Как Россия пришла к Брестскому миру / Новости / ВЕЛИКОРОССЪ

Как Россия пришла к Брестскому миру 23/03/2018 Сто лет назад, в марте 1918 года, был заключён Брестский мир, который вывел Россию из Первой мировой войны. Споры по поводу этого мира, который лишал Россию территорий Прибалтики, Украины, Белоруссии и который сам его инициатор, лидер молодого советского государства Владимир Ильич Ленин назвал «похабным», идут до сих пор.

Об этих событиях мы решили поговорить с нижегородским историком, специалистом по истории России начала ХХ века, профессором Нижегородского государственного университета имени Лобачевского Фёдором Александровичем СЕЛЕЗНЁВЫМ...

— Скажите, Фёдор Александрович, на момент начала переговоров с Германией сам этот унизительный для страны мир был неизбежен?

— Конечно. Ведь для продолжения любой войны необходима прежде всего сильная армия. А у России начала 18-го года её уже не было. С момента Февральской революции шёл стремительный процесс разложения наших вооружённых сил. Приказ номер один Петроградского Совета и другие его распоряжения о демократизации армии, деятельность в армейской среде различных революционных группировок явно не способствовали единству вооружённых сил.

К концу 1917 года в армии фактически царило двоевластие — впрочем, как и по всей стране. Генералитет и старшие офицеры выполняли распоряжения Военного министра Временного правительства, а вот солдатские массы и часть младших офицеров ориентировались на приказы Петросовета, где верховодили революционные силы. Понятно, что ничего путного из этого выйти не могло. Поэтому большевики, которые пришли к власти в октябре, были вынуждены распустить царскую армию — настолько она разложилась. А новые вооружённые силы ещё предстояло создать.

Конечно же большевики с самого начала Первой мировой войны стояли на позициях мира для всех воюющих стран. Однако по вопросу заключения конкретного перемирия с Германией в их среде не было единства. Были те, кто стоял за безусловное продолжение войны, только теперь уже под революционными знамёнами. Впрочем, таковых было меньшинство. Тем не менее даже среди сторонников мира были расхождения по поводу целей мирного договора.

Одни большевистские лидеры полагали, что этот мир надолго и что надо готовиться к длительному периоду выполнения договора с Германией. К этому, например, склонялся сам вождь большевиков Ленин. А вот другие стояли на позициях того, что этот договор скоротечный, до первой революционной вспышки в Европе. Таковой позиции придерживался Яков Свердлов. В марте 1918 года он приезжал в свой родной Нижний Новгород, где заявил, что Брестский мир ненадолго, через несколько месяцев начнётся революция в Германии, и тогда этот позорный мир мы отменим...

Война не была неизбежной

— Давайте отмотаем назад, к началу Первой мировой войны... Известно, что не всё российское общество того времени было за вступление в войну против Германии на стороне Антанты. И ходили разговоры о необходимости заключения сепаратного мира с немцами.

— Да, ходили, но если быть до конца честным, то первой на пути к такому миру начала искать Германия. Причём сразу, с 1914 года. Почему? Да потому, что немцы не думали, что в войну ввяжется Британия. Конечно же, Британия была главным врагом Германии — шло жёсткое экономическое соперничество за контроль над мировыми рынками, англичан всерьёз беспокоило усиление немецкого флота, который стал бросать вызов британцам на ниве господства над морями. Однако немцы не рассчитывали, что Британия, которая традиционно любила стравливать всех и вся в Европе, не ввязываясь при этом в реальные боевые действия, всё же решится воевать напрямую.

Германия рассчитывала, что разгромит британских союзников по одиночке — сначала Францию, а потом и Россию (известный план генерала Шлиффена). И уже после этого начнёт диктовать свои условия Британии. Однако Британия, на тот момент самое могущественное государство мира, неожиданно прямо вступилась за своих союзников по Антанте и объявила немцам войну. Стало ясно, что Берлин долго не выдержит начавшегося военного напряжения — да и план Шлиффена забуксовал уже в августе 14-го года. Поэтому немцы стали зондировать почву на предмет мирных переговоров.

Отмечу, что первыми они стали уговаривать Францию. В 60-ые годы прошлого века были опубликованы секретные документы, которые рассказывали о тайных переговорах между немцами и французами. Из этих документов видно, что часть французской элиты была не прочь пойти на такой мир — потому что англичан эти люди ненавидели больше, чем немцев. Да и вообще традиционно вражда между Францией и Британией более длительная и глубокая, чем вражда между Францией и Германией, которая проявилась только в конце XIX века.

Однако в конце концов во французской элите верх взяла партия войны, и переговоры с немцами были свёрнуты...

Из этих же рассекреченных документов видно и то, что немцы были не прочь замириться и с Россией. Дело всё в том, что между немцами и русскими отсутствовали какие-либо принципиальные противоречия. Мало того, Россия и Германия являлись важными торговыми партнёрами друг для друга, не было и взаимных, радикальных территориальных претензий, которые нельзя было бы разрешить.

На вступление России в войну против Германией, на мой взгляд, сыграли два фактора.

Во-первых, царь Николай Второй увидел возможность решить давнюю геополитическую мечту Российской империи: силой захватить проливы в турецком Стамбуле, которые давали выход России из Чёрного моря в Средиземное — а Турция выступила на стороне Германии. Во-вторых, были большие претензии к другому германскому союзнику Австро-Венгерской империи. Эта империя вела антироссийскую сепаратистскую пропаганду, поднимая украинский вопрос. Кроме того, у нас с австрийцами было давнее соперничество на Балканах, где мы боролись за влияние на тамошних славян — болгар, сербов, хорват, словенцев и т. д.

