№20 Виктор ШУШАРИН (Россия, Курган) Анонимное письмо

Недорого купить диваны, кресла и другую мебель вы можете в интернет магазине «Мебель-Мода». Здесь продаётся качественная, оригинальная мебель от производителя, поэтому, минуя наценки, мебель стоит сравнительно недорого. Кроме того, магазин работает именно с отечественным производителем, что позволяет экономить на транспорте и на складских расходах – ведь всегда можно быстро привезти товар с предприятия. Подробнее с ассортиментом и условиями можно ознакомиться на сайте магазина www.mebel-moda.ru 

Анонимное  письмо

повесть

Глава  первая

Такой  вот  кроссворд

1.

Была пятница. У Захарова – капитана из отдела по борьбе с особо опасными уголовными преступлениями при областном УВД, возглавляемом подполковником Родиным Евгением Анатольевичем, впервые за три последние недели улыбались два дня отдыха. Время шло к вечеру, на часах было уже без десяти четыре, и Захаров мысленно выстраивал планы на выходные дни. Ну, во-первых, он собирался хорошо отоспаться, так как накопленная за последние недели  усталость давала о себе знать. Во-вторых, надев спортивный костюм, планировал  сделать десятикилометровую пробежку  до лесных озёр и, вернувшись, поблаженствовать в горячей ванне и смыть с себя всю, вынесенную из пор потом грязь. В-третьих, по такому случаю, сделать себе праздничный завтрак, после которого, устроившись на диване, пересмотреть всю скопившуюся за последние недели почту из газет и журналов. А после съездить в шахматный клуб: кандидат в мастера спорта по шахматам старался поддерживать свою спортивную форму, несмотря на всю непредсказуемость своей работы. А вечером – постирать, скопившееся  грязное бельё. Он уже начал прикидывать, что будет делать в воскресный день, как вдруг зазвонил телефон.  Захаров поднял трубку. Звонил  Родин:

– Валерий Иванович, зайдите ко мне – дело есть.

Вот и конец  всем  моим планам, с грустью подумал Захаров и, тяжело вздохнув, направился в кабинет начальника.

2.

Придя от генерала, Родин несколько минут сидел в раздумье. Потом решительно набрал номер телефона капитана Захарова и вызвал его к себе.

– Присаживайся поближе, Валерий Иванович, – сказал вошедшему Родин, – тут для тебя хорошенькое дело появилось.

Подполковник вынул из стола обычный почтовый конверт.

– В этом конверте, – продолжал он, – лежит письмо неизвестной женщины, на которую, как она сообщает, совершено нападение с целью изнасилования. Далее, как она пишет, подобных нападений, как минимум, совершено ещё два. Такой вывод она сделала,  наблюдая за поведением  знакомых заводчанок, с которыми приходится порою возвращаться домой после ночной смены  домой в посёлок, расположенный недалеко от завода. Ни каких ни имён, ни фамилий, ни адресов в письме не указано. Короче говоря – анонимка.  Но, как мне кажется, не безнадёжная.  Такой вот кроссворд. Забирайте себе письмо, внимательно с ним ознакомьтесь, подумайте, а после со своими выводами и предложениями подходите ко мне. Считайте, что дело срочное.

Вернувшись к себе в кабинет, Захаров с ещё не прошедшим чувством досады, за сорвавшийся план отдыха, вынул из конверта два, исписанных с двух сторон, листка бумаги, источавших тонкий аромат крема, применяемого для смягчения и питания кожи рук. Приятный аромат говорил о хорошем вкусе, писавшего письмо. Почерк был ровным и красивым, по которому легко угадывалась женская рука. Найдя первую страницу, Захаров начал читать. Письмо постепенно захватывало его своей необычностью, живым языком и таинственностью, породившим в нём чувство предстоящей большой охоты. Оно действительно было интересным, и текст его стоит привести полностью.

«Здравствуйте, товарищ следователь! Я была уверена, что письмо заинтересует ваше руководство и его обязательно передадут вам в разработку. Имя своё я не называю, так как не хочу фигурировать в этом деле, хотя сама являюсь в известной мере пострадавшей. Да и не из-за себя обращаюсь к вам, и не стала бы обращаться, если бы случай со мной не помог мне сделать вывод, что в беду попала не я одна. А дело вот в чём: работаю я на механическом заводе и проживаю в заводском посёлке, расположенным за магистральными железнодорожными путями. Это примерно пятнадцать минут ходьбы от проходной. Часть пути, около ста метров, приходится идти через лесопосадки, расположенные по обе стороны железной дороги. Днём шагать через них одно удовольствие. А вот после второй смены ночью – жутковато. Но со временем привыкаешь. Да и в ночное время стараешься по одному не ходить. Но случается – и одной.  Так вот, в самом начале июня выхожу я после ночной смены за проходную, и тут ко мне подбегает знакомая молодая женщина:

– Ой, как хорошо, что ты вышла! – говорит.

– А чего хорошего? – спрашиваю.

– Так вдвоём-то веселее, – отвечает.

– Ну, что ж, и мне не плохо,  хоть есть с кем поболтать, – говорю.

Пошли. Доходим до посадок. Смотрю, моя попутчица притихла. Покрепче прижала мою руку и по сторонам озирается.

– Что с тобой? – говорю. Тебя кто напугал?

– Да так, – отвечает, – просто померещилось что-то.

Прошли мы лесопосадки, чувствую, моя попутчица успокоилась и снова продолжила прерванный разговор.

Прошло около месяца. Я снова работала в ночную смену. Работы было много, и мне пришлось немножко задержаться.  Выхожу за проходную. Смотрю, у ворот крутится дивчина из нашего посёлка.

– Вы домой? – спрашивает.

– А куда ж ещё? Любовника пока не завела, да и мужик сегодня дома, – отвечаю.

– А я-то думала, одной придётся идти, – говорит.

– И я так думала, да вот тебя встретила, – смеюсь.

И пошли. Доходим до посадок. Попутчица моя закрутилась. Ну, точь-в-точь, как и та – первая.

– Что вы нынче все пуганые какие-то? – говорю.

– Да так, ничего. Страшновато, как-то, – отвечает

На этот раз тревога и мне передалась Поозиралась, пооглядывалась  тоже по сторонам, но ничего не услышала, не увидела.

– Да хватит вам здесь панику создавать! – говорю. Никого здесь нет. Пошли!

Прошло ещё две недели. И вот двадцать второго июля мне пришлось шагать домой одной. Дохожу до посадок. И вдруг… чья-то рука из-за спины зажимает мне рот, и перед своими глазами я увидела отблеск ножа.  И тут же меня потянули в глубь посадок. Еле передвигаю, вдруг ставшими ватными, ногами. И тут слышу голос: «Ложись без шума! Пикнешь, перережу горло! От страха меня словно парализовало. Ни слова сказать, ни руку поднять не могу. А ноги сами подкосились. Повалилась я на землю… Ну, в общем сделал он своё дело и говорит: «Не вздумай шум поднимать! Так для тебя лучше будет. А поднимешь, знаю, где искать и, как ненужного свидетеля, уберу!»

Пока он был на мне, пыталась его рассмотреть, Да ничего в темноте, кроме чулка на лице, да фуфайки разглядеть не смогла. Фантомас, да и только! Но я уверена, что это был не какой-нибудь бродяга и не работяга – прикосновения его рук были, не как у крепкого мужика, а слабее. И ещё: от чулка исходил запах дорогих хороших духов.

После этого случая я поняла, чего боялись и почему встревожены были мои спутницы, и почему они мне ничего не сказали. Да и я никому и ничего бы не сказала, но представила, что завтра жертвой насильника станет моя дочь, или чья-то ещё. И, не дай, Бог, кто может дать гарантию, что это не закончится кровью. Нет, нельзя молчать!

Вот поэтому и написала я вам. Только, пожалуйста, не ищите меня. Я сообщила вам всё, что смогла увидеть и запомнить. Пожалуйста!»

Захаров отложил в сторону письмо.  Скорее это было не письмо а настоящее повествование, и всё, что в нём было написано, походило на правду. Но анонимка – не заявление. Она не даёт права на открытие дела, – думал он. Всё, что изложено в письме, надо проверять, устанавливать пострадавших, а найдя, убедить в необходимости подачи заявления, что бояться нечего – милиция в состоянии их защитить. Возможно, на это уйдёт немало времени. Сколько за этот период могут стать жертвами насильника?! И не дай, Бог, чтобы завтра к нему не попали в руки дети! Нет! Женщина, написавшая письмо и Родин правы, тянуть нельзя, надо срочно искать автора письма и организовать патрулирование на переходе в лесопосадках. А как искать автора – вариант один – графологическая  экспертиза письма и уже по её результатам – поиск.

Захаров позвонил Родину и попросил принять его. Выслушав капитана, Родин на минуту задумался.

– Что ж, – наконец сказал он, – я с тобой вполне согласен в вопросе поиска автора и остальных пострадавших. А патрулирование перехода  давай не будем вводить.

Но вместо него после ночных смен произведём несколько прочёсываний лесопосадок – патруль лишь вспугнёт преступника, а прочёсывание даёт шанс взять его.

Теперь по графологической экспертизе: сейчас я свяжусь с Оконечной и попрошу в срочном порядке поработать с письмом, чтобы уже завтра мы смогли сориентироваться, в каком направлении нам двигаться после.

Приняв от Захарова письмо, начальник отдела криминалистической экспертизы Оконечная, пообещала  к завтрашнему обеду выдать лишь кое-что из результатов анализа, так как для досконального анализа требуется гораздо больше времени.

Глава  вторая

Автор, возможно, сотрудничает в  заводской газете

1.

Захаров по привычке проснулся в семь. Но, вспомнив, что сегодня суббота, и что ему с утра не нужно спешить в управление, позволил себе поваляться ещё немного. Но вскоре лежать ему надоело. Он поднялся, сбегал на зарядку и после ванны принялся за обычные домашние дела.

Прежде чем поехать в управление за результатами графологической экспертизы, Захаров решил осмотреть место происшествия, которое неизвестная указала в своём письме. Автобусная остановка располагалась возле дворца спорта механического завода. Захаров сошёл с автобуса и направился к переходу. Вдруг

позади себя он услышал своё имя. Захаров оглянулся и увидел на лестничной площадке дворца спорта Вадима Бабанина и Влада Сташевского. Оба парня были его хорошими друзьями, оба – кандидатами в мастера спорта. Бабанин – по шахматам, Сташевский – по настольному теннису и вели во дворце соответствующие их спортивной специализации секции. И тот, и другой были его частыми соперниками за шахматной доской и теннисным столом.

– А, ребята, привет!

– Что давненько не заглядывал? – спросил Роман.

– Да дел поднавалило, закрутился капитально.

– А что здесь делаешь? – продолжал спрашивать Роман.

– Да тоже по своим делам.

– Когда придёшь кости с мозгами помять? – подключился в разговор Бабанин.

– Да собирался завтра. Во сколько будете у себя?

Договорившись о встрече и попрощавшись, Захаров зашагал в сторону железной дороги. Подойдя к лесопосадкам, оглянулся и увидел, что ребята всё ещё смотрят ему в след. Помахав им рукой, он скрылся за зарослями кустов и деревьев.

2.

Захаров приехал в управление, когда стрелки часов показывали половину двенадцатого. Приготовив чай и, разложив перед собою купленную по дороге газету, в ожидании звонка, углубился в чтение, отпивая маленькими глоточками из чайной чашки  горячий, наваристый любимый напиток. Ждать пришлось долго. Наконец-то раздался долгожданный звонок. Звонила сама Оконечная:

– Валерий Иванович, кое-что мы сейчас сможем показать. Подходите в мой кабинет.

– Антонина Яковлевна, а вы что… только из-за меня лишили себя  заслуженного отдыха?

– Да разве ты у нас один, голубчик. Вон вас  сколько по области. И каждый день кому-то что-то надо. И все просят срочно… Так, что не терзай себя и подходи поживее.

Захаров бегом поднялся на пятый этаж и по мягкой ковровой дорожке заспешил к кабинету Оконечной.

– Проходи, Валерий Иванович, присаживайся, - сказала хозяйка кабинета, когда

Захаров появился в дверях.

За приставным столиком уже сидел графолог Кравченко.

– Николай Иванович, давайте доложите нам, что там у вас получилось.

Кравченко тихонько кашлянул в кулак и начал:

– Перед нами была поставлена задача по письму определить приблизительный возраст автора, охарактеризовать внешние данные, черты характера, профессиональную принадлежность. Задача, сами понимаете, не простая, но нам, кажется, удалось вжиться в почерк. И хотя время нам было отведено в обрез, кое-что мы вам дадим. И, дай Бог, чтобы наши данные оказались удачными и принесли пользу следствию. Итак: письмо, действительно писала женщина. Возраст – сорок-сорок пять лет. Образование – высшее. Относится к работникам руководящего звена. Скорее всего это контрольный мастер, или руководитель производственного участка. Обладает литературными данными. Не исключено, что сотрудничает с заводской многотиражной газетой. Одевается аккуратно, со вкусом. Женщина, по всей видимости, привлекательная. Не обременена лишним весом. Возможно, у неё спортивное прошлоё. Энергичная, бойкая. Про цвет глаз, волос и кожи, к сожалению, ничего сказать не могу, улыбнувшись, закончил свою речь Кравченко.

– Спасибо, Николай Иванович,  – заговорил Захаров. Нынче симпатичных, со вкусом одетых женщин очень много. Ну вот за разряд руководящего звена и за литературные данные вам очень благодарен. Если в понедельник найду таинственную даму, будем у Антонины Яковлевны кофе с тортом пить

– Ишь вы, какие голубчики! Нет уж, кофе с тортом пить вы к себе Антонину Яковлевну приглашайте, – засмеялась Оконечная. Ну, всё, ребятки, дело сделали, пора расходиться. А то домой супруги не пустят.

– Ничего страшного, – проговорил Захаров. Я холостой, придёте ко мне.

– Ах, Валера, Валера, сколько девок вокруг страдает, а ты всё ещё холост. Давай определяйся скорее, да на свадьбу приглашай.

– Подумаю, товарищ подполковник.

– Долго думаешь. Тоже мне – индюк нашёлся. Смотри, как бы в суп не попал.

Проходя мимо кабинета Родина, Захаров слегка потянул за дверную ручку.

Дверь оказалась не запертой.

– Тоже работает начальник, – про себя проговорил он и постучал в дверь.

– Войдите, – послышалось из-за двери.

Захаров вошёл.

– А, Валерий Иванович, заходи. Я тебя жду. Ну что там  графологи нагадали?

Захаров показал заключение эксперта.

– Но ведь это уже что-то! – воскликнул Родин, прочитав заключение. С чего думаешь начать?

– По моим расчётам, автор письма на следующей неделе должна работать в дневную смену. Попытаюсь её вычислить в понедельник перед началом смены на переходе. Для чего мне бы часа на полтора тройку помощников.

– Хорошо, с помощниками вопрос решим, но лишь на полтора часа и не более –

сам знаешь, какой у нас завал с работой. Ну, а если рыбалка окажется неудачной?

– Тогда буду искать мастера с литературными данными.

Глава  третья

Рабкор

1.

В понедельник за час до начала смены Захаров с тремя помощниками заняли исходную позицию, откуда можно было удобно наблюдать, выходить и следовать за выбранным субъектом. Несмотря на ранний час на завод уже тянулись люди.

Шли в основном мужчины пожилого и среднего возраста – любители погонять перед началом работы «козла» и заядлые шахматисты. Попозже пошёл состав помоложе, но тоже мужского рода. В половине восьмого баланс, идущих на работу изменился в пользу женщин. И здесь было заметно возрастное разграничение, и тоже в пользу старшего возраста. Захаров попросил помощников быть повнимательнее. С перехода вышла привлекательная бальзаковского возраста женщина с ровной красивой походкой с обесцвеченными пышными волосами. Женщина торопилась, и её серьёзный вид выдавал в ней ответственного работника.

– Первый на выход, – дал команду Захаров, продолжая следить за переходом. встречаемся  в восемь тридцать у заводоуправления.

Вторая часть команды относилась ко всей группе. А люди шли и шли, провожаемые,  внимательными глазами оперативников.  Вот с перехода сошла сразу парочка аккуратно и совремённо одетых женщин. Как показалось Захарову, тёмноволосая, шедшая справа, с тревогой смотрела по сторонам.

– Двое на выход. Уделите большее внимание черноволосой, – снова скомандовал

Захаров. Вскоре появилась ещё одна, заинтересовавшая Захарова женщина. Он последовал, было за ней, но она привела его к административному корпусу и преследование пришлось прекратить. Захаров повернул обратно и пошёл в сторону перехода. Не доходя перекрёстка улиц, он увидел трёх моложавых, модно одетых женщин, шагавших через дорогу навстречу ему. Захаров повернул за ними, но когда убедился, что они тоже из административного корпуса, пришлось снова возвращаться на исходную позицию.   После потянулись молодые мамы и папы, и просто молодёжь, в которых ещё не выработалась привычка рано вставать.

С последней минутой восьмого Захаров прошёл на территорию завода и пошёл вдоль тополиной аллеи, за которыми прятались корпуса цехов. По долгу службы ему не раз приходилось бывать на заводской территории,  и он неплохо ориентировался среди многочисленных строений и дорог крупного предприятия.

Захаров подходил уже к инструментальному цеху, когда ему навстречу вышел  один из его помощников.

– Как дела? – спросил Захаров.

– Похожа, да не та.

– Кем работает?

– Старшим экономистом.

