Она понимает убийц?

28/06/2017  Что говорят о скандальном интервью нобелевского лауреата Светланы Алексиевич

Интервью нобелианта Алексиевич (ставшей, как точно подмечено, рупором псевдолиберальных антирусских слоев русскоязычной интеллигенции), опубликованное информационным агентством Regnum, вызвало новые мировоззренческие шумы и волны.

В этой связи сетевые острословы даже заметили, что легко получить нобелевку по биологии, если написать работу «Русские генетически не относятся к виду homo».

Многое было сказано литератором Алексиевич предельно откровенно. Вот фрагмент:

— Вы говорите, что когда сто лет назад (по вашему мнению) насаждалась русская культура — это было плохо, а когда сегодня насаждается украинская культура — это хорошо.

— Она не насаждается. Это государство хочет войти в Европу. Оно не хочет жить с вами.

— Для этого нужно отменить русский язык?

— Нет. Но, может быть, на какое-то время и да, чтобы сцементировать нацию. Пожалуйста, говорите по-русски, но все учебные заведения будут, конечно, на украинском.

— То есть можно запрещать людям говорить на том языке, на котором они думают?

— Да. Это всегда так. Это же вы этим занимались.

Публицист Олег Мономах, попытавшийся взглянуть на «пространство мозговых клеток русофобствующей интеллигенции», пишет: «Явление русофобии науке, конечно, известно — разобрано и описано И.Р. Шафаревичем 35 лет назад. Но казус Алексиевич в этих рядах — явление из редких, явление особенное. Оригинальность ее в том, что она, пишущая по-русски (правда, владеет лишь плоским газетным слогом) и считающая своей родиной русскую культуру, выступает против всего русского и, что в этом случае логично, одобряет запрет русского языка на территории корневой части Руси. Алексиевич с пониманием относится к убийцам своего коллеги, которого убили за полгода до вручения ей премии, писавшего в Киеве и говорившего не то, что нравилось национал-радикалам фашистского толка. Она самозабвенно твердит, что на Украине в 2014-м не было переворота: “Это был не государственный переворот. Это хорошо работает русское телевидение”. То есть “ТВ Киселев-Соловьев” внушило, что это был переворот. А на самом деле?.. На самом деле ответ находим в другом месте: “На Украине произошел не нацистский переворот, а народная революция. Справедливая…”

А вот нобелиантка отвечает на вопрос про Олеся Бузину: “Которого убили?.. … Что он говорил, тоже вызывало ожесточение. … Я понимаю мотивы людей, которые это сделали”.

Особой новизны в ответах г-жи Алексиевич нет. Но она отлила в концентрированную форму то, что прежде было более-менее размазано по псевдолиберальному медиа-пространству.

Собеседник вынудил ее на прямые ответы: о понимании мотивов убийц Олеся Бузины, о необходимости «на какое-то время отменить русский язык, чтобы сцементировать украинскую нацию».

«“Сцементировать нацию” — откуда это вообще, из каких глубин, из какого кино про Германию тридцатых? — спрашивает-восклицает Олег Кашин в статье “Таежный тупик нобелевского лауреата”, делая вывод, что вместо писателя-человеколюба мы увидели человека неумного и недоброго, «…мы увидели старомодного и примитивного человека, за людоедскими высказываниями которого никак не получается разглядеть тонкую провокацию или жестокую иронию».

Работающий в последнее время в ДНР журналист Андрей Бабицкий в своей статье «Простосердечный каннибализм Светланы Алексиевич» утверждает, что редкие ее единомышленники позволили бы себе столь неприкрыто заявить, что у русских нет никаких прав, даже на жизнь, как в случае с Бузиной, а у народов, «которые Россия угнетала веками», есть право на любое насилие в отношении русских.

«Нет, конечно, людей можно группировать по каким-то признакам, но отказывать жителям Донбасса в праве утверждать и обосновывать собственную правду о своей беде и ее причинах на том основании, что они являются одним из осколков зловещего, порочного, проклятого русского мира — а именно это писательница имела в виду, просто была не в состоянии точно выразить — это прямо говорить, что это не люди, а какое-то глухое, слепое, нелепое и мертвое сообщество человекообразных существ».

Поэт Виктор Куллэ в Фейбуке напоминает о советском периоде г-жи Алексиевич, когда она пела иные идеологизированные песни: «Касательно казуса Алексиевич дивиться нечему. Некогда вовремя переметнулась (как ей казалось) в “стан победителей”». И приводит цитату из ее публикации «Меч и пламя революции» в журнале «Неман» (№9/1977), «где будущая икона рукопожатности» руководила отделом публицистики с 1976 по 1984 гг.: «И все вещи: письменный прибор из рабочего кабинета Феликса Эдмундовича, его телефон, книги, фотографии, письма — вдруг обрели для меня глубокий человеческий смысл. Появилось такое чувство, что тот, о чьей изумительной жизни они свидетельствуют, рядом, и слышно живое, теплое дыхание его...

Ловлю себя на мысли, что мне все время хочется цитировать самого Дзержинского. Его дневники. Его письма. И делаю я это не из желания каким-либо образом облегчить свою журналистскую задачу, а из-за влюбленности в его личность, в слово, им сказанное, в мысли, им прочувствованные.

Когда у меня вырастет сын, мы обязательно приедем на эту землю вместе, чтобы поклониться неумирающему духу того, чье имя — Феликс Дзержинский — “меч и пламя” пролетарской революции».

