Селфи в газовой камере / Новости / ВЕЛИКОРОССЪ

Селфи в газовой камере 16/04/2017 Проживающий в Германии украинский режиссер белорусского происхождения Сергей Лозница известен прежде всего двухчасовым пропагандистским фильмом «Майдан». Снятая преимущественно со статической камеры толпа — перемещается, спит в грязных палатках, пьет чаек с печеньками, сталкивается с «Беркутом», распевает «Ще не вмерла…».

Потом победившие герои Лозницы разъехались по юго-востоку, чтобы жечь живьем «вату» в Одессе, расстреливать детские сады и школы в Донбассе, насиловать и убивать в Мариуполе, грабить дома в Краматорске и в конечном счете расплачиваться головой за свои деяния под Иловайском и в донецком аэропорту.

«Каратели? Какие каратели? Никаких карателей нет! — говорит Лозница в многочисленных интервью. — Это патриоты Украины, а россияне им завидуют — они рабы своего царя и думали, что украинцы будут их рабами».

Есть что-то невероятно ироничное в том, что именно этот режиссер изготовил документальный фильм про нацистские фабрики смерти, приуроченный к Международному дню освобождения узников фашистских концлагерей, отмечаемому 11 апреля. «После Освенцима невозможно писать стихи», — утверждал 70 лет назад Теодор Адорно. Зато после Одессы можно спокойно и без фантомных болей утраченной совести снимать про Освенцим — вступил в «диалог» Лозница.

Картина называется «Аустерлиц» — это должно нам намекнуть, что речь идет об обобщенном нацистском концлагере. Но использование наименования места известной битвы Наполеона выглядит глупой и неуклюжей шуткой, пародией на Аушвиц. Что бы ни утверждали пресс-релизы, говорящие «о съемках во многих лагерях», в подавляющем большинстве эпизодов легко узнается лишь один — Заксенхаузен, его надпись Arbeit macht frei на воротах, его памятники, тюремные блоки и зона для уничтожения заключенных.

Выбор лагеря, конечно, не случаен. В Заксенхаузене, как отлично знает каждый украинский националист, несколько лет содержались лидеры ОУН Степан Бандера и Ярослав Стецько. Отправились они, впрочем, не в газовые камеры, а на волю, готовить агентов для абвера, засылаемых в тыл Красной армии. Так что труд их и в самом деле сделал свободными — нацисты не соврали.

В том же лагере содержались русские военнопленные, создавшие подпольную организацию во главе с генералом Зотовым, сын Сталина Яков Джугашвили, который здесь и погиб, знаменитый пастор-антифашист Нимеллер и многие другие. Никакого их присутствия в ленте не чувствуется. Вообще рассказа, истории в ней очень мало — в основном случайные куски из монологов туристических гидов, объясняющих, как в газовые камеры одновременно пускали и газ, и воду, чтобы ускорить смерть жертв, или про то, как в Освенциме отряд рабочих взорвал печь крематория.

Большая часть фильма Лозницы — это снятые, опять же с одной точки, передвижения экскурсантов: они фотографируют, хмурятся, смеются, жуют. Короче, ведут себя совершенно буднично. «Здесь бродят тысячи туристов, и все ищут «Макдоналдс», чтоб пожрать», — как пел Сергей Калугин.

Ожидаемая реакция кинокритиков — что-то вроде возмущения людьми, которые не понимают, что нацистский концлагерь — место трагическое, святое, а не Диснейленд. Но на деле никаких оснований для подобных обвинений нет. Глупого и непристойного поведения, как у посетителя, позирующего для фото в позе подвешенного к пыточному столбу, очень мало. Народ в массе своей сдержан и занят обычными заботами. Он не виноват, что лагеря смерти превращены в туристические объекты, а обстановка далека от нагнетания ужаса и скорби.

В нашей Керчи в Аджимушкайских каменоломнях, где в 1942-м полгода держали осаду красноармейцы, создана атмосфера, пробирающая до дрожи: ты буквально чувствуешь боль каждой загубленной души. И если в Заксенхаузене подобного нет, то это просто провал тамошних музейщиков.

Тут невозможно сделать напрашивающиеся у граждан с шарманкой в голове выводы, наподобие такого: «а потом эти люди в шортах и с наушниками так же пойдут убивать евреев и гомосексуалистов, как убивали их предки в форме СС». Дальше должны следовать ламентации про «бойтесь равнодушных». Так сказать, развитие «религии вины», на которой строилась современная толерантность в Европе и которая привела ее к стокгольмскому синдрому перед лицом терроризма. Ты виноват уж в том, что ты в коротких штанах.

Однако длина шорт или жвачка между зубов никак не указывают на маньяка-садиста или хотя бы на равнодушного. В Одессе убитые и убийцы родились в одной стране, до какого-то момента говорили на одном языке, были соседями. А потом вдруг гарные дивчины начали заливать в бутылки горючую смесь, а бойкие хлопцы — «патриоты Украины» — с помощью этих «коктейлей» сжигать заживо тех, кого обозначили как «вату», и радоваться в сетях «шашлыкам из колорадов». Между тем именно эти преступники для Лозницы — подлинные герои.

Сущность философии фашизма — именно в идее, что один человек может утверждать свое величие, достоинство, статус через унижение, мучение, убийство себе подобного. Это прекрасно передано в «Иди и смотри» Элема Климова, это звучит, пусть и в несколько заглушенном риторикой виде, в «Обыкновенном фашизме». У Лозницы такого нет и быть не может. Его взгляд намеренно отстранен, он абсолютно ничего не рассказывает ни о нацистской системе человекоубийства, ни о нашем сегодняшнем ее восприятии.

Бесспорно, Лозница как единомышленник современных гиммлеров, эйхманов и гейдрихов — аваковых, парубиев, наливайченко, — мог бы немало поведать о психологии массовых убийц и насильников. Но для этого ему бы пришлось развернуть камеру в другую сторону. На себя.