– А служащие в цехах работают лишь в первую смену, – продолжил Захаров.

Что ж, рыбалка закончена, пойдём к заводоуправлению.

Возле управленческого корпуса на беседке под клёнами их уже поджидали два других члена группы.

– Что скажите хорошего, орлы? – обратился к ним Захаров.

– Ничего хорошего. Белокурая оказалась начальником  коммерческо-сбытового отдела.

– А моя, – продолжил второй, –  пришла в медпункт на приём к врачу.

– Это, которая черноволосая?

– Она самая.

– Вот что, ребята, вы сейчас аккуратненько прочешите цехи и если что найдёте, в одиннадцать приходите ко мне в кабинет. А сейчас расходимся.

2.

От ребят Захаров направился к начальнику отдела кадров механического завода Постникову Сергею Григорьевичу, с которым работа свела несколько лет назад, и с той поры им нет- нет,  да и приходилось встречаться по роду своих служебных  обязанностей. Это был надёжный и очень ценный работник, не раз, выручавший его в делах. Вот и сейчас Захаров шёл к нему в надежде на помощь.

Встретились, как старые знакомые.

– Сто лет, сто зим, – приветствовал  Захарова Постников. Какими ветрами, какими судьбами занесло в наши края?

– Здравствуйте,  Сергей Григорьевич! Занесли меня к вам ветра попутные, да судьба деловая.

– Давай, выкладывай! Чем смогу, тем и помогу.

– Дело вот какое, Сергей Григорьевич: одна ваша работница написала нам анонимное письмо. Вопрос  подняла очень серьёзный, требующий безотлагательного оперативного решения.  Чтобы раскрутить его, нам необходимо её найти. Что нам известно о ней приблизительно: работает в производственном цехе, относится к  руководящему звену, возраст – около  сорока пяти лет, следит за собой, активная, образование высшее, обладает литературными данными, Возможно, печатается в вашей многотиражке.

Постников посмотрел на часы, стрелки которых показывали ровно девять.

– Вот, что, Валерий Иванович, давайте-ка я позвоню  редактору нашей газеты.

С этими словами Постников набрал номер телефона редакции. Трубку подняли сразу же.

– Алло? Николай Кузьмич, здравствуйте! Начальник отдела кадров Постников беспокоит. Тут нам социологи анкеты прислали. Есть и по вашей части. Нужен пофамильный список актива газеты с указанием пола, года рождения, образования, места работы, профессия, занимаемая должность, общественные

нагрузки, стажа сотрудничества с газетой. Это сложно для вас?

– Да нет. Только на кой ляд и кому это надо!?

– Мы ещё покрепче задаём этот вопрос, да только с нами никто разговаривать не желает.

– И как быстро надо?

– Нужно срочно.

– Хорошо. Подошлите кого-нибудь минут через двадцать.

Постников положил трубку и тут же по внутренней связи попросил табельщицу через пятнадцать минут сходить за анкетой в редакцию многотиражной газеты к Иванову.

– Сергей Григорьевич, как здорово у вас получилось! – восхитился Захаров. У вас талант разведчика!

– У вас учусь, Валерий Иванович, – засмеялся Постников.

Вскоре анкета лежала уже на столе. Захаров и Постников склонились над листком и оба, словно по команде одновремённо произнесли: «Вот же она!»

Захаров взял в руки анкету и снова прочёл: Кадочникова Надежда Владимировна, 45 лет, образование высшее, занимаемая дожность – начальник смены цветолитейного цеха №2, член профкома, рабкор, сотрудничает с редакцией 23 года, жанр – заметки, очерки, стихи.

– Сергей Григорьевич, вы знакомы с ней?

– Лично – нет. Но представляю, кто такая.

– А какая она на внешность?

– За собой следит, держит себя в форме и, вообще, довольно привлекательная женщина. Пользуется большим авторитетом.

– Сергей Григорьевич, случайно у вас в отделе не найдётся образца её почерка?

– Вряд ли, А, впрочем, может быть.

Постников нажал кнопку и по переговорному устройству вызвал к себе сотрудницу, курирующую цветолитейный цех.

– Клавдия Ивановна, будьте добры, посмотрите, пожалуйста, давала ли нам Кадочникова объяснительные записки по нарушителям или характеристики.

Через пару минут в переговорном устройстве щёлкнуло,  и голос Клавдии Ивановны сообщил, что в  делах есть характеристика на литейщика Рябова, написанная  Надеждой Владимировной.

– Сергей Григорьевич. Дорогой! Отдайте мне эту характеристику.

– Хорошо, попробую уговорить Клавдию Ивановну, думаю, что отдать её уже можно.

Захаров почти бежал по коридору административного корпуса, одолеваемый огромным желанием  поскорее отдать графологам документ, написанный рукою Кадочниковой, чтобы сличить с анонимкой. Он так спешил, что на повороте коридора чуть не сбил с ног Вадима Бабанина.

– Тише, Валерий! Людей покалечишь.

– Не могу тише, Вадим – дела.

Глава  четвёртая

У  какого предательства цена  выше

1.

Приехав в управление, Захаров сразу же позвонил Родину и попросил принять его. Родин, выслушав подчинённого, поднял трубку внутренней связи.

– Алло? Антонина Яковлевна, Родин беспокоит. Мой Захаров вам срочную работу привёз. Говорит, что, видимо, придётся для графологов торт покупать.

– Неужели нашёл,  Евгений Анатольевич?!

– Похоже, что да. Окончательное слово за вами.

– Что, и образец почерка привёз?

– Привёз.

– Ну, молодец, Валерий! Пусть несёт скорее.

Через час Родин уже держал в своих руках заключение эксперта, в котором говорилось, что оба текста написаны одной рукой – Кадочниковой  Н.В. Родин и Захаров ликовали. Захаров прямо от Родина позвонил на механический завод Постникову, поблагодарил за помощь и попросил узнать, работает ли сегодня Кадочникова. Оказалось, что она заболела, получила больничный лист и будет лечиться и отдыхать дома до конца недели. Теперь Захарову стало ясно, почему

аноним  не попал утром в их поле зрения.

Захарову пришлось ещё раз прибегнуть к помощи Постникова, когда потребовалось узнать диагноз заболевания у Кадочниковой. А диагноз оказался для посвящённых вполне объяснимым: нервное истощение, слабость, сопровождаемые температурными вспышками.

Родин и Захаров оказались не в простой ситуации: с одной стороны – нужно было быстро раскрутить, удачно начатое дело, с другой – как вести тяжёлый разговор с человеком, находящемся в стрессовом состоянии. Взвесив всё за и против, решили всё же посоветоваться с психологом.

Консультироваться пришлось у психотерапевта в своей ведомственной поликлинике. 

– Всё будет зависеть от того, как будет построен разговор, – говорил врач, – при правильном построении, разговор может не только не повредить, но и оказаться самым лучшим лекарством.

И снова Захарову уже в третий раз пришлось обращаться за помощью Постникова. На этот раз просил он его добиться у Кадочниковой согласия принять завтра у себя дома корреспондента областной газеты. Цель посещения – написание очерка о современной советской женщине – руководителе большого производственного участка.

2.

На следующий день в половине десятого в квартире Кадочниковой раздался звонок.

– Кто там? – раздалось за дверью приятный женский голос хозяйки квартиры.

–  Я из газеты. Вас вчера должны были предупредить.

– Да, да. Я в курсе.

Щёлкнул открываемый замок. Дверь раскрылась и перед Захаровым предстала

симпатичная, если не сказать больше, темноволосая с  не потерявшей ещё своей красоты фигурой, женщина.

– Разрешите войти?

– Да, да, пожалуйста, – ответила Кадочникова, с удивлением глядя на молодого приятной наружности мужчину с седеющими висками, державшего в руках букетик цветов.

Захаров перешагнул порог и протянул цветы женщине.

– Это вам, Надежда Владимировна.

– Спасибо! – ответила она, продолжая удивлённо смотреть на вошедшего. Проходите в комнату.

Захаров снял туфли и прошел к столу.

– Надежда Владимировна, вы не удивляйтесь, мне сказали, что вы больны. А к больным с пустыми руками не ходят.

С этими словами он подал ей небольшую бутылочку с тёмной жидкостью и  коробку шоколадных конфет.

– Это вам  «золотой корень», чтобы вы скорее поправлялись.

– Да зачем вы всё это? – смущённо заговорила Кадочникова.

– Я же сказал, чтобы вы скорее поправлялись.

– В таком случае я поставлю чай. Вы не возражаете? 

– Обожаю пить чай в прекрасном обществе.

– Тогда сами возьмите с этажерки свежие газеты, а я пойду на кухню.

Через десять минут густой ароматный дымящийся напиток, печенье и сахар уже стояли на столе. Захаров вскрыл бутылочку с «золотым корнем», налил полчайной ложечки,  вылил в свою чашку и попросил разрешения у хозяйки налить и ей.

– Не пугайтесь, Надежда Владимировна, ничего плохого с вами не случится, но зато чай будет пахнуть розами.

С этими словами Захаров отпил глоток чая из своей чашки.

– Вот понюхайте, как пахнет.

Кадочникова вдохнула в себя парок, исходящий из чашки Захарова.

– Да, действительно, чудесный аромат. А что это такое?

– Это настойка «золотого корня», или по – научному – «радиолы розовой». Продаётся в аптеке. А мне подарили  друзья-туристы. «Радиола розовая» растёт в горах, обладает свойствами близкими женьшеню. С глубоких времён идёт слава о его чудодейственной силе. Китайские императоры даже организовывали целые экспедиции, чтобы найти его. А у алтайской народности это чудесное растение является первым свадебным подарком, как символ долголетия, здоровья, благополучия и продления рода.

– Что ж, рискну. Налейте тогда и мне для продления рода, – Кадочникова улыбнулась.

Минуты две чай пили молча, наслаждаясь розовым ароматом.

– А что же вы не назвали мне своего имени и какова цель вашего визита? –  спросила Кадочникова, внимательно посмотрев на собеседника.

– И верно. Извините, пожалуйста! Зовут меня Захаров Валерий Иванович. Надежда Владимировна, а я совсем не журналист. Я – капитан милиции!

Возникла минутная пауза. Лицо Кадочниковой стало серьёзным. Наконец, взяв себя в руки, она спросила:

– Как же вы меня нашли? Я же просила меня не трогать.

– Надежда Владимировна, вы очень хорошо сделали, что написали нам. Прежде, как с вами встретиться, я имел разговор с психиатром, который мне сказал, что ваша сегодняшняя болезнь – это результат тяжёлого стресса, и ваша беда в том, что вы не можете ни с кем разделить свою беду. А для такой общительной женщины, с утончённой поэтической натурой и авторитетом, это вдвое тяжелее переносить.

У Кадочниковой на глазах появились слёзы. Она поднялась, извинилась и вышла из комнаты. 

Когда Кадочникова вернулась, Захаров снова заговорил:

– Надежда Владимировна, нам нужно его найти. Но того, что вы нам написали, очень недостаточно. Может ещё, что-то вспомните. Ведь если мы его не найдём, этот маньяк натворит ещё, Бог знает что.

– Я же просила вас меня не трогать. Я не хочу фигурировать в этом деле.

– Надежда Владимировна, я обещаю вам, что ваше имя нигде публично не прозвучит. Мы вас очень хорошо понимаем. Но только помогите нам, назовите имена упомянутых вами женщин.

– Так это же похоже на предательство!

– А если завтра этот маньяк надругается и убьёт вашу дочку, тогда это как будет называться? Это, Надежда Владимировна, тоже предательство, только цена ему будет гораздо выше. Так что выбирайте  предательство во имя жизни родного ребёнка, или других возможных жертв, либо предательство во имя собственного страха и свободы надругавшегося над вами подонка.

На глазах Кадочниковой вновь появились слёзы. Она хотела встать, но Захаров положил руку на её плечо.

– А вы поплачьте, поплачьте – слезы боль с души смывают.

– Хорошо, – сквозь слёзы сказала Кадочникова, – я назову вам этих женщин.

Цех 202, Морозова Оля, шлифовщица.

Цех 205, Овечкина Наташа, контролёр ОТК.

– Спасибо, Надежда Владимировна.  Я вам оставлю свой телефон. Если что-то вспомните, звоните. И извините меня, пожалуйста, что потревожил вас нежалеючи.   

– Почему,  нежалеючи?  Вот и корень принесли, и цветы, и конфеты, и совет психолога передали. И у меня действительно на душе как-то  легче стало.

– Вот и прекрасно! Выздоравливайте, как можно скорее.

Глава  пятая

У маньяка  губа  не  дура

Захаров остался доволен посещением Кадочниковой. Во-первых, он убедился, что в письме изложена правда, по крайней мере, в отношении к самой пострадавшей. Во-вторых, ему удалось расположить к себе женщину, что может оказаться немаловажным в дальнейшем расследовании дела. В-третьих, он заставил работать память потерпевшей, ведь она теперь знает, что её письмо востребовано и розыск начался, и в её помощи нуждаются. В-четвёртых, а это самое главное, он узнал имена  двух предполагаемых свидетелей. И сейчас перед ним встала нелёгкая задача – заставить их заговорить. Но как?

За раздумьем он не заметил, как поравнялся с подъездом дворца спорта.

– Захаров! – вдруг раздался чей-то голос.

Захаров поднял голову и увидел на крыльце возле колонны знакомых ребят:

Бабанина, Сташевского и Разговорова,  работавшего во дворце  фотографом Он помахал им рукою.

– Что не заходишь, Валера? – спросил Разговоров.

– Ой, ребята, совершенно некогда.

– Что-то ты стал по нашему краю часто бегать, вмешался в перекличку Бабанин.

– Волка ноги кормят, вот и бегаю, – отшутился Захаров. Извините, ребята, я спешу. Пока.

Захаров не любил, когда его сбивают с мысли. И ещё не любил во время работы попадаться на глаза знакомым.

– А тут уже третий раз подряд попадаю, Не дело это, Валера! Не дело! – отсчитывал сам себя  Захаров.

Так, ворча на себя, Захаров дошёл до проходной завода. Ноги сами повернули к турникетам и, показав вахтёру удостоверение, он оказался на территории завода.

Время приближалось к обеду. Захаров посмотрел на часы и решительно направился к двести второму цеху. Войдя в него, он пошёл вдоль шумящих станков. Подойдя к женщине, работавшей на сверлильном станке, спросил:

– Где можно найти Олю Морозову? 

– Да вон со светлыми волосами, – ответила она, – показывая на отгороженный невысоким барьером участок, с большим количеством вентиляционных труб.

Захаров поблагодарил женщину и направился к указанному месту, где шумело несколько шлифовальных станков.

Женщина, а вернее, девушка оказалась привлекательной особой, про каких обычно говорят, что  у неё всё на месте и всё в норме.

Да, у маньяка губа, кажется, не дура, – подумал про себя Захаров, – если только Кадочникова права.

Захаров зашёл за загородку и подошёл к белокурой красавице.

– Здравствуйте! Вы будете Олей Морозовой?

– Да. А что?

– Я желаю с вами побеседовать.

– А кто вы и, что хотите от меня?

– Я из милиции.

Морозова резко подняла на Захарова, широко открытые глаза,  Где-то в глубине их мелькнула тревога и тут же исчезла.

– Но у нас начинается обед, и мне нужно идти домой.

– Вас дома ждут?

– Да нет. Просто я привыкла обедать дома.

– А если я предложу вам сегодня нарушить этот обычай и пообедать вместе, а за одним  и побеседуем?

Морозова хотела что-то сказать, но Захаров опередил её:

– Давайте я быстренько сбегаю в буфет и куплю что-нибудь съестного. Вам что купить?

– Я не взяла с собою сегодня деньги.

– Да я не про деньги спрашиваю, а что вам купить?

Ольга, ошеломлённая таким напором, не знала, что ответить молодому с приятной внешностью человеку.  Захаров видя её замешательство, продолжал наращивать инициативу.

– Хорошо, я беру на своё усмотрение. Согласны?

Ольга лишь виновато улыбнулась и пожала плечами.

– Вот и прекрасно! Ждите. Я мигом.

К началу обеда Захаров уже вернулся, неся в авоське две бутылки кефира, колбасу и шесть булочек.

– Ой, да куда вы столько, – взмахнула руками Морозова?

– Не волнуйтесь, Оленька, здесь ничего лишнего нет. Где есть укромное место, чтоб нам никто не мешал?

Морозова увела Захарова в дальний угол сквера, где стояли небольшой столик и по его сторонам две скамейки.

– Сколько я вам должна за обед?

– Оля, вы ничего мне не должны, кроме как ответить на мои вопросы.

– Нет, я так не могу.

– Оля, потом сочтёмся.

Ели молча. Иногда их глаза встречались, и в ответ на его внимательный и добрый взгляд, Ольга смущённо улыбалась. Наконец они покончили с обедом.

– А вы боялись, что не съедим.

– Это я на дармовщину набросилась – чужого же не жалко.

– Оля, всё нормально. Зато сейчас и побеседовать можно спокойно.

Морозова подняла  на Захарова свои большие чёрные красивые глаза.

– Оля, у нас появились сведения, что в районе завода объявился сексуальный маньяк. В течение лета было совершено на женщин, как минимум, три нападения. Но в милицию обратилась пока лишь одна из них. Тех сведений, которые нам представила потерпевшая нам недостаточно. Оля, вам приходится  работаете в ночную смену, возвращаясь домой через лесопосадки, ничего подозрительного не замечали? Или что-то может быть слышали?

Морозова вновь бросила резкий взгляд на Захарова.

