Сопляки / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

В кабинете врача очень светло и солнечно. Весна пробивается сквозь закрытые оконные рамы и мелкую сеточку тюлевых штор. Седеющая женщина в белом халате внимательно смотрит на желтоватый лист с громоздкой табличкой. Маленький Саша сидит напротив, свесив ноги со стула, немного не доставая коричневыми сандаликами до вытертого линолеума, шмыгает носом и пытается потереть слезящиеся глаза. Мама в который раз останавливает его и замирает в ожидании слов седеющей женщины.

– Ничем не могу порадовать, – наконец произносит врач, – 20 аллергопроб из 24 положительны. Так что бросайте вы это дело. Никакого вирусного конъюнктивита у вас нет. И ОРВИ тоже.

– И что же теперь? – волнуется мама.

– Возьму вас на учёт. Будете приходить периодически обследоваться, – седовласая женщина строго смотрит на маму из-под очков. – Могут появиться астматические явления. Одышка, затруднённое дыхание, спазмы в груди. Тогда нужно будет полечиться стационарно.

– Ой, что вы! У нас ничего такого нет.

– Могут появиться, – повторяет врач и начинает что-то писать в карточку непонятным почерком, продолжая говорить. – Подушки перьевые, одеяла выбросить. Замените на синтетику. Влажная уборка почаще. 3-4 раза в неделю – идеально. На улицу пока не выходить. Я пишу вам освобождение на неделю и отвод от прививок. И таблетки. По одной 2 раза в день после еды.

– И сколько дней? – уточняет мама, заглядывая в назначение.

Женщина-врач бросает чуть сожалеющий взгляд на Сашу, а потом опять поднимает глаза на маму.

– Вот придёте на следующей неделе и посмотрим. Может, и всё время с ними будете жить.

***

Конечно, через неделю ничего не изменилось. И через год. И ещё через год. С годами меняется только то, что годы проходят. Так говорила Сашина бабушка. И, наверное, была права.

Александр вышел из тёмного прохладного подъезда под мелкий моросящий дождь, глубоко вдохнул сырой свежий воздух и, набросив капюшон толстовки, отправился на прогулку. Он любил такие дни. Всю весну и первую половину лета он мог без проблем выходить на улицу только в дождливую погоду. Когда льёт уже второй час, и капли, пронизывая воздух, буквально вычищают его от всякой пыли и взвеси. Когда мельчайшие частички почвы намокают и слипаются, уже не поднимаясь вверх после каждого шага. Когда под ударами дождинок наклоняются маленькие цветы и колоски разбрасывающей пыльцу травы. Только тогда Александру было действительно легко. Настолько легко, что он мог глубоко вдохнуть и не опасаться, что через некоторое время ему потребуется ингалятор.

Не особо опасаясь намочить ноги, парень прошлёпал по лужам, уже успевшим собраться на тротуаре, выложенном квадратной плиткой. Перешёл небольшую дорогу, обрамлённую разросшимися акациями. Свернул в арку большого кирпичного дома и, поднявшись по сырым скользким ступенькам, вошёл в аптеку.

Ещё у входа Александр поспешил снять с головы капюшон, подумав, что в таком виде напоминает какого-то наркомана. Но девушка в белом халате за оргстеклом всё равно одарила его недобрым взглядом, с ходу пробурчав:

– Масок нет.

Чуть подавившись аптечным воздухом, пропитанным каким-то особым специфически-медицинским запахом, парень подкашлянул. Пара женщин в возрасте с масками на лицах, уже забирающих на кассе свои лекарства, сложенные стопками на манер пирамид Майя, отшатнулись в сторону и пробубнили что-то крайней недовольно.

– Спасибо, не надо, – спокойно ответил Александр девушке и, покосившись на удаляющихся бабушек, улыбнулся, – Циклоризин, 60 штук.

Девушка молча шлепнула на прилавок коробочку таблеток. Парень, прикоснулся картой к платёжному терминалу, сунул пачку в карман и, механически поблагодарив не очень приветливую аптекаршу, вышел.

***

Но всё-таки бабушка маленького Саши, чья жизнь выпала на в общем-то спокойное время, ошибалась. Бывают года, которые преподносят сюрпризы.

Этой весной все словно посходили с ума из-за очередной эпидемии. Кажется, всё пространство вокруг было заражено разговорами и сообщениями о неизвестно откуда взявшейся супербактерии. Кто-то из учёных связывал её появление с глобальным потеплением и таянием вечной мерзлоты, где микроб находился в спячке долгие десятки тысяч лет. Конспирологи выдвигали одну бредовую теорию за другой, дескать бактерия была синтезирована в секретной правительственной лаборатории, но просочилась наружу, или вовсе была привнесена из космоса с метеоритом, чуть ли не пришельцами.

Но медики, с которыми Александр общался регулярно, примерно по 3-4 раза в год, начиная с 7 лет, давно поставили в этой трагической истории свою неутешительную жирную точку. Человечество, привыкшее при каждой простуде глотать таблетки, уверовавшее в чудодейственную силу антибиотиков, столкнулось теперь с обычной кишечной палочкой. Когда-то безопасным симбионтом, живущим в кишечнике каждого. И в этом году бактерия, как они выражались, достигла «полной резистентности».

И пока одни маниакально мыли руки, скупали маски и запирались в своих квартирах, а другие кричали о фейковой болезни и толпились на площадях, небольшой организм уже разрастался в каждом. Несбивающаяся температура или лёгкое недомогание, выворачивающий кашель или небольшое расстройство желудка, бесполезные таблетки и бессимптомные больные, а в итоге – резкий отказ целых систем органов и смерть. То и дело на улице можно было видеть лежащего человека – не понятно ещё, живого или уже мёртвого, к которому боялись подходить.

Но Александр не боялся ходить по пустеющему городу, ведь заразиться уже невозможно. Заражены все. Эпидемией собственной глупости. Да, всё-таки с годами ничего не меняется...

***

В кабинете врача светло и солнечно. Яркое весеннее солнце пробивается через полусдвинутые кремовые жалюзи. Плотно закрытое окно не пропускает в кабинет еле ощутимые, но раздражающие запахи травы и цветов. Кондиционер приятно обдувает лицо Александра многократно отфильтрованным прохладным и суховатым воздухом. Высокий и мощный мужчина в белом халате внимательно смотрит на парня из-под очков.

– Ну, как ваше самочувствие?

Самочувствие... Александр на секунду задумывается, вспоминая вдруг, как много раз он слышал этот вопрос. Как можно описать своё состояние, когда не можешь заснуть из-за постоянного першения в горле, которое ничем нельзя заглушить. Или когда просыпаешься посреди ночи от удушья, понимая, что носоглотка переполнена противной тягучей слизью, которую не выходит ни проглотить, ни выплюнуть. Или когда уже пробудившись утром не можешь открыть глаза, потому что ресницы и веки слиплись от засохшего гноя. А потом ты понимаешь, что от всего этого тебя отделяет только таблетка, которую нужно принимать каждый день. Всю свою жизнь.

– Всё в порядке, – отвечает Александр.

– H2-блокаторы принимаете? – врач переводит глаза на монитор компьютера, куда давно перенесены все истории болезней.

– Да, конечно, – парень демонстративно выкладывает на стол коробочку, которую таскает в кармане.

– Отлично. Пятое поколение. Хороший препарат. Тогда ничего нового вам пока назначать не буду.

Александр с лёгкой грустной улыбкой наблюдает, как врач копипастой переносит заключение с предыдущей на новую страницу электронной карточки, выбирая удобный момент для интересующего вопроса.

– А что там с моими анализами?

– Да, – врач немного растерянно переключается между окнами базы данных и кажется, что он сам ждал, когда пациент проявит заинтересованность. – Анализы пришли... У вас зафиксированы следы Ecoli-25, но вы «отрицательны». Уже...

– То есть?

– Я отправил вашу кровь на дополнительное исследование. Может быть, потребуется ещё анализ для иммунолога-инфекциониста... Они попробуют выделить антитела. Но уже ясно, что ваш иммунитет справился с возбудителем, – мужчина в белом халате снова внимательно смотрит на Александра. – Часто болели в детстве?

– Постоянно... – нерешительно отвечает парень.

– Ну, может, это и к лучшему... Ваш диагноз всегда воспринимался пациентами как приговор... – врач смотрит грустно, словно сквозь Александра, и повторяет: – но теперь, может, это и к лучшему. Не знаю, поможете, ли вы всем остальным... Но сами вы будете жить.

***

Александр вышел из подъезда под начинающийся дождь и привычным движением накинул капюшон на голову. Он пересёк двор, перешёл дорогу, обсаженную акациями и, выйдя из арки, остановился у цветочного киоска.

Продавец в маске и перчатках, отреагировав на жест, молча забрал деньги и выдал небольшой готовый букетик. Всё-таки даже под угрожающими ударами смертельной эпидемии экономика оказалась бессмертной.

Парень улыбнулся и по переходу перешёл дорогу к пустой автобусной остановке, где темнел только один силуэт.

– Привет! – первой поздоровалась девушка, чуть шмыгнув носом. – А это мне?

– Наверное, тебе... – улыбнулся парень.

– Красивые лилии. Только у меня на них аллергия.

– Значит, я угадал, – рассмеялся Александр и задумчиво посмотрел на свинцовое небо, откуда уже срывались первые крупные капли. – Прогуляемся?

– Пошли, – девушка открыла цветастый зонтик.

– Скажи... А ты любишь целоваться под дождём?

– Я всё люблю делать под дождём, – грустно улыбнулась девушка, звонко высморкалась в платок, и передав парню зонтик, взяла его под руку.

– Понимаю... Что принимаешь?

– Трихлорпирамин.

– Ох... Небось, по две таблетки в день?

– По три... По две меня уже не берёт.

– Слушай, попробуй Циклоризин. Он уже пятого поколения и одной таблетки хватает на сутки...

Неторопливо беседуя, молодые люди свернули на аллею парка, и их голоса потерялись в шелесте листвы и шуме усиливающегося дождя.

Художник: Леонид Афремов