В самом деле: от большевизма до псевдолиберализма — рукой подать.

Как неожиданно оказалось.

Обозреватель РИА «Новости» Виктор Мараховский верно подмечает, что г-жа Алексиевич «признана носителем и ретранслятором идей, которые приняты Европой — или, шире, обобщенным Западом. И шпарит о нас с вами строго в рамках того, что дозволено и приветствуется. То есть в ее исполнении мы наглядно и без закатывания в хитрые формулировочки ознакомились с тем, что о нас можно и положено думать носителям “европейского взгляда на вещи”». И предлагает задуматься над тем, что Алексиевич ретранслирует посыл: эти русские — не совсем люди, на этих русских не распространяются те нормы гуманизма и сострадания, к которым могут апеллировать «нации настоящие». «Нет тут никакого лицемерия, уважаемые читатели, — говорит журналист. — Просто мы за скобками, мы не числимся в списках рода людского на уровне нормального западного культурного официоза. Любые гонения на нас, притеснения нас, убийства нас — имеют оправдание и объяснение, потому что мы, по их мерке, лишены того, что делает людей настоящими. У нас нет Свободы, мы ее не хотим и мы ей сопротивляемся. Просто обычно этот мистический расизм упаковывается хитрыми западными интеллектуалами в формулировочки, сквозь которые не пробьешься».

Дмитрий Адамидов в своем материале «Почему нобелевский лауреат ненавидит нас и хочет убить» говорит об «антисистеме». Термин был введен Львом Гумилевым, понимавшим под антисистемой «целостность людей с негативным мироощущением, которое представляет собой специфическое отношение к материальному миру, выражающееся в стремлении к упрощению систем, то есть к уменьшению плотности системных связей. В пределе плотность системных связей сводится к нулю, что означает уничтожение системы, будь то государство, ландшафт или этнос». Ученый называл классическими примерами антисистем средневековые религиозные течения, исповедовавшие гностические учения дуалистического толка: манихейцев, павликиан, богомилов, исмаилитов и альбигойцев, а также русских революционеров.

Д. Адамидов пытается смотреть на проблему в мировом масштабе и утверждает, что современный либерализм вполне соответствует данному Гумилевым определению. Налицо и упрощение, и жесткое деление на «воинов Света» и «приспешников Мордора», и двойная мораль как очевидное следствие двоемыслия, и противопоставление «избранных» «биомассе», и обман этой самой «биомассы» и т.д., и т.п.

«Причем, судя по всему, мы имеем дело не с сугубо российским, а со вполне международным явлением. … В самом Госдепе, как показали последние события, происходит точно такая же ерунда: “воины Света” воюют с ужасным Трампом и вообще со всякими “реднеками” и деревенщиной, которая его выбрала. Это серьезное социальное явление, охватывающее действительно широкие общественные массы».

Как ныне принято говорить, у истории со скандальным интервью есть «вишенка на тортик»: из газеты «Деловой Петербург» был уволен его автор Сергей Гуркин — несмотря на то, что именно заместитель главного редактора газеты дал разрешение на публикацию материала в агентстве «Регнум».

Некоторые высказали согласие с такими действиями редакции, утверждая, что некорректно было «обнародовать текст интервью, которое интервьюируемый отказался визировать». Им возражает в Фэйсбуке харьковчанин Андрей Дмитриев: «Она своими хамскими ответами, оскорблениями (“вы набор пропагандистских штампов”), а потом и этим чудным окончанием беседы спровоцировала конфликт. Собственно, журналист выложил запись конфликтной ситуации, чтоб люди могли рассудить: кто кому хамил, кто кому выдал набор пропагандистских штампов».

А известные пранкеры Алексей Столяров и Владимир Кузнецов (Вован и Лексус), держащие руку на пульсе общественных острых проблем, после скандального интервью разыграли Светлану Алексиевич, поговорив с ней. Сначала — в качестве министра культуры Украины Евгения Нищука. Алексиевич пожелала Киеву освободиться от «засилья русского мира» и назвала россиян «голодной озлобленной массой, ослепленной пропагандой». В то время как на Украине, по словам нобелевского лауреата, такого не происходит. Писательница положительно отреагировала на предложение вручить ей орден Небесной Сотни. Потом пранкеры позвонили от имени «представителя Министерства культуры России», и в ходе этой беседы Алексиевич назвала себя «человеком русской культуры», добавив, что никогда не отрицала, что у нее три дома — Украина, Белоруссия и великая русская культура. Нобелиантка согласилась на предложение пранкера организовать встречу с В. Путиным и получить, например, «орден Дружбы». «Для меня всегда русский народ — это как бы близкий мне народ, я абсолютно не против этого», — ответила Алексиевич.

Итог неолиберальному выпаду нобелиантки подводит блогер Роман Носик: «Много было сказано такого, что нам нужно прочитать, понять, выучить и детям объяснить. Чтобы не было никаких иллюзий относительно того, что они будут делать, если получат власть».

В самом деле: г-жа Алексиевич ведь прямо говорит, что можно убивать, можно запрещать говорить на родном языке. Указывает — кто для нее нелюди. Тем, кто не понимает, следует объяснить: именно поэтому, и ни по какой иной причине она и стала Нобелевским лауреатом.

Запад продолжает «раскручивать идею, что русских можно убивать». Скоро он дойдет и до мысли, что русских убивать не только можно, но и нужно. И в этом смысле нобелиант Алексиевич выступает рупором нынешней атаки Запада на Россию.