькие. Но в сертификате указывались только бриллианты – по 0,002 карата. А как же большие сапфиры? Голландец (фабрика была не из дешёвых, с историей, известные добыватели алмазов) мне тогда объяснил, что сапфиры в этих серьгах малагасийские. Дескать, «они ничего не стоят»! Тогда мне было всё равно, серьги – красивые и доступные по цене. Теперь я с ужасом увидела, как добывают эти самые сапфиры, которые ко всему прочему особой ценности не имеют, и мне стало за малагасийцев очень обидно.

В общем, проехали мы по хорошей-то дороге быстро. Люди вокруг резко изменились. И внешне, и по сути. Вместо милейших и веселых граждан стали встречаться в больших количествах приставучие попрошайки. Стоило остановиться машине, как тут же налетали дети, просили деньги и подарки. С ними к машине лезли всякие противные граждане разного возраста. В отеле на океане (на пляже) местные дети просто так уже не фотографировались, они что-то непременно просили, но, в первую очередь мыло и шампунь – хотя бы отельные.

Отель без бассейна. А океан уходит в отлив. Мы заскучали. Океан вернулся к вечеру, но с водорослями. Купаться было некомфортно. И для меня вода оказалась слишком теплой.  Просто бульон. Пляж и океан, конечно же, красивые. И вокруг много птиц. Певучих и просто красивых.

И, наконец, баобабы! Видовое разнообразие впечатляло. Здешние баобабы отличаются от тех, которые я видела в других странах. Вдоль дороги они торчат повсеместно, и на территории отеля их тоже хватало.  Еще мы ездили в частный парк баобабов. Какие там формы «местных насельников»! А размеры? Что-то космическое! Но меня, честно говоря, больше поразили не формы, а цветы и плоды баобабов, которых я раньше никогда не видела.

Да еще по пути видели деревню самогонщиков. Способ приготовления весьма странен. В каких-то чумазых бочках ставят брагу. Как «гонят», непонятно. Но продают полуторалитровые бутылки чуть меньше, чем за два доллара. Самогонка прозрачная! И около семидесяти градусов!

Очень вкусная еда в отеле. И жарко. Днем 32-37. Плюс, по-моему, высокая влажность, океан все-таки. Но есть небольшой ветерок, поэтому не так противно. Вечером нам в ресторане местные красавцы спели и сплясали. Задорно! Да, пока мы перед ужином сидели чуть в стороне от ресепшена, пришли две девицы, принесли каких-то морских гадов в корзинках. Вышел повар. Посмотрел, покрутил. Но не взял никого (ничего). Огорченные девицы ушли.

А ночью – какое небо! Куда-то подевался месяц, с вечера он был, а потом пропал совершенно неожиданно, как будто упал в океан. Но красотища фантастическая!!! Кажется, что они (звёзды) высыпаны откуда-то на чёрный бархат! Их много, разных – больших и маленьких! Завораживающе.

Рано утром я вышла на небольшую террасу перед нашей хижиной и села в плетеное кресло у двери. Темнота меня впечатлила! Но так тут везде. Светает на Острове резко, как и темнеет. Только что было светло (темно), и сразу – как будто выключатель повернули – раз, и темно (светло). Я вставала в 4.30, тихо выходила на террасу, чтобы не беспокоить соседку по номеру, и включала ноутбук. С вечера готовила себе стол-стул, смотрела, где включается свет снаружи номера, готовила спрей от комаров. Свет был не всегда. Но мне он и не нужен был, хватало ноутбука. Вот и тут я встала, как обычно, и вышла за дверь. Впереди шумел океан, которого было не видно, хотя он шуршал метрах в ста от нашей террасы. Справа и слева угадывались другие домики, но их тоже было не видно. Вокруг висела темнота и влажная прохлада, которую немного шевелил ветерок. Темноту хотелось, как волны, раздвигать руками. Воздух казался тяжёлым. Я села в кресло. Терраса была крошечной – метр на метр. И тут совсем рядом со мной появились два белых пятна – небольших и ярких. Они сказали: «Goodmorning!». И исчезли также тихо, как появились. Через минуту тоже повторилось с другой стороны. Я улыбнулась. Местное население тут отличается от типичных малагасийцев. Они похожи на обыкновенных чернокожих африканцев. Кожа именно чёрная, волосы мелко-кудрявые и черные. А белки глаз и при свете дня кажутся какими-то нереально белыми. Я поняла, что вокруг меня перемещаются местные охранники, которые сливаются с темнотой. И если я в первый раз растерялась и не ответила на приветствие, то при следующих подходах – а приходили и два глаза, и четыре – я с радостью отвечала «Goodmorning». Когда рассвело, стало не так романтично. Волны таскали песок, накатываясь на пляж, ветер руководил этим действом. Птицы разноголосо разбирались со своими проблемами.