– А почему вы спрашиваете об этом именно меня?

Захаров, уловив в её голосе волнение, накрыл своею ладонью кисть её руки.

– Оля, вы, пожалуйста, не волнуйтесь. В моём списке несколько фамилий женщин, которым приходится возвращаться ночью через лесопосадки, солгал  Захаров. А почему именно вас? Потому, что вы очень красивая, и на вас просто нельзя не обратить внимание. (Захаров улыбнулся, глядя Ольге в глаза). И ещё один вопрос: я хочу понять женскую психологию, почему потерпевшие не спешат обращаться за помощью в милицию?

– Наверное, от стыда, не хотят афишировать произошедшее, боятся осложнений в отношениях с мужем. А может быть боятся обещанного преступником наказания за разглашение случившегося, – ответила она,  подумав.

– А вот, если бы с вами такое произошло, вы бы побоялись обращаться в милицию?

– Пожалуй,  нет. Но в милицию  заявлять бы не стала, чтобы не афишироваться.

Да и бесполезно всё это.

– Я не согласен с вами, Оля. Если бы люди старались активно помогать милиции,  раскрываемость преступлений была бы намного выше и быстрее. А мы же боимся: ах, кабы что-то!..

Захаров сделал маленькую паузу, после спросил:

– Оля, а вы замужем?

– Была. Но какое это имеет значение? – спросила в свою очередь она.

– Имеет, Оля! Накопленный опыт жизни руководит нашими поступками.

Захаров посмотрел на часы, после чего продолжал говорить:

– Оля, я оставляю вам свою визитку. Вы, пожалуйста, подумайте над моим вопросом, может что-то и всплывёт в памяти. Та женщина, которая к нам обратилась, тоже не хотела  связываться с милицией. Но представила себе, что на её месте завтра может оказаться её дочь. А такие случаи часто кончаются кровью. И она переступила свой стыд во имя жизни других. Есть компромиссный вариант: милиция может взять дело в разработку, не афишируя свидетеля. Нам сейчас очень важно накопить банк обличающих фактов, чтобы потом, рано или поздно, выйти на преступника. И чем больше и скорее мы накопим данных, тем быстрее он будет обезврежен.

– Хорошо, я подумаю, – тихо произнесла Морозова и поднялась со скамьи. Спасибо за обед!

И она пошла в цех – время обеда истекло. Захаров проводил её взглядом и с сожалением посмотрел на часы, словно они были виноваты, что так быстро пролетел обеденный час. Перед тем, как войти в цех, девушка оглянулась. Их глаза встретились. Захарову вдруг захотелось пойти за ней, но он сдержал свой порыв, лишь только тяжело вздохнул и  помахал ей рукой. Он посидел за столиком ещё минут десять, приводя мысли в порядок, потом решительно поднялся и направился к цеху №205.  

Глава  шестая

О, Господи,  он  что, их  подбирал?

Овечкину он нашёл почти сразу. На вопрос, «где найти?», ему указали на контрольный пункт, где за рабочим столом в ярком свете дневных ламп сидела белокурая девушка и производила замеры  на сложной с множеством переходов детали, похожей на ступенчатый вал. Захаров остановился недалеко от её рабочего места и стал молча ожидать, когда закончится, проводимый ею, контроль. Наконец она закончила замеры, поднялась, повернулась к нему лицом и положила деталь на, стоящий с боку, стеллаж.

– О, Господи,  он что, их специально подбирал? – изумлённо промолвил чуть слышно Захаров.

Аккуратно подогнанный под фигуру халатик, красиво подчёркивал высокую грудь, тонкую талию и крутые бёдра. И всю эту красоту венчало симпатичное личико, обрамлённое пышными локонами льняных волос Девушка почув- ствовала устремлённый на её взгляд, подняла голову и удивлённо посмотрела на Захарова.

– Вам что-то надо? – спросила она.

– Да, мне нужны вы.

– Я? – изумлённо протянула она.

– Вы Наташа Овечкина?

– Да. А что?

Захаров показал ей своё удостоверение.

– Я капитан милиции Захаров Валерий Иванович. Мне поручено дело по расследованию имеющихся фактов нападения на женщин в районе перехода через железнодорожные пути.

Девушка вздрогнула, щёки её покрылись розовым румянцем. Этого Захарову было достаточно, чтобы понять, что Кадочникова была права.

– А почему вы обращаетесь ко мне? – плохо владея собой, спросила она.

– А потому, что у нас имеются сведения, что вы одна из пострадавших.

– Как?

– А вот так: слухами земля полнится.

Захаров почувствовал в ней открытую, не умеющую лгать натуру, и поэтому действовал напрямую.

– А вы знаете, что, скрывая преступление, вы становитесь соучастником всех последующих, которые совершит маньяк-насильник. Статистика показывает, что многие изнасилования часто заканчиваются убийствами, и очень часто жертвами становятся дети и подростки. Вы об этом подумали? Я догадываюсь, что случившееся с вами вы восприняли, как что-то позорное. Не надо слишком преувеличивать случившееся. Проститутка каждый день по несколько раз за сутки продаёт своё тело, не испытывая ни малейшего стыда. У вас же другой случай – над вами надругались. И вы должны защитить свою честь. Но, коли сами не смогли, так идите в милицию. В вашем случаи  вам повезло: милицию вам доставили на место работы.

Захаров улыбнулся.

– Вот что, Наташа, давайте выйдем на свежий воздух, а то здесь много любопытных, а нам абсолютно не надо, чтобы кто-то, кроме нас с вами, знали, о чём мы с вами беседуем.

Они вышли на улицу. Некоторое время шли молча. Потом Захаров заговорил снова:

– Помогите, Наташа, нам поймать преступника.

– А чем я могу помочь?

– Ну, во-первых, постарайтесь вспомнить, как всё произошло и приметы нападавшего. Во-вторых, написать заявление на имя начальника областного отдела по борьбе с особо опасными уголовными преступлениями и постарайтесь указать всё, что удастся вспомнить. В-третьих, ни кого не бойтесь. И ещё раз попрошу: постарайтесь вспомнить всё до мельчайших подробностей. Порою незначительная мелочь  оказывается золотым ключиком в раскрытии преступления.

– Мне надо посоветоваться с мужем.

– А он знает, что с вами произошло?

– Да.

– И он посоветовал никуда не обращаться?

– Да.

– Наверняка он вас любит.

Наташа на мгновение подняла глаза и лицо её озарилось улыбкой.

– Всё понятно. Вам повезло.

Наташа снова подняла глаза и вопросительно посмотрела на Захарова.

– Я говорю, с мужем вам повезло.

Наташа снова улыбнулась.

– Наташа, а у вас есть дети?

– Да, девочка, три годика.

– Женщина, которая обратилась к нам, тоже имеет дочь, только намного старше вашей. И знаете, что подвигло её обратиться к нам?

– Догадываюсь.

– Да, Наташа, она тоже не хотела к нам обращаться, но пришла, Пришла ради тех, кто завтра может оказаться на вашем месте. Подумайте, Наташа, И если нужно переговорить с вашим мужем, я поговорю.

– Не надо, я сама.

– Вот и прекрасно!

– Валерий Иванович, скажите, пожалуйста, как вы меня нашли?

– Работа у нас такая, чтобы искать и находить. Ещё вопрос, Наташа, когда это произошло?

– 29 мая.

– Вы запомнили какие либо приметы?

Нет. Было темно. Да и я была совершенно не в себе от страха.

– И даже лица не видели?

– Лицо у него было закрыто.

– А вы  ощущали какой либо запах?

Не помню.

– А перед тем как  это произошло, не обращали внимание, чтобы кто-то за вами наблюдал, интересовался вами.

– Мужчин много поглядывает, но чтобы уж слишком кто-то… Не помню.

– Наташа, давайте  хорошо вспоминайте. Я ещё к вам зайду.

Глава  седьмая

Неожиданная  встреча

1.

Захаров шагал по проспекту по направлению к областному УВД. День для него складывался удачно,  и он уже в который раз, за прошедшие в работе часы, удивлялся наблюдательному таланту Кадочниковой, благодаря которому она безошибочно определила жертвы маньяка.

– Не слишком ли тебе за эти дни везёт? – спрашивал он себя, – как бы после туго не пришлось – очень уж всё легко складывается.   

Так размышляя, он дошёл до остановки общественного транспорта «Детский мир». И тут в среди ожидающих он увидел женскую фигуру,  своим сходством напомнившую ему Ольгу Морозову. Захаров невольно оглянулся. Женщина тоже посмотрела на него и улыбнулась.

– Лариса! – изумлённо вымолвил Захаров и подошёл к ней. Женщина протянула ему руку.

– Здравствуй, Валерий! Какими судьбами в этих краях?

-- У меня все края мои.

– Извини, Валерий, я забыла, что для твоей работы границ не существует.

– Но лишь в пределах Союза, – уточнил Захаров. Что-то я тебя давненько не видел?

– График нынче плотный: то сборы, то соревнования разного уровня. Как с апреля начала, так до сих пор катаюсь.  Дома лишь наездами бываю.

– Смотри, а то Роман сбежит к какой-нибудь!

– Да куда он денется – это же большой ребёнок.

– Лариса, ты почему так о своём муже говоришь? Как тебе не стыдно?

– Да замучилась я с ним – не я за его спиной, а он за моей ходит. Всего боится, всех стесняется.

– Ну-ну, хватит хорошего парня хаять, да ещё в его отсутствии! Надолго приехала?

– Да вот со своими гимнастками на этих днях опять на российские уезжаю.

– Ну, счастливо, Лариса! Забегайте с Романом, как вернёшься.

К остановке подошёл автобус и Лариса, помахав рукою, скрылась среди его пассажиров.

Дойдя до Дома быта, Захаров свернул в сторону Тихого парка. Он не любил шумных  улиц, на которых было трудно сосредотачиваться на своих мыслях, и всегда старался выбирать тихие малолюдные места.  День получился насыщенным событиями и Захаров чувствовал физическую усталость, но натренированный  в шахматных баталиях мозг продолжал анализировать собранную информацию.

– Итак, что мы имеем на сегодня? – спрашивал он сам себя. Известны личности трёх потерпевших. Хотя Морозова не подтвердила факт насилия, но и не отвергла. А молчание, как говорят, – знак согласия. Далее, Кадочникова утверждает, а её интуиции и наблюдательности можно лишь позавидовать, насильник не из крепкого десятка, и от него пахло хорошими духами. Получается, что это не работяга и не спортсмен, а какой-то интеллигентик. Может медик, может фотограф, или художник, или  какой  другой очкарик? Как показывает статистика, среди этой братии больше всего встречается маньяков.

Что ещё? А ещё у маньяка хороший вкус: все пострадавшие – красивые женщины. А может это действительно какой-то художник или фотограф?.. А может не тот и не другой, а какой-то со сдвинутой психикой, и совсем не предполагаемый?

Но как он их так подобрал? В темноте лесопосадок вряд ли это возможно? Вот тут тебе, Валерка, надо подумать, - выдал он сам себе заключение.

2.

Вечером, в половине пятого Захарова вызвал к себе Родин. Подполковник остался доволен результатами работы капитана и одобрил план его действий на завтрашний день. У него, как и у Захарова, тоже вызвало подозрение внешняя схожесть всех потерпевших.

– Судя по вашим данным, – говорил Родин, – насильник что-то не очень похож на маньяка. Маньяки обычно не очень разборчивы. А тут мы имеем дело с устоявшимся вкусом и очень даже приличным. Я совершенно с вами согласен. что преступник имел возможность где-то предварительно высмотреть свои жертвы, и лишь потом устраивать на них охоту. Напрашивается вывод, что этот сексуально озабоченный работает, либо живёт где-то поблизости от своих жертв. В вашем списке объектов, намеченных для проверки числятся фотоателье, магазины, торговые точки, медпункт, прилегающие жилые дома, спорт-комплекс. Я сюда бы добавил центральную проходную. Но нельзя исключать, что преступник может быть из других заводских подразделений. Да, работёнки многовато! Не позавидуешь!

– Евгений Анатольевич, дайте мне на пару дней в помощь Артамонова. У него свои дела уже близки к завершению и эти два дня  уже не отразятся на них.

– А другие тебе не нужны?

– Евгений Анатольевич, Толя тонкий психолог,  а для моего дела только сейчас такие и нужны.

– Ну, хорошо, Но только на два дня.

– Спасибо, Евгений Анатольевич!

– Ну, а по проверке посёлка, что за переходом, подключим участкового. Там работает уже давно толковый парень и участок свой прекрасно знает.

– Вот это будет здорово! Спасибо!

– Да, к стати: Валерий Иванович, ночные прочёсывания лесополосы ничего пока не дали. Но наблюдать мы всё же за нею будем.

6.

К Кадочниковой пошёл один Захаров. Дверь открыла сама хозяйка.

– Что-то произошло серьёзное, Валерий Иванович? – спросила  Кадочникова.

– И да, и нет. Надежда Владимировна, я пришёл просить вас оказать услугу в проверке появившейся версии.

– И вам не жалко больную женщину?

– Надежда Владимировна, от вас потребуется пройти лишь через проходную и внимательно посмотреть на одного вахтёра.

– Вахтёра? – с удивлением переспросила Кадочникова. А почему именно его?

– Понимаете, Надежда Владимировна, по ряду причин мы сделали вывод, что преступник должен обитать где-то поблизости.

– Знаете что, – перебила Захарова Кадочникова, – я все эти дни тоже постоянно думаю и тоже пришла к такому выводу. Я перебрала в памяти много, часто встречающихся мужчин, с зажигающимися при виде хорошенькой женщины  глазами, женщины же очень чувствительные создания. Мы же всё замечаем, но вахтёры в моё поле зрения не попадали. И поэтому думаю, что ваша версия не верна,

Глава  восьмая

Фельдшер

1.

На часах уже было около шести, когда раздался звонок по внутренней связи. Захаров поднял трубку.

– Ты у себя? – услышал он голос Артамонова.

– Жду тебя.

– Лечу.

Через пару минут дверь кабинета распахнулась и на пороге показался улыбающийся Артамонов.

– Говорят, ты обо мне соскучился? – продолжая широко улыбаться, бросил он с порога.

– Очень!

– Значит любишь!

– Век бы на тебя не смотрел на остроносого!

– Любишь, я знаю.

– Да отстань ты со своей любовью!

– Тогда уважаешь.

– Уважаю, уважаю, только, пожалуйста, садись и слушай внимательно, товарищ

капитан.

– Слушаюсь, товарищ начальник!

И Захаров коротко изложил о расследуемом деле и о задаче, которую предстояло им решать совместно.

2.

Артамонов начинал свою трудовую жизнь на механическом заводе и, естествен- но,  дело его заинтересовало.

– А ну, повтори, в каких цехах работают? – попросил он Захарова.

Захаров повторил:

– Кадочникова – в цветолитейном, Морозова – в 202-м, Овечкина – в 205-м.

– Да это же совершенно разные корпуса, да и к тому же, расположенные в разных краях завода, – возбуждённо заговорил Артамонов. Что-то я сомневаюсь, чтобы кто-то бродил по всему заводу, высматривая баб. Есть, конечно, категории работников, которые могут посещать цехи, как технологи, конструкторы… Но ты же видел, что цехи больше похожи на лабиринты. Там больше приходиться заботиться, как бы не заблудиться, а не баб высматривать. Да к тому же цехи разнопрофильные по видам обработки. Так что если технолог какой-то и ходит в один из этих цехов, то в другом ему делать нечего. Я думаю, плясать нам придётся от проходной и около.

– Вот и бери себе проходную, а я возьму  фотоателье, медпункт и торговые точки.

Что касается спорткомплекса и прилегающего непосредственно  к завод  жилого района, то Захаров после ночного раздумья  исключил их из списка. Поскольку в спорткомплексе он был частым гостем, то коллектив его, начиная от директора, и, кончая вахтёрами, он знал лично. И перебирая в памяти мужской состав, он для каждого из них нашёл аргументы, снимающие с них подозрение. Жилой же массив, прилегающий к заводу строился параллельно предприятию и заселяли его ветераны со своими семьями и искать среди них маньяка Захаров посчитал пустым занятием.

3.

На следующий день ровно в девять Артамонов появился в отделе кадров механического завода.  Подождав, когда от Постникова уйду, ожидающие приёма посетители, он вошёл к нему в кабинет.

– Здравствуйте, Сергей Григорьевич!  Я Артамонов.

– А-а, проходите, Анатолий Семёнович. Захаров мене звонил о вас. Какая нужна от меня помощь?

– Мне нужны графики дежурств по центральной проходной за текущий год, документы на работников охраны и помещение, где я смог бы поработать.

Постников поднялся и открыл ключом дверь  и пригласил Артамонова. За дверью оказалась маленькая комнатка, обставленная необходимой для работы мебелью.

– Вас устраивает помещение?

– Вполне.

– Тогда устраивайтесь. Документы вам принесут.

Личных дел оказалось шестьдесят девять. Почти семьдесят процентов их принадлежало мужскому составу охраны. Артамонов понял, что проверку начал не с того конца. Он отложил личные дела и занялся графиками дежурств. Вскоре он уже знал, что весь стрелковый состав завода работает в три смены, каждая смена длится двадцать четыре часа, что все стрелки строго закреплены за определёнными точками. Такая организация работы охранной службы для Артамонова пришлась, кстати,  так как  она позволяла намного сократить ему объём работы с документами. Вскоре перед ним уже лежал список всех стрелков – мужчин, закреплённых за центральной проходной. Всего их оказалось девять человек.

– Вот теперь пришло время личным делам, – сказал сам себе, потирая руки, Артамонов.  Сперва из числа девяти он отсеял двух человек по возрастному цензу, так как возраст обоих зашкалил за пятьдесят лет. За ними в сторонку ушли дела двух инвалидов с повреждёнными нижними конечностями. За ними в эту же стопку легли два дела на двух стрелков, переведённых в охрану, как на лёгкий труд, после тяжёлых операций. Вскоре к ним присоединились ещё два дела на двух папаш, переехавших в город с семьями из сельской местности.

Осталась последняя трудовая книжка. Артамонов машинально открыл её и с отсутствующим вниманием стал перелистывать её, будучи уверен, что и в ней он ничего интересного не найдёт. Но какая-то часть мозга, хотя и в заторможенном состоянии, но всё же контролировала зрительное восприятие. Она-то, хотя и с опозданием подала сигнал на внимание.

– Погоди, погоди!  Кажется, там что-то было? – сказал он сам себе, и начал вновь перелистывать страницы книжки, внимательно вчитываясь в записи.

– Так вот же эта запись! – промолвил Артамонов и стал читать: «…механизатор. Уволен по собственному желанию. Закончил медицинское училище. Принят в районную больницу на должность фельдшера. Объявлен выговор за прогул. Объявлен строгий выговор за прогул. Уволен по статье 33».

Так не  состоявшийся  медик после нескольких смен места работы полтора года назад оказался в охранной службе завода. Но за этот сравнительно короткий срок успел заработать три благодарности.

– Какой контрастный характер у этого фельдшера!? – подумал Артамонов. Он снова открыл первую станицу и прочёл: «Сидоров Николай Тимофеевич».

– Интересно, где вы были товарищ Сидоров 29 мая и 22 июля? – задал себе вопрос Артамонов и снова стал просматривать графики дежурств. Оказалось, что в эти дни Сидоров от дежурств был свободен. Интерес к фельдшеру – стрелку у следователя усилился. Он поднял его личную карточку, нашёл графу «Место жительства», где карандашом было записано: «Общежитие №1, Механического завода, квартира, 27».

– Так это же почти напротив центральной проходной! – не сдержался от возгласа Артамонов. Это уже интересно!

Капитан сложил документы, передал их Постникову и, поблагодарив за помощь, направился искать Захарова.

4.

А Захаров тем временем проверял намеченные для себя объекты. Первым он выбрал фотоателье, которое находилось в угловом здании напротив дворца спорта, и выходило окнами на улицу, ведущую к переходу через железнодорожные пути. В фойе в этот ранний час никого не оказалось. На стук захлопнувшейся входной двери из фотолаборатории вышел невысокий, коренастый, припадающий на левую ногу, мужчина лет тридцати пяти.

– Вы фотографироваться? – спросил он Захарова.

– Нет. Но я хотел узнать, вы фотокерамикой не занимаетесь?  Захаров заранее приготовил этот вопрос, хотя и точно знал, что ответ будет отрицательным, так как  фотокерамикой занимались лишь два ателье, находящиеся в центре города.

– Нет, мы не занимаемся. Но вы можете обратиться в «Дом быта», там имеется данный вид услуг.

Захаров ещё задал ему вопрос о режиме работы рекомендованного предприятия и, получив ответ, поблагодарил мужчину и вышел на улицу.

– Фотоателье отпадает, – сказал сам себе Захаров, – Хромоту и невысокий рост Кадочникова обязательно бы зафиксировала в своей памяти.  Да и преступник с таким дефектом старался бы избавляться от своих жертв, опасаясь разоблачения.

Следующим объектом, куда направился Захаров, был магазин, расположенный рядом с переходом. В магазине оказалось всего три покупателя.  Дождавшись, когда продавщица освободится, он попросил вызвать подсобного рабочего.

– Николай, к тебе пришли, – прокричала  она в открытую дверь складского помещения.

На зов вышел крепкий, широкоплечий, выше среднего роста молодой мужчина, в белом с кровавыми пятнами халате, По которому можно было сделать вывод, что помимо разгрузочно-погрузочных работ подсобный занимался разделкой привозимого для продажи мяса.

– Вы будете Николаем Харитоновым? – спросил его Захаров.

– Нет – я Шмаков.

– А мне сказали, что в этом магазине работает Харитонов.

– Кто-то, видимо, пошутил.

– А вы зайдите в хлебный магазин, что напротив через дорогу, – посоветовала Захарову продавщица.

Извинившись, Захаров вышел из магазина и направился по рекомендованному адресу.

– Нет, этого медведя слабеньким не назовёшь, – рассуждал Захаров, шагая через дорогу. Ему и нож не нужен. Тут только от одного его вида женщина в обморок упадёт. Да и зачем ему ночью по зарослям шастать, когда рядом пышногрудая молодушка, Вон какими маслеными глазами на него смотрела.

Зайдя в хлебный, Захаров обратился сразу к двум молоденьким продавщицам, с интересом смотревшими на вошедшего.

– Девчата, у вас работает подсобным рабочим Николай Харитонов?

– К сожалению, нет, – бойко ответила одна из них.

– Почему, к сожалению?

– Да потому, что Коля работает в магазине напротив.

Так переманите его к себе, или своего заведите.

– Нельзя – Нинка глаза выцарапает! – захихикали продавщицы. А другого нам не надо – сами управляемся.

– Тогда, до свидания, девочки. Кстати, тот Коля не Харитонов, а Шмаков.

– Да что вы говорите? А мы и не знали его фамилии. Спасибо за информацию. Заходите ещё.

– Спасибо. Зайду, как-нибудь.

Покинув магазин, Захаров зашагал в сторону заводского здравпункта. Войдя в него, остановился возле информационного щита и стал читать расписание работы врачебных кабинетов, в котором имелись и фамилии обслуживающих врачей. Среди врачебного состава оказалось всего трое мужчин: окулист Раков А.В., отоларинголог Хазин О.Н. и рентгенолог  Предеин С.Е.  Рентгенолог  работал лишь два раза в неделю утрами  с восьми до девяти по понедельникам и средам.  Окулист занимался с больными с девяти утра до часу дня по вторникам, четвергам и пятницам. Отоларинголог вёл приём ежедневно с девяти утра до двенадцати дня. Захаров посмотрел на часы, стрелки которых показывали уже одиннадцатый час.  Сегодня вторник. Значит, Раков и Хазин работают. Захаров прошёл по коридору, читая названия кабинетов, и, выбрав удобное для наблюдения место, присел. Ждать пришлось недолго. Из регистратуры выскочила миловидная девушка. Белый халатик удачно подчёркивал красоту её молодого тела. Подбежав к кабинету окулиста, она приоткрыла дверь и проворковала:

– Анатолий Владимирович, вас к телефону…

– Кто звонит, – послышалось из-за двери.

– Ваша жена.

– Эллочка, скажите ей, что я минут через десять позвоню, как отпущу клиента.

– Хорошо, Анатолий Владимирович.

Эллочка, прикрыв дверь, побежала обратно. Но, добежав до кабинета отоларинголога,  остановилась, приоткрыла дверь и, рассеяв улыбкой, послала воздушный поцелуй. Она уже почти закрыла дверь, когда из-за неё послышался голос:

– Эля, подожди!

Дверь отворилась и в её проёме показался молодой приятной наружности врач.

На правой руке, на безымянном пальце блестело золотое кольцо. Наклонившись к Эллиному уху, он что-то прошептал. В ответ она кивнула белокурой головкой и, сияя, полетела в регистратуру.

Минут через восемь отворилась дверь глазного кабинета, и из неё вышел пациент. Следом за ним появился врач. Это был солидный, уже в годах мужчина.

Предупредив  очередного больного, что скоро вернётся, он поспешил к кабинету, где скрылась Эллочка.

Захаров поднялся и направился к выходу. Выйдя на улицу, он увидел спешащего ему навстречу Артамонова.

– Как дела, Валерий? – спросил, подойдя, Артамонов. 

– Да можно сказать, что на данном объекте закончены. Вот только для очистки совести и для большей уверенности хотелось бы знать, в каких отношениях находятся между собою Эллочка из регистратуры и отоларинголог.

– Ну, это службочка – не служба! Айн момент.

И Артамонов скрылся в дверях здравпункта. Но прошло несколько айн моментов, прежде чем Артамонов вышел  из помещения.

– Окэй! Она – в разводе, он – женат. Любовь в полном разгаре.

– Я так и понял. Здесь, как мне кажется, нам делать нечего. А как дела у тебя? Есть что-нибудь интересной?

– Да выкопал я тут одного охранника с медицинским образованием и дежурит на центральной проходной.

– С медицинским, говоришь?! А что ещё о нём известно?

– Пришёл на завод полтора года назад, но уже заработал несколько благодарностей. Проживает в общежитии завода, что напротив проходной. Завтра с утра заступает на смену. Возраст – тридцать пять лет.

– Женат?

– В  «Трудовой» об этом не пишут.

– Ты прав. Тогда вперёд – в общежитие!

5.

Вскоре два капитана были уже в назначенном  месте. Комендантом оказалась средних лет женщина, которая в ответ на предъявленные документы, спросила:

– Что-то случилось? – взволнованно спросила она.

– Не волнуйтесь, пожалуйста. Просто небольшая профилактическая проверка, – ответил на её вопрос Захаров.

– Тогда что вы хотели бы от меня знать?

– Скажите, пожалуйста, какова форма заселения вашего заведения? – спросил Захаров.

– Какая форма? – не поняла  комендантша.

– Ну, общежитие женское, или мужское, или смешанное?

– Да, да – смешанное.

– А много комнат занято семьями?

– Да нет, всего восемь.

– А именно какие комнаты отданы семьям?

– Да все они на первом этаже со второго  по девятый номер.

– Есть обиды на жильцов?

– В каком смысле?

– Ну, пьют, буянят… В общем, нарушают режим.

– Бывает, конечно. Но особо злостных нет. В основном, это молодёжь. Сами ещё молоды – понимать должны.

– Понятно. Но а всё же, конкретно, среди нарушителей кто больше грешит, то есть  любит появляться за полночь?

– Кто их знает, грешат они, или не грешат.  Ну, к примеру, Иванов – из тринадцатой, Портков – из шестнадцатой, зачастил что-то в последнее время Сидоров – из двадцать седьмой.

– А среди женщин есть любительницы?

– А они не люди, что ли? Что-то вы, молодые люди всё вокруг да около крутите! Говорите прямо, кто вас интересует?

– Хорошо. Скажите тогда, вы ничего подозрительного не замечали за вашими жильцами? Ну, скажем, странности в поведении, или приносили ночами вещи?

– Ничего я такого не замечала, поверьте моему опыту, ребята.

– Что ж, спасибо вам. Извините за беспокойство,

– Да ладно уж. Не вы первые, не вы последние.

Выйдя на улицу, Захаров и Артамонов переглянулись.

– Получается, Толя, что твой Сидоров холост и ночами где-то гуляет. А вдруг это та самая рыбка, что мы ловим?

– Хорошо бы, – протянул Артамонов, – да вот только надо всё проверить.

– А что ты предлагаешь?

– Если установить наблюдение?  Только эта штука хлопотная и долгая.  И мне она совсем не нравится.

– Да и мне, Толя, тоже. Давай вот что сделаем: сейчас идём к Кадочниковой, она всё ещё бюллетенит, и попросим её завтра пройти через проходную и посмотреть на Сидорова, А мы понаблюдаем за его реакцией.

– А что, коли она, такая оказалась глазастая, наверняка у неё в памяти осталось ещё что-то. А вид живого человека заставит мозг усиленно работать и оживит забытые детали.

– Я на это и рассчитываю, Толя.

– Тогда вперёд, капитан!

Надежда Владимировна, ваше место в следственном отделе. Если есть желание, я готов стать вашим протеже.

– Спасибо, Валерий Иванович, за комплемент, но это не женская работа – носиться с утра до ночи по всяким сомнительным местам. Женщина должна воспитывать детей, хранить семейный очаг, кормить и охаживать своего мужа. И это помимо всего прочего. И всё же, почему вы заподозрили  вахтёра?

– Видите ли, статистика показывает, что очень часто среди сексуальных маньяков встречаются лица, связанные, или когда–то были связанными с медициной. Так вот этот, которого мы предлагаем посмотреть, имеет медицинское образование, и даже работал в сельской больнице  фельдшером. И, естественно среди его пациентов были женщины. В настоящее время он холост и проживает в районе завода.

– Даже так! Что ж, попробуем завтра не болеть. Когда и где?

Выйдя от Кадочниковой Захаров вместе с, поджидавшим его на улице Артамоновым, направились в сторону завода. Дойдя до остановки, они попрощались. Когда автобус, в который сел Артамонов, отошёл, Захаров постоял ещё немного и зашагал на завод, на ходу обдумывая предстоящие встречи с Морозовой и Овчинниковой.

Глава  девятая

Что с тобой,  захаров?

1.

Когда Захаров прошёл через проходную, часы на заводоуправлении показывали  сорок пять минут двенадцатого. Первоначально он намечал встречу с Овчинниковой, но посмотрев на часы, Захаров измерил план и направился в цех № 202.  Морозова почувствовала, что на неё смотрят, подняла голову и увидела стоящего возле станка Захарова. Лёгкая улыбка скользнула по её лицу. Замеряв деталь, она выключила станок. Захаров подошёл к неё и поздоровался. В ответ на приветствие она кивнула ему головою и улыбка осветила её лицо.

– Оля, я хочу с вами пообедать. Вы не возражаете?

Она лишь молча пожала плечами.

– Тогда ждите меня в скверике, я сейчас сбегаю в буфет.

– Только, пожалуйста, возьмите деньги, – крикнула она ему вдогонку.

Захаров лишь махнул рукой.

Когда Захаров вернулся, столик уже был накрыт газетой, на которой стояли десертная тарелка и две чайные чашки.

– О, стол уже готов! – воскликнул он и стал выгружать содержимое авоськи.

На столе появились бутылка минеральной воды, две бутылки кефира, кусок варёной колбасы, четыре сдобные булочки,  два кусочка хлеба и плитка шоколада.

– Да куда же вы столько? Сколько вы денег израсходовали? Сколько я вам должна? – закричала, махая руками, Ольга.

– Оля, успокойтесь!  У меня не плохой оклад, и это мне ничего не стоит. И ничего вы мне не должны. А если честно, я очень рад, что вы согласились со мною пообедать. И этим вы всё уже оплатили.

Захаров не лгал. Ему действительно сейчас было хорошо от присутствия рядом красивой скромной девушки. Ольга подняла на Захарова глаза. Взгляд её был серьёзен и недоверчив. Захаров, понимая причину её недоверия, накрыл её ладонь своею.

– Оля, я понимаю, о чём вы сейчас думаете. Но я не буду задавать вам никаких вопросов. Мне просто захотелось побыть с вами рядом, и я вам очень благодарен, что вы не отказались со мною пообедать.

Ольга снова посмотрела на Захарова.

– Спасибо, – чуть слышно сказала она, и слёзы показались на её глазах.

Захарову захотелось встать, прижать Ольгу к себе, поцеловать, успокоить… Ему стоило большого труда усмирить свой душевный порыв. Он открыл бутылку с минеральной водой и налил в чашку.

– Выпейте, Оля. И давайте есть, а то скоро обед закончится.

Ели молча, время, от времени, бросая взгляды, друг на друга. И когда их глаза  встречались, лицо Захарова начинало светиться мягкой доброй улыбкой. Постепенно поднималось настроение и у Ольги. Наконец, она тоже улыбнулась.  

Когда с обедом было покончено, Ольга разломила шоколадную плитку на две половинки и одну подала Захарову со словами:

– Я одна есть не буду.

Захарову ничего не оставалось, как взять её.

– Оля, вы не будете возражать, если я вас встречу после работы? – неожиданно для себя спросил Захаров.

Ольга ничего не ответила. Лишь наклонила голову и быстрыми шагами направилась в цех.

Несколько минут Захаров сидел молча, глядя на ворота, за которыми скрылась Морозова.  Хотя он и понимал внутреннее состояние девушки, попавшей в беду, и тем не менее то, что Ольга ушла, оставив его без ответа, больно тронуло Захарова. Непонятная тяжесть навалилась на сердце. Он не был готов к ней и ещё для себя не осмыслил, что вместе с ней в сердце проклюнулся тоненький росточек большого чувства. Но зато он теперь был уверен, что Кадочникова не ошиблась, что Морозова своими внезапными слезами выдала себя. А тяжесть всё давила,  и давила на сердце, не давая ему подняться.

– Что с тобой, Захаров?  Где твоё былое равнодушие к женскому полу? – спросил он сам себя, но ответ так и не нашёл.

Наконец, взяв себя в руки, он решительно поднялся и, тяжело ступая, направился к цеху №205.

2.

Овчинникову Захаров нашёл на её рабочем месте. Увидев следователя, Наташа смутилась и, опустив глаза, поздоровалась. Поздоровался и Захаров.

– Здравствуйте, Наташа! Как наши дела?

– Нормально, – ответила она и, взяв со стола свою сумку вынула из неё, вчетверо сложенный лист бумаги.

– Это заявление, – сказала она, подавая листок.

– О,  спасибо, Наташа! Большоё спасибо! – проговорил Захаров, разворачивая листок.

Заявление было не большим по содержанию и ничего нового для следствия, уже к ранее сказанному, оно не содержало. И как извинение за отсутствие новых показаний, в нём было написано, что «при виде ножа, я от страха потеряла сознание».

– Ну, что ж, Наташенька, то, что вы написали заявление, это уже прекрасно.  Ещё раз вам за это спасибо. И, пожалуйста, в целях вашей личной безопасности  о наших с вами встречах никому ни слова.

3.

Ольга была уверена, что Захаров предложил ей встретиться с целью расположить её к себе и заставить таким образом  её признаться в произошедшем на её нападении, от которого она до сих пор не может отойти, и малейшее напоминание о нём вызывает в неё бурю гнева, стыда и ненависти к себе, что не смогла защитить себя.

– Ну, что я могу ему рассказать? – говорила она себе.  Как онемела при виде ножа и, скрытого чёрным чулком лица. Как поваленная на землю, пробовала сопротивляться, но почувствовав под грудью колющую боль, сдалась. Как потом, обезумевшая бежала домой. Как с омерзением делала спринцевание  и обмывалась в ванне. Как прорыдала до утра. Как после корила себя, что не умерла в ту ночь. Но в то же время она  чувствовала, что не может противостоять просьбе следователя. И всё же, когда Ольга вышла после смены за проходную и увидела возле газетного киоска Захарова, она испугалась и хотела сделать вид, что не заметила его и попытаться побыстрее уйти домой. Но Захаров окликнул её и, перебежав дорогу, спросил:

– Оля, у вас есть сейчас хоть немного свободного времени? Вас никто не ждёт?

– Только мама. А время свободного не больше часа.

– Какие-то срочные дела?

– Да, я с завтрашнего дня перехожу работать в техотдел инженером-технологом и мне надо подготовиться.

– Вы закончили институт?

– Да. Я недавно получила диплом.

– Оля, подождите меня, пожалуйста, здесь, я на пару минут отлучусь.

Захаров действительно вскоре появился, неся букет гладиолусов, купленный им у бабулек, организовавших  за углом на перекрёстке улиц   базар осенних даров природы.

– Оля, это  вам по случаю получения диплома и перехода на инженерную должность. Поздравляю!

– Спасибо, – смутившись, произнесла Ольга, принимая от Захарова букет.

– Оля, идёмте подальше от шумных улиц – нам вредно быть на глазах у любопытных.

Они повернули в противоположную сторону от проспекта и вскоре вышли на тихую улицу, ведущую к парку и далее к центру города.

У Захарова было хорошо на душе от присутствия рядом девушки, которая каким-то необъяснимым магнитом притягивала к себе. И хотя эта вечерняя встреча была результатом его душевного порыва, он не забывал и дело, которое свело его с Ольгой. Он старался расположить её к себе, вывести  из состояния, ещё не прошедшего шока, и, по мере возможности, разделить с нею её беду, и, в конце – концов, заставить её заговорить. Захаров рассказывал ей занятные истории из свое практики, о человеческих комплексах и, какую они оказывают услугу в раскрытии преступлений, о запахах и прочих следах, оставляемых преступниками, и о новых достижениях криминалистической науки. И вдруг он вспомнил, что он увёл девушку гулять голодной и подал ей пол  плитки шоколада, оставшейся от обеда.

– Нет, нет, я не возьму – это ваша половина. А свою я уже съела, – запротестовала она.

– Давайте, Оля, так сделаем: вы берёте шоколад, а меня когда-нибудь пригласите домой на чай.

– Согласна. Только зачем откладывать. Давайте прямо сейчас и пойдёмте ко мне домой. Я буду только очень рада, – оживилась Ольга.

Видя резкую перемену в её поведении, Захаров не стал отказываться, чтобы не потерять  наметившееся потепление в настроении своей спутницы. Он остановил такси, попросив таксиста по пути остановиться возле гастронома для покупок к чаю.

4.

Мать Ольги была удивлена, увидев дочь вместе с симпатичным незнакомым мужчиной.

– Мама, у нас сегодня гость. Ставь чайник – будем пить чай, – с порога заявила Ольга.

– Ты же голодная! Какой чай? Поужинай нормально и гостя накорми. Наверное, тоже проголодался? – в ответ проговорила мать.

Ольга посмотрела на Захарова.

– А, может, и вправду поужинайте с нами?

– Не могу себе позволить, чтобы из-за меня вы остались без ужина и с удовольствием разделю вашу вечернюю трапезу.

– Вот и прекрасно! – сказала мать, – проходите в комнату, а я быстренько всё разогрею.  А ты, Оля, готовь стол.

Когда все приготовления были закончены, и хозяева вместе с гостем сели вокруг стола, Захаров представился матери:

– Меня зовут Валерий Иванович и уже два дня, как знаком с вашей дочерью.

– О, это же солидный срок! Некоторые люди за один день успевают познакомиться, жениться и развестись, – засмеялась мать. Ну, а меня зовут Елена Николаевна, по профессии – педагог. А вы кем работаете?

– А я работаю в милиции следователем.

– Это, наверное, очень опасно?

– Да как сказать? Всякое бывает.

– Извините – отвлекла вас. Давайте, наконец, ужинать.  

После выпитого вина, наваристых щей, торта и крепкого чая, за столом царила вполне семейная атмосфера, словно бы гость был завсегдатаем этой квартиры, и всегда желанным гостем.

– Оля, - спохватилась мать, – ты завтра уже идёшь на новую работу?

– Да, мама.

– Успеешь подготовиться?

– Успею.

– Тогда я пойду на кухню.

Захаров помог матери унести грязную посуду со стола и остатки пищи. А когда вернулся в комнату, Ольга стояла возле окна и задумчиво смотрела вдаль. Захаров тихо подошёл со стороны спины и осторожно положил  руки на её плечи.

Ольга вздрогнула, но не сбросила их с себя. Захаров всё так же осторожно повернул Ольгу к себе лицом и тихо проговорил:

– Помогите мне, Оля. Мне надо его найти!

Затем на мгновение прижал её к себе и поцеловал в лоб.

– Мне пора. А вам надо готовиться к новой работе.

Попрощавшись с Еленой Николаевной, Захаров не без сожаления покинул гостеприимную квартиру.

5.

Когда Захаров ушёл, в комнату вошла мать.

– Оля, скажи мне, пожалуйста, что с тобою происходит  в последнее время? Ты какая-то стала отрешённая. И вот теперь появился у нас следователь.

– А может, это мой кавалер.

– Нет, Оля, старого педагога трудно обмануть.

– Ну, почему, мама?

– Вот ты – серьёзная девушка, разве пойдёшь  к малознакомому мужчине, чтобы только поужинать и сразу уйти? Никогда – правильно? Что молчишь?

– Но ведь ты сама сказала, что мне надо подготовиться к новой работе.

– Сказала, сказала… Но ведь и ты тоже сказала, что успеешь всё сделать.

– А может ему некогда. Ну, работа  у него такая.

– Ладно, ладно, дочь. Пусть будет по-твоему. Но всё равно я рада, что ты сегодня выглядишь намного лучше, чем в предшествующие дни.

– И всё ты видишь, мама. Ничего от тебя нельзя утаить.

– Вот и выдала себя. Поделилась бы с матерью своею печалью, глядишь, и легче станет.

– Мама, мне уже легче.

– И слава Богу! Давай погладь костюм, блузку, прими ванну и поспи хоть сегодня нормально.

– Хорошо, мама.

Глава  десятая

Проверка  на  проходной

Захаров заметил Ольгу, когда она поравнялась с дворцом спорта. В чёрном костюме, плотно облегающем её женственную фигуру, она была прекрасна. При виде её у Захарова даже защемило сердце. Оставив Артамонова, он пошёл ей навстречу.

– Оля, вы неотразимы! – проговорил Захаров, подойдя к ней. Вам очень идёт этот костюм.

Ольга улыбнулась, и лёгкий румянец покрыл её лицо.

– Оля, – продолжал он, – если у вас есть сегодня возможность, вечером к семи часам подъезжайте к главпочтамту, я к этому времени освобожусь и буду вас ждать.  Приедете?

Ольга посмотрела ему в глаза и лишь пожала плечами.

– Оля, я в любом случаи буду вас ждать. Приезжайте. И ещё у меня к вам просьба: когда будете проходить на завод, пройдите,  пожалуйста через левый турникет.

Ольга кивнула головою и заспешила к проходной. Захаров дал знак Артамонову, и тот быстро вошёл в фойе, чтобы проследить реакцию Сидорова на появление Морозовой.

Когда поток идущих на завод заметно иссяк, подошла Кадочникова. Захаров рассказал ей, через какой турникет нужно пройти, и где после он будет её ждать.

Кадочникова ушла, а через минуту из проходной вышел Артамонов и подошёл к Захарову,

– Слушай, Валерий: либо Сидоров гениальный артист, либо законченный импотент и к делу не причастен,

– Ты  с чего это взял, что он импотент?

– Да кем его ещё можно назвать, если через турникет проходит сама прелесть, а он  одинаково казёнными глазами смотрит, что на картонку пропуска, что на идущую мимо Венеру.

– Но не всем же быть Донжуанами, как, например, ты.

– А что я? Я нормальный мужчина. И все нормальные должны видеть красивую женщину издалека.

– Давай, «нормальный», отойдём немножко в сторонку – скоро должна появиться Кадочникова.

Кадочникова появилась минут через десять.

– Ну, что, Надежда Владимировна?

– Кажется, рост и комплекция подходят. Но таких фигур очень много. Вот если бы посмотреть на его походку. Походка, как говорят, – второе лицо.

– А вы что, видели, как он ходит?

– Правда он был уже далековато, но свет уличных фонарей позволял его высмотреть со стороны спины.

– Вот что, Надежда Владимировна,  я, кажется, смогу вам устроить смотрины. Вы,  пожалуйста, на пару с моим другом  подождите немного меня.

Захаров почти бегом направился в отдел кадров к Постникову. Постников, выслушал следователя.

– Нет проблем, Валерий Иванович. У меня есть куча бумаг, с которыми нужно ознакомить начальника охраны. Вот и попросим Абрамова прислать за ними Сидорова.

Постников тут же набрал номер телефона Абрамова:

– Алло? Сергей Григорьевич, с добрым утром!  Постников беспокоит. У нас для тебя кое-какие бумаги появились. Пришли, пожалуйста,  за ними Сидорова – у меня к нему разговор есть.

Поблагодарив Постникова, Захаров вернулся к Артамонову и Кадочниковой. В это время из проходной вышел Сидоров и направился в отдел кадров.

– Нет, ребята, – посмотрев во след идущему Сидорову, сказала Кадочникова, –это не он, Тот был стройнее. А у этого ноги косоваты и идёт в развалку, словно моряк по палубе. Да и вообще я не замечала за ним особого уважения к женщинам.

Когда Кадочникова ушла, Захаров хлопнул по плечу Артамонова.

– Что дальше будем делать, нормальный мужик? Кажется, мы зашли в тупик.

– В том-то и дело, что, кажется, а конкретного  – ничего.

– Что ты предлагаешь?

– А что, если нам переговорить с начальником караула. Всё-таки, непосредственный начальник, длительное время работают вместе. Уж он-то должен о своём подчинённом многое знать.

Начальник караула оказался в отпуске. Вместо него исполняла обязанности Вера Васильевна Крымова.

– Вера Васильевна, – обратился к ней Захаров. У нас есть к вам деликатный вопрос: в вашем заводском районе произошло несколько преступлений. Анализ показал, что преступник, по всей видимости, член коллектива завода. И мы сейчас ведём выборочную проверку. В наше поле зрения попал член вашей бригады – вашего караула Сидоров Николай Тимофеевич.

– Сидоров?

– Да, – Николай Тимофеевич.

– Извините. А какой характер преступления?

– Сексуальный.

– Изнасилование, что ли?

– Да.

– И что, есть доказательства?

– Прямых – нет.

– Извините, молодые люди, вы, кажется, не там ищете.

– Вера Васильевна, мы и просим вас нам помочь разобраться с данным товарищем, чтобы избежать недоразумений. Расскажите нам про него, что знаете.

Крымова на минуту задумалась.

– Нет, он не может этого сделать, – прервав молчание, заговорила она.  Насколько я знаю, у него есть сожительница, и они собираются расписаться. И, вообще, за время работы он проявил себя только с положительной стороны. Нет, он не способен на такое.

Выйдя от Крымовой на улицу, оперативник несколько минут стояли молча. Молчание нарушил Артамонов:

– Похоже, что моя версия лопнула по всем швам. Придётся начинать всё сначала.

Он сделал паузу, а потом продолжил:

– А что, в своём заявлении Овчинникова никаких дополнительных сведений  не дала?

- У этой дамы оказались слишком слабые нервы. Она от страха даже сознание потеряла. А поэтому  и запомнила лишь всего – чулок, да фуфайку.

– Да ты что говоришь?! – воскликнул Артамонов. Это же половина успеха: фуфайки носят многие мужики, чулки – многие женщины. Но чтобы мужчина в фуфайке носил на своей морде женский чулок… Это же железная улика и залог нашего успеха!

– Вот что, юморист, поехали к Родину на доклад, доложим по всей форме, как наш первый мыльный пузырь лопнул, – похлопав Артамонова по спине, сказал товарищу Захаров, – и не вздумай упираться!

Глава  одиннадцатая

«Роза  испании»

1.

Ольга чувствовала, что она интересует Захарова не только, как пострадавшая. И он ей понравился с первой их встречи. Но, в общем-то, объяснимый стыд владел ею все эти дни. Она не представляла, как это можно было идти на встречу, будучи опозоренной. И, тем более, что об этом позоре знает тот, к кому на встречу должна она идти.

– Нет, ни за что, никуда я сегодня и после ни на какие встречи с ним не пойду! А будет настаивать, скажу, что никто на меня не нападал, и пусть он, ради Бога, оставит меня в покое! Так какой уже раз за день говорила сама себе Ольга.

Перед концом смены её позвали к городскому телефону. Ольга взяла трубку.

– Алло?

– Оля, здравствуйте! Это я – Захаров. Так я вас жду, как договорились в семь у главпочтамта.

В трубке загудело. И Ольге, ничего не успевшей сказать  в ответ, пришлось положить трубку.

– Что же мне делать? – продолжала задавала  она себе этот мучительный для неё вопрос по дороге домой.

2.

– Что  с тобой? – открыв дверь, проговорила мать, На тебе же лица нет!

Ольга молча прошла в комнату и легла на диван. Мать заглянула в приоткрытую дверь и по вздрагивающим плечам дочери,  догадалась, что она плачет. Елена Николаевна присела на край дивана возле Ольги.

– Что с тобою доча? Ну поделись же наконец  своею бедою с матерью! – приговаривала она, нежно гладя Ольге голову.

Наконец, Ольга повернулась к ней лицом.

– Что мне делать, мама? Он предложил встретиться, а я не могу.

– Почему не можешь? Занята, что ли?

– Нет, мама, хуже. Я попала в беду!

– Я знаю, доча.

– Как знаешь?

– Ведь я же мать. Да, к тому же, ещё и педагог. И вижу, и сердцем чувствую. 

– Знаешь, и молчишь?!

– Жду, когда сама заговоришь. И, немного помолчав, спросила:

– А он появился возле тебя в связи с твоей бедой?

Ольга молча кивнула головой.

– Так, может, ты нужна ему для выяснения каких-то вопросов?

– Не хочу я отвечать больше на эти постыдные вопросы!

– Не хочешь, а плачешь. О, дочь моя, да ты никак влюбилась?!

Ольга уткнулась в ногу матери лицом и снова зарыдала.

– Ну что же ты себя казнишь? Ты же не виновата. С кем беды не бывает. Ты посмотри, какой в мире разврат творится! Даже среди проституток большинство в конце концов замуж выходят. Но ты же не такая. И он это, наверняка, понял. Давай, Оля, умывайся, одевайся и иди на встречу. Может это тебя сама судьба зовёт!

Ольга подняла на мать глаза, а потом прижалась к ней, обхватив руками.

– Мамочка, какая ты у меня умница!

– Ладно, ладно. Приводи, давай, себя в порядок и марш на свидание!

Морозова вышла из автобуса, когда стрелки часов на главпочтамте показывали десять минут восьмого. Захаров,  увидев спешащую Ольгу, пошёл ей на встречу.

– А я уже стал сомневаться, что вы придёте, – сказал он, беря её за руку.

– Извините, пожалуйста, меня, – так получилось.

– Ничего страшного: для женщины такое небольшое опоздание дозволено.

– Но я не люблю опаздывать, просто так получилось.

– Оля, каким свободным временем вы сегодня располагаете?

– Час-полтора. Максимум – два. 

– Оля, я хочу пригласить вас к себе в гости посмотреть на мою холостяцкую жизнь.

– Нет, сегодня не могу. Как-нибудь в следующий раз.

– Но я же у вас был в гостях?

– Нет, сегодня не могу. Давайте, лучше немножечко погуляем.

Заметив, что Захаров несколько изменился в лице, добавила

– Валерий Иванович, вы не обижайтесь. Я буду у вас в гостях, только, пожалуйста, не сегодня.

В это время Захарова кто-то тронул за плечо. Он обернулся:

– Лариса!? Откуда ты?

– Да вот со сборной командой заканчивали приготовления. Завтра утром уезжаем в Пермь на зону, а после, там же, недельных сборов, едем в Ленинград на республиканские.

– И надолго?

– В общей сложности недели три проездим.

– А как же Роман?

– Как всегда. А чтобы он не скучал, заглядывай к нему почаще, а то совсем нас забудешь. Но теперь-то мне понятно, почему  к нам стал редко забегать, почему тебе стало некогда, – поглядывая на Ольгу, продолжала говорить Лариса. А потом, приблизившись к уху Захарова, в полголоса спросила:

– Это твоя девушка? И, не дожидаясь ответа, продолжала:

– Очень приятная особа. Если женишься на ней,  я обязательно с твоею женою буду дружить.

Ольга слушала слова Ларисы и внимательно смотрела на Захарова. А он, заметив, что она смотрит на него, улыбнулся ей.

– Пора прощаться, молодые люди, – вдруг заторопилась Лариса, – пожелайте нам удачи.  И, наклонившись к Ольге, опахнув её ароматом дорогих французских духов,  всё так же вполголоса проговорила:

– Не отпускай этого парня!

Ольга улыбнулась в ответ и спросила Ларису:

– Какие у вас приятные духи! Вы не скажите, как они называются?

– Вам они нравятся? – спросила Лариса. Это – «Роза Испании». И пожав Ольге и Захарову руки, поспешила на автобусную остановку.

Когда Захаров и Ольга остались одни, он взял её за руку и решительно сказал:

– Вот что, Оля. Я ужасно голоден. Возле Центрального парка есть уютное кафе. Я там часто пью кофе с блинами, а потом бегу в шахматный клуб. Вы, наверное, тоже не успели перекусить? Давайте, зайдёмте туда.

Ольга лишь улыбнулась в ответ. Встреча с Ларисой подняла ей настроение и сблизила с Захаровым. И он повёл её, не выпуская Ольгиной руки, и им было удивительно хорошо от тепла, соприкасающихся рук.

– Валерий Иванович, – прервала молчание Ольга, – а Лариса входит в круг ваших друзей?

– Да. Это женам моего товарища Романа Сташевского. Кстати, она мастер спорта и тренер по художественной гимнастике. А Роман – работает в вашем дворце спорта тренером по настольному теннису. И ещё, Оля, давайте договоримся: для вас – я просто Валерий! 

– Договорились, – улыбнулась Ольга, – и, продолжая разговор, проговорила:

– Интересная женщина.

– Да, повезло Роману. Классную он себе жену отхватил. Нет, вру! Это она его отхватила.

Ольга засмеялась.

– Как это она отхватила?

– Да он у неё на муху-то дунуть боится – тихоня неправдоподобный. Но в теннис играет классно. И в близком кругу парень он нормальный.

– А Лариса всегда такая ухоженная?

– Да, она очень аккуратная. Всегда прибранная и благоухающая.

– А на духи у неё постоянный вкус?

– Духи, как и одежда не могут быть постоянными. А «Розу Испании» мы с ребятами ей в складчину купили на день рождения. И духи ей так понравились, что она последнее время ими постоянно пользуется.

Так за разговорам они дошли до кафе.  Вошли, выбрали себе столик в углу под пальмою, заказали по чашке кофе, по порции блинов,  мороженое и стали ждать. И тут Захаров заметил, что Ольга, как-то странно смотрит на него.

– Что с вами, Оля? С вами что-то случилось?

– Да. Мне кажется,  Валерий, что от того мужчины исходил запах Ларисиных духов.

– Так это же женские духи.

– Может я и ошибаюсь, но запах был очень похож.

Ольгины слова одновременно и поразили Захарова, и обрадовали – Ольга  наконец-то заговорила, и встревожили. Он ещё не осознал, что к чему, а в глубинах его мозга уже шла переработка информации. И хотя Захаров старался всё внимание уделять только сидящей рядом  женщине, мысль  автоматически  нет, нет, да и возвращала его к Ольгиным  словам.

После кафе Захаров и Ольга бродили по парку, потом вышли на крутой берег реки, протекающей недалеко от парка, и долго стояли над  береговым обрывом, глядя, как в сгущающихся вечерних сумерках зажигались далёкие огни заречных деревень. А после пешком брели до её дома.

Глава  двенадцатая

Тревожный  сон

Приехав домой, Захаров наскоро поужинал, принял душ и лёг спать. После насыщенного эмоциями дня он долго не мог заснуть. Он попробовал читать книгу, но книга вываливалась из рук. Тогда он  спустился с кровати и стал отжиматься от пола. Отжимался до тех пор, пока не отказались руки. Это у него был испытанный приём от бессонницы.  Он снова лёг и вскоре уснул. Но сон получился у него тревожным, насыщенным сновидениями. Ему снился пляж и он, бегущий за девушкой, напоминающей фигурой Ольгу. Вдруг Ольга запинается и падает на песок. А он, лишь тогда догнав, падает на неё. Захаров просыпается и снова проваливается в сон. И вдруг появляется Лариса, Она улыбается и машет ему рукой, а потом начинает плакать. Вдруг откуда-то выбегает какой-то тип. Лицо его закрыто тёмной повязкой, а в руке нож. Тип кидается на него. Но он успевает сдёрнуть с типа повязку и, поражённый увиденным, отпрянул назад – перед ним стоял  Роман Сташевский!   А Роман, закрыв лицо руками, бросился бежать прочь.

Захаров проснулся весь в поту. Часы показывали половину шестого. Он попытался снова заснуть, но сон не приходил. Тогда он стал перебирать в памяти увиденные сны.  И когда он дошёл до того момента, когда он сдёрнул с типа повязку, под которой оказался Роман, Захарова, будто, кто-то сбросил с кровати, и он взволнованно заходил по комнате. Сон, как бы взломал ту грань, через которую не мог и не желал переходить. Он никак не мог себе представить, что Сташевский – этот большой беззащитный, мало на что способный  «ребёнок», мог совершить что-то подобное. Но теперь сон, как бы отбросил все его сомнения и поставил его и Романа по разные стороны грани: с одной стороны – следователь – аналитик, с другой – потенциальный преступник.

Жизнь заставила Захарова серьёзно относиться к сновидениям. В подтверждение этому он мог привести массу примеров, которые убеждали его в мысли, что видения во время сна – это подсказка  Свыше – предупреждение из Будущего! И теперь уже не друг Романа Сташевского,  а служитель закона – следователь с холодным аналитическим умом взволнованно ходил по комнате.

– Итак, что я имею против него: –  рассуждал вслух Захаров, – во-первых, Роман имеет право свободного входа на завод и посещать любые цехи для встречи с заводчанами, занимающимися в его секции настольного тенниса и для организации соревнований среди цехов,  отделов и служб завода. А за два года, что  проработал на заводе, он прекрасно мог изучить завод и цеховые лабиринты.  И, вряд ли, они ему служат помехой для поиска нужных ему людей; во-вторых, дворец спорта стоит в центре людских потоков, в том числе и со стороны рабочего посёлка, расположенного за железнодорожными путями. Окно кабинета, занимаемого Романом, выходит прямо на перекрёсток улиц, из которого прекрасный обзор во всех направлениях; в-третьих, Роман, наверняка, прекрасно изучил свесь спорткомплекс, включая стадион, что позволяет ему незаметно выходить на охоту за намеченными жертвами; в-четвёртых, Роман не равнодушен к женщинам. Об этом говорит  блеск его глаз, когда он с нескрываемым интересом смотрит на хорошеньких девчонок и женщин; в-пятых,  Роман, как мужчина, неплох в постели. Это видно по цветущей Ларисе,  по её всегда хорошему настроению и по заботливому отношению к своему молодому мужу. Похоже, что он любвеобилен. Тогда, как он обходится при длительном отсутствии Ларисы? Тут мне не мешает проконсультироваться с сексопатологом; в-шестых, запах Ларисиных духов, который показался Ольге схожим с тем, что исходил от насильника… Скорее всего он исходил от женского чулка, который преступник использовал вместо маски. Исключать нельзя, что чулок мог быть Ларисиным. А Лариса считает, что женщина всегда должна блистать и благоухать всеми частями тела и одеждой. И она действительно, где бы не была, блистала и наполняла атмосферу вокруг себя  тонким ароматом изысканно подобранных духов.

Что ж, этого достаточно, чтобы заняться Романом вплотную, – продолжал рассуждать Захаров. Но Роман – мой друг! Я не смогу вести дело против него. Конечно, нет! Но сперва нужно доказать, что именно он причастен к делу. Значит так, сейчас после всех домашних процедур ты едешь на завод к Ольге, чтобы узнать дату нападения на неё. Уж, коли она заговорила, то назовёт и дату. Затем поедешь в спорткомитет и выяснишь, в какие дни Лариса Сташевская  находилась в командировках. И если дни происшествий совпадут с периодами  выездных соревнований Ларисы, тогда иду к Родину и подаю рапорт об отстранении  меня от следствия.

Глава  тринадцатая

Это – своеобразный человеческий  комплекс

1.

Техбюро, где работала Ольга, Захаров нашёл без особого труда. Это было довольно большая комната, где занималось около полутора десятка человек.

Она сидела к двери спиной и не обратила внимания на вошедшего. Захаров подошёл к Ольге и положил ладони на её плечи. Ольга вздрогнула и повернулась к нему лицом. Она никак не ожидала увидеть его здесь. Ольга смотрела на него, и по щекам расплывался яркий румянец. Захаров улыбнулся и тихо произнёс:

– С добрым утром!

Она лишь кивнула ему головой.

– Оля, дайте мне, пожалуйста, лист чистой бумаги.

Она достала  не заполненный бланк техпроцесса, повернула его чистой стороной и подала ему. Захаров взял со стола карандаш и написал:

– Оля, мне срочно нужна дата происшествия!

Ольга взяла из его рук карандаш и ниже написала:

– 27 июня.

Теперь уже Захаров взял из её руки карандаш и ещё ниже написал:

– Спасибо! Буду свободен, позвоню. И, проведя руками по её плечам, вышел из помещения.

2.

За свою спортивную карьеру  Захарову не раз приходилось  бывать в спорткомитете. И сейчас, войдя в здание, он сразу же направился в кабинет заместителя председателя. Тот, увидев вошедшего, поднялся из-за стола и пошёл ему навстречу.

– Какими судьбами, Валерий Иванович?

– Дела, дела, Юрий Янович.

– Что ещё за дела? Мы, кажется, в последнее время старались не хулиганить.

– Помощь мне ваша нужна.

– Какая именно?

– Хотел бы я посмотреть журнал регистрации командировок за текущий год.

– А чьи, конкретно?

– Да я хотел бы посмотреть его весь.

Зам знал, где и кем работает Захаров, и по его ответам понял, что идёт какая-то оперативная разработка и дальнейшие вопросы задавать бесполезно.

– Валерий Иванович, садитесь вон за тот столик, что стоит в углу. Там вам никто мешать не будет. А я сейчас принесу журнал.

Вскоре Захаров уже перелистывал его страницы. Вот и месяц май. А вот и интересуемая фамилия. Захаров начал читать: «Сташевская Лариса Станиславовна – руководитель команды. Командировка с 25 мая по 10 июня. г. Волгоград, матчевая встреча городов Поволжья и Урала по художественной гимнастике. А вот и новые записи, где фигурировала фамилия Ларисы: 24.06. по 1.07. г. Орёл, Первенство ЦС. «Спартака». 11.07. по 15.07. матчевая встреча городов Урала и Сибири, г. Челябинск.  20.07. по 31.07. г. Краснодар, тренировочный сбор. 4.08. по 10.08. г. Ленинград, Кубок России. И, наконец, последняя запись, которую он нашёл в журнале, свидетельствовала, что Сташевская во главе команды гимнасток отбыла сегодня в г. Пермь на зональные соревнования. Захаров закрыл журнал и, поблагодарив зама, вышел из Спорткомитета.

Перед тем, как идти к Родину, Захаров решил зайти в областную поликлинику, где работал единственный на всю область сексопатолог Пётр Иванович Федулов. Захаров никогда у него не был, но знал  о нём от своих коллег, которым приходилось брать у того консультации. Захарову повезло: в ожидании приёма у дверей кабинета сидела лишь одна посетительница.  Он написал записку и бросил её в, прорезанную в дверях щель,  над которой было написано: «Для талонов» и стал ждать. Через несколько минут из кабинета вышел посетитель, а за ним следом и сам врач. Посмотрев на Захарова, он спросил:    

– Вы из органов?

– Да, я, – ответил Захаров.

– Вы можете подождать ещё минут пятнадцать – двадцать, пока я поработаю с пациенткой? Или у вас очень срочное дело?

– Да – да, конечно. Я подожду.

Ровно через двадцать минут Федулов пригласил его в кабинет и, усадив на стул, спросил:

– Итак, чем я могу быть вам полезен..?

– Валерий Иванович, – подсказал Захаров.

Захаров обрисовал Федулову тип, подозреваемого человека, его семейную и служебную обстановку, а после сформулировал вопрос: «Может ли данного типа человек совершить насилие над женщиной?»

Федулов немного помолчал, обдумывая вопрос, после ответил:

– Как подсказывает статистика, как раз среди людей подобного типа часто встречаются патологии психики сексуального характера. Извините, вы женаты?

– Нет.

– И не были?

– Нет.

– Ну, на всякий случай, поясню: зрелые здоровые люди, привыкшие к регулярным половым контактам, в случаи нарушения устоявшегося режима по причине убытия куда-либо одного из партнёров, часто испытывают в первые дни резкое усиление полового влечения. Я, зная случаи, когда люди, буквально, теряли рассудок. Они были готовы ложиться под кого угодно, или на кого угодно и даже пойти на преступление. Думаю, что в вашем случае наблюдается подобная ситуация. Тем более, что людям, обрисованного вами типа, легче совершить насилие, замаскировав себя, чем умолить женщину. А то, что вы говорили, что потерпевшие очень похожи телосложением друг на друга, то это вполне естественное явление:  вам же не нравятся все подряд. Всё зависит от вкуса. А он у каждого свой. Это своеобразный человеческий комплекс.

Выйдя от Федулова, Захаров не стал дожидаться автобуса, а направился в управление пешком. И пока шёл, он ещё раз прокрутил в голове события последних двух дней. Выводы, которые он сделал, были полностью не в пользу Романа  Сташеыского. И Захаров принял твёрдое решение: сразу по приходу в управление подать рапорт об отстранении его от следствия, ввиду того, что Сташевский является его другом.

Глава  четырнадцатая

Прошу  отстранить  от следствия

1.

Родин, уезжавший по долгу службы в один из ближайших районов, вернулся в управление лишь к обеду.  Не заходя в свой кабинет, он проследовал прямо к Захарову. Тот, при виде появившегося начальника, поднялся ему навстречу.

– Сиди, сиди, – сказал Родин, подавая Захарову руку. Вижу по тебе, – продолжал он, –  что произошло что-то серьёзное. Давай, выкладывай!

Когда Захаров закончил, Родин, немного помолчав, заговорил:

– Кажется, всё логично, всё укладывается в одну цепочку. Да, вот что: тобой интересовался генерал, спрашивал, как продвигается дело. Подожди немного, сейчас попытаюсь с нем связаться, а после тебе позвоню.

Родин позвонил минут через пять:

– Валерий Иванович, генерал ждёт, подходи.

К генералу вошли вместе, тот, увидев вошедших, пригласил сесть к столу и, посмотрев на Захарова, сказал:

– Ну, Валерий Иванович, рассказывай, что ты накопал.

И Захарову пришлось повторить, недавно доложенное Родину.

Выслушав Захарова, генерал спросил:

– Как думаешь действовать дальше?

– Дальше, я прошу отстранить меня от дела и передать его Артамонову.

– А это ещё почему? Что за ход конём, гроссмейстер?!

– Товарищ генерал, Сташевский мой друг, и я не могу, не имею права вести дальше это дело.

– Но ты же ещё ничего не доказал. У тебя лишь только одни предположения и никаких доказательств.

– Товарищ генерал, я уверен, что всё так и будет, и будут доказательства.

– Откуда у тебя такая уверенность? Ты, что, экстрасенс?

Захаров промолчал.

– Вот что, Валерий Иванович, пока не добудешь веские доказательства, от дела я тебя не отстраню. Ясно?!

– Ясно, товарищ генерал.

– А сейчас с Евгением Анатольевичем согласуйте план дальнейших действий и – вперёд!

2.

Для подработки плана, Родин пригласил и Артамонова, работали дружно и через несколько десятков минут споров и обсуждений план был готов. Переписав пункты в нужном порядке, Родин зачитал: « 1. Побеседовать со сторожами, дежурившими в спорткомплексе. 2. Произвести осмотр помещений спорткомплекса, включая постройки стадиона с привлечением к осмотру директора спорткомплекса Федосеева А.Г. 3.  Подготовить операцию «Ловля на живца», для чего: а) среди женского состава работников УВД  города найти кандидатуру на роль «живца», обладающей соответствующими внешними данными, и, владеющей приёмами самбо и карате.  4. Временно трудоустроить «живца» на механическом заводе. 5. Подобрать состав опергруппы для организации наблюдении за объектом «Р» и, при необходимости, его задержания. 6. Руководство по проведению операции  и завершению следствия возложить на капитана Артамонова А.С.»

Захарову же была отведена  вспомогательная роль. Родину, хорошо  понимавшему, в каком положении оказался  его подчинённый, удалось убедить генерала Воронцова в целесообразности вывода Захарова из заключительного этапа операции.

Глава  пятнадцатая

Повод для  усиления  подозрения

1.

Родин сам позвонил Федосееву и пригласил его для делового разговора. Через час директор спорткомплекса был уже в областном управлении. Родин и Федосеев обнялись, как старые, давно не видевшие друг друга приятели. Расспросив о делах на работе и в семье, Родин перешёл к вопросу, ради которого Федосеев был приглашён в управление. В интересах следствия подполковник не хотел, да и не имел права раскрывать приглашённому истинную причину вызова, поэтому он заранее подготовил для беседы легенду.

– Вот зачем я тебя пригласил Александр Георгиевич: в прилегающих к заводу жилых районах за последнее время произошло несколько квартирных краж. Грабители работали в масках и камуфляжной одежде. Есть предположения, что для скрытия краденого и камуфляжа они могли воспользоваться помещениями спорткомплекса, включая постройки стадиона. И что среди вашего персонала могут быть их помощники.

– Да вы что, Евгений Анатольевич, я голову отдам на отсечение за своих работников. Не может быть у нас таких подлецов.

– А вахтёры?

– Да и вахтёры тоже. Они у нас давно работают,  и никто за ними ничего плохого не замечал.

– Не дашь ли  мне на всякий случай их домашние адреса?

– Пожалуйста, только я абсолютно уверен в их честности.

– Но, поскольку они у тебя дежурят и по ночам, может что-то и замечали?

– Этого я не знаю, но думаю, что они  мне наверняка сообщили бы.

– Ну, а побеседовать нам с ними можно?

– Конечно.

– Тогда, если помнишь, дай, пожалуйста, их адреса.

– Пожалуйста: Грачев Спиридон Митрофанович, посёлок механического завода, дом 6, квартира 15. Лушникова Валентина Степановна, посёлок механического завода, дом 11, квартира 3.

– Они сегодня дома?

– Думаю, что да.

– И ещё, Александр Григорьевич. Нам бы хотелось помещения, где  бы можно было спрятать вещи. Но, желательно, чтобы никто из тренеров и обслуги во дворце не присутствовали. Можно такое сделать?

– Все? Вряд ли.

– Давай тогда посмотрим, кто днём будет во дворце.

– Будут Разговоров, Рязанцева, Васюкевич и Сташевский. Будут ещё футболисты, но они нам не помешают.

– А тех четверых, хотя бы до обеда,  можно куда-нибудь  откомандировать?

Федосеев задумался, но через минуту, просияв лицом, ответил:

– Завтра надо кое-какой инвентарь увезти в спортлагерь, вот и отправлю их туда вместе с грузом – пусть прогуляются.

– Вот и чудесно!  Значит, завтра жду от тебя звонка. Как позвонишь, сразу к тебе и нагрянем. Ключи от всех помещений есть?

– От всех.

– Ну, спасибо, Александр Григорьевич. Значит, до завтра.

– До завтра.

2.

Когда Федосеев ушёл, родин вызвал к себе Захарова и Артамонова и рассказал о результатах разговора с директором спорткомплекса.

– Но это будет всё завтра, – подвёл он итог сказанному. А сейчас, Толя, бери адреса сторожей и постарайся узнать у них, кто появлялся в позднее время в спорткомплексе в расследуемый нами промежуток времени и зачем. Задача ясна?

– Ясна, товарищ подполковник!

– Тогда, шагом марш на задание!

Когда Артамонов покинул кабинет, Родин обратился к Захарову:

– А тебе, Валерий Иванович, задача на сегодня – найти «живца». Для облегчения задания попробуем за подписью генерала разослать телефонограмму по всем райотделам  города, чтобы те помогли нам найти подходящую красавицу.

Когда разрешение было получено, телефонистам был передан текст  телефонограммы: «Для выполнения срочного оперативного задания требуется женщина: возраст 20-25 лет, рост 167-175 см. волосы светлые, фигура спортивная, женственная, красивая на лицо, владеющая приёмами самбо и карате».     Подпись: Воронов.

Примерно через час позвонили из двух райотделов. Приглашали приезжать на смотрины. Захаров решил начать с ближайшего – Южного. Кого выбирать, Захаров для себя определил заранее – кандидат на «живца» должна, как минимум, фигурой походить на Ларису.

Девушка оказалась довольно симпатичной, но… до Ларисы ей было далековато.  В Северном райотделе, куда приехал Захаров, оказалось сразу две кандидатуры. Когда в кабинет начальника вошли обе девушки, Захаров даже не выдержал и воскликнул: «Вот же она!», указывая на девушку с пышными чёрными волосами, оказавшейся Голубкиной Леной.

– Так вы же запрашивали светловолосую, – сказал Захарову седоволосый майор.

– Я думаю, что это не будет играть существенную роль, Девушка и так неотразима. В крайнем случаи используем парик.

Пообещав Лене в скором времени позвонить, Захаров уехал в управление. К его приезду появился и Артамонов. Родин сразу же вызвал их к себе.

– Итак, орлы, давайте докладывайте! Начнём с Артамонова.

– Прежде всего, – начал Артамонов, – я хотел бы знать от Валерия, на чём основывается его уверенность, что в деле замешен Сташевский?

Родин и Захаров недоумённо посмотрели на Артамонова.

– Что вы так смотрите? Я же совершенно серьёзно спрашиваю.

Родин повернулся к Захарову. А Захаров, наконец-то понял, о чём его спрашивает товарищ.

– Толя, я обещаю тебе ответить на твой вопрос, но только после завершения дела. Давай, лучше послушаем тебя.

– Дело в том, – продолжил Артамонов, – что может вполне оказаться, что Валерий будет прав.

– Давай, Толя, ближе к делу, – не выдержал Захаров.

– Ближе к делу, ближе к телу, – передразнил Захарова друг. Так вот, как говорит Лушникова, в прошлом месяце во время её дежурства, примерно в часов одиннадцать дважды приходил Сташевский. На вопрос: «Что-то забыл?» – ответил: «Потерял где-то ключи от квартиры. Пришёл проверить, не оставил ли здесь». А во второй приход сказал, что оставил деньги.

– А в какие это было дни, она не запомнила?

– Да не к чему ей было.

– Это уже хуже. И, тем не менее, для усиления подозрения есть дополнительный повод.  Так что, орлы, завтра едем в спорткомплекс.

Только под вечер Захарову удалось уехать к Постникову – надо было успеть до окончания смены решить вопрос с трудоустройством Лены Голубкиной. Это было необходимо на случай, если вдруг Сташевский, проявив осторожность, решит проверить, не строят ли ему ловушку, и не является ли прекрасная незнакомка лакомой приманкой. А поскольку Роман был человеком не глупым, да к тому же ещё и начитанным, то вполне мог такое предположить.

Пора массовых отпусков ещё не закончилась, да к тому же традиционная текучесть кадров и различного рода возникающие обстоятельства облегчили Постникову задачу. Когда вопрос был решён, Захаров прямо от начальника отдела кадров механического  завода  позвонил в ОВД Северного района Лене Голубкиной и рассказал, куда и к кому ей в понедельник нужно подъехать для оформления документов.

Глава  шестнадцатая

Находка  в  билетной  кассе

1.

А на следующий день была суббота. В кабинете у Родина собрались Захаров и Артамонов вместе с начальником отдела. Все трое ждали звонка из спорткомплекса.  Наконец перед десятью часами зазвонил телефон. Звонил Федосеев, сообщив, что спорткомплекс свободен от лишних лиц, можно подъезжать.

Осматривали все помещения подряд, за исключением кабинета директора, фойе и игрового зала. Когда дошли до кабинета, который занимала женская половина тренерского состава, Захаров стал проверять их столы, в надежде найти в них чулки или колготки – преступник мог воспользоваться  и чужим гардеробом. И он их нашёл. С учащённо бьющимся сердцем Захаров поднёс к носу сперва чулки из стола Резванцевой, а после - из стола Вастюкевич, но кроме запаха пота других ароматов его нос не уловил. Захаров вернул вещи на свои места и на вопросительный взгляд Родина отрицательно покрутил головой.

После осмотра кабинетов, спустились в подвал, где находились подсобные помещен  и мастерские. Но и там  ничего подозрительного обнаружено не было.

Федосеев торжествовал.

– Я же говорил, что мои ребята на плохое не способны, – бросил он оперативникам. Только время зря теряем. А сегодня суббота – отдыхать надо.

Вышли на территорию стадиона. Осмотрели помещения под трибуной, где размещались раздевалки и комнаты отдыха. Не найдя ничего, вышли на беговую дорожку. Напротив левого крыла трибуны виднелась деревянная постройка.

– А там что у вас? – спросил Родин.

– Там склад инвентаря, но он поставлен на охранную сигнализацию.

– А других помещений больше нет?

– Нет, если не считать билетные кассы.

– А что в них?

– Когда много участников, мы их используем под раздевалки, да ёщё храним мётлы, лопаты и носилки.

2.

У Захарова в душе боролись два чувства: первое – он боялся, что версия подтвердится и он станет разрушителем семьи, с которой он дружил и, которую любил; второе – обыск, который был почти закончен и  не принёсшиё никаких результатов, бил по его профессиональному самолюбию. И всё же, желание сохранить семью, сохранить друзей было намного выше боязни за профессиональный провал. Он готов был молиться, чтобы версия не подтвердилась. Но в памяти вновь и вновь всплывала картина из увиденного сна, где он срывал маску с Романа, и со страхом ожидал окончания осмотра.

Левая касса оказалась заперта на дешёвенький висячий замок, который можно было легко открыть загнутым гвоздём. У правой же кассы дверь была заперта на внутренний замок.

– Александр Григорьевич, откройте левую кассу, – попросил Родин.

Федосеев открыл дверь. Помещение оказалось заставленное носилками, а в левом углу возвышалась гора из мётел. Захаров нагнулся и стал откидывать из в сторону. Отбросив очередную, в образовавшемся просвете между мётлами он увидел светлую полоску ткани. Захаров опустился на колени и быстрее заработал руками.  Вскоре на образовавшемся свободном от мётел месте остался лежать свёрток, обмотанный  светлой перкалевой тканью.

– Всё, Евгений Анатольевич, больше я не могу! – сказал, поднимаясь Захаров.

– Толя, развяжи узел, – попросил Родин Артамонова.

В узле оказались старая фуфайка и старые шерстяные спортивные брюки. Артамонов стал проверять карманы и из внутреннего кармана фуфайки извлёк женский, под цвет загара, чулок, который и сейчас продолжал источать тонкий аромат дорогих духов.

– Александр Григорьевич, вы не знаете, кому принадлежат эти вещи? – спросил Родин.

– В первый раз вижу, – с недоумением на лице ответил Федосеев.

– Толя, сложи всё, как было, и будем считать осмотр законченным. А вас, – продолжал Родин, – попрошу оставить наш осмотр в тайне. И, если можно, ничего не трогайте в этом помещении – вполне вероятно, что свёрток принадлежит тем самым грабителям.

После завершения осмотра, Родин, Захаров и Артамонов направились к поджидающей их за домами машине. Пока шли, подвели итоги.

– Вот что, Валерий Иванович, – сказал в заключении Родин, – версия твоя, похоже, оправдывается. Так что давай вводи в работу свою Голубкину.

Глава  семнадцатая

Неожиданный  единомышленник

1.

Когда Лариса уезжала со своей командой на соревнования или на сборы, Роман первые три дня не находил себе места. Будучи очень стеснительным, без Ларисы он просто терялся. Она была для него всё: и жена, и кормилица, и опора, и ведущая по жизни. А за всё это он платил ей своею неистовой любовью. И Лариса любила его не только, как хорошего партнёра, но и как доброго, во всём послушного, симпатичного, беззащитного, требующей постоянной опеки человека. Ей было с ним спокойно и уютно. И, даже когда уезжала надолго, была уверена, что Роман никуда не денется и всегда дождётся её.  Так, в общем-то, оно и было. Роман очень любил Ларису, Но было в его любви одно «НО» – он был в полном  смысле закомплексован образом своей жены. И эта закомплексованность носила патологический характер. Если ему где-либо встречалась женщина, напоминающая Ларису, он мог подолгу следовать за ней, любуясь и воображая постельные сцены.

2.

Троллейбус, как всегда в часы пик, был полон. Роман обосновался на задней площадке, держась за верхние поручни. На следующей остановке народу изрядно прибавилось и пассажирам пришлось стоять единой спрессованной массой. Люди дышали друг на друга, кто винным перегаром, кто, не менее отвратительным до тошноты, запахом табачного дыма, кто источал запах пота, давно не мытого тела. И вдруг среди зловония Роман уловил знакомый тонкий аромат французских духов, любимых Ларисой. Роман даже вздрогнул и повернул голову в сторону, откуда струился этот чудный аромат.  И он увидел перед собою очень красивую девушку. Её тугая высокая грудь касалась руки Романа. Ему стало даже жарко. Теперь всё своё мироощущение он сосредоточил на точке касания его руки с грудью прекрасной незнакомки. Так он стоял, боясь пошевельнуться, чтобы не нарушить это жгущее душу. соприкосновение.  Да и девушке соседство с молодым симпатичным парнем, видимо, было тоже приятно, и её нисколько не смущала прижатая к её груди его рука.

Когда троллейбус подкатил к механическому заводу и остановился возле дворца спорта, Роман, мучительно сожалея, что приходится разрывать столь приятное соседство, двинулся за пассажирами к выходу. К его радости за ним последовала и его очаровательная соседка. Выйдя из троллейбуса, Роман пропустил девушку вперёд и сам последовал за нею, пожирая глазами её красивый стан, удивительно похожий на Ларисин.  Возле крыльца дворца спорта  незнакомку остановила, по-видимому, её подруга.

– О! Лена, здравствуй! – поприветствовала она  женщину и поцеловала  в щёку. Как твои дела?

– Всё нормально, – ответила незнакомка, – сегодня уже выхожу на работу во вторую смену.

– А где и кем будешь работать?

–  В 420 цехе, пока  контролёром.

– Давай, я провожу тебя до дому – очень по тебе соскучилась, да и новостей накопилось много.

Девушки засмеялись и двинулись в сторону перехода через железнодорожные пути. Вдруг незнакомка оглянулась и, увидев смотрящего её в след Романа, улыбнулась. От её улыбки у Романа учащённо забилось сердце. А девушки, смеясь и переговариваясь между собою, дошли до лесополосы и скрылись за стволами деревьев.

3.

Весь день Сташевский пребывал в мучительном волнении. Внешняя схожесть девушки с его женой и улыбка, явно адресованная ему, выбила Романа из колеи. Весь день он был рассеян, и на тренировках не шла игра. Он с трудом дождался вечера, Когда на завод потянулась вторая смена, Роман подошёл к окну своего кабинета и стал ждать, когда же появится возмутительница его спокойствия.

Её он узнал сразу. Охваченный волнением, Роман выбежал из кабинета, промчался по лестнице на первый этаж и остановился в вестибюле, дожидаясь, когда незнакомка минует дворец.  Дождавшись, он покинул вестибюль, перешёл на противоположную сторону улицы и тихим шагом двинулся к проходной завода, не спуская глаз с незнакомки. Так Роман следовал за ней, пока та не скрылась в проходной.

4.

На столе у Родина зазвонил телефон. Родин снял трубку.

– Евгений Анатольевич, Артамонов звонит: «рыбка клюнула!»

– Продолжайте наблюдение. При изменении обстоятельств, информируйте. Я буду на месте.

Дверь скрипнула, и на пороге появился Захаров,

– Евгений Анатольевич, к вам можно?

Одновременно снова зазвонил телефон.

– Проходи, Валерий Иванович, – пригласил Родин, снимая трубку.

Звонил Воронцов.

– Что там у вас, Евгений Анатольевич?

– «Рыбка клюнула», товарищ генерал.

– Похоже, что Захаров прав?

– Да. Но пока окончательный вывод делать рано. Ближе к полуночи должно проясниться.

– Удачной «рыбалки», Евгений Анатольевич!

– К чёрту!

5.

Родин положил трубку и взглянул на Захарова. Тот сидел, склонив голову, и нервно переминал пальцы рук.

– Успокойся, Валерий Иванович, может, версия не подтвердится. Сколько у нас было таких случаев.

– Нет, Евгений Анатольевич, подтвердится.

– Откуда у тебя такая уверенность?

– Хоть я и скажу вам, вы всё равно не поверите.

– Почему же? Ты что, карточный ворожей или гадалка на кофейной гуще?

– Евгений Анатольевич, вы как относитесь к сновидениям?

– А как к ним можно относиться? Как и большинство, наверное. Увидел – забыл. Да и вижу я их очень редко. По крайней мере, никогда к ним серьёзно не относился.

– Вот и напрасно. К сновидениям нужно относиться очень серьёзно. Дело в том, что во время сна наш мозг более чем в другое время жизнедеятельности человека, контактирует с информационным космическим пространством, или полем, как ещё говорят. Так вот это поле несёт в себе информацию не только о прошедшем времени и прошедших событиях, но и о будущем.

– Так ты хочешь сказать, что наша жизнь уже запрограммирована?

– И не просто хочу сказать, я абсолютно в этом уверен. А вы знаете, что Дмитрий Менделеев окончательный вариант своей периодической таблицы химических элементов увидел во сне? И таких примеров известно очень много. Так вот, когда мы брали Моторина в Степном, картину их нападения на меня я увидел во сне. И из своего жизненного опыта я знаю,   что увиденное должно обязательно произойти. Вот почему, несмотря на, казалось бы, легкомысленное моё решение, я настоял на операции с подставлением себя под удар. Вот и сейчас я увидел во сне, что срываю маску с лица Романа Сташевского. Хотя я не желаю в это верить, но знаю, что это произойдёт, и со страхом ожидаю предсказанного момента.

– Ты, Валерий Иванович, плохо подумал обо мне. А я наоборот склонен верить в чудеса. Я верю в существование НЛО, снежного человека и снам, и в спиритическое гадание… И я совсем не против, если мистика станет нашим помощником в борьбе  со злом. В «Толковом словаре» у Ожегова сказано, что мистика – враждебная науке вера в сверхъестественное. Я считаю, что наоборот – наука враждебна мистике в виду своего неполноценного развития – мы ещё не постигли законов «зазеркалья». Будь на твоём месте кто-то другой, я бы мог ещё усомниться. Но тебе я верю. Видно, у тебя открыты каналы космической связи. А я вот, к сожалению, такой способностью не обладаю – Бог не дал. И, вообще, людей, отрицающих Бога и всё, что выше нашего познания, я не понимаю и, откровенно говоря, они мне совершенно не интересны. Это ограниченные люди. Суд, веря двум-трём свидетелям, сурово карает преступника, вплоть до смертной казни, а НЛО видели десятки тысяч человек, но сидит какой-то возомнивший себя слишком большим умником и заявляет: «А я не верю, потому что такого  не может быть». Ведь не скажет ни один слепой, что мир – это тёмная ночь, не скажет ни один глухой, что мир – это сплошное безмолвие. А вот эти «умники» отрицают всё аномальное, не понимая того, что причина их неверия – их собственная неполноценность. У них нарушена связь с природой, с космосом…  А со Сташевского, я верю, маску ты уже снял.

Захаров смотрел на Родина широко открытыми глазами. Он не ожидал услышать от своего начальника подобный монолог, и поэтому  был несказанно удивлён и смущён. Подавив в себе смущение, он обратился к Родину:

– Извините меня, Евгений Анатольевич, я не ожидал увидеть в вашем лице своего единомышленника, и я искренне благодарен вам за вашу откровенность.

– Да что-то я сегодня разошёлся, Валерий Иванович. А ты что домой не идёшь?

– Я остаюсь с вами.

– И пойдёшь брать?

– Нет, брать я не буду. Я просто хочу знать итог нашей работы.

– Ну, тогда давай будем пить кофе.

6.

Время тянулось изнурительно медленно. Наконец-то раздался долгожданный звонок. Родин поднял трубку. Звонил Артамонов:

– Объект дома.

– Понял. Продолжайте наблюдение, – в ответ проговорил Родин и опустил на рычаги трубку.

Снова медленно поползло время. Наконец, в двадцать два десять снова зазвонил телефон.

– Объект вышел из дома и направляется к автобусной остановке, – проговорила трубка голосом Артамонова.

– Следуйте за ним. Мы выезжаем, – ответил Родин и положил трубку.

Вызвав по внутренней связи машину и двух ожидающих вызова оперативников, Родин и Захаров поспешили к выходу.

7.

«Волга», в которой ехала опергруппа во главе с Родиным, остановилась метрах в тридцати от перекрёстка рядом со стоящими такси. Выбранное место позволяло им хорошо просматривать остановку общественного транспорта возле дворца спорта. Минут через пять к остановке подошёл  автобус и из него выпрыгнул Сташевский и направился вдоль забора стадиона по ходу автобуса. После Сташевского вышел и Артамонов, и неторопливо зашагал в противоположную сторону к стоящей «Волге». Когда он подошёл к машине, Родин опустил стекло и обратился к нему:

– Толя, я думаю, что он сейчас идёт в проулок, находящийся в торцовой стороне стадиона. Там, как я помню, жители здешнего района проделали проход. Наверное, Сташевский сейчас воспользуется им, и уже от него пойдёт к кассовой будке.

– Я, Евгений Анатольевич, тоже так думаю и сейчас попытаюсь опередить его и понаблюдаю за кассой из-за кустов. А вам, желательно проводить его до прохода в заборе и оставить там ребят дожидаться его возвращения.

– Хорошо, Толя, действуй, а мы сейчас последуем за ним.

«Волга», объехав стоящее впереди такси,  помчалась вслед ушедшего Сташевского. Они его почти догнали, когда он уже поворачивал в проулок.

Родин обратился к сидящим оперативникам:

– Ребята, проводите его до прохода, не выдавая себя, и дождитесь его возвращения. А когда он вернётся, так же незаметно следуйте за ним и затаитесь, не доходя перехода метров тридцать.

– А если он не вернётся к проходу в заборе? – Спросил один из них.

– Смена на заводе заканчивается в двенадцать. В двенадцать ноль пять вы должны быть  возле перехода с левой его стороны, не выдавая себя.  Если услышите шум борьбы или женский крик, спешите на помощь. Ясно?

– Ясно.

– Выполняйте!

Оперативники завернули за угол и растворились в темноте.

«Волга» тронулась с места и, сделав левый поворот, помчалась в обратную сторону. Остановилась она среди домов заводского посёлка напротив центральной проходной.  Здесь Захаров должен был дождаться Лену и отправить её к переходу в наиболее благоприятный момент. Сам же Родин пошёл просёлком на обусловленное с Артамоновым место.

Глава  восемнадцатая

Страсть  сильнее  страха

1.

Аромат духов, точно таких же, какие любила его жена, красота и внешняя схожесть с Ларисой и брошенный незнакомкой с улыбкою взгляд окончательно выбили из колеи Романа. Степень возбуждения достигла предела, и он решился ещё раз воспользоваться уже трижды использованным приёмом: под угрозою ножа заставить уступить его любовной страсти.  Нет, он не был глупцом и хорошо понимал, что три изнасилования в одном районе обязательно привлекут внимание правоохранных органов. И в то же время в нём тлела надежда, страх перед обещанной расправой остановит женщин с подачей заявлений об изнасиловании. Но появление Захарова в районе, и прочёсывание лесополосы, о котором он узнал от вахтёров, насторожили его. Но потом вроде бы всё затихло, но тревога у Романа не проходила. И он, было уже решился выбросить на помойку свой камуфляж, но вдруг произошла эта встреча, заставившая потерять его контроль над собою. Страсть оказалась сильнее страха.

Роман быстро шагал вдоль забора стадиона, часто оглядываясь назад. Но, не заметив ничего подозрительного, продолжал шагать вперёд. Дойдя до угла, он ещё раз оглянулся и, не заметив никого, уже уверенно пошел к проёму в заборе стадиона. Перед проёмом он снова оглянулся и, убедившись, что никто его не преследует, окончательно успокоился и поспешил  к кассовой будке.

2.

Когда переодевшийся Сташевский покинул будку и ушёл в сторону проёма в заборе, из засады вышел Артамонов и, преодолев забор стадиона, поспешил в сторону дворца спорта. Выйдя на перекрёсток, он поднял руку. Это был сигнал для Захарова, что наблюдаемый объект вышел на охоту. Захаров тоже поднял руку, давая знать, что сигнал принят и направился к проходной завода. Артамонов же, войдя в жилой массив, дворами побежал к условленному месту, где его поджидал Родин.

С завода уже потянулась ночная смена. Люди шли группами и в одиночку. Поток людей постепенно редел. Роман до боли в глазах всматривался из-за кустов в идущих в сторону перехода, но среди них  незнакомки видно не было.  Он уже было начал  сомневаться, подумывая, что может, она живёт совсем в другом месте, и его ожидание напрасно. Вот уже поток людей иссяк, и Роману казалось, что уже больше никто с завода не выйдет, как вдруг показалась целая группа людей. Дойдя до перекрёстка, группа разошлась в разные стороны, и лишь один человек направился в сторону перехода. Даже издали было видно, что это идёт она – прекрасная незнакомка. Её отточенная фигурка и лёгкая спортивная походка не дали бы ей затеряться  и в толпе. Сердце Романа бешено заколотилось. Он быстрым шагом направился в сторону железнодорожного полотна, где кусты были гуще. Дрожащими руками он вытащил из кармана нейлоновый чулок, натянул его на лицо и  стал ждать. Вот уже послышался стук её каблучков. Роман вытащил нож и подошёл вплотную к дорожке и затаился за стволом тополя. Вот уже и незнакомка поравнялась с ним. Роман резким движением перенёс своё тело за спину девушке, левой рукою зажал ей рот, а правой приставил к её груди нож. Он уже было раскрыл рот, чтобы произнести свои угрозы, как вдруг почувствовал, что его ноги оторвались от земли, и, описав в воздухе дугу, он грохнулся спиною на асфальт дорожки. В следующее мгновение его тело оказалось перевёрнутым лицом вниз, а его правая рука с ножом – завёрнута за спину и ныла от острой боли. Послышались быстро приближающиеся шаги. Несколько пар сильных рук подняли его с земли на ноги и стянули с головы чулок. К нему подошёл невысокий коренастый мужчина и заговорил с ним. По голосу Роман узнал в нём Родина, с которым по роду своей спортивной деятельности приходилось встречаться не раз.

– Мне очень тяжело, Сташевский, встретить тебя при таких обстоятельствах. До последнего момента я надеялся, что на этом месте окажется кто-то другой. Но, увы!

Потом Родин повернулся к стоящей рядом девушке.

– Спасибо, лейтенант,  – произнёс он. А после, обняв её, добавил:

– Спасибо, Лена!

Романа вывели в проулок, где  поджидала «Волга» И никто из участников задержания и сам задержанный не заметили, как от ствола старого тополя отделилась чуть сутуловатая фигура и медленно направилась в сторону шумевшего машинами проспекта.

Глава  девятнадцатая

Я  тебя  никому  не  отдам

1.

Через два дня после ареста Романа Захаров позвонил Ольге на завод и  предложил ей встретиться с ним после работы. Ольга, немного помолчав, ответила, что сможет уделить ему не более тридцати минут, так как ей сегодня очень некогда. В семь вечера Захаров был уже возле её дома. Ольга ждала его. Они поздоровались и пошли вдоль домов посёлка. Ольга заговорила первой:

– Весь завод уже говорит, что арестован тренер из нашего спорткомплекса. Это тот, кого вы ищете?

– Да.

– Это муж Ларисы?

– Да.

– И в этом виновата я?

– Оля, вы очень помогли нам.

– Очень печально.

– Почему?

– Я помогла разрушить жизнь у такой красивой женщины.

Захаров промолчал.

– И сколько ему грозит? – снова спросила она.

– Статья предусматривает при отягчающих обстоятельствах до пятнадцати лет и более.

– А нападение с ножом – это отягчающее обстоятельство?

– Да. Но в случае со Сташевским это обстоятельство могут не засчитать, так как нож был десертным с тупым закруглённым концом. А такие ножи не считаются холодным оружием.

– Вы участвовали в задержании?

– Нет.

– Почему?

– Я его друг. Когда подозрение пало на Романа, я подал рапорт об отстранении меня от следствия.

– Допросы уже начались?

– Да. И вас должны допросить как свидетеля.

Здесь Захаров слукавил – он хотел выяснить отношение Ольги к произошедшему аресту.

– Я откажусь от показаний. Я ничего не видела, на меня никто не нападал.

– Почему?

– Я же сказала, что помогла уже разрушить семью и больше не хочу усугублять её судьбу.

– Спасибо, Оля!

Ольга удивлённо посмотрела на Захарова.

– За что спасибо?

– За моих друзей.

– А после всего произошедшего они останутся друзьями?

– Я – со своей стороны – да, а как они – со своей – не знаю. Но я должен поддержать Ларису, пока ей тяжело.

– Она уже знает о случившемся?

– Нет. И не узнает до возвращения.

– Почему?

– Может отразиться на выступлении команды.

В разговоре возникла пауза.

– Оля, – прервал молчание Захаров, – мы в скором времени сможем с вами встретиться?

Ольга подняла на него задумчивые глаза.

– Валерий, вы пока не звоните мне. После всего произошедшего я как в тумане. Мне надо всё хорошо обдумать. Да и вам тоже.

– О чём вы говорите, Оля? Я понимаю, что вы имеете в виду. Но о том, что произошло, кроме нас двоих никто знать не будет.

– Нет, нет, Валерий, я не могу! До свиданья.

И Ольга побежала к своему дому. А Захаров вдруг почувствовал, как рождённая словами Ольги тяжесть навалилась на сердце, не давая ему сойти с места. Перед тем, как войти в подъезд, Ольга обернулась и, увидев всё ещё стоящего Захарова, махнула ему рукой и скрылась в дверях. Сдавившая сердце тяжесть,  не отпускала. Захаров попросил у прохожего закурить и присел возле детской площадки на лавочку.

2.

Елена Николаевна,  взглянув на вошедшую дочь,  почувствовала, что с ней что-то произошло. Ольга сняла обувь, молча вошла в комнату и прикрыла за собою дверь. Но дверь, тихо пискнув, чуть приоткрылась под воздействием сжатого ею воздуха. Мать, осторожно подойдя к двери, посмотрела в образовавшуюся щель в комнату и увидела стоящую возле зашторенного окна Ольгу. Было похоже, что она плачет. Елена Николаевна поспешила на кухню и посмотрела в окно. Человек,  сидевший у детской площадки, показался ей знакомым, внимательно присмотревшись, она узнала в нём недавнего гостя. Мать, зная характер своей дочери, решительно открыла дверь комнаты и вошла.

– Оля, что опять случилось? Почему Валерий Иванович сидит возле детской площадки с папиросой? Он же не курит. Ты что ему наговорила?

– Мама, это моё дело!

– И моё тоже, если ты начинаешь мучить человека.

В это время над входной дверью зазвенел звонок. Ольга, чтобы уклониться от ответа, выбежала в прихожую и открыла дверь. На площадке стоял Захаров.

Ольга отступила назад, уступая ему дорогу. Захаров переступил порог, закрыл за собою дверь и, подойдя к Ольге, осторожно взял её за плечи и взволнованно заговорил:

– Оля, я не хочу тебя терять. Ты мне очень нужна, и я тебя никому не отдам!

Ольга прижалась к Захарову. По щекам её текли слёзы. А Елена Николаевна, стоявшая возле дверей в комнате и, слышавшая все слова, сказанные Захаровым, вытирала платком затуманившиеся глаза.

Эпилог

Суд над Сташевским состоялся. С потерпевшей стороны выступала одна Овчинникова. Учитывая ряд обстоятельств, в том числе результаты медицинского обследования и доводы защиты, правосудие посчитало, что шесть лет лишения свободы для него заслуженным наказанием.  Роман просидел четыре, после чего попал под амнистию. Лариса дождалась своего суженого и, произведя  обмен квартиры на квартиру в Саратове, где жили её родители, вместе с Романом покинули город.

Захаров и Ольга через два месяца после суда сыграли свадьбу, а через десять месяцев у них появился первенец – сын, которого назвали  Максимкой. А ещё через два года появился ещё один – Мишутка.

Лариса сдержала слово: Ольга стала для неё самой близкой подругой. И когда они появлялись в каком-нибудь обществе вдвоём, всем казалось, что это родные сёстры: так они были похожи друг на друга. Эта дружба в общем-то и помогла Ларисе скоротать четыре года, пока Роман находился в заключении.

На третий день после возвращения мужа, Лариса вместе с ним пришли к Захаровым на званый ужин. Захаров, предполагая, что увидев Ольгу, у Романа может возникнуть тяжёлая ситуация, договорился с женой сделать при встречи вид, как будто бы между ними никогда и ничего не происходило. И ещё – постараться, чтобы её знакомство с Романом произошло в отсутствии Ларисы – ведь Лариса так до сих пор даже не подозревала, что Ольга тоже является  жертвой  её мужа.

Когда раздался звонок, дверь открыл Захаров. Поцеловав Ларису, отправил её сразу же на кухню помогать Ольге, а сам подошёл к другу и они крепко обнялись. Потом, указав на вышедшую из кухни Ольгу, сказал:

– Познакомься, Роман, это моя жена.

– Так вот вы какой, – сказала Ольга, подавая ему руку. Меня зовут Оля, а вас Романом.  Правильно?  

Роман, узнавший Ольгу, стоял растерянный, не зная что делать и что говорить.

– Ну что вы растерялись? – продолжала Ольга, – проходите в комнату и знакомьтесь с нашими малышами.

И взяв Романа за руку, провела его в комнату и посадила на диван возле играющих малышей.

– Максим и Миша, а ну принесите дяде Роману какую-нибудь книжку, пусть он вам почитает, а я пойду помогать тёте Ларисе.

Роман не то, чтобы был растерян, он был потрясён, увидев, что его жертва стала женою друга.

От тягостных раздумий его оторвал Максимка, принёсший ему книжку Корнея Чуковского и, ткнув пальчиком, указал, с какого места надо начинать читать. Захаров, взглянув на Ольгу, улыбнулся, когда услышал из комнаты голос Романа:

– «Не ходите, дети, в Африку гулять, в Африке медведи, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы».

Ольга, прислушавшись к доносившемуся из комнаты голосу, поняла смысл улыбки Захарова и тоже улыбнулась, воспроизведя в памяти  события пятилетней давности.

Когда сели за стол,  первую рюмку выпили за возвращение Романа и за его будущие успехи. После того, когда было налито по второй, поднялся Роман и с дрожью в голосе произнёс:

– Я хочу попросить у всех у вас прощения за все мои грехи и выпить за всех здесь сидящих за верность дружбе и за то, что помогли сохранить для меня мою Ларису.

У Романа на глазах заблестели слёзы, и он залпом выпил содержимое своей рюмки. Получилась довольно трогательная сцена, смутившая, но в то же время, снявшая у Ольги, Захарова и у самого Романа внутреннее напряжение.

После третей рюмки вдруг расплакалась Лариса и запричитала:

– Как же я буду жить в Саратове без вас? Мне же будет очень вас не хватать.

– А вы и не уезжайте, – прижимая к себе подругу, говорила Ольга, – время всё потихоньку сотрёт, и всё плохое забудется, а хорошее останется.

– Нет, нет, мои дорогие, – продолжала причитать сквозь слёзы Лариса, – Роману нужно начать жизнь сначала. А там ему начинать будет проще.