— И всё же между самой Германией и Россией сильной вражды не было...

— Не было. Именно поэтому часть русской элиты была против войны. Во главе партии мира стоял бывший премьер Сергей Юльевич Витте, блестящий экономист и администратор, стремившийся изо всех сил вывести Россию из этой войны. Но весной 1915 года он умер, после чего влияние сторонников мира упало до политического минимума.

И всё же царь Николай Второй был неглупым человеком, он видел, что затянувшаяся война жёстко бьёт по России, начались большие социальные и экономические проблемы. Поэтому была предпринята острожная попытка прощупать почву для мирных переговоров. Только попытка!

Речь идёт о тайном визите царского посланника Думбадзе в Германию в 1915 году, который состоялся при содействии военного министра Сухомлинова. Визит этот ничего не дал, однако информация о нём просочилась в либеральную прессу. Поднялся большой шум, Сухомлинова и Думбадзе отдали под суд по обвинению в государственной измене. Царю стоило больших усилий, чтобы их не казнили по законам военного времени.

С тех пор никаких переговоров с немцами царское правительство не вело.

Правь, Британия

— Тем не менее в 1916 году слухи об этих переговорах вновь появились. В немецком шпионаже даже обвинили царицу...

— Скорее всего за этими слухами стояла Британия. В июле 1916 года главой российского правительства был назначен Борис Штюрмер, который сильно сомневался, что западные союзники искренни в отношении России. В частности, он потребовал от Франции и Британии опубликовать секретные договорённости между странами Антанты о послевоенном устройстве мира.

Штюрмер не без основания полагал, что западники не захотят выполнять эти договорённости — например, исполнить гарантии по установлению нашего контроля над черноморскими проливами, из-за которых Россия, собственно, и вступала в войну. А вот открытая публикация секретных договоров как раз могла дать такую гарантию.

В ответ Британия запустила слух, что Штюрмер «немецкий шпион», что он при содействии царицы-немки готовит тайную капитуляцию России... В ход пошла агентура британского влияния в лице либеральных деятелей из Государственной Думы, вроде лидера партии кадетов Павла Милюкова, которые заговорили «о глупости или измене»...

В общем, царь был вынужден отправить Штюрмера в отставку.

— Ого, эта агентура была настолько мощной?

— Увы. Британия оказывала сильное влияние не только на думских деятелей, но и на российское дворянство, где царил настоящий культ Британии, её культуры и обычаев. Не обошло это влияние и деловую среду. Например такую влиятельную группировку, как старообрядческая купеческая элита. А это очень видные фабриканты — Рябушинские, Морозовы и т. д. Всё оборудование на их фабриках было британским, обслуживали его британские же специалисты. Дети этих купцов получали образование на берегах Туманного Альбиона... Словом, эта влиятельная российская прослойка была привязана к британским интересам накрепко!

А эти интересы требовали удержать Россию на войне любой ценой. И англичане буквально не брезговали ничем. В этой связи очень странной выглядит смерть бывшего премьера Витте, стоявшего, как уже говорилось, за мир с Германией. За ним полиция вела круглосуточное наблюдение. Так вот, эти наблюдением был отмечен странный визит к Сергею Юльевичу двух никому неизвестных людей. После чего бывшему премьеру вдруг стало плохо, и он скончался буквально в два дня...

— Ладно, Бог с ним с царским правительством. Оно худо-бедно воевало, держало фронт и не без основания надеялось на благополучный исход. Но вот пришёл Февраль 17-го года, к власти пришли либералы и революционеры. Тогда не только рухнул старый миропорядок, но и, как вы говорили, начала стремительно разлагаться сама армия. В общем-то к осени 1917 года стало ясно, что мир заключать придётся. И чем сильнее будем тянуть время, тем хуже будут условия мира... Неужели тогдашняя российская элита этого не понимала? Неужели надо было дождаться прихода к власти большевиков, чтобы начать реальные переговоры о выходе России из войны?!

— К сожалению, наша либерально-революционная элита оказалась не на высоте. Хотя трезвые голоса всё же были. За перемирие выступал Виктор Чернов, один из эсеровских лидеров. В отставку подал Военный министр Временного правительства генерал-майор Верховский — подал в знак протеста, потому что в правительстве никто не хотел слушать его предложения о немедленном начале мирных переговоров.

Почему так происходило? Причин много. Но прежде всего — у элиты отсутствовало чувство национального единства, чувство общности целей. И либералы, и революционеры более всего были озабочены интересами своих политических единомышленников где-нибудь в Европе, чем интересами России. Социал-демократы, например, более руководствовались задачами мирового марксизма, чем реальной обстановкой, складывавшейся в России. Или кадеты, многие из которых слепо повиновались установками со стороны западных союзников.

Не дремала и Британия. Обратите внимание, что глава Временного правительства Керенский сразу после эмиграции из России уедет в Британию, а потом в США, где и проживёт всю оставшуюся жизнь — привязка Керенского к англо-саксонским интересам была очень значительной, её ничуть не изменила даже полное политическое поражение самого Александра Фёдоровича.

Кстати, англичан ничуть не смутил переворот, который совершили большевики в октябре 17-го года. Они принялись активно обрабатывать большевиков на предмет продолжения войны, особенно Льва Троцкого, который явно симпатизировал западному миру. Однако у большевиков верх взяла позиция тех, кто твёрдо стоял за мир, который и был заключён в Бресте.

— Возвращаясь к самому началу нашего разговора... Вы согласны с тем, что Свердлов в заочном споре с Лениным о том, что Брест ненадолго и что его немедленно отменит революция в Германии, оказался прав?

— Конечно, это же очевидно...