 

ПОРА ДОМОЙ!

 

Обратно с юга до столицы Острова мы добирались на местном самолете. В Тане нас опять принял хорошо знакомый отель. Ужинали мы в ресторане и наблюдали прелюбопытнейшую картину. С нами был хозяин принимающей стороны, Оливье, и наш гид. Они-то и сказали, что за соседним столиком сидели французы – молодая семейная пара, которая удочерила девочку-малагасийку лет двух. Причем, они ни слова не понимали по-малагасийски, а она – по-французски. Пара светилась от счастья, они не знали, чем ребенка ублажить. Игрушки, подарки, вкусная еда! Крутились вокруг неё – как около елочной игрушки. Девочка все это принимала с интересом. Малышка была очаровательная! Наш Оливье сказал, что таких пар, как эта, приезжает много. Детишек во Францию увозят регулярно, и очень часто не по одному. Наверное, надо было порадоваться на девчушку, но почему-то всё мое нутро этому всячески противилось!

В аэропорт мы приехали с запасом по времени. Французы с малагасийкой дочкой тоже ждали рейс в Париж. Больше никто никуда не вылетал, все ждали самолет из Франции, чтобы на нём улететь в Европу. Я люблю аэропорты и вокзалы. Очень интересно наблюдать за пассажирами. Здесь были две колоритнейшие пары. Пожилые (древние) французы и их молодые жены – малагасийки. Одна пара сидела тихо. Муж был в инвалидном кресле, жена держала его за руку. Они о чем-то говорили по-французски и выглядели интеллигентно. Вторая пара – просто кино! Жена была явно уже офранцужена, то есть он вёз ее в Париж не в первый раз. Видно это было и по поведению, и по одежде. Одежду красотка подбирала с африканским вкусом, все яркое, блестящее. Но с французскими возможностями. Украшений много, золото и камни как на витрине магазина. Возраст? Ну…Ей лет тридцать, кровь с молоком! Ему – точно под восемьдесят! Он следил за ней глазами, контролировал каждый шаг. А барышне все время было что-то надо! То пить, то есть… И в самолете ей тоже не сиделось. У дедочка чуть шея не отвалилась. Но в глазах у него была такая радость и счастье, что это его красавица!

Улетали мы глубокой ночью. В аэропорту несколько раз выключали свет, но это тут считается нормой. Здоровенный самолет, только что проделавший длинный путь из Франции на Остров, стоял одиноко. Почему-то нас проверяли неоднократно, и личный досмотр провели ещё и у трапа, к которому мы пришли пешком. В темноте. А досмотр местные охранники проводили с фонариками.

Дождик начинался несколько раз, но нам не мешал. Я поднялась по трапу, остановилась и оглянулась. Хотелось мысленно попрощаться с гостеприимным Островом. Но вокруг был бархат ночи. Беззвездное небо окутало все темнотой. Явственно ощущалась угроза дождя.

Сразу захотелось домой, я протянула посадочный талон очаровательной француженке-стюардессе, и шагнула в салон.

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование